Продолжение знакомства. Хук
Они переплыли и укрылись в остове сгоревшей хижины. Платов лежит и наблюдает, как возле борта одной из стоящих на якорях моторок возится Физик. На моторке остались два южновьетнамца. Вот один подходит к борту, и Физик скрывается под водой. Но дело свое он, кажется, успел сделать.
Американского пилота тошнит. Хук лежит возле него, сокрушенно возмущается:
– Плавать, видите ли, он не умеет! Чему же вас в училищах учат, а? Давай я тебя на переподготовку в наше Новосибирское устрою – через месяц разряд получишь!
Пирожников тоже пожимает плечами:
– Я вообще не понимаю, как это – не уметь плавать?!
– Бывает такое, как видишь. Спасибо тебе, Пирожок. Если б не ты – мы бы с ним вдвоем так на дно и пошли. А я еще в отпуске в этом году не был. Командир, как думаешь, не кинут нас с графиком в этом году?
– Не кинут. Что выдадут путевки в теплые края – это, конечно, не гарантирую…
– Нет, мне этих теплых краев хватило. Домой хочу. Я ведь домой после срочной всего один разок и приезжал. О, поездочка была, как сейчас ее вижу…
Сельская грязная дорога, бричка, на ней кроме возницы сидит Хук. На привязи за бричкой идет корова. Хук одет в строгий костюм, галстук, но – босиком, лаковые туфли стоят рядом – натерли ноги.
Телега въезжает в село.
Две женщины у крайнего забора смотрят на телегу, Хук, конечно же, сразу узнает соседок, а они его ну никак поначалу. Наконец одна признала:
– Тю, это же Варькин сын. Как ушел в армию, так и пропал.
– Вторая добавляет:
– Он. Сидел, видно. Его ж и в армию с милиционером провожали, чтоб не выкинул чего…
Другому, может, и стыдно, и обидно слушать такое, а Хук только посмеивается. Ну а куда ж деваться, что было, то было…
Вечером и того смешней история приключилась. Отец с работы пришел, уже наслышан был и про приезд сына, и про корову, и первым делом в баз потопал. Хромает, одной руки по локоть нет – под Белгородом его так война отметила, а целой рукой вымя пощупал, бока похлопал, сказал убежденно:
«Не может быть, не так тут что-то».
И только после этого – в избу. В первой комнате – брат и три сестренки Хука, меряют обновы, жуют печенья с конфетами. Девочка на диковинную штуку пальцем показывает:
«Папа, это ананас, его едят».
«Пока не трожь», – сказал тот и шагнул во вторую комнату.
А там за столом сын, да жена, да гора блинов, да куча денег прямо по центру – горкой лежат. Варвара испуганным взглядом на них показывает:
«Видишь, чего он привез-то?»
А сын обниматься идет, на ходу поясняет:
«Батя, корову племенную взял, самую лучшую, а денег вам и на новый сруб, и на баньку, и на сепаратор хватит, и чтоб малявок на ноги ставить…»
«Ща! Все ща поставим! – отец смотрит по сторонам, ничего подходящего не находит, снимает со своих штанов ремень. – Я за всю свою жизнь ни у кого копейки не стащил, а за вот этим всем добром милиция когда придет, а?»
Успокоился он только тогда, когда дважды перечитал документы на орден да офицерское удостоверение. Полез в подпол, вытащил бутылку настоящей холодной водки, мама «хромку» в руки взяла – она что поет, что играет…
Извела меня кручина,
Подколодная змея…
«Мама, – просит Хук, – а повеселей ничего нельзя? У нас же вроде как праздник сегодня».
Мама на минуту задумывается:
«А повеселей и не знаю. У нас сколько праздников-то, сына, было? Миша с войны пришел живым, да ты вон теперь каким стал, и все праздники».
За общим столом сидят сестры и брат, режут на куски банан, едят неочищенным…
Догорай, гори, моя лучина,
Догорю с тобой и я…
Физик появляется рядом:
– Порядок, командир: одно корыто заминировал, на славу рванет!
Морпехи проходят тем берегом, теми местами, где еще недавно лежал отряд Пятого. Выходят к берегу, разворачиваются, топают назад, исчезая в чащобе.
– Не нашли никого, успокоились, и ладненько, – говорит Пирожников. – Пускай домой улетают. А мы уже на том берегу, на котором нам надо. Сколько до своих осталось, командир?
Как бы в ответ на этот вопрос над их головами прошел вертолет, как раз по тому курсу, по которому и надо было двигаться отряду.
– Далеко до своих, Женя, – и Платов оглядел бойцов. – Приготовились плыть назад. Тут они сейчас по-новому все обследовать будут, уже основательно и до каждого сантиметра, пройти нам сейчас не дадут. Потому мы будем ждать, пока они не успокоятся.
– Надо выходить правее вон того дерева, – показывает Физик. – Я там на берегу оставил кое-что, на всякий случай.
– Берег крутоват, – смотрит в бинокль Платов.
– Ничего, выскочим.
