В столовой полицейского управления было довольно многолюдно. Народ собирался там в свободное время, и разговоры шли преимущественно о том, что их всех объединяло, – о работе. Джон Бронкс редко здесь обедал, разговоры, естественные на деловых совещаниях, за длинными одинаковыми столами становились какими-то вымученными. Он налил из титана кружку кипятку, “серебряный чаек”, бесплатно.

Карлстрём сидел за столиком у окна, выходящего во двор. В правой руке вилка, левой он листал пачку документов. Раньше Бронкс такого не видел. Обыкновенно босс все свое внимание посвящал еде.

– Привет.

Тарелка пережаренного картофеля фри и кусок жесткого мяса. Опять-таки не в духе Карлстрёма. Но он поднял взгляд от бумаг, отхлебнул глоток холодной воды и проглотил – хотя бы это в его привычках: он никогда не разговаривал с полным ртом.

– Джон. Рад, что ты сумел прийти.

Бронкс сел, Карлстрём вытер руки бумажной салфеткой.

– Дело сделано. На полу за моим письменным столом – черная сумка. Двадцать пять миллионов. Наличные. В старых купюрах.

Несколькими столиками дальше послышался смех. Народ из центра чрезвычайных ситуаций. Небось радуются, что не надо отвечать на звонки.

– Теперь у тебя есть все, чтобы произвести обмен. Оружие на деньги. Но этого недостаточно.

– Вот как?

– Мне пришлось переговорить и с непосредственным начальством, и с министром юстиции. Просто изъять оружие им недостаточно. Им нужен арест.

– А какого черта, по их мнению, нужно мне?

– Оружие. И арест. Понятно? А мне необходимо постоянно быть в курсе всего.

– Конечно. В курсе всего.

– Поэтому я хочу знать, когда, где и как состоится обмен.

– До этого мы пока не добрались. Ведем переговоры.

– И когда они выставят свои требования и сообщат, каких действий ждут от тебя, ты должен выставить свои требования. Чтобы мы могли спланировать ответный ход.

– Не уверен, что получится.

Бронкс пристально посмотрел на Карлстрёма. За десять лет совместной работы они хорошо узнали друг друга, по крайней мере здесь, в стенах управления. И он видел: Карлстрём понимает, что их могут направить не туда.

– Получится, Джон. Если спланировать как следует.

– У этих парней есть бомбы и стрелковое оружие. Они не останавливаются перед насилием. Их действия всегда хорошо продуманы. Любая ошибка во время обмена, и… могут погибнуть люди.

– Именно поэтому их надо схватить.

– Если они перебьют наших, а потом смоются, мы так и не узнаем, кто они такие, никто не узнает, кто они! Невидимки. И любой ценой хотят ими остаться.

Теперь уже Карлстрём пристально смотрел на Бронкса. И изменился в лице. Непосредственный начальник Бронкса редко сердился, характер у него не тот. Но сейчас он терял самоконтроль, который тщательно культивировал и в конце концов сделал частью своей личности.

– Джон!

– Да?

– Ты отлично знаешь, как все работает. Доверие возникает только со временем. То доверие, что позволяет просить об услугах. Однако они наперечет. Поэтому нужно выбирать, когда стоит ими воспользоваться. Я воспользовался сейчас. Выдать двадцать пять миллионов без гарантий получить что-либо взамен, пойти на риск, что паршивые уголовники начнут шантажировать правительство и это станет достоянием общественности… высшие официальные лица нашей страны согласились на это, потому что попросил я. Потому что я использовал одну из немногих своих возможностей и попросил об этом. Джон, черт побери, постарайся, чтобы это не пропало даром!

Бронкс наклонился над столом, над тарелкой.

– Карлстрём, у них нет контактов. Я знаю. У них нет судимостей, и если они попытаются предложить оружие кому-либо из уголовного мира… наши осведомители об этом узнают. Так что предлагать они не будут. Не потому, что боятся, а потому, что большие хитрованы.

– Ты совершенно уверен?

– Уверен я только в одном: если мы вынудим их продолжить грабежи, вероятность, что мы их сцапаем, возрастет. Так что если мы не выйдем на контакт, промолчим, не станем торговаться… Карлстрём, они придут в отчаяние. И поневоле опять возьмутся за грабежи. А в отчаянии люди становятся уязвимы.

Карлстрём поправил прибор на тарелке. Сперва скверная еда. Теперь вот это.

– И долго ли… черт побери, Джон, долго ли ты… шел в этом направлении? К такому решению? К такому варианту? Не платить?

– С первого письма.

– И заставил меня просто так выклянчивать деньги!

– Не просто так. Мне нужно знать, что они вправду есть. Не хочу врать – у Старшего Брата не должно быть ни малейших сомнений, он должен слышать по моему голосу, что у меня на столе двадцать пять миллионов, видеть их на фото, если угодно. – Бронкс резко отодвинул стул, собираясь встать. – А если… я ошибаюсь. Если. Тогда я их использую. Если другого выхода не будет. Если это единственное, что предотвратит ад.

Бронкс встал, но Карлстрём – как и во время последнего обеда – положил руку ему на плечо.

– Джон! Тебе интересно, что я думаю?

Бронкс подавил желание вырваться, кивнул.

– Я верю, что сделка состоится, и арест тоже. У нас больше ресурсов, чем у них. Но самое главное – положить конец этому безумию. Показать всем, что мы взяли их, как только появилась возможность, а не случайно. А дальше… меньше ограблений, меньше жертв. – Карлстрём не отпускал его. Как прошлый раз. – И еще одно.

И Бронкс чувствовал себя так же неловко, как тогда.

– Когда все кончится… Я хочу, чтобы ты взял отпуск. Понятно?

– Конечно.

– Ты слышал, Джон? Никаких дел. Отпуск.

– Попозже. Когда все кончится. Но прежде мне надо кое-что сделать. Например, впервые в жизни опубликовать личное объявление.