Ничего не понятно…
Человек с родимым пятном, крадучись, идет между деревьев, в руках у него теперь снайперская винтовка. Вот он останавливается, выбирает место, откуда лучше видна журналистка, все еще сидящая на бревне и что-то пишущая в блокнот. Плавно поднимает винтовку с оптическим прицелом.
Вдруг левее его резко выходит из-за кустарника Ален, негромко свистит, как делал он всегда, когда хотел обратить на себя внимание. Офицер быстро направляет ствол на него, но Ален, опережая выстрел, бросает нож…
А берегом реки идут Чейни и помощник Уилсона. Последний, окинув быстрым взглядом проходящий рядом катер, излагает генералу свои взгляды:
– Герои должны быть незыблемы. Потому, говоря прямо, любая нация предпочитает иметь мертвых героев. Можете называть это цинизмом, но только мертвые уже не подведут никого незрелыми разговорами и дурными поступками.
Чейни усмехнулся:
– Дело не в цинизме. Но мертвые не спасут нацию.
– Да, в этом есть маленькая нестыковка…
Катер оказывается за их спиной.
Теперь его хорошо видит Лора. Она отрывается от блокнота, наблюдая, как из катера выпрыгивают четверо бойцов. Для съемки – ничего интересного, форма как форма, бойцы как бойцы. Двое залегли у катера, прямо у среза воды, еще двое бегут в сторону близстоящего вертолета. Один из них машет журналистке рукой. Та отвечает, бросает взгляд на спецназовцев Алена, по-прежнему сидящих в траве. Что-то тревожит ее, но что именно, она никак не поймет.
Сзади раздается шум задетой ветки. Журналистка оглядывается. Это из джунглей выходит Ален. Нож по-прежнему в его руках.
Как раз в это время бежать к вертолету начинает Хук. Лейтенант Строк понимает все и сразу. Он почти готов бросить нож по бегуну, но у борта катера становится во весь рост Платов и при этом свистит точно так же, как и сам Ален, позируя перед врагами. Цель определена, и Строк бросает нож в эту мишень.
Наверное, он широко замахивался или слишком откровенно пошел на цель, но соперник успел отклониться от лезвия. Нож вошел в борт катера. И теперь они поменялись местами – теперь Пятый готов был платить тем же американцу. Строк упал на землю.
Но Платов нож не бросил. Платов выкроил для себя пару секунд и побежал к вертолету. Хук там уже лежал возле трубчатого полозкового шасси, изготовясь к стрельбе. Спецназовцы, кажется, уже что-то стали понимать, спешили с винтовками в их сторону, но были еще далековато, в районе второго вертолета. Стрелять они начали, лишь когда Платов запустил двигатель винтокрылой машины и лопасти ее стали рассекать воздух.
Хук вслед за командиром не спешил. Он бил короткими очередями и ухватился за шасси, когда вертолет уже завис над его головой.
С «Ирокезом» Платов обращался вполне профессионально. Машина сделала крутой вираж и заскользила в сторону джунглей, не набирая высоты, чтоб не стать удобной мишенью для стрелков.
Ален огромными прыжками спешил к другому вертолету, крича при этом своим бойцам:
– На борт! Быстрее, быстрее!
Не все из них успели запрыгнуть в салон, но Лора успела. Как только лейтенант Строк очутился тоже там, вертолет сорвался с места и полетел вслед за тем, который был захвачен русскими.
Они удалялись от Чейни и помощника Уилсона как бы по одной прямой, казалось, что идут уже рядом, чуть ли не борт к борту, и со стороны генерала было трудно определить, кто в каком вертолете находится. Помощник почти кричал:
– Сайзлер в правом? Или в левом?
– Какое это имеет сейчас значение? – резонно заметил генерал. – Главное – Ален теперь не отпустит русских, он собьет их, вот увидите!
– Имеет. Один из вертолетов мой человек заминировал…
В эту секунду правый «Ирокез» превратился в огненный шар…
