Глава 12
Утром я вскочил, что называется, «ни свет, ни заря» и побежал на разминку, прихватив фламберг. Нашел местечко на заднем дворе, хорошо утоптанное и огороженное. Внутри по левой стороне метрах в двух от невысокой оградки торчали вкопанные в землю деревянные столбы, грубо изображающие человеческие фигуры. Судя по отметинам, их использовали для тренировок с оружием. Таким образом, не требовались глубокие познания в животноводстве, чтобы сообразить, — площадка специально оборудована для этих целей. На постоялом дворе часто останавливаются гости, предпочитающие с утра хорошую разминку большой кружке пива. Не все конечно. Большинство, как раз наоборот. Однако, хозяин позаботился и о тех и о других — площадка оборудована и доступна всем желающим, а трактир обслуживает посетителей круглосуточно.
Глубоко вздохнув чистый прохладный воздух, я немного подумал, какие комплексы буду использовать.
В первую очередь, конечно «кай-си» — систему движений без оружия, характеризующуюся очень медленным и плавным исполнением. Со стороны — плевое дело, но те, кто хоть раз попробовали, не дадут соврать, лучше бы побыстрее и порезче. Эта медленность и плавность, особенно в некоторых позах, глядя на которые и змея от зависти ядом себя закапает, выматывает похуже боя с десятком сильных противников.
Затем, пожалуй, перейду к ударной технике… нет не многоглавого змея, с помощью которой я неожиданно для себя смог очаровать Дили. М-да. Как там она? Первый курс уже, небось, экза-а-а-амены сдает. Ладно, хватит отвлекаться. Сегодня буду отрабатывать «полет цвирки». Несмотря на несерьезное название птички, давшей название этой боевой технике, способное скорее вызвать улыбку умиления у тех, кто ее никогда не видел, нет более сильной и злобной летающей твари с размахом крыльев более трех с половиной метров. Одна такая способна в буквальном смысле заклевать (задолбать) и разодрать, растерзать, нашего тигра. Стая таких «птичек-невеличек» покрошит отряд вооруженных и бронированных воинов. Кстати, в деревянном доме прятаться от стаи бесполезно — раздерут на щепки и доберутся-таки до вкусного содержимого. Хорошо на моей планете такое не водится.
Завершу свою разминку небольшим боем с иллюзорными противниками. Нет, только не с вампирами. В последнее время от них спасу нет в реальности, чтобы еще и в тренировочном бою с ними бодаться. Пусть сегодня будут четырехрукие каллинийцы [раса из мира К.Муравьева «Перешагнуть пропасть»], тоже далеко не подарок. Кто из них сильнее — вампиры или каллинийцы, определить практически невозможно. У каждой расы свои секреты, наработки, сильные и слабые стороны.
Полезнее, конечно, было бы подраться с вампирами, поскольку каллинийцев здесь отродясь не бывало, но, как я уже говорил, надоели мне вампиры хуже водопада на голову для тонущего.
Итак, еще один глубокий вздох и-и-и-и… начали.
Живелика осторожно, стараясь не шуршать бельем, встала с постели, надела обычный тренировочный костюм, из тех, которыми пользуется большинство адептов академий нескольких стран, аккуратно достала из своего мешка два кинжала и тихонько вышла из комнаты. Солнце еще не взошло, на дворе царил предутренний сумрак, легкий туман и та особенная тишина, какая бывает именно в такое время, когда даже ответственные вплоть до полного игнорирования летающих сапог и злобных воплей людей петухи еще досматривают свои птичьи сны.
Девушка не собиралась никого убивать или грабить. Она просто-напросто хотела немного потренироваться, пока площадка свободна и ее там никто не увидит, следовательно, не станет донимать пошлыми комментариями вперемешку с глупыми советами. Дескать, если не бросит скакать с железками, во-первых, рискует порезаться и попортить милое личико, во-вторых, никогда не сможет нарастить немного мясца и выйти замуж, поскольку, как известно, мужчины не собаки — на кости не бросаются, а пока «приятных округлостей» на девушке даже близко не наблюдается. Проще говоря, кому нужна мелкая худышка с фигурой мальчишки, где грудь едва-едва способна указать на существующие-таки половые различия?
К сожалению, место уже было занято. Еще более ранняя пташка уже крутилась на площадке, выполняя какие-то странные телодвижения. То, что перед ней выделывается далеко не деревенский дурачок, репетирующий приветствие восходящему солнцу, было понятно сразу. Очень медленные, плавные и странно замысловатые, движения всерьез намекали на неизвестный девушке разминочный комплекс какой-то боевой системы. Через некоторое время, закончив с упражнениями, парень практически без перехода перешел к отработке явно стандартных формальных связок. Причем некоторые позы, шаги, положение ног, рук и ладоней в движении были девушке знакомы, хотя имелись и существенные отличия от практикуемой ею таолу, формализованной последовательности движений в тренировочном бою с воображаемым противником.
Завершив обязательные движения парень снова без перехода начал бой с тенью. Девушка, словно воочию, увидела перед собой какую-то страшную хищную птицу, встретиться с которой ей прямо-таки совсем не хотелось. Наблюдательницу буквально передернуло, когда она увидела, как эта «птица», словно и впрямь стремительно спикировав на один из деревянных столбов, стала с ним тако-о-ое вытворять. Неуловимыми глазу движениями он стал хищно раздирать беспомощную древесину. От столба полетел целый фонтан щепок, выдираемых пальцами-когтями бойца. Минута — и из земли торчит короткий огрызок.
Девушка стояла неподвижно, забыв дышать. Она забыла напрочь про самоконтроль и, словно простая деревенская дурочка, впервые увидевшая балаган, замерла с распахнутыми во всю ширь глазами и открытым от восторга ртом. Парень, по виду ненамного крупнее ее самой, творил на ее глазах настоящее волшебное искусство, шедевр, боя. Мастер многому ее научил. В том числе и пальчиком валить с ног рослого воина одним из шоковых ударов в уязвимую точку. Но вот та-а-ак! Раздирать древесину, словно мягкую мучную лепешку…
Когда парень взял в руки свой фламберг, девушка и вовсе перестала что-нибудь понимать. На площадке раскручивался вихрь, поднимающий с земли песок и щепки. Впрочем, мусор чем-то сдерживался, скорее всего магией, и не разлетался за пределы огороженной территории. В центре вихря крутилась практически неотличимая от воздушного вихря смазанная тень и до девушки доносился свист рассекаемого на высоких скоростях воздуха.
Чпок! Чпок! Чпок! Чпок! Фигура парня проявилась рядом с одним из целых столбов. Фигура постояла в задумчивости, потом несильно толкнула столб. Четыре чурбачка с ровненькими срезами покатились по земле.
Юную маркизу Живелику, рано оставшуюся без родителей, воспитывал дед, герцог Урман де Сантелико. Надо сказать, потеряв сына и невестку во время нападения разбойников, дед всю свою любовь перенес на единственную внучку. Он ее откровенно баловал и потакал всем детским капризам. Почти всем. Одному единственному, но, как оказалось, очень важному для девочки, он воспротивился просто категорически. Можно сказать, стоял насмерть, невзирая на сопли, слезы, крики, просьбы и жалобы любимой внучки. Оставался непреклонен, словно дуб под ураганным ветром, и непоколебим, как скала, — он запретил ей учиться боевым искусствам.
Его мнение, с его же точки зрения, было обосновано железными аргументами. Если бы невестка, считающая себя настоящей воительницей, не полезла в гущу схватки, сыну не пришлось бы отвлекаться на ее спасение. Он отвлекся — пропустил удар. В результате, погибли оба. Помощь подоспела слишком поздно. К тому же внучка пошла вся в мать — невысокого роста голубоглазая блондинка, лицом и фигурой похожая на помощниц богини Любви. Правда, к-хм… следует признать, экстерьером пока все-таки не вышла. Дед очень надеялся, что в будущем, где надо, там и подрастет, и округлится. Станет побольше и помягче. Ну куда ей махать даже самой легкой саблей или шпагой? Силы-то почти нет. Да любой боец его гвардии затопчет девчушку и не заметит. Даже меч из ножен доставать поленится. Об этом он и твердил девочке каждый раз, когда та снова и снова подходила за разрешением.
Живелика имела прямо противоположное мнение — если бы мама больше времени уделяла боевым искусствам, папе не пришлось бы ее защищать, и они оба смогли бы дождаться помощи. Однако никакие самые-пресамые, логичные-прелогичные, аргументы дед даже слушать не хотел, считая их детски наивным лепетом.
Тем не менее, не только внешностью внучка пошла в невестку, но и характером. Причем по части упрямства и упорства в достижении цели, которую посчитал для себя важной, что дед, что невестка были, что называется, кремень и кресало. Когда сталкивались в споре — искры во все стороны летели крупные и раскаленные. Окружающие в такие моменты старались держаться от спорщиков подальше, опасаясь несанкционированного воспламенения. Вот и девочка характером пошла и в мать, и в деда одновременно — упрется, десятком волов не сдвинешь. При этом она была далеко не глупа и лбом стену прошибать отнюдь не горела желанием. Живелика, ничего не добившись от герцога, решила найти себе наставника самостоятельно. Но! Сразу же столкнулась с непреодолимым, казалось бы, препятствием — никто из личной гвардии деда не соглашался идти на заведомый конфликт с главой рода.
И все же учитель нашелся сам. Ронин, пожилой мужчина с дальних южных островов, неведомо какими путями попавший в замок герцога и пребывающий в нем толи на правах гостя, толи друга, толи секретаря и помощника, знавший Живелику с младенчества, решился помочь девочке. Тем более, на его родине женщины, не владеющие единоборствами хотя бы на среднем уровне, считались ущербными и мало на что годными. Как такой доверить детей если вдруг случится нападение пиратов или недоброжелательных соседей?
Короче говоря, мастер проникся горем девочки и взял ее под крыло. На долгие десять лет девочка забыла, что такое детские забавы и капризы. Однако герцог оставался в счастливом неведении — заговорщики маскировали свои занятия под обычную оздоровительную гимнастику и танцы. Многокилометровые забеги по пересеченной местности при этом обосновывались необходимостью тренировать выносливость и держать форму. Когда требовались занятия с оружием: посохом, палками, ножом, двумя ножами и прочими «игрушками», — тайные фанатики боевых искусств уходили, якобы, на прогулку, а на самом деле на закрытую со всех сторон лесную поляну, где и проводили тренировку.
За десять лет непрерывных занятий, не взирая на время года и погоду, многому научил Живелику старый мастер — все что знал и умел передал ей. Дальше она уже сама должна не лениться и оттачивать свое мастерство. Однако и советов своих мастер лишать ее не собирался.
Перед отъездом на бал наставник подарил ей самый настоящий боевой крис. Его волнистое, словно язык пламени, хищно изогнутое лезвие буквально заворожило девушку с первого взгляда, и та, как только получила оружие из рук мастера, так и не расставалась с ним больше. Даже на ночь брала с собой в постель под подушку.
В дорогу Живелика отправилась с большой неохотой. До шестнадцатилетия, когда девушки Сорокара по закону вступают в брачный возраст, ей оставалось еще целых два месяца — герцог фыркнул: «Всего лишь! Два месяца.», — и формально она могла отказаться. Все-таки, как ни крути, пока рановато замуж, но игнорировать приглашение (даже не повеление) короля, к тому же подкрепленное настойчивыми просьбами деда, не хотелось еще больше. Будучи девушкой умной, она прекрасно понимала — брак по любви не для дочерей герцогов и королей. Но вот так сразу потерять относительную свободу и ма-а-аленькую, совсем крохотную, надежду встретить и полюбить того, за кого ее все же отдадут замуж, она была не готова.
Она была «в курсе» предварительной договоренности между дедом и королем познакомить ее с одним из младших принцев. Дескать, дети встретятся, пообщаются, может быть друг другом заинтересуются, а там, глядишь, «знатным пирком, да за свадебку». Чего ждать? Пока прогулки-флирт-роман-любовь-соловьи-поцелуи, затем подготовка-платье-украшения-приглашения — два месяца пролетят и не заметишь!
Тем не менее, Живелика с планами деда была совершенно не согласна. Для себя она твердо решила, как говорится, поприсутствовать на этой «случке», но все остальное потихоньку… саботировать. Потанцевать, если совсем не отвертеться, наобещать с три короба, так сказать, отбыть номер, поставить галочку в графе «Мероприятие выполнено», и на этом все. А уж храм, пристроенный рядом с бальным залом, избегать всеми силами. Там, насколько ей известно, процесс обретения брачных уз поставлен буквально на поток. В храме установлены пять «Арок Соединения Любящих Сердец» и пять жрецов ждут на выходе, словно в засаде, всех, кто прошел. Если появились на запястьях отметки Богини Любви, светящиеся татуировки из сложно переплетённых вьюнков с листьями сердечками, то прочитать напутствие, и зафиксировать факт супружества… или утешить тех, у кого не сложилось, и богиня, не выявив любви, брак не одобрила. Для таких, кстати, желающих соединиться гражданским браком, предусмотрены в соседнем с храмом павильоне рабочие места пяти нотариусов, готовых заверить брачные контракты. Правда, уже в присутствие свидетелей, при письменном согласии родителей и, разумеется, за хорошую плату.
Нет смысла говорить о том, что и этот павильон девушка намерена была обходить по большой, о-очень большой дуге.
Вдруг — озарение! Вспышка инсайта молнией пробила сознание Живелики. В буквальном смысле молнией. Девушку встряхнуло словно от разряда — вот он! Ее муж! Он и никто другой! Чего тут думать! Парень явно по духу близок ей настолько, что единение тел представляется чистой формальностью. Тем более, ее теоретические знания в области взаимоотношения полов представляли собой обрывочные куски информации из источников, мягко говоря, специфических и от науки крайне далеких. Девушка иногда слышала разговоры горничных и служанок на тему, кто, где, с кем и как «кувыркался» в постели с мужчинами. Главное, Живелика поняла, что по сравнению с тренировками мастера-наставника занятие это крайне примитивное и доступное даже самым ленивым толстухам. Стало быть, ей, ловкой и сильной, кувырки, что вперед, что назад, трудностей представить не должны. Правда на перине не совсем удобно, но вполне преодолимо.
Кстати, в книгах тоже пишут о том, что самое главное — найти свою половинку души, а остальное, например, те же кувырки в постели, входит в число «заботиться друг о друге, помогать друг другу». Не будут же писать глупости. Раз люди читают и восхищаются, в том числе, и замужние женщины значит, так оно все и происходит на самом деле. Кто такие любовницы и любовники? Все просто. Они — не найденные вовремя истинные половинки души.
Живелика прониклась стойким чувством убежденности в своей правоте — поиск завершен, свою половинку она уже нашла. С типично юношеским максимализмом девушка верила, будто совместной любви к боевым искусствам более чем достаточно для создания гармоничного семейного союза.
«Ну, деда! Молодец! Хоть результат ты предполагал совсем иной, но все равно я искренне благодарна тебе за то, что отправил на этот бал!», — подумала девушка. — «Я не я буду, если не выйду замуж за этого парня. И никто не посмеет мне помешать! А принцев ваших мне и даром не надо. Всех троих. Ни оптом, ни в розницу. Они же против меня и минуты в тренировочном бою не продержатся. Один так и вовсе презирает боевые искусства! Убогий! Червь книжный!».
Живелика вдруг встрепенулась: «Что ж я стою? Он ведь сейчас уедет, потом ищи его по всему дворцу, а вдруг он по дороге встретит какую-нибудь фифу и…и… влюбится?»
Девушка резко развернулась и сорвалась с места. Она бежала так быстро, что вихри давешних щепок снова нехотя приподнялись в воздухе, некоторое время, кружась осенними листья над дорожками двора, следовали по воздуху за бегущей девичьей фигуркой и через некоторое время умиротворенно опадали. Ворвавшись в комнату маленьким ураганчиком, Живелика первым делом спрятала оружие в надежное место, разбудила служанок, и стала быстро переодеваться. Сонные девушки сначала не могли понять, в чем, собственно, дело, но, когда дэрини маркиза буркнула им в ответ что-то про лучших женихов, которых разберут, пока они тут мычат и телятся, прониклись и сами споро подхватились укладывать вещи, опережая в сборах даже госпожу.
У слуг тоже будет своеобразный бал, на котором вполне реально найти хорошего парня. Окрест ведь все рожи до зевоты знакомые и все более или менее подходящие ребята уже женаты, а отбивать у подруг не этично, да и огрести можно за попытку. Причем с дух сторон сразу. От парня и от его жены.
Удивительное дело, через пять минут постоялый двор вдруг разом весь проснулся и загудел пробудившимся ульем, в дикой спешке собираясь в дорогу. В коридорах послышались шлепки сталкивающихся тел слуг и предельно «вежливые» обороты их речи, вопли потенциальных невест, мимо которых пронесли воду для умывания предназначенную им, а не соседкам. Под печальный звон подноса и глухой перестук битой посуды с чьим-то бывшим завтраком трактирный слуга занялся вдумчивым пересчетом ступенек лестницы. Причем, чтобы не ошибиться, считал он своими локтями, коленями и лбом. На этот подвиг его толкнули (буквально) двое слуг с тяжеленным сундуком, бережно хранящим в своей утробе особо опасное оружие одной из невест — бальные платья и украшения.
Шум, гам, крики, суета и беготня. А причиной всей этой катастрофы в отдельно взятом здании послужили слухи, лесным пожаром пролетевшие из комнаты в комнату, от человека к человеку, из уст в уши, не взирая на стены и двери. Якобы, перспективных женихов очень ограниченное количество и та, кто заявит первой, будет иметь на такого лапочку приоритетные права. Самое интересное то, что служанки Живелики вроде ни на что не отвлекались, полностью погрузившись в дорожные сборы, и ни-ко-му(!), и ни-че-го!
Ну какая девушка не мечтает о прекрасном принце… или хотя бы герцоге? Как можно оценить шансы встретить в провинции… Да что там встретить! Краешком глаза увидеть пыль от кортежа хотя бы одного из них? Ноль, запятая, много-много нолей и единица! Все-о-о-о! Такие вот шансы реально, а не сказочно.
Королевский бал невест дает любой провинциальной дурочке тот самый реальный шанс не только увидеть, но и познакомиться с принцем. Не только познакомиться, но и произвести на него впечатление. А впечатленный мужчина, как правило, почти готовый жених. Главное оттереть локтями конкуренток и не теряться.
Если кто-то думает, будто только девушки умеют мечтать о прекрасных принцах, то он жестоко ошибается — парни тоже не промах. И они способны лелеять мечту… Нет, не о принце. О прекрасной принцессе, конечно же. И они имеют не меньшие, чем девушки, шансы встретить на балу принцессу, познакомиться, впечатлить, охмурить, под арку любви затащить. Главное, что? Тоже самое — «видеть цель, не видеть препятствий, верить в себя». То есть работать локтями, кое где и зубами, не упускать из виду, не теряться и не робеть.
Дежавю! Типичное дежавю или я ничего в этих материях не понимаю. Снова я тренируюсь и снова за барьером за мной подглядывает девушка. Правда не рыженькая, а светловолосая. Росточком чуток пониже Дили, да и помоложе, скорее всего, будет. Нечто промежуточное — уже не девочка, но еще не девушка.
Стоит. Глазками хлопает. В ручках рассеяно кинжалы крутит. Вполне умело, следует заметить, крутит. Поначалу мелькало в ее глазках нечто кровожадное. Дескать, какая… гадость заняла площадку, где она тихо-мирно без посторонних глаз и наглых захватчиков территории, облюбованной ею, собиралась немного размяться. Потом огонек ее взгляда стал постепенно меняться с опасного красного до глубокого синего, восторженного. Ну, прямо как у Дили. Если она тоже потребует учить ее, то-о-о… Некогда мне, и… лень.
Слава Богам, когда я уходил с площадки, никаких просьб от девушки не последовало. Да и самой девушки не было. Так. Что-то мышкой прошуршало, ветерок подняло и испарилось росинкой на солнышке.
Замечательно. Восхитительно. Сейчас разъедемся, разбежимся, раздвинем, так сказать, пошире пространственно-временной континуум между нами. Желательно даже на максимально возможное расстояние. Да и забудем друг о друге.
Чувствуя легкость в теле и радость в каждой мышце после хорошей разминки, я вышел из умывальни, и услышал шум в коридоре. Такое впечатление, будто случилось стихийное бедствие (пожар, к примеру), люди спасаются бегством, а я «не в курсе» и вскоре останусь один на один с этим самым бедствием.
Быстро переодевшись по-дорожному вышел в коридор и нос к носу столкнулся с виконтом Гольфером.
— Барон, собирайтесь! Скорее! Мы выезжаем!
Встревоженным он не выглядел, но нетерпеливым еще как. Чуть ли не выбивал пяткой дробь по полу.
— Виконт…э-э-э… а что случилось? Куда все бегут?
— Ой, да кто их поймет? — поморщился мой попутчик. — Кто-то сдуру брякнул, будто первым приехавшим лучшие женихи и невесты достанутся. Вот все, как ошпаренные тараканы, и рванули к своим экипажам. На распродажу опоздать боятся.
— А что и впрямь лучшие достанутся? — заинтересовался я.
— Да бред это все полнейший, — возмутился виконт. — Как ты себе представляешь подобное? Первые выбирают принцев и принцесс, вторые — герцогов и графов, а третьи, бедолаги, уныло копаются в некондиции, то есть в том, что останется — в виконтах, баронах и просто благородных? Так что ли? И принцы при этом не будут возражать, когда их станут щупать, рассматривать… примерять, словно модную тряпку на рынке. Б-бред!
— Извини, я понял, — примирительно поднял я руки, увидев, как заводится мой новый знакомый. — Действительно, бред. Все же как насчет завтрака? Вы как…
— Барон, простите друг мой! — почти шепотом и почти мне в ухо вскрикнул попутчик. — Я просто ужасно переживаю. Сегодня с утра во дворце уже начато заселение приглашенных на бал. А вдруг она уже приехала? А вдруг за ней уже ухлестывает какой-нибудь хлыщ? Да не один?! Она же! Меня! Никогда! Не ви-и-идела-а-а! Она же! Не зна-а-ает! О моих чувствах к ней!
— Так, она ж, наверное, не модная тряпка на рынке, чтобы ее щупали… — не удержался я от небольшой (как мне казалось) шпильки.
— Что-о-о! — глаза виконта стали совсем бешеные. — Что ты сказа-а-ал? Щу-у-у-упали!
Тут я понял — со шпилькой не получилось. Скорее я воткнул длинный кинжал, смазанный ядом, и несколько раз провернул в кровоточащей ране.
— Прости, Гольфер, я и вправду не хотел тебя нервировать, но ты ведь сам только что говорил про спешку. Бред, дескать…
— Говорил, — немного остыл мой попутчик. — Но это же!.. Это же совсем другое! Совсем! Друго-о-ое! Как ты не понимаешь?!
— Понимаю-понимаю. Я все прекрасно понимаю. Принцев на распродажу не пускают, а твою девушку может охмурить первый встречный. Поэтому! — с небывалым энтузиазмом, чтобы виконт снова не впал в истерику, воскликнул я. — Едем!! Немедленно! Прямо сейчас!
— Да-а-а! — поддержал меня Гольфер.
— Позавтракаем, — с энтузиазмом продолжил я, предвкушающе потирая руки, — и тут же! Немедля! Выезжаем!
На самом деле я готов был ехать и голодным, раз парню столь неймется. Да и опасно сдерживать его порыв быстрее встретиться с заочно любимой девушкой, мало ли, взорвется десятком огнешаров. До завтрака ли парню? Остается только повздыхать и лезть в карету, куда меня, подцепив под локоть, уже потихоньку тащит виконт.
— Да ты проглот, друг мой! — смеясь воскликнул виконт. — Ладно-ладно не нервничай. Не дам я хорошему парню с голоду помереть. Кто ж меня в дороге так внимательно слушать будет. Умелые слушатели везде на вес золота, да еще найди попробуй! Поэтому, дружище, я не стал экономить на продуктах. Можешь пока готовиться не просто морить своего червячка, а злобно давить качественной пищей. Вон, смотри. Все уже упаковано в сосуды с магическим подогревателем. Любые капризы предусмотрены — я приказал собрать все, что было в меню… в удвоенном количестве. И да. За своих охранников тоже не переживай — голодными не останутся, как, собственно, и мои.
Все меню — это как-то чересчур. Насколько мне известно — а известно очень хорошо, если вспомнить, где я родился и вырос — в трактирах при постоялых дворах готовят с хорошим запасом и в широком ассортименте. Мало ли вдруг караван, толпа народу разных рас и у всех есть свои предпочтения в еде.
Мне даже поначалу стало интересно, куда слуги виконта дели такую прорву готовых блюд? Кроме стазис-кармана в голову ничего не приходило. Однако стазис?! Здесь?!
Теоретически, конечно, все может быть, однако нигде даже намека на то, что где-то они используются, я не услышал. Уж Фаролли-то, имея лучшее кухонное оборудование, точно не стал бы жмотничать и, наверняка, обзавелся стазис-карманом. Не жалеет же энергии на телепортацию себя, любимого, в академию — не стал бы горевать о подзарядке накопителей раз в месяц, а при качественных и реже.
К сожалению, мои стазис-карманы, оставшиеся в Галсоро, пришлось бросить на произвол судьбы. Поддерживать линию подпитки на таком расстоянии слишком уж напряженно. В пределах столицы еще куда ни шло, но вот дальше… Это как с тонкой веревкой. Метр почти ничего не весит. А километр? Пусть груз на ее конце почти невесом, но сама веревка уже не выдержит собственного веса. То есть на поддержание канала уходило бы прорва энергии. Можно было бы вмонтировать накопители, но, во-первых, некогда было думать об этом тогда, а, во-вторых кому я мог бы поручить их подзаряжать? Фаролли?
«Я тут у вас, уважаемый архимаг, некоторое время служанкой подрабатывал и у меня небольшой такой стазис-карманчик на вашей кухне образовался. Не могли бы вы поддерживать его в актуальном состоянии. Не то схлопнется — весь хавчик наготовленный пропадет. Жалко будет до слез. Я ж старался!»
И уважаемый архимаг, ничего не спрашивая, ничем не интересуясь, будет старательно, как первокурсник академии, подрабатывать зарядкой накопителей.
Вот такой компот с петрушкой!
А интересно, куда девается содержимое стазис-кармана, после его разрушения? Распыляется на элементарные частицы или валится на головы аборигенов одной из планет галактики… галактик… нашего-не-нашего пространства и времени? Может быть источник богатства нашего графа В’Алори тоже чьи-нибудь схлопнувшиеся стазис-карманы? Все может быть, а что там на самом деле — мне не ведомо.
Мои размышления моментально завершились разгадкой, когда я увидел завершающийся процесс погрузки нашего завтрака. Все оказалось просто до банальности — еду после распределения по термо-посуде пометали… в мою карету. Под сиденье, на сиденья и просто на пол, увязав веревками горки установленных друг на друга горшков, чтобы не обрушились во время движения. Теперь если и захочу перебраться к себе, то просто некуда будет. По-моему, виконт выгреб все, что было у трактирщика на кухне и пол погреба прихватил. Ох, и предусмотрительные слуги у парня. Ведь не поленились. Прихватили, несмотря на то, что в дороге трактиры почти на каждом шагу и готовят там… ну на мой вкус очень даже не очень, но вполне терпимо.
До своих карет нам пришлось проталкиваться через толпу спешно отъезжающих постояльцев, благо охранники взяли нас «в коробочку» и не допускали столкновений с суетящимися слугами, их господами и охраной. Где-то слева мелькнула физиономия одного из подвальных вампиров. Он пытался добраться до меня, но явно не с кровожадными намерениями. Об этом говорил его взгляд собаки, случайно обгадившей новенькие сапоги хозяина и слегка опущенные плечи. Зачем тогда я ему? Непонятно. Но то, что он мне никаким боком не нужен — вот это совершенно точно. Поэтому больше не обращая на него внимания, запрыгнул в карету и с удобством раскинулся на диванчике, размышляя — поспать, позавтракать или поболтать с попутчиком? Напрашивалось решение поболтать за завтраком, а потом поспать. Самому говорить лень, а жевать — как раз нет. Ничего. Виконт за нас обоих сможет трепаться, зато пока он мелет языком мне больше еды достанется.
Со двора, несмотря на гонку, устроенную виконтом, мы выехали далеко не первыми. И даже не третьими, а где-то пятыми-шестыми. Лично меня данное обстоятельство совершенно не обеспокоило, как, впрочем, и попутчика. Он каким-то образом уже успел убедиться, что его далекой возлюбленной на постоялом дворе нет, а потому за неизвестными дэрини, ему совершенно неинтересными, и гнаться нет смысла.
Мы ехали шагом, мы мчались в полях… Действительно, где шагом, где галопом, аж подлетая на ямках. Виконт гнал лошадей. В буквальном смысле. Правда, надо отдать должное, намерения загнать не имел, поэтому мы периодически переходили на шаг, а несколько раз даже останавливали кареты на непродолжительный отдых, которым я пользовался, чтобы пополнить запасы жизненной энергии и строительных материалов. Заодно уменьшить нагрузку на ось моей кареты, путем опустошения емкостей с продуктами.
Гольфер поражался моему аппетиту. Я тоже. Однако решил не заморачиваться с анализом моего организма — что с ним не так, да как он должно быть так. Потому что лень. Неинтересно загружать мозги всякой ерундой, когда твое мировоззрение отнюдь не корежит основополагающий принцип всех жизнелюбов мира: «Живи, пока живется — жуй, пока жуется — е… эм-м-м… если не в рифму, то по смыслу — спи с девушками, пока получается».
Толстым я был целых двенадцать лет. Считай, все детство и юность. Было время привыкнуть и адаптироваться. Так что, меня не напугаешь насмешками и угрозами остаться без девичьей любви. Дескать, толстых девушки не любят. Ничего подобного. Парни любят, как худышек, так и пышек, а девушки в этом отношении от них ничем не отличаются. Западают на самых разных парней. Высоких и низких кучерявых и лысых, стройных и… не очень. Так что, найдется кому меня любить! Кстати, подростком в деревне я совершенно не страдал от отсутствия внимания со стороны девочек, а Марика на три года меня старше, когда на сеновале мы с ней в очередной раз завершили сладостный процесс, очухавшись и отдышавшись, потянулась, словно кошка, выставив в зенит налитую грудь, и промурлыкала: «От, придавил так придави-и-и-ил! Аж насквозь прошибло! Теперь нипочем за худышку замуж не пойду. Мне ж теперь с таким никак. Разве что, на него еще двоих сверху покидать. А может ты возьмешь?! Хи-хи. Да, ла-а-а-адно пугаться-то! Нешто не знаю, что твой батька против будет, да и стара я для тебя… хи-хи… пацаненок сопливый. Ну-ну! Не обижайся! Я ж шутейно. Давай лучше еще разик. М-м-м? Му-у-ур-р! Му-у-у-у-ур-р! Эй! Ну, я же уже мур, а ты еще ни мур-мур! Ну-ка, геть ко мне!».
На место мы прибыли за полтора часа до заката, то есть, минимум, на час раньше, чем должны были по расчёту. Но что влюбленному виконту до расчетов? Что математика против воли человека?
Наша карета остановилась перед воротами, скованными в виде переплетения вьющихся растений с ба-а-альшущими шипами и ма-а-аленькими цветам. Смотрится грозно и изящно.
Сквозь ворота видна мощеная розовым камнем широкая аллея, с двух сторон обрамленная ровно подстриженным сплошным кустарником (в сторону не вильнешь). В самом конце аллея огибает круглую клумбу, в центре которой бьет фонтан, представляющий собой скульптурная группу из девушки и юноши. Парочка, наряженная… скорее, условно одетая в не очень-то много скрывающие одежды, держится за руки над высоким, им по пояс, кубком и, улыбаясь, смотрит друг на друга. Из кубка, символизирующего источник жизни, здоровья и любви, бьет струя воды, распадающаяся затем на множество прядей, каждая из которых радужно переливается на солнце. В целом, красиво.
За клумбой и фонтаном громоздится внушительное двухэтажное строение, облицованное темно-зеленой плиткой. Псевдоколонны, балкончики, лепнина. Все довольно скромненько, но со вкусом. Как говорится, экономно и элегантно. Никакой варварской роскоши. Никаких аляповатых розеток, картин и мозаик, густо насыщенных пафосными фигурами разумных, багрянцем одежд и сусальным золотом побрякушек на них. Никаких скульптур, держащих крышу изо всех сил. Ни людей, ни зверей. Ни могучих мужчин, ни женщин, отличающихся от мужчин только не менее могучей грудью. Скромная простота (относительная, конечно же). И только четверка гвардейцев, застывшая в каменной неподвижности по обе стороны здоровенных резных дверей-ворот дворца, могла бы отчасти заменить отсутствующие элементы декора, однако, несмотря на немалый по меркам людей рост, одеты они были слишком уж целомудренно для данной роли.
Ворота даже не шелохнулись, чтобы пропустить наш экипаж. Будто вросли в землю намертво. Вместо этого нам было предложено оторвать наши изнеженные задницы от мягких диванов, побыстрее вытряхнуться из кареты и, подобрав челюсти, шустро просеменить на регистрацию в сторону небольшого домика возле ворот. Точнее, домик был одновременно и по ту, и по сю сторону.
Вперед-вперед — не задерживаться. Тут уже скоро очередь из подъезжающих намечается!
Слова на самом деле были, конечно же, совсем другие. Насквозь вежливые. Аж до приторности. Формально — не придерешься. Но вылетели они из луженой глотки грубого вояки с хрипловатым голосом и парочкой мужественных шрамов на лице, гвардейского капитана, привыкшего больше командовать в бою, чем сюсюкать с дамами.
Кто и, главное, с какой целью назначил такого встречающего, непонятно, но слушались его беспрекословно. Вот и мне… да и виконту тоже, не захотелось ему противоречить — минута и мы уже в зале регистрации сидим мягком диванчике на позолоченных гнутых ножках и ждем своей очереди.
Перед нами две девицы расположились в креслах перед столами чиновников и как раз сейчас проходили регистрацию. Кресла такие же, как и диванчик, мягкость и удобство которого мы уже оценили, а столы регистраторов представляли собой два стилизованных золотых сердечка связанных зеленой ленточкой. Стены и потолок расписаны птичками, веточками какой-то зелени, сердечками и звездочками. На мой непросвещенный вкус, убранство зала выглядело до отвращения приторно и безвкусно. Однако девушкам, судя по восхищенным взглядам, похоже, все нравилось и даже очень.
Ну, почти все. В тот момент, когда их взгляды пересекались, в глазах каждой сверкала опасная сталь. Восхищение сменялось злобой и ревностью. Хотя, злобу понять можно — особо мучительным способом придушить они явно хотели тех, кто продал им совершенно одинаковые костюмы для верховой езды. Небось, каждую при покупке уверили, будто она будет единственной обладательницей эксклюзивного экземпляра из уникальной коллекции. И вот нате вам — первая же встречная оказалась одета в точности также. У мужчин подобное положение, как правило, не вызывает негативных эмоций — гвардейцы вообще все одеты одинаково, но для женщины оказаться рядом с той, кто одет в одинаковый наряд, да еще ходит не на другом конце огромного зала (лучше на другом конце континента), а на расстоянии вытянутой руки — крайне унизительно.
Другой вопрос — откуда ревность в дополнение к злобе? Ведь бал еще не начался и девушки просто не могли так быстро стать соперницами. Тем не менее, столь негативные чувства проглядывали довольно явственно.
Наконец, регистраторы покончили формальностями и с толикой торжественности вручили девушкам по тоненькой пачке бумаг и значку, после чего слаженно протараторили без запинки и без пауз явно до мозолей на языке затверженный текст:
— Вам надлежит пройти в ту дверь на территорию резиденции и идти в гостевые дома заселяться номер вашего дома первая цифра на вашем значке номер этажа вторая цифра на вашем значке номер апартаментов последующие цифры на вашем значке ваши слуги и охрана будут расселены на постоялых дворах вне территории ваши вещи будут доставлены в ваши комнаты… — начал первый.
— …охрана не нужна вас охраняет гвардия короля обслуживать будут служанки короля согласно вашему статусу план территории правила поведения график проведения мероприятий указаны в тех документах которые вы только что получили внимательно ознакомьтесь располагайтесь отдыхайте бал начнется завтра утром не опаздывайте значок всегда носите с собой он опознавательный знак для охраны завязан на вашу ауру всего доброго кто следующий, — закончил второй.
Завершив инструктаж, чиновники переключили внимание на нас. Это они так решили, будто с предыдущими клиентами все. Поспешили. У девушек на этот счет было свое, решительное, мнение.
Та что плотно сидела у левого чиновника, поерзала, пристраиваясь поудобнее, и категорически потребовала:
— А теперь запишите меня в список на принца!
— Простите, куда записать? — переспросил регистратор, но, с моей точки зрения удивленным он не выглядел.
— Я разве непонятно сказала?! — немного повысила голос благородная дэрини, явно настроенная уехать с королевского бала замужней дэри. Причем, судя по всему, муж ей требовался самый качественный из предлагаемых и отступать она не намерена. — Я требую, чтобы меня внесли в списки первых претенденток на общение с принцем на балу. Утаить от меня существование этих списков вам не удастся. Я все знаю! Предупреждаю! Моя семья пользуется уважением в наших краях. Отец и до самого короля, если надо, дойдет.
К нашему с виконтом удивлению, чиновник, по виду тоже из благородных, вместо того, чтобы прямым текстом послать больную на голову благородную в жо… желаемом направлении, например, в пи…вную за раками, казалось бы, не усмотрел в ее требовании ничего особо странного. Вздохнув, он достал откуда-то из-под стола тетрадку и раскрыл ее примерно посередине. Почитал, поводил пальцем по странице, перелистнул туда и обратно несколько страниц и, наконец, с тяжелым вздохом произнес:
— Простите, глубокоуважаемая дэрини, но принцы кончились. Больше пяти претенденток в одни руки мы записывать не можем. Есть парочка маркизов. Не желаете записаться? Но только к одному. Как говорится по одному жениху в руки, такое правило.
Все-таки мне показалось, что чиновник просто играет роль, а не всерьез обсуждает изначально бредовую ситуацию.
— Ну а… хотя бы герцога какого… если уж принцы кончились, — неуверенно пробормотала настойчивая невеста.
— Скажу вам, дэрини, по секрету, — регистратор немного понизил голос, словно действительно собирался поделиться ужасной тайной. — Герцоги — они, как правило, все уже старые и давно женатые. Их на такие балы почти никогда не приглашают. Разве что, вдовцов, но, сами понимаете, вдовцы контингент капризный и разборчивый. С устоявшимися привычками и, скажем прямо, некоторыми чудачествами. Не всегда приятными для молодых девушек. Зато маркизы, сыновья герцогов, совсем другое дело. Молодые. Красивые. Богатые. Перспективные. Не исключено, что именно ваш избранник со временем получит титул отца. Вот! Исключительно для вас! Пока есть две свободные кандидатуры. Пока свободные! Это маркиз дэ Камильтон и маркиз дэ Сорвяк. Куда вас записать?
Девушка призадумалась, нахмурила бровки и стала покусывать губку, явно затрудняясь с выбором. Она забыла главное правило — когда с неба падает сыр, лучше побыстрее его ловить, а не озадаченно щелкать клювом — достаточно ли в нем крупные дырки?
— Меня пишите к дэ Камильтону, — моментально перехватила инициативу другая девушка, визави настойчивой особы.
— А почему это тебя?! — тут же возмутилась ее потенциальная соперница. — Мне-е-е(!) пер-р-р-рвой(!) предлагают!
— Не тебе, а нам, — невозмутимо отбрила оппонентка. — И я, между прочим, первая вошла в зал на регистрацию. Значит, и мой выбор должен быть первым, — и не удержавшись, съязвила. — Быстрее надо извилинами шевелить, а не попкой вертеть.
— Что-о-о! — планетарным танком вертикального взлета стала приподниматься в кресле первая. — Что ты там промямлила, крыса помойная?!
— Дэрини! Уважаемые! Красивые! Очаровательные! Не надо ссориться! Давайте я вас обеих запишу и к дэ Камильтону и к дэ Сорвяку. Они оба достойные молодые люди.
Чиновник торопливо достал откуда-то из-под стола тетрадь, что-то туда вписал и торжественно произнес:
— Дэрини! Ваши имена вписаны в число первых претенденток на руку и сердце упомянутых маркизов. Подвожу итоги. Все необходимые инструкции вы прослушали, документы и значок получили. Прошу пройти на заселение, пока есть выбор наилучших апартаментов.
Услышав про лучшие апартаменты, девушки прекратили прожигать друг друга взглядами, быстро смекнули, что бывают, значит, и не лучшие, встрепенулись, быстренько распрощались с чиновниками и выпорхнули за дверь, демонстративно делая вид, будто никого достойного внимания здесь нет и не было.
Чиновник справа поставил локоть на стол уложил голову щекой на ладонь и с улыбкой доброй мамочки, наблюдающей за играми глупеньких деточек, покачивая головой, проводил девушек взглядом. Заметив наше внимание ко всему происходящему, тут же принял деловой вид и пригласил на регистрацию.
— И что это было? — не удержался я от вопроса, усаживаясь в кресло к ближайшему регистратору.
— А! — махнул рукой чиновник. — Как всегда. Если речь не идет о нарядах и украшениях, девушки моментально забывают «бесполезную» информацию. О номерах на значках они уже давно забыли. Не беспокойтесь — коменданты напомнят и поселят, а возможную истерику прекратят. Даже убедят в том, что дэрини чрезвычайно повезло и они получили самые-самые-пресамые апартаменты.
Вообще-то, задавая вопрос, я имел ввиду нечто другое, но… ответ чиновника имел полное право на существование. Каков вопрос — таков ответ. Надо точнее формулировать. Уточнить, что я хотел на самом деле мне не дали, потребовав документы.
Свиток регистратор разворачивать не стал. Просто впихнул его в круглое отверстие по центру коробки размерами с приличный фолиант, лежащей на столе посередине между регистраторами. Через несколько секунд на черной полированной крышке появился зеленый светящийся прямоугольник (экран) со строчками текста. Видимо идентификация завершилась успешно, так как из коробки выскочил значок, который был тут же передан в мои руки вместе с тонкой пачкой бумаг. Ту же самую процедуру провернули и с документами виконта. При этом, чиновник, занимавшийся регистрацией Гольфера, взглянув на экранчик, вдруг слегка побледнел и даже начал привставать, но был остановлен властным жестом виконта. Интересно, что он там углядел? Мой регистратор не видел пантомиму, разыгравшуюся рядом, и открыл было рот, чтобы прострочить наши уши скорострельной очередью слов инструкции, как Гольфер вдруг задал тот вопрос, который интересовал и меня:
— А не расскажете ли, что значит эта странная запись к принцам? — голос виконта звучал холодно и, я бы сказал, угрожающе. — У нас теперь принцы женятся на тех, кто первый успел?
— Что вы, что-о-о вы… — начал было блеять его регистратор, но мой перебил и с бравым видом, подмигнув, разъяснил:
— Ребята, понимаете, — чиновник, который регистрировал меня, вел себя гораздо свободнее своего товарища, — мы уже кучу участников зарегистрировали. И с запада, и с востока, и с юга. Все было нормально. Но чуть больше часа назад прискакала девушка с севера. По-моему, она ехала всю дорогу верхом и чуть не загнала свою лошадь. Сразу после регистрации она потребовала, чтобы мы записали ее в какие-то странные списки, согласно которым принцы должны будут… Представляете? Принцы! Должны! Представляете? Должны будут выбирать невесту, руководствуясь какими-то списками. То есть девушка, похоже, искренне верила — главное, обратить на себя внимание первой. А там — никуда не денется, моментально влюбится и тут же женится. Сколько мы ни спорили, как ни убеждали, что ни говорили — все бесполезно. Доказать этой упертой, что таких списков не существует и существовать не может, так и не смогли. Прямо приклеилась к креслу — не оторвать. Угрожать начала. Вроде как племянник деверя двоюродной бабушки троюродной племянницы знаком с младшим церемониймейстером двора его величества… Короче говоря, чтобы прекратить балаган и успокоить девушку, пока не зашли новые приглашенные на бал и конфликт не распространился дальше, я достал чистую тетрадку и сделал вид, будто вписываю дэрини в очередь к принцу Гольферу…
Виконт при упоминании принца странно кашлянул. Ну да — тезки ведь с принцем, а прозвучало так, будто именно к нему записали ту дэрини.
— Да-да, — подтвердил его регистратор, почему-то виновато поглядев на Гольфера. — Мы записали. Что нам оставалось делать? — он развел руками. — Скандалов мы допустить не могли. А слухам, даже самым диким, верят порой больше, чем правде. Боюсь, тут такое началось бы… Но ведь никто этих списков даже не увидит. Мы их потом тихо уничтожим.
— Ах, вот оно что, — улыбнулся виконт. — Вот оказывается, в чем дело. Ладно. Продолжайте записывать. Но тетрадку не уничтожайте. Покажете потом эти списки их высочествам. Думаю, им будет интересно.
Оба чиновника радостно закивали и уверили, что все оформят в лучшем виде и обязательно передадут записи, кому сказано.
Гольфер попросил бумагу и перо. Немедленно получил затребованное и быстро царапнул что-то на листке.
— Посмотрите, прибыла ли уже означенная особа. Если прибыла, то как давно и куда ее поселили.
Он протянул листок чиновнику и тот, с почтением приняв бумагу, внимательно вчитался в текст.
— О! — поднял он брови. — Дэрини изволит быть иностранкой!
— Но в списках она есть? — напряженным голосом уточнил виконт.
— Минуточку. Сейчас все проверим. Да-да. В списках она есть. Заявка на участие принята. Но прибыть еще пока не изволила.
Виконт кивнул, встал и мы с ним пошли к двери, ведущей на территорию резиденции.
В этот момент в зал регистрации буквально вломились три девицы. Две из них сцепились в дверях. Каждая хотела пройти первой. Третья не стала вступать в единоборство с двумя дикими кошками, готовыми выцарапать глаза друг дружке, и шипящими, словно раздавленный сапогом клубок злобных гадюк. Она просто и изящно, умело используя свои малокалиберные габариты, прошмыгнула, проскользнула, даже просочилась сквозь двери и первой заняла кресло на регистрацию. Вдруг победительница штурма вскрикнула и совсем не по этикету ткнула в мою сторону пальцем:
— Это он! Точно он!
Мне будто неслабый разряд под дых влетел. Надеюсь, внешне это никак не проявилось. Ни побледнением (покраснением) облика, ни трясучкой (конвульсиями) конечностей. Разоблачили?! Но ка-а-а-ак?! И кто она такая? Мне не пришлось долго гадать, откуда знаю эту дэрини. Это она наблюдала сегодня утром за моей тренировкой. Но откуда она могла узнать?
Следующие ее слова, прогнали по моему телу волну прохлады и спокойствия, а через секунду чуть не заставили неприлично заржать. Угу. Прямо по лошадиному.
— Требую записать меня к нему в очередь! Первой!
Что уж там себе придумали две отставшие девушки, вероятно навоображали невесть что. Как же! Если мелкая прорывалась с боем только для того, чтобы первой записаться к этому парню, значит, он не так прост. На всякий случай и они постарались «застолбить участок»:
— Меня тоже… тоже запишите!
— И меня-а-а-а!! Меня-а! К нему-у-у-у!!
Я застыл, хлопая глазами в полнейшем недоумении — откуда такой ажиотаж? Кому понадобилось выстраиваться в очередь к скромному барону, который к тому же и не барон вовсе?
Ага. Виконт. Титул даже повыше будет. Но я и бароном быть не умею. Дело не в знании этикета и не в умении вести себя в обществе, как положено благородному вэру или дэру. Знания и умения, пусть и немного отличающиеся от местных, во мне, благодаря «конфетке», усвоены давно и прочно. Однако все это — мелочи. Землевладелец — это прежде всего руководитель, управленец, командир, политик и… много чего еще, о чем я не имею ни малейшего представления. Короче говоря, в этих делах я разбираюсь, как щука в цитрусовых.
Виконт дернул меня за руку выводя из крайнего остолбенения и потянул на выход.
Уже в парке перед дворцом, на территории резиденции Гольфер мне сказал:
— Франсор. Ты иди, заселяйся. Я пока подожду. Дождусь ее приезда.
— Гольфер, брось. Завтра увидишь ее…
— Нет. Хочу быть первым, кто встретит ее на этом балу. Вдруг какой-нибудь подонок прямо у входа ее приметит, увяжется…
— Ну почему сразу подонок? А вдруг хороший человек?
— Франсор! — рявкнул виконт. — Двигай отсюда, пока я тебя не послал по-простонародному!
— Ладно-ладно. Я же пошутил. Удачи, Гольфер.
— Благодарю, — рассеяно ответил виконт.
Он уже не отрывал взгляда от двери зала регистрации и в этот момент явно выкинул меня из головы.
Ну и ладно! Скоро все равно расстанемся и может быть, когда-нибудь, разок вспомним, что был, дескать, такой попутчик. А может и… не вспомним. Мало ли в жизни будет попутчиков. Главное, чтобы она была. Жизнь.
Если не знаешь куда идти, спроси у того, кто знает. Так. Спросить можно, но знаток здешних мест, один из гвардейцев, далековато будет. Лень идти. Причем неизвестно, может ему на посту и разговаривать нельзя. Тогда мой поход состоится зря. Считаем первый вариант поиска верной дороги условно неосуществимым.
Второй вариант — прочитать бумаги, только что выданные при регистрации. Смотрим. Правила поведения во время пребывания в резиденции. Не то. График мероприятий. Завтрак-обед-ужин — ежедневно. В первый день утром после завтрака приветствие гостей его величеством королем Сорокара… Пропускаем. Не то. Порядок действий при заключении брака. Два варианта — через благословение богини (храм) и через гражданскую регистрацию (зал регистрации). Примечание. Благословение родителей, гости, платья, праздник — все постфактум. После завершения бала. Сейчас считается, что его величество, как отец родной для всех подданных, благословил молодых заранее, а праздник и так продолжается. Интересно, но опять не то. О! Вот оно! То самое! План территории.
Так-так-так. Все оказывается просто. Передо мной дворец, где проходит собственно бал. За ним ровно через крытый переход от дворца храм Богини Любви. Рядом павильон регистрации браков. Не путать с залом регистрации гостей при въезде на территорию. Чуть дальше храма четыре корпуса торцом к дворцу. Два женских и два мужских.
Мой корпус, судя по номеру на значке, второй, этаж первый, апартаменты номер тридцать четыре.
При входе в корпус кристалл на двери мигнул зелененьким, щелкнуло и дверь открылась. Предполагаю, значок кроме опознавательного знака для охраны служит одновременно универсальным ключом для всех дверей, куда можно ходить гостю.
В холле первого этажа за небольшой стойкой сидел, развалясь в кресле пожилой мужчина. То ли вахтер, то ли сам комендант здания, то ли дежурный. Да в общем-то мне без разницы, кто он на самом деле. Кинув на меня мимолетный сонный взгляд, неизвестный сиделец снова смежил веки и задумался о глубинах философии… а может о высотах поэзии, а может ни о чем не задумался и просто заснул.
Ну, и куда мне идти? Впрочем, здание хоть и длинное, но не бесконечное. Как-никак, да найду свое пристанище на неделю. Зайдя в арочный проем сразу за стойкой спящего, понял, что моя задача наполовину облегчается, поскольку слева оказались массивные двойные двери в столовую. На левой створке висело расписанием времени кормления гостей, кстати, более подробное, чем в выданной бумаге. То есть там были и полдники, и вторые завтраки, а также чиба и тэ вместе с легкими закусками всем желающим без ограничения и круглосуточно.
Если ясно, что налево нечего делать, стало быть, остается идти направо. Мой номер оказался в самом конце коридора, угловым, справа от окна. На двери комнаты так же, как и на входной в корпус, сверкнул зеленый сигнал, замок щелкнул и дверь открылась. Замечательно. Значит, кроме меня… и охраны никто в личные апартаменты не проникнет.
Обстановка не отличалась изысканностью и роскошью, зато была удобна и функциональна. Справа в углу у окон полутороспальная кровать. Прямо от входа стол и два простых деревянных кресла. Слева две двери. На паркетном полу по центру комнаты небольшой ковер с изображением пруда, заросшего лилиями.
Заглянув в двери, я познакомился с универсальной умывальней — раковина, душ, туалет — и гардеробной комнатой, оснащенной по обе стороны от входа двумя штангами, на которых висели пустые плечики. Это ж сколько сундуков надо было взять в дорогу, чтобы заполнить хотя бы половину?
Первым делом я конечно же от души помылся под душем (хм, под душем от души!), переоделся в чистое и сходил на ужин. Что могу сказать про искусство королевских поваров — вкусно, но без души. Вполне вероятно, лучшие повара заняты готовкой для иных, более значимых персон. Однако, главное в этом деле то, что голодная смерть мне не грозит, но, к сожалению, и себе я приготовить ничего не мог. Кухня в нашем корпусе не имела большой плиты — только для приготовления чибы и заварки тэ. Легкие закуски и те, насколько я понимаю, доставлялись откуда-то с центральной кухни.
Сытый, мытый, трезвый и довольный я прошел в свои апартаменты и решил залечь спать. Завтра предстоял ранний подъем, поскольку на королевском приветствии надо присутствовать обязательно всем без исключения.
Глухой ночью меня разбудил яростный стук в дверь. По-моему, грохотали даже сапогами. Я сначала встрепенулся и выхватил фламберг, который стоял у меня в изголовье, но потом, признаю пришлось немного головой потрясти, сообразил — пришли бы арестовывать, стучаться не стали бы. Открыть двери для гвардейцев не проблема, а связать сонного гораздо проще, чем готового к бою. Не выпуская, впрочем, меч из рук пошел открывать. На пороге нарисовался, иного слова не подберу, виконт с абсолютно счастливой физиономией и полностью невменяемым взглядом.
— Фра-а-а-анс! — заорал он во всю мощь своих легких, не задумываясь о покое соседей. — Она пришла! Я ее видел! Я с ней разгова-а-а-аривал! Она обещала мне первый танец! Она такая… такая… така-а-ая! Она намного лучше, чем я себе представлял. Нежная! Ласковая! Красивая! Я готов целовать. Такая гибкая и грациозная!
Гольфер рухнул на мою постель поперек и уставился в потолок, явно рисуя на нем каждый миг их незабываемой встречи.
— Я рад, дорогой виконт, что ты ее наконец-то встретил в живую и рисованный образ…
— Ничего ты не понимаешь, — прервал меня виконт. — То, что я видел у дяди на кристаллах и читал в отчетах его агентов, ни в малой степени не соответствует действительности. Она — лучше! Много лучше! Она — само совершенство! Она — мечта и «образ воздушный счастья небесного»!
— Ага, — сказал я глубоко и со вкусом зевнув. — Надеюсь, ты завтра спросонья не перепутаешь ее образ небесный с живой девушкой.
— Конечно же не-е-е-е-ет! Как ты мог подумать, что я забуду Маликосу В’Алори? Ма-ли-ко-са! — мечтательно произнес виконт, будто пробуя на язык изысканное пирожное. — Ма-ли-ко-са! Мали! Лика! Коса! Нет. Последнее не годится.
Виконт блаженствовал, а я стоял перед ним ни жив, ни мертв. Лика здесь и ничто ей не мешает меня узнать. Правда, мы не в Галсоро, но и Сорокар к самозванцу не останется лояльным.
— Кстати, барон, — приоткрыл один глаз Гольфер. — Хочешь познакомлю с ее подругами? Девушки тоже из Галсоро, но о-о-о-очень приятные. Дили и Кира. Так их кажется называла моя Лика.
