КНИГА ВТОРАЯ
ГЛАВА 9
М-да, попали. — Квентин сидел на поребрике, смотрел на высоковольтные провода и пытался рассуждать здраво. Ободранные ладони саднили. Здесь, кажется, стояло позднее лето. После двух лет в Филлори линии проводов почему-то выглядели чуднее всего.
И автомобили. На зверей похожи, на диких инопланетных зверей. Джулия сидела на траве, обняв поднятые колени, покачивалась и, кажется, чувствовала себя еще хуже, чем он.
Сердце Квентина норовило выпрыгнуть из груди на поверхность этой постылой планеты. Он был королем. У него был корабль. Прекрасный корабль, принадлежавший ему одному!
Кто-то, видимо, хотел передать ему сообщение. Если так, то оно дошло.
— Дошло, — сказал Квентин вслух. — Я вас понял.
Даже в реальном мире он останется королем.
Этого у него никто не отнимет.
— Ничего. Все уладится, — сказал он в порядке эксперимента — а ну как желаемое, высказанное вслух, станет действительным.
Джулия переместилась на четвереньки, и ее начало рвать.
— Сейчас пройдет, — заверил Квентин, став рядом с ней на колени.
— Мне плохо.
— Ничего. Мы это поправим.
— Ты не понимаешь. Мне нельзя здесь быть. Уходить надо.
— Расскажи — я пойму.
— Я должна уйти!
Может, ключ решил, что ему домой хочется? Так ведь это не его дом. Признаков жизни в нем, к счастью, не наблюдалось: не хватало еще с предками объясняться. В этом зажиточном пригороде с большими особняками лужайки располагались не только перед домами, но даже и по периметру.
Из окна своей гостиной на них смотрела соседка.
— Привет! Как дела? — помахал ей Квентин.
Женщина отошла и задернула занавеску.
— Ладно, пошли, — решительно сказал он. — Примем душ, поищем, во что переодеться… — Их филлорийский прикид слишком уж бросался в глаза.
Джулия промолчала, и Квентин ощутил легкую панику. До первого визита в Филлори он проторчал в этом мире двадцать два года, и еще неизвестно, как все обернется теперь. Джулия тем временем поднялась и заковыляла куда-то по широкому, пустому пригородному шоссе, совсем маленькая на асфальтовом полотне.
Вот еще одна противоестественная штука — асфальт.
— Эй, погоди, — припустил за ней Квентин. — В холодильнике «мини-Дав» должны быть…
— Я не могу оставаться здесь.
— Я тоже — просто не придумал пока, что делать.
— Я возвращаюсь.
— Не скажешь как?
Она опять промолчала. Они шагали рядом в меркнущем свете дня. Было тихо, в окнах мерцали гигантские цветные экраны — и когда это телики успели так разрастись?
— Я знаю только один способ попасть в Филлори: волшебная пуговица. Насколько нам известно, она у Джоша — может, удастся его найти. Или Эмбер вызовет нас обратно. Если нет, то мы в жопе.
Джулия потела, спотыкалась, и ей явно не становилось лучше от его рассуждений.
— Знаешь, куда нам надо? В Брекбиллс. Там нам точно помогут. Далековато, конечно, но…
— Не хочу в Брекбиллс.
— Ясен перец, я и сам не больно хочу. Но там мы будем в безопасности, нас накормят, и кто-нибудь обязательно сообразит, как вернуть нас назад.
На самом деле он сомневался, что у кого-то из преподов хватит на это ума — зато они могут знать, где искать Джоша. Или старьевщика Лавледи, у кого и нашлась эта пуговица.
— Не хочу, — повторила Джулия, однако остановилась. У обочины стояла мощная синяя тачка, длинномордая, с низкой посадкой, турбокапотом и задним спойлером — подарок чьему-то сынку на шестнадцатилетие. Джулия, оглядевшись, свернула на газон, где дизайнер накидал камней величиной с голову человека. На удивление легко подняла одну каменюку тонкими, как прутья, руками и кинула ее в окно машины со стороны водителя — Квентин и вякнуть ничего не успел.
Противоударное стекло сдалось лишь после второй попытки. Сигнализация заверещала будьте-нате, но в доме, как ни странно, свет не зажегся. Джулия, просунув руку в дыру, ловко открыла дверцу, выкинула камень и села на виниловое черное кресло.
— Ты что, серьезно?
Порезав подушечку большого пальца осколком стекла, она пошептала что-то и прижала ранку к замку зажигания.
Сигнализация заткнулась, мотор завелся, радио включилось, группа «Ван Хален» выдала «Все по фунту». Джулия, приподнявшись, смела с кресла стекло и сказала:
— Залезай.
Иногда тебя просто вынуждают к чему-то. Квентин обошел машину, хотя по законам жанра должен был махнуть прямо через капот. Джулия рванула с места, не успел он дверцу закрыть. Ему не верилось, что никто до сих пор не вызвал полицию, но сирен не было слышно: то ли первоклассная магия, то ли просто везуха. Звук Джулия не убавила, и серая улица мчалась им под колеса под ванхаленовский бит.
Выбитое окно она опустила, чтобы оно не казалось очень уж выбитым.
— Как ты это сделала, черт возьми?
— Слышал, как машины двумя проводками заводят? Ну, а это беспроводной запуск, наш фирменный.
— Давно ты в угонщики подалась? И чей это «наш»?
Она повернула за угол на такой скорости, что тачка заколыхалась на своей прыгучей подвеске.
— Там, между прочим, «кирпич» был, — сказал Квентин. — По-моему, нам все-таки надо в Брекбиллс.
— Туда и едем.
— Передумала, значит.
— Бывает. — Она пососала пораненный палец и вытерла его о штаны. — Водить умеешь?
— Не-а, так и не научился.
Джулия выругалась и прибавила звук.
От Честертона до Брекбиллса — по крайней мере, до того места, где проезжая дорога кончается — четыре часа езды. Джулия доехала за три. Старые новоанглийские дороги вели их по сосновым лесам и зеленым, с красными боками холмам Массачусетса. Камень орошали родники, вышедшие на поверхность после прокладки трасс.
Солнце зашло, в машине пахло хозяйскими сигаретами. Все здесь было химическим, токсичным, противным природе: пластиковая якобы ореховая отделка, электрический свет, сгорающий где-то внутри бензин. Этот мир целиком состоял из переработанной нефти. По радио гремел классический рок — Джулия, знавшая музыку и слова чуть ли не каждой песни, не стала менять настройку.
Около Бикона, штат Нью-Йорк, они пересекли Гудзон и свернули на местное двухполосное шоссе, бугристое от морозов и оттепелей. Оба, не считая пения Джулии, хранили молчание: Квентин до сих пор еще не осмыслил того, что с ними произошло. Разыскивать Брекбиллс ночью не стоило, и Джулия без всякой карточки взяла деньги из банкомата на заправочной станции, напичканной видеокамерами. Купив солнечные очки для маскировки ее жутких глаз, они переночевали в мотеле — в разных, естественно, номерах. Квентин ждал, что портье отпустит что-нибудь насчет их одежды, но ничего, обошлось.
Утром он принял настоящий горячий душ в настоящей цивилизованной ванной — первое очко в пользу реального мира. Стоял под душем, пока не смыл с волос всю морскую соль, хотя ванна была пластмассовая, по углам сидели пауки и все провоняло «освежителем воздуха». Когда он вышел, взяв по пути настоящую кока-колу из автомата, Джулия уже ждала его, сидя на капоте машины.
Душем она пренебрегла, но колы и ей захотелось. Машина выехала со стоянки, брызгая гравием.
— Мне ты в свое время сказал, что не знаешь, где находится Брекбиллс.
— Я правда не знаю, но найти его, думаю, можно. Одному человеку это, во всяком случае, удалось.
Элис это сделала еще школьницей, значит, они и подавно должны. Странно, если подумать, что он идет по ее стопам.
— Надо будет пройти пару миль лесом, — предупредил он.
— Надо — значит, пройдем.
— Он скрыт от непосвященных, но заклятие Анасази должно его выявить. А может, и Манн сойдет.
— Анасази я знаю.
— Отлично. Я скажу, когда применить. — Квентин говорил нарочито нейтральным тоном: ничто не могло разозлить Джулию сильней, чем снисхождение со стороны выпускника Брекбиллса. Пока что она хотя бы не ругала его за внеплановый рейс на Землю — а если и ругала, то про себя.
Утро было жаркое, августовское, насыщенное бронзовым солнцем. Милю спустя они увидели со дна долины голубеющий вдали Гудзон и припарковали машину.
Квентин понимал, что обратиться в Брекбиллс за помощью Джулия согласилась наперекор своей гордости — а может, и чему-нибудь поважнее. Но факт остается фактом: это, пожалуй, их единственный шанс. На Земле делать не хрена. Хотел рыцарских подвигов, так вот и давай: вернись туда, где тебе приспичило их свершать. Будешь знать, как геройствовать.
Джулия поколдовала минут пятнадцать и объяснила, что машина здесь постоит еще час, а потом самостоятельно вернется домой в Честертон. Квентин не понимал, как это возможно на каком бы то ни было уровне, но оставил сомнения при себе. Сам он, сохранив битое стекло, мог бы восстановить окно, но стекло не сохранилось, так что вставлять его придется владельцу. Квентин оставил в бардачке двести долларов двадцатками, и они с Джулией, допив колу, перелезли через ограждение из листового железа.
Этот лес не предназначался для турпоходов и пикников, и рейнджеры его предварительно не расчистили. Идти через него было не сильно приятно: Квентин то и дело нагибался под низкими ветками и каждые пять минут впаивался головой в паутину — хорошо хоть, пауков на себя не собрал.
Интересно, что будет, если они войдут в границы Брекбиллса, сами того не зная. Теоретически ничего страшного не должно быть, но профессор Сандерленд после атаки Врага поставила новый барьер. Квентин видел, из чего она готовила свои порошки; не имея никакого желания в это вляпаться, он через полчаса объявил привал.
Никаких признаков колледжа он не видел, но чувствовал, что тот совсем близко — того и гляди выпрыгнет на них из-за дерева. Квентину казалось, что следы своих предшественников он чувствует тоже. Элис, бедный ребенок; на беду свою она нашла этот колледж. Дичь надо выбирать с осторожностью — вдруг поймаешь.
— Попробуем тут, — сказал он.
Джулия принялась строить заклятие Анасази с присущей ей резкостью, снимая с очерченного перед собой квадрата невидимые слои, словно ветровое стекло протирала. Квентин внутренне морщился, глядя на положение ее рук, но заклятие от этого ничуть не слабело — может, даже усиливалось.
Сам он принялся за куда более легкое заклятие Манна. Не ради соревнования, а так, чтобы не ограничиваться чем-то одним.
Закончить он не успел. Джулия, всегда такая невозмутимая, взвизгнула и отступила назад. В очищенном ею квадрате материализовался пожилой джентльмен с козлиной бородкой, в синем галстуке и неожиданно желтом блейзере.
Декан Фогг, как оказалось, стоял прямо напротив Джулии.
— Так-таааак, — практически пропел он. — Возвращение блудного сына.
Пять минут спустя они уже шли через Море, зеленое и просторное, как всегда, вмещающее с полдюжины футбольных полей. За магической оградой стоял июнь.
В последний раз Квентин побывал здесь три года назад: он тогда просил Фогга найти ему место в реальном мире. За это время запахи, лужайки, деревья и школяры Брекбиллса не претерпели ровно никаких перемен. Заповедная Шангрила, оазис вечного настоящего.
— Мы следим за вами с того самого времени, как вы сошли с дороги. Защита у нас сейчас поставлена намного лучше, чем в твое время, намного лучше. Ввели силовые линии с двойной оплеткой; у нас на теоретическом отделении есть замечательный молодой человек — даже я не понимаю половины того, что он делает. Мы видим в реальном времени весь лес и всех, кто в него входит. Даже их намерения и состояние духа обозначаются определенным цветовым кодом. Чудеса, да и только.
— Чудеса… — Квентина точно контузило. Джулия шла рядом молча, и он даже приблизительно не мог догадаться, как она себя чувствует. Она здесь не была с тех пор, как провалила экзамен, и не произнесла ни слова с момента явления Фогга — только руку ему пожала, когда Квентин представил их.
Фогг продолжал распространяться о колледже и о том, каких успехов добились на всевозможных поприщах однокашники Квентина. В другое измерение, даже случайно, никто из них не попал. Имелись и горячие новости: так, Брекбиллс стал заметной величиной в международной таблице вельтерса благодаря одному спортивному молодому профессору. Один из древесных животных, слоненок, сошел с места и стал все крушить, но медленно, примерно по ярду в день. Натуралисты, пока безуспешно, пытаются вернуть его обратно и вразумить.
В библиотеке по-прежнему спасу нет от летучих книг — три недели назад восточные атласы величиной с альбатросов загнали всех читателей под столы. Мятежные стаи вылетают через парадную дверь, рассаживаются на дереве у поля для вельтерса и оглушают прохожих болтовней на двунадесяти языках, но при первых каплях дождя тащатся обратно в хранилище, где подвергаются насильственным переплетным работам.
Удивительно все-таки, что Брекбиллс продолжает существовать вопреки всем законам физики. Студенты, в основном девочки, валялись на траве, подставляя солнцу то немногое, что позволяла им учебная форма. Семестр закончен, но выпуск еще впереди. Если повернуть налево мимо этих дубов, через пять минут очутишься у Коттеджа. Теперь незнакомцы сидят на его подоконниках, пьют вино, пользуются библиотекой, занимаются сексом. Хотелось бы Квентину на них посмотреть? Если подумать, то нет.
Бывших выпускников, старичков, провожали взглядами, полными снисходительной жалости. Эта молодежь воображает себя королями и королевами — наслаждайтесь, ребята, пока есть такая возможность.
— Я боялся, что больше мы тебя не увидим, — говорил Фогг. — После твоей… как бы это сказать… отставки. Немногие, сделав такой выбор, возвращаются к нам — как правило, мы теряем их навсегда. Но ты, если можно так выразиться, осознал свои заблуждения?
Декан вел их верхней дорогой, искренне восхищаясь открывающимися с нее видами. Знойный простор Моря сменился прохладными дорожками Лабиринта, где таились маленькие площади и фонтаны из бледного камня. Квентин когда-то гулял здесь с Элис, только другими тропами: Лабиринт ежегодно подвергают перепланировке.
— Я пересмотрел свои взгляды. — Дорога позволяла Квентину идти вровень с деканом. — Вы поступаете очень великодушно, принимая меня… как бы это сказать… в час нужды.
— Вот именно. — Декан, достав из-за лацкана носовой платок, промокнул лоб. Он все-таки немного состарился: недавно отпущенная бородка была вся белая. Все эти годы он делал то же, что и всегда: обучал ребят, которые со временем заканчивали колледж и уходили. Квентина начала мучить клаустрофобия, не успел он здесь оказаться. Фогг в нем видит прежнего мальчика, которого больше нет.
Они уже вошли в Дом.
— Может быть, здесь подождешь? — спросил Квентин Джулию на пороге деканского кабинета.
— Да, хорошо.
— Поговорю с ним как мужчина с мужчиной — это лучше с тактической точки зрения.
Она без улыбки сложила большой и указательный пальцы колечком и села на скамейку, предназначенную для неуспевающих и/или нашкодивших. Квентин от души надеялся, что здесь с ней ничего не случится.
Декан сел, сложив руки перед собой на столе. Знакомый запах кожи тянул Квентина в прошлое. Здесь, на этом стуле, не так уж давно сидел юный Квентин, весь помятый (прошлой ночью он спал в одежде), сидел, тряс коленкой и спрашивал себя, не розыгрыш ли все это. Что сказал бы ему сейчас старший Квентин, что посоветовал? Принять синюю таблетку? Не спать с Дженет? Не совать незнакомый ключ в незнакомую дверь?
Младший в ответ посмотрел бы на старшего взглядом Бенедикта и сказал: что я, дурак, что ли?
— Итак, чем могу помочь? — спросил Фогг. — Что привело тебя вновь в твою скромную альма-матер?
Проблема заключалась в том, как попросить о помощи, не сказав ничего лишнего насчет Филлори. То, что оно существует в реальности, оставалось тайной, и посвящать в нее Фогга Квентину хотелось меньше всего. Декан оповестит всех, и на весенние каникулы брекбиллские детки валом туда повалят. Превратят королевство в Форт-Лодердейл волшебной мультивселенной.
Но с чего-то начинать надо. Лучше всего притвориться таким же лопухом, как и Фогг.
— Вам известно что-нибудь о путешествиях между мирами, декан?
— Кое-что… больше, конечно, в теории, чем на практике. Был у нас студент, который очень этим интересовался. Пенни, кажется… это, разумеется, не настоящее имя.
— Он мой однокурсник. Уильям по-настоящему.
— Да-да. Они с Мелани — с профессором Ван дер Веге — немало времени убили на этот проект. Теперь она уже на пенсии. А почему ты, собственно…
— Мы с ним дружили, — неуклюже сымпровизировал Квентин. — С Пенни, то есть с Уильямом. Но он куда-то пропал — кого ни спросишь, никто ничего не слышал. — (Кроме того, что один ненормальный божок отгрыз ему руки.) — Я и подумал — может быть, вы знаете.
— Ты полагаешь, что он мог перейти в другой мир?
— Ну да.
Фогг задумался, поглаживая бородку — или сделал вид, что задумался.
— Я не могу разглашать информацию о студентах без их ведома и согласия.
— Я же не номер его мобильного у вас спрашиваю. Просто подумал, что вы могли что-то слышать…
Фогг, скрипнув креслом, подался вперед.
— Я много чего слышу, дорогой мой, но далеко не все говорю. Если бы я стал всем рассказывать, что пристроил тебя в ту манхэттенскую компанию, понравилось бы это тебе?
— Не думаю.
— Но если тебе вправду позарез необходим Пенни, я бы советовал тебе поискать его в этой реальности, — сухой смешок, — не в какой-то другой. Полагаю, на ланч вы останетесь?
Права была Джулия: зря он сюда полез. Фогг, видимо, ничего не знает, а Квентин себя с ним чувствует как с родителями — так и подмывает подростковую истерику закатить, забыв, кто ты есть и как высоко поднялся. Трудно поверить, что когда-то он так превозносил этого человека. Могучий чародей гэндальфианского плана превратился с годами в узколобого бюрократа.
— Нет, спасибо. — Квентин хлопнул себя по коленям. — Мы, пожалуй, пойдем.
— Не спеши так. До меня доходили весьма экзотические слухи о тебе и твоих друзьях: в колледже вы стали настоящей легендой.
— Э-э, — Квентин решительно встал. — Мало ли о чем болтают ваши детишки.
— Я не сказал, что верю этим рассказам, — глаза Фогга заискрились былым огнем, — но позволь своему старому декану посоветовать тебе кое-что. Я, конечно, ничего не смыслю в путешествиях между мирами и не знаю, зачем тебе так нужен Пенни, зато хорошо помню, что дружбы между вами не было и в помине. И что о нем никто не слышал уже ряд лет, равно как об Элиоте Во, Элис Куинн и Дженет Плучински.
Джоша Фогг не упомянул. Надо было его о Джоше спросить вместо Пенни, хотя результат, вероятно, был бы такой же.
— Ты являешься сюда в очень странном наряде и приводишь с собой постороннюю — одну из неуспешных абитуриентов, если не ошибаюсь, — нарушая тем самым правила. Не знаю, во что ты ввязался, но мне все еще кажется, что я за тебя отвечаю. Кроме того, я должен думать о репутации и безопасности колледжа.
Ага. Вот он, Фогг, которого Квентин знал и боялся. Никуда он не делся, только прикидывался — но и Квентин уже не прежний студент.
— Я понимаю, декан Фогг. Верьте мне.
— Что ж. Будешь копать глубоко — нароешь дерьма. — Скажите пожалуйста. Фогг не часто так выражался. — Ты, похоже, уверен, что все знаешь лучше меня, но смирение для мага — очень полезное свойство. Помнишь, что я говорил вам в ночь перед выпуском? Магия — не наша собственность. Не знаю уж, чья она, но мы в лучшем случае получаем ее взаймы. Не надо дразнить черепах, о которых любил рассказывать бедный профессор Марч. Человеку, кем бы он ни был, вполне довольно одного мира.
Легко тебе говорить. Ты-то других не видел.
— Спасибо. Постараюсь запомнить.
Фогг вздохнул, как Кассандра, втуне остерегающая троянцев.
— Хорошо. Если вам нужен портал, профессор Гейгер должен быть в гостиной для младших курсов. Если нет, ступайте назад пешком, как пришли.
— Портал — это замечательно. Большое спасибо. Кстати, эта «неуспешная» владеет магией лучше, чем большинство ваших студентов. Да и преподавателей тоже.
Поскорей бы смотаться, думал Квентин, спускаясь в гостиную с Джулией. Ему, как Алисе в Стране чудес, казалось, что все вокруг стало меньше, чем было. Голова торчала из трубы, рука из окошка.
— Не такое уж это счастье — учиться здесь.
— Еще какое, — сказала Джулия.
