Пастор Поникенуш терпеть не мог ездить верхом, но послание от Зузаны звучало так тревожно, что у него не оставалось выбора. Пришлось ехать в Вену верхом. Священник из бедного прихода не мог себе позволить тратить драгоценные талеры своей паствы на экипаж.

Он позаимствовал лошадь в Пьештянах и ехал следом за повозкой, направлявшейся в Вену. Дождь и снег замерзли на его шерстяном плаще. Он поежился. Шерстяную одежду много лет назад пожертвовали ему прихожане, в том числе колючие рейтузы, которые хотя и грели, но кусались, когда терлись о кожу седла.

Лошадь шла за повозкой, никуда не сворачивая, так что брать в руки поводья не было необходимости. К тому времени, когда над Веной встало солнце, страдания Поникенуша достигли предела. «Хуже турецких пыток», – мелькнуло у него в голове.

У ворот замка пастор едва не упал с лошади.

– Граф Турзо велел мне предстать перед королем.

Стражники рассмеялись над оборванным служителем церкви.

– Католическим священникам полагается карета!

Они пропустили беднягу в замок. Прежде чем отвести его ко двору, лакей настоял, чтобы он принял ванну и облачился в чистые одежды.

Погрузившись в ванну, Поникенуш облегченно вздохнул. Но не задержался в ней ни на секунду дольше, чем было необходимо. Времени было в обрез: на кону стоял вопрос жизни и смерти.

– Спешу предупредить ваше величество, что графиня Батори продолжает свои кровавые убийства и истязания.

– Почему пришел ты, а не Янош Сильваши? Граф Турзо сказал мне, что со следующим донесением прибудет Сильваши.

– Он занемог. Не знаю даже, пережил ли он эту ночь. В замке за ним ухаживают служанки графини.

Король выпрямился в своем кресле.

– Сын моего конюшего в стенах ее замка? Больной и беззащитный?

– Он и графиня Зичи, – сказал Поникенуш. – Но на самом деле все прочие простые служанки, которые исче…

– Графиня Зичи? Что с нею? – спросил король озабоченно.

– Служанка Зузана говорит, что она исчезла. Зузана пошла в покои графини Зичи приготовить ее туалет, но благородной девицы там не обнаружила.

– Немедленно сообщить палатину Турзо! – крикнул король и ткнул пальцем в Поникенуша. – А ты, священник, этой же ночью поскачешь в Чахтице. Будешь свидетелем ареста графини Батори!