Глава 17
Очередной раскат грома взбудоражил притихший на ночь дворец. Вот только особого вреда он принести не мог: в спальне Александра Уилфорта и без него было неспокойно. Мы собирались лечь и уже переоделись ко сну, но Сэнд даже не подошёл к кровати. А сейчас, после того, как снаружи в очередной раз вспыхнула молния, а по ушам ударил громкий рокот, хозяин дворца подошёл к окну. И вместо того, чтобы удостовериться, плотно ли оно закрыто… распахнул его настежь. Высунулся наружу, под струи проливного дождя.
Я подошла, затянула его обратно и захлопнула окно. На полу успела образоваться лужа, светлые волосы Сэнда налипли на лоб. Стекавшая с них вода быстро намочила одежду.
Я обхватила его за плечи, игнорируя дождевую влагу, и, глядя в глаза, с нажимом заверила:
— Всё будет хорошо.
Он лишь усмехнулся в ответ. Невесело и без малейших признаков доверия.
— Правда. — Я легонько встряхнула его, словно стараясь избавить от тоски и способствующего ей скептицизма. — Я буду очень осторожна. Предельно осторожна, обещаю!
— Ты лезешь в змеиное гнездо, — горько бросил Сэнд и, полуотвернувшись, вытер ладонями мокрое лицо.
— Да, — согласилась я. — Но я знаю это гнездо как свои пять пальцев. И сумею избежать укуса. — Я снова подошла и снова положила руки ему на плечи. — Я справлюсь, Сэнд. Поверь, я не авантюристка, как Иден, и не самоубийца. Я действительно буду действовать осторожно. От меня не так уж много и требуется. А Эдвин с Иден помогут. Ты же знаешь, какие махинации Пантера проворачивала в одиночку. А тут нас будет трое. Мы справимся.
— Даже если вы справитесь, — глухо откликнулся Сэнд, — с того момента, как откроются ворота, и до подхода к замку нам потребуется не менее трёх часов. И это при самом оптимистичном раскладе. Допустим, я не стану ждать, пока наши расправятся с пограничниками Оплота. Возьму с собой отряд и буду скакать во весь опор. Нам всё равно понадобится куча времени!
— А мы всё это время будем сидеть тише воды, ниже травы. Делая вид, что знать не знаем, что произошло, и отчего Грань неожиданно дала сбой.
— Это если вас не поймают на горячем.
— Постараемся, чтобы не поймали. И потом, ты ведь дал нам координаты, как связаться с твоими агентами в Оплоте. А у Эдвина есть выход на подполье. До вашего прихода у нас будет подмога. Пусть недостаточная, чтобы взять замок штурмом, но всё равно. Мы не будем одни.
Сэнд тяжело вздохнул и посмотрел куда-то в сторону. В свете очередной вспышки молнии мне почудилось, что в уголке его глаза сверкнула капля, но, может быть, это была дождинка, от которой он просто не успел избавиться?..
— Будь моя воля, я запер бы тебя здесь, во дворце, — глухо и одновременно с жаром произнёс он. — Ни за что бы не отпустил. Любой твой каприз исполнил бы. Перенёс бы в любое, самое экзотическое место в мире. Только не в Оплот.
— Что же тебя останавливает? — спросила я, стараясь скрыть за улыбкой, насколько сильно меня тронули его слова, и насколько близка я теперь к тому, чтобы разрыдаться.
Сэнд грустно посмотрел на меня, потом отвёл взгляд и практически беззвучно вздохнул.
— Та подпись, — отозвался он, глядя в другую сторону. — Как ни крути, я чувствую, что с тех пор не имею права на тебя давить. Хотя, наверное, в результате я совершаю самую большую глупость в своей жизни.
Я крепко обняла его и прижалась щекой к его груди. Потом встала на цыпочки и тихо прошептала ему на ухо:
— Отпусти меня сейчас — и мы квиты. Забудь о той подписи. И можешь запирать меня, сколько душе угодно.
— Даже не сомневайся, — грустно усмехнулся Сэнд, обнимая меня ещё крепче. — Больше ни на какую авантюру я тебя не отпущу. Даже если ты будешь топать ногами, бить посуду о мою голову и обзывать меня последними словами.
— Договорились, — усмехнулась сквозь слёзы я.
— Боги, какого же чёрта я втянул тебя в эти политические игры?! — зло выдохнул Сэнд, прижимая меня к себе. — Ведь обещал же, что всё ограничится обучением принца!
— В политические игры меня втянул не ты, — убеждённо ответила я. — Это сделал Брайан. Ему и держать ответ… в самое ближайшее время.
— Да кто бы ни втянул! — почти выкрикнул Сэнд. — Будь проклята эта политика…
— Если бы не политика, я бы не приехала в Настрию, чтобы тебя убить! — напомнила я «на позитивной ноте».
Сэнд усмехнулся, на этот раз чуть веселее.
— Н — да, такое я, пожалуй, мог бы и не пережить, — признал он.
На следующее утро мы с Эдвином пересекли границу Оплота. Иден проникла туда за несколько дней до нас, и от неё не было никаких новостей. В этом смысле всё шло по плану: ей было важно не засветиться, да и передача информации из Оплота в Настрию стала в последнее время делом безумно сложным. Но всё равно, ясное дело, все участники операции беспокоились.
Сэнд, воспользовавшись порталом, перенёс нас с Эдвином почти к самой границе Кернского леса. Здесь мы с ним и простились. На сей раз коротко, без лишних слов и слёз. Одно короткое объятие, последний поцелуй — и он снова скрылся в дымке портала, как того требовали соображения конспирации. Всё было сказано вчера, наедине и под покровом ночи. Вся нежность, какую только можно себе представить, была отдана друг другу в уединённости супружеской спальни — которая пока ещё даже не называлась таковой. А слёзы… Их можно пролить и после.
К моменту перемещения мы с Эдвином выглядели иначе, чем обычно. Над нашей внешностью (равно как и голосом) поработал высококлассный королевский специалист по иллюзиям. Личины должны были благополучно продержаться четыре дня, а к истечению этого срока мы предполагали объединиться с Иден. С этого момента поддерживать иллюзии предстояло уже ей. Сама аферистка тоже проникла в Оплот под иллюзорной внешностью, дабы её не опознали после предыдущего визита. И, конечно же, новая личина обеспечивала ей тёмный цвет волос.
Первым делом мы миновали пост разбойников, и я испытала забавное чувство ностальгии. Дик и его люди по — прежнему выполняли обязанности привратников, и нас как желающих иммигрировать в Оплот проводили к Грани, снабдив при этом соответствующими случаю подъёмными. Раскрывать инкогнито мы в данном случае не стали.
Затем был переход за Грань, и нас препроводили в хорошо знакомую мне деревню. В столь же знакомом домике Анна заполнила для нас типовые анкеты, задавая стандартные вопросы. Мы хорошо знали, что отвечать.
В двух словах, легенда была следующей. Мы с Эдвином — брат и сестра, Эрик и Дейзи. Оба тёмные, родившиеся в Настрии. Родители светлые, но бабушка по материнской линии была темноволосой. Магический дар у обоих слабый и потому незначительный: у Эрика телепатический, у меня — обезболивающий. И то, и другое мы могли в случае необходимости продемонстрировать, но, как и следовало из легенды, в весьма ограниченном объёме.
Значительно важнее было другое. До недавнего времени мы с «братом» служили в особняке, в котором скрывался от народа наследный принц Настрии. К тёмному принцу решили приблизить тёмных слуг, и именно так мы оказались в столь высокой компании. Однако же за равных нас ни в коем случае не считали. Напротив, гнобили, как могли. Сам принц, несмотря на общую масть, презирал простолюдинов. К тому же, основательно настрадавшись от того, что родился тёмным, он перенёс свою ненависть на других представителей той же масти. Ну, а про светловолосых коллег и говорить нечего. Проявить в открытую мастевую неприязнь к наследнику престола они не могли, поэтому отрывались на нас. Меня постоянно зажимали в тёмных углах, пытавшегося заступиться Эрика нещадно били. Словом, светлых мы ненавидели, Настрию тоже. И теперь, когда принц переехал из особняка во дворец, а его секрет перестал быть секретом, мы стали никому не нужны. Это дало нам долгожданную свободу, и мы поспешили ею воспользоваться, перебравшись в Оплот.
Готовы на любую, самую чёрную работу, лишь бы подальше от светлых. А также готовы поделиться всей информацией, которой успели волей — неволей наслушаться, постоянно находясь поблизости от наследника.
Последнее было сказано якобы невзначай, но именно на эту деталь и делалась основная ставка. Брайан не мог не проглотить столь серьёзную наживку. И непременно захотел бы заполучить настолько ценных информаторов. Особенно сейчас, когда политическая обстановка накалилась до предела. Таков был наш расчёт. И мы не ошиблись.
За нами приехали на следующий же день. Правда, это был не Брайан. По — видимому, теперь, с учётом нынешней обстановки, он оказался завален делами и просто не мог себе позволить разъезжать по Оплоту на встречу с ценными кадрами. Поэтому в деревню прибыл один из его ближайших помощников. Тоже много улыбался, порасспрашивал нас о том — о сём и предложил проехать с ним в город. Пообещал, среди прочего, знакомство с самим королём. Мы с воодушевлением согласились.
Приехали мы сразу же в Замок Надежды. Нас более чем радушно препроводили в кабинет Брайана. Тот буквально-таки сиял, протягивая руку для пожатия. Что характерно, мне он руку тоже пожал, целовать не стал. Возможно, предположил, исходя из моей истории, что проявление мужского внимания будет мне в данный момент неприятно. Просчитывать человеческие реакции Брайан умел хорошо.
Нашему с «братом» магическому багажу он уделил лишь самое минимальное внимание. Зато о жизни в особняке принца расспрашивал весьма подробно. Где этот особняк находится, какой там распорядок дня, как выглядит первая справа люстра в приёмном зале. Мы давали правдивые ответы касательно реального (и уже не засекреченного) особняка, так что ни разу не сбились и в показаниях не расходились. Затем пошли более интересующие Брайана вопросы касательно визитёров принца, попадавшихся нам на глаза документов и тому подобного. Разумеется, никто не ожидал, что слуг станут осознанно посвящать во все политические секреты, однако и пренебрегать знаниями тех, кто работал в личной резиденции наследника, не стоило.
Мы подбросили Брайану немного правдивой и, среди прочего, даже секретной, но не особенно существенной информации.
— Что вы можете сказать об обстановке в Настрии с точки зрения отношения к тёмным? — осведомился Брайан под конец нашего разговора.
Эдвин красноречиво поморщился.
— Ничего хорошего, — заявила я категоричным тоном глубоко обиженного человека. — Нет, на государственном уровне проблему пытаются замять. Точнее, сделать вид, будто её не существует. Как-никак тёмный принц. Но вот если смотреть на реальную обстановку, на то, как ведут себя люди в повседневной жизни… Всё осталось, как было. Мы для них люди второго сорта.
Брайан сочувственно покивал.
— А могли бы вы, например, поделиться с жителями Оплота своими наблюдениями? — спросил он затем.
— Поделиться — это с кем-то конкретным? — нахмурилась я и заёрзала на стуле, демонстрируя нервозность.
— Скорее с населением в целом. Например, если бы люди собрались на площади, чтобы поприветствовать вас как наших новых сограждан. Им наверняка будет интересно знать, как обстоят дела в Настрии. Услышать это не из уст политиков, а просто от очевидцев. Вы бы могли рассказать им всё как есть?
Похоже, рассказывать сказки — воистину моё предназначение…
— Думаю, что могли бы, — пожал плечами Эдвин.
— Только нам надо обязательно подготовиться, — добавила я. — Честно говоря… выступать перед большим количеством народа — это немного страшно. У меня совсем нет такого опыта. Я думаю, мы с братом могли бы составить приблизительный текст, и это поможет нам выступить.
Я улыбнулась, стараясь передать чувство неловкости.
— Отлично, — легко согласился Брайан. — В таком случае, составьте приблизительный текст, и покажите его мне перед тем, как мы организуем вам встречу с согражданами.
Ну вот и хорошо, удовлетворённо подумала я. Над текстом можно работать долго. А там, глядишь, и зачитывать его не понадобится.
— Ещё такой вопрос… — Брайан поглядел в свои записи и постучал по столу костяшками пальцев. — Вы сообщили при дворе, что уходите в Оплот? Так сказать, ушли, хлопнув дверью?
— Нет, — покачал головой Эдвин. — Мы не стали играть с огнём. Кто знает, чего от них можно было ожидать?
— Мы просто сказали, будто у нас заболела родственница, — подхватила я. — И что по этой причине мы уезжаем на неопределённый срок. А потребность в наших услугах всё равно отпала, так что с отъездом не возникло проблем.
— Стало быть, в сущности, вас не увольняли? — уточнил Брайан, и я хорошо поняла, куда он клонит.
— Нет, — синхронно ответили мы с Эдвином.
— Отлично.
Брайан кивнул своим мыслям. Видимо, в его голове уже родился план заслать нас с Эдвином обратно в Настрию, на сей раз в качестве шпионов. Однако делиться своими намерениями он не спешил.
— Ну что ж. — Брайан радушно улыбнулся. — Простите, что утомил вас своими расспросами.
— Ну что вы! — поспешил воскликнуть Эдвин. — Мы всё понимаем!
— Я очень этому рад. А теперь давайте перейдём к более приятному. Я бы хотел пригласить вас поужинать сегодня в обществе его величества.
— Ох! — Я всплеснула руками. — Это такая честь!
— Но не будет ли это… несколько самонадеянно с нашей стороны? — усомнился Эдвин.
— Ну что вы. — Брайан воистину был само радушие. — Король Оплота, в отличие от настрийского монарха, близок к своим подданным. Стало быть, договорились. Спускайтесь к семи часам в главную трапезную.
— Будет много гостей? — спросила я, изображая робость.
— Не слишком, — качнул головой Брайан. — Его величество, мой коллега Роберт Кеннингтон, некая леди Анетта Лорен, темноволосая меценатка, приехавшая к нам из-за границы, дабы поддержать Оплот. И ваш покорный слуга со своей невестой. Стало быть, всего нас будет семь человек.
На этом мы раскланялись, и нас с Эдвином сопроводили в личные покои. Я задумчиво шагала по коридору за двумя служанками. Стало быть, Брайан женится. Должно быть, на той самой девушке, за которой он в своё время ухаживал. Интересно, что она из себя представляет? Мне никогда не доводилось с ней встречаться. Нет, это была не ревность. И не ненависть тоже. С какой стати мне ненавидеть ту, чьей предшественницей в некотором роде являлась я сама? Она могла оказаться какой угодно. Могла полностью разделять взгляды Брайана и одобрять его методы. Могла, напротив, быть невинным цветочком, ничего не знающим о его делах. В этом и заключалась причина моего интереса. Мне было любопытно.
В наше распоряжение предоставили две смежные комнаты в северном, жилом, крыле замка, и оставили одних. Ну, это мы должны были так думать, что одних. Мне же эти комнаты были хорошо известны. И я отлично знала, что в той из них, где находились сейчас наши вещи, за настенным ковром скрывалось небольшое окошко, через которое можно было прекрасно слышать всё происходящее внутри. Поэтому, едва горничные покинули комнату, я подала Эдвину условный знак, приложив к поверхности стола безымянный и указательный пальцы правой руки.
— Что скажешь, Дейзи? — спросил он, кивая и присаживаясь на диван. — Как тебе все эти перемены?
— Неожиданно, — усмехнулась я. — То есть… совсем неожиданно. После вчерашнего ночлега я готовилась совсем к другому. А тут — ужин с королём? Как думаешь… — я выдержала небольшую паузу, — … он будет сильно отличаться от Джеймса Настрийского?
— Наверное, — задумчиво откликнулся Эдвин. — Конечно, судить пока рано. Но Джеймс уж точно никогда не пригласил бы таких, как мы, на ужин.
— В Настрии мы были людьми второго сорта, — напомнила я. — А здесь — вроде как нет.
— И всё равно мы — не более чем иммигранты. Неужели здесь всех так тепло встречают?
— Не знаю… — протянула я.
Внезапно «Эрик» усмехнулся.
— А может быть, король просто увидел тебя где-нибудь в коридоре и был очарован твоей красотой, — поддел «сестру» он. — Вот и позаботился о том, чтобы тебя пригласили на ужин. Ну, а меня — так, заодно.
Я тихонько рассмеялась.
— Не говори ерунды. Да и не хочу я мужского внимания после всего. Сам понимаешь.
Словом, мы немного поболтали на публику, после чего разошлись по своим комнатам раскладывать вещи (коих, впрочем, было мало) и отдыхать. Но, заглянув в скором времени к Эдвину, я обнаружила, что он стоит у распахнутого окна, опираясь о подоконник правой ладонью и держась левой рукой за раму. Что-то это означало, но я понятия не имела, что. Понимала только, что увидеть его можно издалека, и что таким образом он либо передаёт своим соратникам некую информацию, либо задаёт собственный вопрос. Во всяком случае, речь не шла о самом факте нашего появления в замке. Об этом, насколько я успела выяснить, подпольщики должны были узнать по другим каналам связи.
На ужин мы спустились без пяти семь, сочтя, что как гости низкого ранга должны прийти пораньше. Однако, как ни странно, практически все спустились в зал в это самое время.
После непродолжительных приветствий и заверений в том, как нас рады видеть, гости и хозяева расселись за столом. Угощение было более чем богатым, однако меня значительно больше интересовали участники трапезы.
Разумеется, большинство из них уже были мне знакомы. Это касалось всех присутствующих мужчин: моего спутника, Брайана, Роберта Кеннингтона и Луиса Пятого. Последний выглядел, как и всегда — молодой худощавый сероглазый мужчина, необычно бледный для тёмного и будто стремящийся компенсировать эту бледность ярким костюмом с всевозможными побрякушками.
Женщины представляли для меня больший интерес. Собственно, помимо меня, их было всего две. Обворожительная Анетта Лорен выглядела чрезвычайно соблазнительно. Это была вынуждена признать даже я, женщина самой что ни на есть традиционной ориентации. Чувственная, изящная, с пластикой кошки, в роскошном наряде, обнажающем многие части тела, но одновременно оставляющем и место для загадки, с длинными чёрными локонами, прикрывающими оголённую сверху спину.
Разумеется, внешне она никак не походила на Иден, известную также под именем Пантера. Но, точно зная, что это именно она, можно было… не столько даже увидеть, сколько почувствовать сходство. Так что в кольце с крупным голубым камнем, надетом на средний палец «меценатки», даже не возникло особой необходимости.
Удостоверившись в том, что под личиной Анетты скрывается именно Пантера, я успокоилась, и с этого момента наиболее интересным для меня человеком в этой компании стала на время невеста Брайана. Девушка разительно отличалась от Иден, неважно, который из известных мне обликов последней брать для сравнения. Одета она была просто, хотя наверняка Брайан мог бы обеспечить свою избранницу самыми роскошными нарядами. Длинное тёмное шерстяное платье и никаких украшений, кроме серебряной заколки в волосах. Загорелая кожа, заметно огрубевшая на руках. Лицо довольно приятное, но не носит того отпечатка чувственности, что у Иден. И черты более резкие.
Держалась девушка отстранённо, всё больше молчала, либо односложно отвечала на вопрос. Спокойно села рядом с Брайаном, взялась за бокал, затем за вилку и, кажется, интересовалась собственными мыслями значительно больше, нежели сотрапезниками. В целом невеста Брайана, представленная как Тамира, скорее понравилась мне, чем нет. Но это не более чем первое впечатление. Посмотрим, как пойдёт дальше.
— Как вам понравился город? — спросила у нас с Эдвином Иден с такой ослепительной улыбкой, будто она сама этот город строила.
— Честно говоря, мы почти ничего не успели увидеть, — смущённо ответила я.
Мне показалось, что расточать направо и налево похвалы Оплоту было бы слишком «сладко» и потому недостаточно достоверно.
— Ну ничего, ещё обязательно увидите, — заверила «меценатка», — Впрочем, должна признать, что я и сама побывала пока не везде, хоть и приехала четыре дня назад. Всё дело в том, что здесь, в замке, тоже масса всего интересного.
И она многозначительно коснулась рукава его величества, рядом с которым сидела и от которого вообще почти не отдалялась в течение всего вечера. Король этим фактом был явно доволен, проявляя к своей гостье искренний (и довольно-таки недвусмысленный) интерес.
— Конечно, здесь непросто живётся, и климат не слишком лёгкий. — Даже говоря о более серьёзных вещах, Иден продолжала виртуозно поддерживать беседу. — Однако этот же климат способствует весьма интересным природным явлениям. И растительность здесь встречается такая, какую не найти ни в Настрии, ни в других близлежащих странах. Не так ли, дорогая?
Её последние слова были отчего-то устремлены к Тамире. «Дорогая» согласно кивнула, не проявив при этом никаких эмоций и совершенно не стремясь поддержать беседу. Впрочем, Иден это ничуть не смутило, и она с лёгкостью переключилась на нас с Эдвином.
— Может быть, расскажете нам немного о настрийской столице? — предложила она.
Я вопросительно взглянула на Эдвина, но он, кажется, даже не расслышал слов «меценатки». Времени раздумывать над невнимательностью спутника не было, и я занялась тем, чем пренебрегла невеста Брайана, — поддержанием беседы.
— А какого рода информация вас интересует?
— Я полагаю, сейчас не время и не место для обсуждения проблем. — Иден сочувственно взглянула на Луиса и как бы невзначай накрыла его руку своей ладонью. Мне бросился в глаза ярко — алый цвет ухоженных ногтей. — Почему бы вам не побаловать нас рассказом о самых последних сплетнях?
Она подмигнула, заговорщицки улыбнувшись.
— Думаю, кое-что найдётся, — ответно улыбнулась я, делая вид, что расслабилась, поняв, в каком направлении движется разговор.
Покосилась на Эдвина, которые по — прежнему был как будто немного «не здесь». В общем, это не беда: вполне логично, что пересказывать сплетни станет не брат, а именно сестра.
— Ну вот, например, есть совсем свежая история про леди Кронт, — приступила я. Лицо моё выражало удовольствие и одновременно смущение, что свойственно многим сплетникам: дескать, я вроде бы и понимаю, что сплетничать нехорошо, но это не мешает получать наслаждение от процесса. — Вы представляете, — я понизила голос и расширила глаза, заставив слушателей с любопытством податься вперёд, — оказалось, что она замужем за двумя мужчинами одновременно!
Будь я истинной сплетницей, несомненно, осталась бы довольна произведённым эффектом. В частности, Иден всплеснула руками и шумно выдохнула.
— Как же так?! — воскликнула она. — И что же, они знали друг о друге?
— В том-то и дело, что нет, — сообщила я, вновь интимно понизив голос. — Она сначала вышла замуж за одного, а два года спустя, в другом городе — за второго. Собственно за лорда Кронта. И умудрялась в течение многих месяцев жить на два дома. Как утверждают соседи, с обоими супругами — душа в душу.
— Удивительно! — выдохнула Иден.
— Вы находите? — неожиданно вступил в разговор Эдвин. — А по — моему, ровным счётом ничего удивительного здесь нет. Всё в рамках женской натуры.
— Что вы хотите этим сказать? — полюбопытствовал Кеннингтон.
Иден кивнула, показывая, что она вся внимание.
— Женщинам вообще не свойственна преданность, — пожал плечами Эдвин. — Они ветрены по своей природе. Хранить верность одному мужчине не в их характере. Разве не так? — спросил он, глядя почему-то на Тамиру.
Девушка оторвала взгляд от синей каймы на тарелке и удивлённо повела плечом, не поняв интереса к своей персоне.
— Полагаю, что все женщины разные, — спокойно ответила она.
— Да? Вы так думаете? — В голосе Эдвина слышался сарказм. — А мне кажется, вы кривите душой. Исключения из упомянутого мной правила крайне редки.
Недоумевая, откуда такой прилив совершенно неуместного красноречия, я надавила ему на ногу носком туфли. Но Эдвин внимания на этот приём не обратил.
Тамира снова пожала плечами. Похоже, разговор начинал её утомлять.
— Я не отвечаю за всех женщин, — заявила она, давая понять, что на этом её участие в дискуссии закончено.
— Ого, да у нас здесь, похоже, появился настоящий женоненавистник!
Иден говорила так восторженно, что, казалось, ещё чуть — чуть — и она захлопает в ладоши.
— Вовсе нет, — возразил Эдвин. — Просто я наблюдателен и умею признавать очевидные факты.
— И что же, ваши наблюдения говорят о том, что все женщины ветрены? — полюбопытствовала «меценатка».
— Именно так, — согласился Эдвин, и его взгляд вновь отчего-то устремился к Тамире.
— А как же ваша сестра? — чуть насмешливо осведомился Брайан.
Эдвин смешался, но лишь ненадолго.
— Я ведь признал, что исключения бывают, — заметил он. — Просто они достаточно редки.
— Пожалуйста, не обращайте внимания на моего брата, — вмешалась я и посильнее надавила ему на ногу. Пришло время брать ситуацию под контроль. — Просто его бросила девушка и… сами понимаете. Неудачный опыт. Теперь он обозлился на весь женский род. Со временем это, несомненно, пройдёт.
Я надеялась, что такое объяснение поведения Эдвина прокатит.
— Что с тобой творится? — прошипела я ему на ухо. — Прекрати, ты ставишь всё под угрозу!
— Прошу прощения. — То ли Эдвин прислушался к моим словам, то ли сам понял, что хватил лишнего. — Дейзи права. У меня действительно есть неприятный опыт. Правда, это не означает, что я неправ, — добавил он, всыпав в свои оправдания очередную порцию упрямства.
Наступила тишина. На Эдвина смотрели кто с участием, кто с любопытством. Тамира вновь смотрела куда-то в сторону. Во всяком случае, подозрительности я в присутствующих не заметила. Уже хорошо.
— Простите, что вмешиваюсь не в своё дело, — проговорил Брайан. — Но та девушка… Какой она была масти?
Эдвин поднял на него затуманенный взгляд.
— Светлой, — ответил он после секундной задержки.
— Тогда всё понятно. — Брайан сочувственно улыбнулся. — Вы сделали правильный вывод, молодой человек, просто неверно обобщили. Дело не в женском роде. Дело в светлой масти. Светлым, к сожалению, действительно не свойственна преданность. Конечно, исключения есть и здесь, но это — не более чем исключения. А девушки бывают самые разные. Уверен, со временем вы поймёте, что наши, оплотские, девушки способны и на преданность, и на порядочность.
Эдвин склонил голову, выражая таким образом нежелание спорить.
— Главный вопрос — используют ли они в реальности эту свою способность, — пробубнил он на грани слышимости.
Мы с Иден поспешили вернуть разговор к тематике сплетен. Пантера расстаралась во всю, я помогала по мере сил, так что, надеюсь, о странном поведении «брата» все в скором времени забыли.
Немного позднее мужчины отправились в один из соседних залов, чтобы полюбоваться на королевскую коллекцию оружия. Мы же остались втроём, в чисто женском кругу, и, выйдя из-за стола, расположились полукругом на мягкой кушетке без спинки и столь же мягком табурете.
— Чем вы занимались в Настрии, госпожа Дейзи, если, конечно, это не секрет? — светским тоном осведомилась Иден.
Я покосилась на неё и прикусила губу, изображая неловкость.
— О, простите, наверное, это был бестактный вопрос! — Пантера весьма искусно изобразила расстройство. Забавно. Спектакль двух актёров ради одного зрителя. — Поймите меня правильно, госпожа Дейзи, вам ровным счётом нечего стесняться! В этом особенность Оплота, за которую я так люблю эту страну. Здесь все равны. Совершенно неважно, чем именно каждый из нас зарабатывает себе на хлеб. Вот возьмите, например, меня. — Она чуть наклонилась вперёд, заставляя нас так же приблизиться. — Когда-то я начинала с работы модисткой. Да — да, — торжественно подтвердила она свои слова, не без удовольствия наблюдая наше удивление. — А потом удачно вышла замуж. Вернее, нет, — немного подумав, скорректировала Иден. — Замуж я вышла не слишком удачно. Но очень удачно овдовела.
Я захихикала, и даже Тамира позволила себе криво усмехнуться.
Такое начало подвигло и меня дать «честный» ответ на вопрос.
— Я была в особняке чем-то средним между камеристкой и дизайнером. Дело в том, что штат был совсем небольшой, из-за необходимости сохранить тайну принца. Поэтому почти все выполняли больше одной обязанности.
— Надеюсь, платили хотя бы соответственно? — деловито осведомилась Иден.
— Да, — подтвердила я. — В этом плане я не могу предъявить настрийцам претензию. А вы, леди Тамира? — повернулась к девушке я. — У вас была какая-то профессия, прежде чем вы стали невестой Брайана?
Поведение Эдвина заставило меня заинтересоваться этой девушкой, и я подумала, что такой вопрос в контексте заведённого Иден разговора не прозвучит подозрительно.
— Просто Тамира, — поморщившись, сказала девушка.
— В Оплоте не приняты церемонии, — с улыбкой пояснила Иден.
— Я — травница, — продолжила Тамира. — И не вижу причин, чтобы замужество как-то влияло на род занятий.
Травница… У меня в голове словно раздался щелчок, когда разрозненные кусочки информации сложились, наконец, в единую картину. Сначала Эдвин так активно защищает оплотских травников на совещании. Непропорционально активно, словно знает кого-то из них лично. Потом упоминает, что задержался в Настрии и должен вернуться (хотя тогда казалось, что речь идёт об исключительно политических соображениях). И вот теперь столь странная агрессивность по отношению к травнице, собирающейся стать женой Брайана Коллинза.
Когда вечер подошёл к концу, и мы с Эдвином возвращались в свои комнаты, я тихо прошептала ему на ухо:
— Обсудим ситуацию завтра в саду. Не наделай глупостей.
Напарник был мрачен, но это не помешало ему согласно кивнуть.
Сад действительно был идеальным местом для разговоров, не предназначенных для посторонних ушей. Точнее сказать, отдельные его части. Те, где густая растительность не заслоняла обзор и, следовательно, не позволяла спрятаться потенциальному слушателю. К тому же стремление новых гостей посмотреть на сад выглядело со стороны более чем естественно. Единственное, чего я опасалась, — это решения кого-нибудь из гостеприимных хозяев навязать нам своё общество. Но, к счастью, обошлось. То ли Брайан был слишком занят, то ли просто не счёл данную меру необходимой.
Пройдя вглубь сада по усыпанной гравием дорожке и в должной степени удалившись от той тропинки, что огибала замок, я огляделась и наконец заговорила о наболевшем.
— Что у тебя было с невестой Брайана?
Эдвин откровенно поморщился, не столько от сути вопроса, сколько от эпитета, который я применила к Тамире.
— Ничего значимого, — ответил он, отворачиваясь.
— Вот как? — изогнула брови я. — И когда же произошло это «ничего значимого»?
— Незадолго до нашего с тобой знакомства, — буркнул он.
Ну что ж, кое-что становилось понятно. Учитывая то состояние, в котором пребывал Эдвин на момент нашего знакомства, а также профессию Тамиры.
— Послушай, Эдвин, я совершенно не хочу лезть в чужие дела, — поморщилась я. — Но пойми меня правильно: сейчас слишком многое на кону.
— Знаю, — согласился он. — Я буду держать себя в руках.
Растительность стала более буйной, и мы продолжили прогулку молча. Эдвин вёл меня под руку, как хороший брат — нежно оберегаемую сестрёнку. Очередной поворот извилистой дорожки — и мы совершенно внезапно увидели Тамиру, сидевшую на короткой скамейке. Видимо, девушка, как и мы, искала уединения: место, где оно устроилась, не просматривалось ни с одной из сторон, если только не подойти непосредственно к нему по случайно выбранной нами тропинке. Травница вертела в руках широкий лист какого-то незнакомого мне растения.
— О, простите! — воскликнула я, после того, как мы с «братом» резко остановились от неожиданности. — Мы не хотели мешать вашему уединению. Просто гуляли по саду и оказались в этой его части совершенно случайно. Правда, Эрик?
Эдвин пробурчал нечто неразборчивое, но должное восприниматься как положительный ответ.
— Что вы, всё в порядке, — вежливо улыбнулась Тамира. — Это я, должно быть, расположилась в не совсем удачном месте. Ещё не привыкла к замку и его особенностям.
— Ну, полагаю, у вас будет для этого много времени.
Я поморщилась. Вроде бы со словами Эдвина всё было в порядке, но уж больно ощутимая сквозила в них неприязнь. А травница не настолько глупа или невнимательна, чтобы не обратить внимания на его интонации.
— В самом деле, у вас вся жизнь впереди! — радостно подхватила я, стремясь исправить впечатление. — Кстати, когда состоится свадьба?
— Через два дня.
Голос Тамиры прозвучал столь бесстрастно, будто речь шла не о бракосочетании её шестиюродной сестры, которую она и в жизни-то никогда не видела.
— Что ж, примите наши самые искренние поздравления! — Я была сама любезность. — Ещё раз простите, что потревожили. Пожалуй, мы пойдём.
Я повернулась к Эдвину за поддержкой.
— Да — да, — сразу же согласился он. — Я думаю, нам вообще стоит заканчивать прогулку. Этот сад оказался не таким приятным местом, как казалось вначале.
Бросив на Тамиру последний и, увы, неприязненный взгляд, он пошёл прочь по тропинке, увлекая меня за собой. Мне оставалось лишь послать девушке прощальную, извиняющуюся, улыбку.
— Прости, — хмуро бросил Эдвин. Он смотрел прямо перед собой, поэтому моего укоризненного взгляда, скорее всего, не видел, но отлично понимал, что в очередной раз не сдержался. — Просто она обещала ждать.
Он не стал развивать эту мысль: и так всё было понятно.
— Тебя долго не было, — заметила я.
Сколько времени прошло с того дня, как мы пересекли Грань и оказались на территории Настрии? Не так-то просто было сразу сообразить. Я успела побродить по стране, вернуться как раз вовремя, чтобы вытащить Сэнда из лап наёмной убийцы, стать наставницей Джеймса, принять участие в разработке новой настрийской политики… Месяца два, не меньше. Всё это время от Эдвина в Оплоте не было ни слуху, ни духу. Так ли удивительно, что девушка не сочла разумным ждать его гипотетического возвращения?
— Знаю, — кивнул он. — Но я вернулся так быстро, как мог. И если бы она хотя бы выбрала кого-то другого! Но Коллинз… Я ведь рассказывал ей про него. Но она всё равно не поверила. Стало быть, он значил для неё слишком много.
Я сочувственно посмотрела в спину напарнику, продвигавшемуся по саду более быстрым шагом. Я знала его историю: он успел рассказать обо всём нам с Сэндом. Следовательно, и Тамира была в курсе, что Брайан стал для Эдвина фактически палачом. Не захотела верить? Сочла, что это не имеет значения, поскольку Эдвин — «предатель родины», а, следовательно, так ему и надо? Так сильно любила Брайана, что просто забыла обо всём прочем? Я скривила губы: слишком приторно звучала последняя версия. Да, я лучше многих знаю, насколько хорошее впечатление умеет производить Брайан. Каким он может быть приятным собеседником, обаятельным ухажёром, да и, что уж там скрывать, отличным любовником. Но на влюблённую дурочку Тамира не походила никак. А может, этот брак построен на голом расчёте? Жизнь в Оплоте, мягко говоря, нелегка. И если тебе делает предложение человек, живущий в самом Замке Надежды, правая рука самого короля, по сути — лорд, способный радикально изменить всё твоё существование… При этом молодой, красивый, обаятельный мужчина… Да многие ли девушки отказались бы? И можно ли хоть одну из них винить в готовности согласиться?
Разговаривать наедине, быть может, и было о чём, но было столь же очевидно, что момент сейчас для этого неподходящий. Так что мы покинули сад и просто поднялись в свои комнаты. Здесь я всё-таки подошла к настенному ковру и, сделав Эдвину знак не шевелиться, прислушалась. Потайное окошко давало шпионам возможность подслушивать наши разговоры, но оно же имело и обратную силу. Пользуясь своим острым слухом, я была вполне способна определить, стоит ли кто-нибудь с той стороны. Рано или поздно шпионов выдавало дыхание. На этот раз за стеной никого не оказалось.
— Можем отдыхать, — сказала я, отходя от ковра.
Это была своего рода кодовая фраза, означавшая отсутствие слежки. На всякий случай мы всё-таки предпочитали не откровенничать вслух без крайней необходимости.
Только мы устроились в комнате (Эдвин уселся на стул, я забралась с ногами на мягкий диван), как в дверь постучали. Я выразительно поморщилась, но затем весьма любезным тоном предложила стучавшемуся войти. В комнату проскользнула горничная — дородная черноволосая женщина лет сорока, в тёмно — синем платье, белом переднике и белой же косынке. В руке она держала щётку для пыли.
— Господин. Госпожа. — Она поприветствовала нас двумя реверансами.
— Здесь уже делали уборку сегодня утром, — не без раздражения бросил Эдвин, —
— Я пришла не ради уборки, — заявила горничная и, немало нас удивив, отложила щётку на подлокотник кресла.
— А ради чего, в таком случае? — нахмурился Эдвин. — О напитках мы тоже не распоряжались.
Впрочем, он и сам понимал, насколько маловероятно последнее предположение, учитывая, что ничего, напоминающего поднос с напитками, горничная не принесла.
— Ради совсем другого, — глубоким, томным голосом произнесла женщина, после чего решительно шагнула в сторону Эдвина.
При этом в его взгляде было что-то от хищного зверя, обнаружившего добычу. Во всяком случае, так показалось не только мне, поскольку Эдвин поднялся с кресла и стал по стеночке отодвигаться от горничной подальше. Однако же куда ему было до её напора? Настигнув Эдвина в два прыжка, женщина нависла над ним и интимным тоном сообщила:
— Наверное, вы не обратили на это внимания, но я присутствовала на вчерашнем ужине. Вы тогда сказали, что ненавидите женщин.
— Я выразился иначе, — поспешно покачал головой Эдвин, заодно прикидывая, как бы ускользнуть от горничной.
Увы, возможности сделать это тактично она не оставила, а совсем уж невежливо отталкивать женщину напарнику не позволяло воспитание.
— Это неважно, — прошептала она, тяжело дыша. — Я поняла, что необходимо доказать вам, насколько хороши бывают женщины. Чтобы вы раз и навсегда изменили мнение о женском поле, вам необходимо пообщаться с нами поближе.
— С — со всеми поближе? — на всякий случай уточнил Эдвин.
— Будет достаточно только со мной, — заверила горничная.
Эдвин вжался в стену. Двинуться с места ему не позволяло оружие женщины — вернее, два её оружия, в районе которых с большим трудом застёгивалось платье.
Я на всякий случай переместилась к настенному ковру и повторно прислушалась. С той стороны по — прежнему царила тишина.
— Иден? — осведомилась я по окончании этой проверки.
— Ну, я так не играю, — расстроенно протянула «горничная», разом теряя к Эдвину всякий интерес. — Меня ещё ни разу так быстро не вычисляли.
— Я просто знала, что именно вычислять, — успокоила аферистку я.
— Нельзя же так издеваться над людьми, — проворчал Эдвин, с облегчением утирая пот со лба и падая в кресло.
Пантера, по — прежнему в облике дородной горничной, вольготно расположилась в кресле напротив.
— Небольшая встряска тебе не повредит, — без малейших угрызений совести заметила она. — Особенно после вчерашней выходки.
— Давно ты здесь? — поинтересовалась я.
— Три дня, — отозвалась Иден.
Говорили вполголоса, в качестве дополнительной меры предосторожности.
— Хорошо, что вы приехали, — продолжала она. — А то здесь такая скука. — Она выразительно закатила глаза. — Один раз пробраться в этот замок было интересно, но второй раз — уже перебор. Луис совершенно неинтересен, даром что король, такого я бы обработала за полчаса. Кеннингтон — воплощение скуки, Коллинз — уже отработанный материал.
— Но выбрала ты, как я понимаю, короля? — уточнила я.
— А кого ещё? — пожала плечами Иден. — Всем здесь заправляет Коллинз, но с ним я уже как-то раз дело имела. К тому же он как раз собирается жениться, так что в данный момент обрабатывать его может быть рискованно. А Луис — он, как ни крути, король.
— Кстати, по поводу брака Брайана, — не удержалась от вопроса я. — Ты что-нибудь об этом знаешь? Как давно они надумали жениться? С какой целью? Что там — взаимные чувства, расчёт, что-то другое?
Эдвин так и впился глазами в аферистку, даже не притворяясь, будто ему неинтересен ответ.
Увы, особо ценной информации у Иден не было.
— К браку стали готовиться недели три назад, тогда девчонка и переехала в замок, — сообщила она. — Большего сказать, пожалуй, не могу. Кроме того, что девочка от перспективы не в восторге, но это, по — моему, и так очевидно. Хотя почему — вот, пожалуй, вопрос на сто миллио…
— Почему очевидно? — жадно перебил её Эдвин.
Мы с Иден переглянулись.
— А что, разве так непонятно? — изумилась она.
— Если бы ты наблюдал повнимательнее, то сам бы это увидел, — обратилась к напарнику я. — Меньше всего Тамира походит на счастливую невесту. По — моему, за всё это время она даже ни разу не улыбнулась.
Эдвин несколько неуверенно повёл плечом.
— Вообще-то это просто не в её духе, — проговорил он. — Она по характеру не самый улыбчивый человек. Чувства держит внутри, а вести себя предпочитает по — деловому.
— До такой степени, что даже свадьба со вторым человеком в Оплоте не заставляет её изменить привычке? — фыркнула я.
— Даже с первым поправила Иден.
— Вот именно.
Взгляд Эдвина устремился в пространство и расфокусировался. Видимо, напарник начал самостоятельно сопоставлять наши слова со своими наблюдениями.
— Предлагаю перейти от лирики к делу, — заявила Иден.
Я в очередной раз на цыпочках приблизилась к ковру и прислушалась. Затем возвратилась на своё прежнее место.
— Обновишь наши личины?
— Уже, — усмехнулась Пантера.
Я одобрительно хмыкнула.
— А по поводу того, где находится… хм… интересующий нас предмет? Есть какие-нибудь предположения?
— Ничего конкретного. Я здесь недавно, и внимания ко мне много. Лишняя суета нежелательна. У вас есть свои намётки?
Я кивнула.
— Думаю, вариантов два. Либо личные покои Луиса, либо подвалы. При других вариантах я бы знала хоть что-то.
— А личные покои Коллинза? — выдвинула предположение Иден.
— Вряд ли. Я там бывала… немало. Знаю их хорошо. Даже сейф его самый потайной, с кодовым замком, — и то вскрывала. Там только записи. К тому же «ключ» создавался не сейчас, не при Брайане и Луисе, а двести лет назад. Наверняка его установили там, где до него удобнее всего добраться королю. Либо там, где он надёжнее всего защищён. Это вариант с подвалами.
— В подвалах, как ни странно, ходит довольно-таки много народу, — вмешался Эдвин. — Заключённых переводят с места на место, охраны полно, слуги заглядывают в погреба. Всё, конечно, возможно, но если «ключ» там, значит, к нему отдельный ход ведёт. Иначе рано или поздно кто-нибудь что-нибудь бы заметил.
Спорить тут было не о чем. С замковыми подвалами напарник, увы, познакомиться успел.
— Как будем действовать? — спросила я. — Если обыскать королевские покои можно хотя бы чисто теоретически, то «перерыть» все подземные этажи — никак.
— Тут всё как раз понятно: спровоцировать, — небрежно передёрнула плечами Иден.
Лёгкие, изящные движения очень плохо вязались с обликом грузной горничной.
— Ты имеешь в виду — заставить их подойти к «ключу»? Каким образом? Вынудив пригласить в Оплот кого-то из светлых?
— Думаю, можно поступить проще, — возразил Эдвин. — Достаточно пустить слух о том, что кому-то из светлых удалось проникнуть в Оплот. Тогда они непременно решат проверить, всё ли в порядке.
Хмыкнув, я звонко щёлкнула пальцами.
— Хорошая мысль! — Но тут же возникло и сомнение. — Лишь бы нас как раз и не заподозрили.
— Мы двое легко можем доказать, что тёмные, — напомнил Эдвин. — А чтобы обезопасить Иден, слух должен гласить, будто светлые проникли в Оплот… ну, скажем, вчера, или даже сегодня утром. Иден проследит за королём — насколько я понимаю, это не вызовет подозрений?
— Его величество не возражает против моего общества, — мило улыбнулась Пантера.
— А мы с тобой аккуратно понаблюдаем за Коллинзом, — завершил, обращаясь ко мне, напарник.
— Что ж, вариант, — согласилась я. — А как убедительно пустить слух?
— Это я возьму на себя.
Я поняла, что Эдвин намерен каким-то образом задействовать свою связь с подпольем, и расспрашивать о подробностях не стала.
После того, как Иден ушла — я бы даже сказала, ускользнула, настолько быстро и бесшумно она испарилась из комнаты, — я подошла к окну, обдумывая последние изменения наших планов. Лёгкое прикосновение Эдвина к моему локтю вывело из состояния задумчивости.
— Элайна. — Он говорил тихо, на случай, если нас снова попытаются подслушать. — У меня будет к тебе одна просьба. Очень важная.
— Ну? — спросила я, оборачиваясь.
Возможно, ему понадобится помощь в распускании слухов?
— Я хочу попросить тебя поговорить с Тамирой.
Я удивлённо воззрилась на Эдвина, внимательно глядящего мне в глаза.
— О чём?
— О её свадьбе. Я должен знать, почему она выходит замуж за Коллинза. А главное — хочет она этого, или её принуждают.
— Эдвин, я, конечно, понимаю, что это важно, но почему ты хочешь, чтобы это сделала я?! Ты можешь точно с таким же успехом поговорить с ней сам.
— Не могу. — Эдвин сделал небольшой круг по комнате и вновь остановился напротив меня. — Женщина скорее будет откровенна с другой женщиной, чем с мужчиной. К тому же я вёл себя по отношению к ней враждебно. У вас же вполне нормальные отношения.
— Но мы чужие люди!
— Выбора нет, — качнул головой он. — Конечно, мы сможем поговорить, если я признаюсь ей, кто я на самом деле. Но конспирация не позволяет мне так поступить, ведь верно?
Он не спрашивал, скорее, просто призывал меня осознать факт упомянутый факт.
— Верно, — вздохнула я.
Можно сколько угодно рассуждать о том, что девушка не испытывает восторга в связи с собственной помолвкой, но невеста Брайана есть невеста Брайана. Выдавать ей себя с потрохами на том лишь основании, что она улыбается реже обыкновенного для невесты, мягко говоря, недальновидно.
— Поэтому я очень тебя прошу, — продолжил Эдвин, видя по моему лицу, что я разделяю его позицию, — поговори с ней.
— Она что же, настолько болтлива, чтобы распространяться о своих чувствах при совершенно постороннем человеке? — скептически спросила я.
— Болтлива — нет. Но и не скрытна. Она — прямой человек, Элайна. Гарантий, конечно, никаких, но шанс есть.
Я пожала плечами. Есть, так есть. Попытаться мне в общем-то несложно.
