Графиня Батори уставилась на молодого конюшего, словно кошка, следящая за птичкой.

Белый жеребец прошагал через ворота замка, как королевский конь. Возбужденный суетой во дворе, он поднял голову и перешел на рысь, но Янош натянул поводья, требуя повиновения. Конь прекратил плясать и прошел мимо горящих костров, кричащих торговцев, разбредшегося по двору скота и смеющихся детей.

Графиня оторвала глаза от конюшего и посмотрела на свои белые руки в кружевных манжетах; ее изящные пальцы сцепились на коленях. Она повернула руки ладонями вниз и стала рассматривать возрастные голубые вены, которые сделали свое черное дело, прочертив отчетливые линии под кожей.

Ей вспомнился другой искусный наездник, давно умерший, и по ее телу пробежала дрожь. Он служил конюхом, а она уже была обручена с Ференцем Надашди. Эржебет, отпрыск двух ветвей рода Батори – из Эчеда и из Шомьё, дитя кровосмесительного брака, – являлась ценным орудием в союзе самых могущественных и богатых семей в Восточной Европе. Ее двоюродный брат правил Трансильванией, а дядя был королем Польши.

Брак с кланом Надашди – не самым родовитым, но непомерно богатым – стал вполне подходящим альянсом. Графиня обручилась в возрасте девяти лет и была отослана в замок будущей свекрови на самой южной окраине Венгрии.

Вдали от дома, в замке будущих свекров, она нашла утешение с крестьянским парнишкой, конюхом по имени Ладислав Бенде из деревни Шарвар.

Неразборчивая в связях и своевольная, она к тому же стала жертвой опасной болезни. Ее будущая свекровь жаловалась, что трансильванские Батори из Эчеда не предупредили клан Надашди о преследующих девочку приступах головной лихорадки, во время которых у нее закатывались глаза и случалось недержание. А перед приступом ее одолевало бешенство, которого ни Надашди, ни Батори не могли сдержать. Она колотила и царапала слуг, выкрикивала непристойности и рвала на себе в клочья одежду.

Потом наступила беременность. Но госпожа Надашди не могла позволить изъянам своей потенциальной невестки разрушить союз, как не могла этого позволить и мать из рода Батори. Этот альянс был слишком важен для обоих кланов.

Эржебет заточили в отдаленном замке Батори, чтобы там она могла переждать свой позор. Вопящая новорожденная девочка, вышедшая из чрева четырнадцатилетней графини, была навсегда удалена ото всех.

Малышку отобрали у нее сразу же. Анна Батори, мать Эржебет, не могла допустить, чтобы была пролита благородная кровь Батори – даже если речь шла о бастарде. И потому отдала маленькую девочку, завернутую в шерстяную шаль, какой-то крестьянке.

– И чтобы мы больше никогда не слышали об этом ребенке, – сказала она. – Возьми ее и воспитай как свою дочь. Мы будем давать тебе деньги, чтобы она ни в чем не нуждалась. Не забывай, ведь в ее жилах течет кровь Батори.

Через месяц молодая графиня узнала о смерти своего возлюбленного. Ее отец отправился было в Шарвар расправиться с ним, но чума опередила графа и унесла юношу раньше…

На следующий год, как и планировалось, Эржебет вышла замуж за Ференца Надашди.

Теперь графиня переводила взгляд с молодого всадника на свои руки. Достав серебряное зеркальце, она пристально рассматривала свое лицо. Несмотря на заботы Зузаны, веки начали потихоньку обвисать…

И ее мысли вновь обратились к ночным играм и свежей, упругой коже молодых, пышущих здоровьем девушек.