21
Лето подходило к концу, дни становились короче.
Начался сентябрь. Анна ходила заниматься любовью в маленькую, темную и захламленную квартирку Маттео в конце улицы Сталинграда.
Алессио в конце концов сдался. Сначала он устроил им обоим хорошую выволочку, а потом сказал:
— Ладно, ребята, благословляю вас. Но никаких глупостей, пока она не станет совершеннолетней!
И Маттиа поспешил с ним согласиться:
— Конечно, конечно, шутишь ты, что ли?
Теперь Анна встречала своего парняу проходной завода или ждала дома, когда он заедет за ней.
Алессио предпочитал думать, что эти двое только за руки держатся. Но они занимались любовью повсюду: на мятой постели, в ванной, на унитазе, в душе и даже в коридоре у входной двери.
Алессио смотрел, как веселая Анна садится в машину его друга, целует Маттиа, включает радио — и автомобиль срывается с места. Не сказать, что его это радовало, но изменить что-либо он был не в силах.
Однажды Маттиа рассказал Анне, что его мать умерла от рака мозга, а отец в то время находился на другом краю света, но не с ней. Это было не единственным его признанием. После секса Маттиа курил и говорил, говорил… Он не стал скрывать, что с законом у него были напряженные отношения, но пообещал, что больше не переступит черту.
Слушая его, Анна тоже потихоньку начала курить.
Подруги так и не помирились. Франческа, завидев Анну, быстро проходила мимо, опустив глаза. Десять дней подряд Анна дожидалась ее во дворе, пытаясь поговорить, и пару раз даже пробовала взять ее за руку. Но Франческа не хотела ее выслушать. Теперь она дружила с Лизой.
Правда, однажды, не застав Анну на привычном месте, она почувствовала неприятный холодок внутри, и это ощущение не покидало ее целый день.
Пока Анна проводила время с Маттиа, Франческа сидела у Лизы, играла с ней в дурака или они вместе слушали музыку. Франческа научила Лизу краситься, сходила с ней на рынок и помогла выбрать одежду поприличней. Лиза подолгу рассказывала о Донате, которая лежала под простыней в соседней комнате. Донате стало гораздо хуже. Она уже не могла шевелить ни руками, ни даже губами. В этом доме никто и никогда не упоминал об Анне. И в том доме никто не говорил, что Доната умирает.
В начале сентября, второго или третьего числа, Анна поехала с матерью в «Кооп», чтобы купить школьные принадлежности.
Маттиа сидел в уличном кафе и пил коктейль.
Он курил, смотрел в чистое небо и смаковал свой «негрони». В этот утренний час в кафе почти никого не было. Столик для игры в кикер пустовал, старик в больших очках и с огромной сигарой во рту читал «Тирренскую газету», молодой араб безуспешно дергал за ручку «однорукого бандита». Даже радио не работало.
Тут Маттиа увидел, что к нему направляется Кристиано, и подумал: «Какого черта?»
Кристиано, по своему обыкновению, был в широченных штанах, с серьгой в губе и с килограммом геля на голове — вылитый трудный подросток. Без всякого сомнения, он шел именно к Маттиа.
Этого только не хватало, вздохнул Маттиа, когда Кристиано уселся за его столик и заказал виски; ему бы посидеть в тишине, подумать о своем, а тут этот раздолбай.
Но Кристиано, напротив, жаждал общения.
— Я сегодня в ночь, — сказал Маттиа, чтобы не обижать парня. — Пока работаю с проволочными заготовками, но, похоже, скоро меня переведут на конвертер.
— Другое дело! — уверенно заявил Кристиано. — Там вообще ни черта делать не надо.
— Как малыш поживает? — спросил Маттиа, он терпеть не мог разговоры о «Луккини».
— Это ужас какой-то! — воскликнул Кристиано. — Джеймс плачет каждую ночь: только я решу потрахаться — он плачет! Каждый раз, представляешь? И эта всегда к нему встает. Пусть бы поплакал, от него бы не убыло!
Маттиа смотрел на Кристиано, но не слушал его.
— Но вообще-то мелкий меня не так уж сильно донимает. Он вырастет, будет сам по себе. Он даже прикольный, я бы сказал. Вот Дженнифер меня задолбала! Зря я к ней переехал, там еще ее родители! Ее предки — это полный отстой…
Он не смолкал еще минут пятнадцать.
Попивая «негрони», Маттиа рассеяно посматривал на мальчишек, покупавших жетоны для кикера, дорожных рабочих, забегавших в бар чего-нибудь перехватить, стариков, которые, сидя за соседним столиком, громко обсуждали достоинства «Виагры». Араб в грязной майке все еще сражался с «одноруким бандитом».
Кристиано продолжал взахлеб рассказывать о своих проблемах. Достал уже! Маттиа полез в задний карман джинсов, чтобы достать кошелек и расплатиться, как вдруг Кристиано, понизив голос, сказал:
— Слушай, я ведь зашел, чтобы кое о чем с тобой потолковать… — У него было непривычно серьезное выражение лица.
«Вот те раз», — подумал Маттиа и, сделав над собой усилие, все же решил выслушать парня.
— Ты же знаешь, на меня можно положиться, если надо помолчать — я могила, и потом… За мной ведь тоже кое что числится. Ну, несколько партий кокаина, то да се… — Кристиано криво усмехнулся.
— Говори уже, что хочешь! — потребовал Маттиа, начиная терять терпение.
— Ну, в общем… Я слышал, ты завязан кое с кем из Фоллоники…
Маттиа изменился в лице.
— Слышал, что эти люди — профессионалы, да и ты парень не промах. Мне рассказывали о грабеже в девяносто восьмом — дельце обстряпали как надо. Маттиа, такая жизнь не по мне… Ну, работа эта гребаная, шеф, который три шкуры сдирает за минуту опоздания, — в общем… В общем, хочу кое-чтопредпринять. И я знаю, что ты можешь мне в этом помочь.
— Не представляю, о чем ты говоришь.
— Да ладно, Маттиа! Все знают, не строй из себя! Я всего лишь хочу сделать работенкус тобой на пару. Я не чайник, крутиться умею!
— Кристиано, я не занимаюсь такойработой, тебя неправильно проинформировали.
— Черт, я же тебе сказал: мне можно доверять!
— Послушай, я никого не знаю в Фоллонике! — отрезал Маттиа; он уже начинал нервничать.
— Мне только и нужно, что номер телефона и ствол!
«Ствол? Да он спятил! — подумал Маттиа. — Окончательно свихнулся от своей дури. Этот тип, пожалуй, последний из всех, кто в состоянии по-тихому грабануть кого-нибудь…»
— Брось ты эту затею, — сказал он вслух, собираясь поставить точку. — Ты не понимаешь, о чем говоришь.
— Все я прекрасно понимаю! — завелся Кристиано. — Может, ты и сдрейфил, но могу тебе сказать, что я в теме! Я даже знаю, что отец твоей девчонки — местный наводчик, главный по Пьомбино!
Маттиа замер.
— Только прошу, не говори ничего Алессио — сам знаешь, на что он способен, если ему вожжа под хвост попадет. Мало не покажется!
Маттиа сидел белый как мел.
— А я думал, ты знаешь… Уверен был…
Маттиа встал, расплатился и, похлопав Кристиано по плечу, сказал:
— Как друг тебе говорю: оставь эту затею.
Кристиано надулся, как ребенок, которому не купили дорогую игрушку.
Маттиа сел в машину, в сердцах хлопнул дверцей и поехал домой, чтобы дождаться Анну. Он искренне надеялся, что слушок про ее отца — именно слушок, и ничего более.
Анна бродила вдоль стеллажей и складывала в тележку канцелярские принадлежности. Сандра тут же смотрела на ценники и половину из них возвращала на полки.
Начинался учебный год, и Анна ждала от него только хорошего. Она научилась ездить на мопеде брата: Маттиа позанимался с ней на заброшенной парковке, и теперь за ней было не угнаться. Она тайком сходила в женскую консультацию и получила рецепт на противозачаточные таблетки. Анна ничуть не сомневалась, что скоро все станет как раньше, что пройдет совсем немного времени — неделя, не больше, — и Франческа позвонит в ее дверь.
