Андрей был из тех оперов, которые не выписывались…

В их отделе он был такой один.

Большинство его коллег носили рыночные джинсы и свитера из демократичных сетевых магазинов, имели отечественные машины, или не имели никаких, питались в чебуречных. Андрей же одевался в бутиках, ездил на «Мерседесе» и перекусывал в ресторанах. Чтобы не думали, что он оборотень в погонах, Бах мог бы напялить на себя невзрачное барахлишко, пересесть на «Ладу-Приору» и таскать с собой бутерброды, поскольку даже под дулом пистолета он не согласился бы есть в забегаловках, но этого не делал. Хотя у каждого, с кем Андрею приходилось знакомиться, закрадывалась мысль о его продажности. Вот только Бах был ментом честным, поэтому не стыдился честно нажитого «богатства».

Деньги у него начали появляться еще в институте. Он учился в престижной юридической академии и зарабатывал тем, что строчил сокурсникам рефераты да давал платные консультации по телефону. По окончании вуза блестящий студент был взят стажером в крупную адвокатскую контору. Платили отлично, но Бах там не задержался. Наработав немного опыта, он открыл пусть маленькую, но зато свою юридическую консультацию. Первое время бабушкам советы давал за смешные деньги, потом клиент посолиднее потянулся. А когда Андрей умудрился заключить контракт на оказание услуг с одним из городских толстосумов, так хорошо дела пошли, что Бах снял большой офис и нанял помощников. В двадцать пять лет он был уже владельцем преуспевающей юридической фирмы, которая приносила доход, достаточный для того, чтобы Андрей мог чувствовать себя обеспеченным человеком.

Бах тогда был более чем доволен жизнью. Особенно его радовали перспективы: сотрудничество с ТЕМ САМЫМ толстосумом продолжалось, он рекомендовал толкового юриста людям своего круга, и Андрей мог стать самым успешным адвокатом в городе. Но этого не случилось…

Вернее, случилось не это.

Однажды Баха вызвал его САМЫЙ главный клиент. Подъехать требовалось срочно. И не в офис, а в загородный дом. Андрей, естественно, покатил, хоть и было уже около одиннадцати вечера.

У клиента появились серьезные проблемы. Ему вчинили несколько гражданских исков на огромные суммы, и с этим разбирался Бах, но хуже того – на толстосума наезжали серьезные бандиты. С этим Андрей помочь не мог и посоветовал обратиться в правоохранительные органы. Клиент так и сделал. Но его заявление попало к нечестному менту. В итоге клиента Баха похитили и держали в плену до тех пор, пока он не переписал все свои активы на доверенное лицо криминального авторитета. Захватили толстосума в его загородном доме. Как раз в тот вечер, когда к нему приехал Андрей. Там же и держали. В подвале. Четыре дня без еды и воды. А вместе с ним двух охранников, оказавшихся неспособными защитить своего работодателя, и юриста Баха.

Когда пленникам дали свободу, Андрей пытался найти управу на продажного мента, но это оказалось выше его сил. А клиента через два месяца убили. Расстреляли его машину, в которой кроме толстосума ехали те самые охранники, что были в заложниках вместе с боссом. Как в лихие девяностые, хотя были уже относительно спокойные нулевые…

После этого мир Андрея Баха не то чтобы перевернулся… Но пошатнулся сильно. То, что казалось важным и правильным, потеряло важность и правильность. Андрей стал думать, что занимается не тем и стремится не к тому. Добиться успеха, стать лучшим – это не та цель, к которой стоит идти. Зачем ему это? Чтоб заработать много денег? Засветиться, зазвездиться? И попасть под пулю? Его клиент был на вершине, а теперь под слоем земли лежит. А тот, кто должен был спасти его, продажный мент, жив-здоров, по-прежнему в органах служит, потому что хочет пенсию заработать, и хапает, хапает денежки…

Несколько месяцев Андрей терзался, пока не принял решение пойти работать в полицию.

Деньги, что он сумел заработать, удачно вложил. Благодаря чему мог себе позволить достойно жить, не перебиваясь от зарплаты до зарплаты.

– Андрюха, а ты каким топливом свой «мерс» заправляешь? – услышал Бах вопрос коллеги, которого после дежурства подвозил до метро. Оно как раз должно было открыться.

– Девяносто пятым. А что?

– Да думаю машину брать, хочу как у тебя… – Он ласково провел рукой по приборной панели. – Но на бензе разоришься.

– Выходит, покупка тачки за полтора ляма тебя не разорит?

– Ну, я ж не новую возьму.

– Это не новая столько стоит.

– То есть если ты будешь свою продавать, то запросишь полтора ляма за нее?

– Я не буду ее продавать. Тачка меня устраивает.

– Ну, рано или поздно тебе захочется новую.

– Это будет поздно, и тогда этот «мерс» упадет в цене тысяч до семисот. Как только соберусь менять его, первым делом тебе сообщу.

– Семьсот дорого, мне за четыреста штук предлагают.

– «Мерседес»? – уточнил Андрей.

– Ну.

– И сколько ему лет? Тридцать?

– Где-то так.

– То есть ты собрался ездить на машине, которая старше тебя, – хмыкнул Бах.

– Так это тачка, а не баба, – хохотнул тот. – Хотя и тетеньки в возрасте тоже весьма неплохи… кхм… в эксплуатации. И не так капризны, как молоденькие. Их не нужно напаивать мохито в клубе и дарить цветочки, перед тем как уложить, дернули пивка в парке и погнали…

– Тогда и в тачку девяносто второй лей. Нечего старушку баловать.

– А на восемьдесят шестом не поездит?

– Слушай, купи себе «Москвич-412». У моего деда был такой, на соляре гонял.

– Не, я «мерс» хочу.

– Ты родом не с Кавказа?

– Нет, местный. А что?

– Да я просто бывал в Ереване и Тбилиси, там все на «Мерседесах» и «БМВ». Пусть тачка старая, убитая, зато немка и с блатными номерами.

– Молодцы ребята.

За этим разговором они доехали до станции метро. Андрей притормозил.

– Ты куда сейчас? – спросил у него коллега.

– К Берковичам.

– Не нравятся они тебе, да?

– Я нахожу их подозрительными.

– Это я и имею в виду. Но мне уборщица «Млечного Пути» не нравится больше.

– А Соль?

– Толстосумы своими руками не убивают.

– Вот тут ты ошибаешься. Был у меня клиент из местных олигархов, так вот он лично пристрелил садовника и горничную.

– За что? Только не говори, что за плохо подстриженные кусты и пыль на мебели.

– За измену.

– Он спал с горничной, а она с садовником?

– Наоборот.

– В смысле?

– Он спал с садовником, а тот с горничной.

– Застукал их и психанул?

– Нет, состояния аффекта не было. Он убил их через два дня после того, как застукал.

– Почему я не слышал об этом случае?

– Потому что за него сейчас охранник сидит. Взял вину на себя.

– Ради какой же суммы он пошел на это?

– Самое главное, не такой уж и большой. Несколько миллионов, но рублей. У него ребенок умирал от лейкемии. Нужны были деньги на лечение.

Коллега сокрушенно покачал головой. Затем простился с Бахом и вышел из машины.

Андрей тут же тронул свой «мерс» с места.

До дома Берковичей езды было от силы десять минут. Но за это время можно успеть подумать. Да вот только… котелок не варил!

Поэтому Андрей решил дать мозгу немного отдыха и врубил «Рамштайн». Под «Ду хаст» доехал до нужного дома. Выйдя из машины, окинул ее взглядом. Грязная. Но в мойку он ее загонит через пару-тройку деньков, когда жара начнется. Он, как многие автомобилисты, верил в примету «помыл машину – к дождю», и когда градусник показывает сорок, дождь как нельзя кстати.

Дойдя до подъездной двери, Андрей набрал нужные цифры. Раздалось пиликанье. Бах не был уверен, что ему откроют. Сам он, когда слышал сигнал домофона в неурочный час, игнорировал его. Но из динамика донеслось «Да» буквально через пять секунд.

– Соломон Борисович? – решил уточнить Андрей. Хотя по голосу было ясно, он разговаривает с мужчиной.

– Он самый.

– Уголовный розыск. Старший уполномоченный Бах. Могу я подняться к вам?

– А в чем дело?

– В «Млечном Пути» произошло убийство, я хотел бы с вами побеседовать на эту тему.

– Со мной? Не с Симоной?

– С вами, – твердо проговорил Бах.

– Насчет сестры?

Не знает, что и сегодня произошло убийство, или делает вид?

– Откройте, пожалуйста.

Замок тут же щелкнул. Бах открыл дверь и вошел в подъезд.

Соломон Борисович Беркович встречал его на пороге. Одет в спортивные штаны и мятую футболку, волосы растрепаны, но вид не заспанный. Как будто ждал, что к нему явятся. Но хотел показать, что… не ждал!

– Здравствуйте, – поприветствовал его Бах.

– Доброе утро, – откликнулся мужчина. – Проходите.

Андрей зашел в уже знакомую квартиру. Отметил, что сегодня здесь не витает аромат духов.

– Симоны Борисовны нет? – поинтересовался Бах.

– Она уехала.

– Куда?

– В Крым.

– Я взял с нее подписку о невыезде.

– Она говорила мне. А вот о том, что собирается на юг, нет. Узнал от соседки. Она видела Симону утром минувшего дня. Сестра была с чемоданом. Сообщила, что отправляется на вокзал.

– Не звонила она вам?

– Нет. У нее выключен телефон, я набирал несколько раз.

– Она и раньше так себя вела?

– Да. Симона – мисс внезапность. Вот только раньше она подписок о невыезде не давала, и я не думал, что она упорхнет, как обычно, без предупреждения.

– Где мы можем поговорить?

– Кофе хотите?

– Очень.

– Тогда в кухне.

Беркович жестом пригласил гостя проследовать за ним. Андрей так и сделал.

– Присаживайтесь, – хозяин указал на высокий стул, стоящий возле барной стойки.

Бах опустился на него, осмотрелся.

В этой кухне не было хозяйки давно, отметил он. Здесь пьют чай, кофе, кефир, максимум перекусывают, но не готовят первое, второе и компот, и не поедают все это. Кухня Баха выглядела примерно так же. На плите чайник и одна маленькая сковородка. На ней Андрей жарил яйца себе на завтрак или гренки. На «глобальное» не замахивался. Суп, плов, жаркое не готовил. Не то чтобы не умел, не хотел. Вдохновения не было, да и времени.

– Этой ночью вы были в караоке-клубе «Млечный Путь»? – спросил Андрей у Берковича, который взялся за чайник.

– Да, – коротко ответил он.

– Почему ушли раньше своих друзей?

– Не любитель я походов по злачным местам. Тихие ресторанчики люблю, но клубы не для меня: слишком шумно, многолюдно, суетно.

– Что же заставило вас посетить одно из злачных, как вы выразились, мест?

– Клиент позвал, и я решил не отказывать. Сотрудничество обещает быть успешным.

– Александр Соль ваш клиент?

– Он самый.

– Давно вы знакомы?

– Как оказалось, да. – Беркович достал из навесного ящика банку с растворимым кофе, коробку сахара. – Вам сколько кусочков? – спросил у Андрея, открыв коробку.

– Два.

Соломон Борисович рассыпал по чашкам кофе, положил рафинад, налил кипятка.

– В детстве я увлекался фотографией, – продолжил он. – Ходил в кружок при Дворце культуры. Его руководителем был замечательный человек Иван Михайлович Соль.

– Отец Александра?

– Да. Но я не знал об этом, когда знакомился с ним. Фамилия, конечно, редкая, но я думал, он просто родственник Ивана Михайловича. Я помню его сына, когда тот был маленьким. Он постоянно крутился возле отца… Так вот он был полным и белобрысым. А Александр стройный шатен.

– Когда же выяснили, что знакомы с детства?

– Сегодня ночью, когда сидели в «Млечном Пути». Клуб располагается в том здании, где был Дворец культуры, в котором я занимался в фотостудии. И когда зашел разговор об этом, мы выяснили, что давно друг друга знаем. Причем у Александра даже фото наши с сестрой есть – он сохранил все те, что его отец когда-то печатал. А еще другой снимок, где мы с отцом. В нашем архиве нет такого. Обязательно сделаю копию.

– Значит, вы и Дору Эленберг знали?

– Покойную хозяйку клуба? Нет, не знал.

– Но она в том же Дворце культуры вела кружок рисования. И, судя по всему, как раз в те годы, когда вы занимались фотографией.

– Серьезно? Как тесен мир. Но я не помню госпожу Эленберг. Во Дворце культуры было много кружков, и я в лицо знал не всех руководителей.

– А ваша сестра разве не ходила на рисование? – наугад выстрелил Бах. Барышни, подобные Симоне, обычно увлекаются живописью с малых лет.

Соломон как будто смутился.

– Недолго, ее больше танцы увлекали, – буркнул он и уткнулся в свою чашку.

Бах тоже сделал глоток кофе. Растворимый он не любил. Но сейчас рад был и такому.

Странные все же эти Берковичи. Надо покопаться в их прошлом.

– Соломон Борисович, а где вы прошлой ночью были? – спросил Андрей, делая вид, что увлечен помешиванием кофе. На самом же деле он боковым зрением следил за Берковичем. – Когда я привез Симону домой, вы отсутствовали…

Услышав вопрос, хозяин напрягся. Но ответил быстро:

– Я был с женщиной.

– Она сможет подтвердить это?

– Нет.

– Почему же?

– Я не знаю ее имени и адреса.

– Как так?

– Познакомился на улице. Угостил…

– В каком ресторане?

– На лавочке в сквере, – усмехнулся Беркович. – Потом мы пошли к ней. Но я не смогу найти не только квартиру, но и дом. Я в незнакомых районах плохо ориентируюсь.

– Я вам не верю, Соломон Борисович. Не стали бы вы снимать какую-то моромойку и переться к ней на хату. И бухать на лавочке не стали бы.

– Да я не пью вообще. А дама желала шампанского. Я купил. Что касается остального… – Соломон отставил чашку и посмотрел Баху в глаза. – Я как раз из тех, кто снимает моромоек. Они меня возбуждают. Это не преступление, верно? Возможно, извращение, но и это я бы оспорил.

– Не боитесь нарваться?

– В этом и заключается кайф.

Вообще-то, история могла быть правдивой. У Андрея был знакомый толстосум, который девочек снимал исключительно на трассе. Вульгарных, пьяных, потасканных. Выбирал постарше и пострашнее. Специально выезжал на федеральное шоссе, чтоб увезти пару цыпочек в свой шикарный загородный дом и оторваться с ними по полной. За этим отрывом его однажды застукала супруга, потрясающей красоты женщина с двумя высшими образованиями. Подала на развод. Бах отстаивал права неверного мужа в суде. И делал это так успешно, что на полученный гонорар смог купить «Мерседес». Тот самый, на котором до сих пор ездил.

Толстосум вскоре женился второй раз. На юной и прекрасной девушке, выпускнице МГИМО. Поменял супругу, но не пристрастия. Все так же снимал «плечевых», только возил их уже на «конспиративную» квартиру.

И все же Берковичу Андрей не верил. Но нажимать не стал. Мужик он ушлый, почувствует опасность, тут же вызовет адвоката, а Андрею нечего предъявить, кроме своего предчувствия.

– Давайте вернемся к минувшему вечеру, – заговорил он, сменив тон на более мягкий. До этого говорил резко, в голосе сам улавливал давление. – Во сколько вы ушли из клуба?

– Полуночи еще не было. А что там случилось, вы можете мне объяснить?

– Убийство.

– Да вы что? Очередное? Ужас какой. И кто жертва?

– Одна из официанток. Казашка, вы, возможно, помните ее.

– Айгюль, – кивнул Беркович. – Она подменяла нашего официанта Рената. А потом они оба куда-то пропали. Я хотел выпить кофе на дорожку, но не мог дождаться, когда к нам кто-то подойдет, и ушел домой.

– И сколько они отсутствовали?

– Минут пятнадцать. Потом вернулся Ренат, но я уже покидал зал.

– За это время кто-то из ваших спутников выходил?

– Да. Александр. Ему нужно было сделать какой-то срочный звонок.

– Могу я вас попросить кое о чем?

– Да, конечно.

– Позвоните сестре.

– Сейчас.

Беркович посмотрел по сторонам.

– Ваш телефон в прихожей, – подсказал Андрей. Он видел смартфон на угловом шкафчике.

Соломон Борисович кивком поблагодарил Баха и пошел за мобильным. Вернувшись в кухню, он набрал номер сестры.

– Вне зоны действия, – сказал Беркович, но Андрей и сам слышал слова, донесшиеся из динамика.

– Как только Симона включит телефон и вы до нее дозвонитесь, пожалуйста, передайте ей, что она нарушила закон, покинув область. Человек, которому нечего бояться, не бежит так поспешно из города.

– А она боится!

– Полиции?

– Нет, чувств. Я так понял, у нее какой-то роман завязался серьезный. И кавалер позвал Симону замуж…

– Прекрасно. И?

– Мы с ней похожи, оба боимся серьезных отношений. Только я их и не допускаю. У меня не бывает романов, только секс с… как вы выразились… моромойками. А Симона – девушка. Она дает чувствам волю, а потом понимает, что зря это сделала, и бежит. Сестра чуть не вышла замуж в двадцать один год. Уже и дата свадьбы была определена. Но Симона сбежала. Собралась за пару часов и уехала в Омск, где жила наша покойная бабушка – ее семью сослали туда после революции. Простилась и со мной, и со своим женихом по телефону.

– Ее постоянное место жительства Омск?

– Нет. Симона кочует по России. Живет в разных городах. Но неизменно возвращается в родной. У нее своя комната в этой квартире и, что важнее, гардеробная.

– На что путешествует и существует?

– Наследство нам неплохое осталось. Я себе ничего не взял. Все Симоне.

– Повезло ей с братом.

– Мне с сестрой еще больше. Симона удивительная женщина. И очень добрая, так что подозревать ее в убийстве… – Соломон всплеснул руками. – Это просто нелепо, понимаете?

– А вас?

– Что меня?

– Не нелепо подозревать? Вы не такой добрый, как сестра?

– Да я знать не знал этих женщин. За что мне убивать их? – Он с раздражением убрал назад волосы. Они были густыми, волнистыми, без седины, но расти начинали высоко, и длинная челка, спадающая на лоб, смотрелась как-то жалко. Андрей на месте Берковича постригся бы коротко. Он же не Филипп Киркоров, чтобы начесы на голове носить. Не король поп-музыки, а директор серьезной компании. – Хотите наводку дам? – выпалил вдруг Соломон.

– Дайте, – не стал отказываться Бах.

– Госпожу Эленберг убила уборщица заведения.

– Зачем ей это?

– Она дочь покойной. А значит, наследница.

– С чего вы взяли это?

– Не я, сестра. Я-то Дору не видел. Да и уборщицу мельком. Но Симона сказала, что сразу отметила их сходство. Якобы девушка, кажется, Фаина…

– Совершенно верно. Ее именно так зовут.

– Так вот Фаина – копия Доры. А у той был ребенок. Девочка.

– А уж это ваша сестра откуда узнала?

– Она общалась с Эленберг. Той нравилось, как моя сестра поет, она повелела пускать ее бесплатно, пару раз женщины вместе посидели за бутылочкой. И Дора рассказала Симоне свою грустную историю: она забеременела вне брака, родила дочь, но та была очень больна, что-то с почками… Девочка не выжила, скончалась на третий день… Якобы. А на самом деле могло все что угодно произойти.

– Да, детей и из роддомов похищают. Только зачем кому-то хворое чадо?

Беркович пожал плечами.

– У Симоны глаз – рентген. Все подмечает. Я не утверждаю, что это неоспоримый факт. Но все сходится. Примерный возраст, внешнее сходство…

– Тогда почему сама Дора не обратила внимание на эти совпадения?

– А мы не знаем, сделала она это или нет.

– Спасибо за наводку. И за кофе. Пойду я.

Беркович выдохнул с явным облегчением. И бросился провожать старшего оперуполномоченного Баха.

Когда мужчины распрощались и Андрей покинул квартиру, то первым делом достал телефон. Нужно набрать номер компьютерщика, поднять его с постели и заставить залезть в базы. Пусть узнает, что там за тайны рождения Фаины Сидоровой. И срочно, потому что Бах едет к ней домой и должен быть во всеоружии.