Габор Батори выехал на дорогу; его глаза высматривали повозки из королевской Венгрии. Он откинул черный капюшон плаща. На руке у него в лучах заходящего солнца блестел золотом перстень Батори.

Передовой дозор скакал день и ночь с вестью о том, что графиня ищет убежища в его замке и готова присягнуть на верность.

– Может быть, она получила известия о грядущем аресте? – спросил князь Трансильвании. – Почему она решила покинуть Чахтице сейчас, как раз на Новый год?

Дозорный поежился, прекрасно зная, что, когда старый год дает рождение новому, полуночными небесами правят духи.

– Нет, она ничего не получала, – ответил он, вытирая с глаз соленый пот. – У нее было предчувствие, видение, что близится конец. Кошачьи вопли.

Лицо Габора затвердело. Он не терял время зря, собирая войска. С огромным богатством кузины и громкими именами Надашди и Батори он захватит Польшу.

А потом и Вену.

Но он нуждался в могуществе своей кузины Эржебет – ее богатствах, землях и неприступных замках.

Шли часы. Его дозоры были посланы далеко вперед, чтобы встретить и сопроводить свиту графини. Габор уже предвкушал, как услышит ругань кучеров, топот копыт, стук горшков и звон кастрюль.

Но пока была лишь тишина. Потом донесся вой волков из темного леса. С юга подполз туман и окутал горные склоны.

Янтарные глаза Габора напряженно вглядывались в горизонт. На много миль вокруг виднелись лишь скелетообразные стволы и ветви берез. Габор решил, что, если графиня так и не появится, он прогонит девчонку. Незаконнорожденная дочь графини больше не будет представлять никакой ценности…

С юго-запада налетел порыв ветра, закрутив призрачные снежные фигуры, гоняющиеся друг за другом по долине.

Габор натянул капюшон и повернул коня обратно к трансильванским горам. Вскоре его черная фигура исчезла во мгле…