День был долгий, но все же не очень. Лео сидел на низкой скамейке во дворе начальной школы, ждал младшего брата, у которого сегодня больше уроков, чем у него. Потом они сидели вместе, разговаривали, ждали, опять разговаривали. Ни о чем. Оба знали, что просто тянут время. Если просидят здесь достаточно долго, папа, наверно, к их возвращению уснет от вина.

Шаг за шагом, вверх по лестнице на седьмой этаж.

Медленно одолеть последнюю ступеньку.

Медленно.

Их дверь выглядит точно так же, как все остальные. Крышка почтовой щели, которая открывается легко, прямо-таки взлетает от малейшего прикосновения кончиков пальцев. Черный дверной звонок, издающий протяжный глуховатый звон. Над ним металлическая табличка с надписью “Не беспокоить”, на которую папа всегда раздраженно указывает каждому постороннему, звонящему в дверь.

Лео и Феликс переглядываются.

Он не хочет входить, но наклоняется поближе к двери, стараясь расслышать папины шаги, но не смея приложить ухо к двери.

Оба смотрят на табличку с фамилией. ДУБНЯК. Три глубоких вздоха. Они открывают дверь, входят.

– Лео!

Один шаг, а голос уже здесь. Ноги отказываются шагать по узкому коридору, замирают на месте.

– Лео, иди сюда!

Папа сидит на кухне. По-прежнему в джинсах и без рубашки. Рядом со стопкой билетов лото – пустой стакан, кастрюлька на плите тоже пуста. Куда легче смотреть в пол, сосредоточиться на желтом линолеуме далеко от пристальных глаз.

– Поди сюда.

Лео шагает вперед, и Феликс шагает рядом, пока Лео не останавливает его (иди к Винсенту), подталкивает, поскольку брат мешкает (иди к Винсенту и закрой дверь). Еще один шаг. Взгляд прилип к полу.

– Да?

– Лицо.

Он чуть приподнимает голову, смотрит не совсем в пол, больше на ноги отца.

– Я хочу видеть все лицо.

Ноги отца превращаются в живот, грудь, глаза. Трудно сказать, о чем он думает.

– Болит?

– Нет.

Рука прикасается к тугой, болезненной коже.

– Не ври.

– Немножко.

– Немножко?

– Ну, болит. Не очень сильно.

– Они учатся в одной школе с тобой?

– Да.

– И ты знаешь их имена?

– Да.

– И ты не отбивался?

– Я…

– Ты учишься в той же школе? Знаешь их имена? Но не собираешься… ничего делать? – Отец нависает над ним, словно гора. – Ты боишься. Мой сын… боится? Дувняк? Ладно, все боятся! Даже я. Только удирает не каждый. Не сдавай позиций. Контролируй свой страх. И станешь большим. – Он дрожит всем телом. Потом показывает в коридор, в сторону рабочей комнаты. – Идем-ка туда.

– Туда?

– Прямо сейчас.

Опять. Точь-в-точь как в коридоре, ноги не слушаются.

– Прямо сейчас.

Лео идет, хотя и медленно, и в этот миг открывается дверь спальни. Мама. Волосы взъерошены, желтая ночная рубашка не очень-то по размеру.

– Что тут за крик..

Папа шепчет, но все равно получается громко:

– Ступай в постель.

– Что происходит, Иван? Что ты задумал?

– Не встревай.

– Что ты… о господи, Лео, что у тебя с лицом…

– У нас с Лео есть одно дельце. Под мою ответственность. – Он обнимает Лео за плечи, подталкивает, несильно, но твердо, в направлении рабочей комнаты. – Пошли.