Глава 9
Какая же все-таки это интересная штука — Колесо Судьбы.
Сначала, каким-то фантастическим вихрем занесло меня в мое же собственное детство. А теперь перед носом мелькают те же самые, до боли знакомые спицы-обстоятельства.
Я ведь в прошлой жизни ходил именно в эту гимнастическую секцию во Дворце Пионеров! И как раз в первом классе. Правда, во втором полугодии. Ведь не мог об этом знать кэгэбэшник! Нк, никак. А встречу назначил именно там. Вот ведь, как интересно получается! Катится колесико по накатанной колее…
Матери я выложил версию об отборе первоклассников в спортивный кружок, который проводили работники Дворца Пионеров прямо на уроке физ-ры. Понравился, якобы, только один только я. И теперь завтра после уроков к трем часам я должен быть на тренировке — с чистыми трусами, белой майкой, чешками и полотенцем. Об этом «джентельменском наборе» я помнил по прежним своим занятиям. Пришлось кстати.
Любопытно, что ведь именно мать тогда, в моем настоящем детстве предложила мне заниматься спортивной гимнастикой, впечатлившись размахом летней Универсиады-73. К тому же она обожает Юрия Титова, легендарного гимнаста тех времен. Так что, идея физического развития ребенка легла на благодатную почву. Тем более, что Титов закончил свою спортивную карьеру как раз в год моего рождения. Почему бы сыну не подхватить эту триумфальную палочку блестящей эстафеты?
Была только лёгкая накладка с чешками, но проблема разрешилась скорой и целенаправленной вылазкой в магазин. Стремительной как тройное сальто назад в группировке в соскок.
И уже на следующий день без пятнадцати три мы с матерью были рядом с великолепным зданием Дворца Пионеров на проспекте Нахимова.
Это был шедевр архитектурного искусства!
Изящный, воздушный, с высокими колоннами и скульптурными композициями детей на фронтоне, держащих в руках горны и самолетики. Когда, в свое время, эти гипсовые пионеры исчезли с верхушки здания в пылу борьбы независимой Украины с проклятым советским прошлым, я, помню, испытал чувство острой обиды и разочарования. Чуть ли не до слез. Будто варварским тесаком отхватили кусок моего детства.
Теперь же я снова стоял перед прежним Дворцом Пионеров и, улыбаясь, глядел на верхушку здания.
Там, в небесной синеве белоснежные пионеры запускали планер, горнист трубил в горн, а каменные девчонки в каменных ситцевых платьицах просто радовались жизни.
Я зажмурился от счастья. Кто решил за меня, что мое советское детство было проклятым? Спасибо тебе, неведомая фатальная круговерть, сумасшедшее Колесо Фатума хотя бы за эти мгновения…
В огромном холле, выложенном красной декоративной плиткой, слева у стойки гардеробной ниши нас встретила симпатичная девушка в темно-сиреневом спортивном костюме и свистком на груди.
— Вы на гимнастику? Я вас провожу.
По широкой центральной лестнице из белого мрамора мы поднялись на второй этаж.
— В этом году у нас прием мальчиков на спортивную гимнастику у Алферова. А девочек я тоже набираю в секцию гимнастики, но только художественной. Родители обычно путают. Тренируемся в одном зале. Вход вот здесь, справа. Раздевалки — дальше по коридору слева. Разберетесь?
— Спасибо. Разберемся, — мама с интересом крутила головой вокруг.
Все было празднично и нарядно. Солнце заливало широкие коридоры ярким светом из многочисленных ажурных окон задней ротонды. От многочисленного никеля и меди кругом весело плясали солнечные зайчики.
Девушка не уходила.
— Когда познакомитесь с тренером, Вас, мама, я попрошу спуститься вниз к администратору. Заполним документы. Хорошо?
— Да, да! Конечно.
Гимнастка упорхнула по лестнице вниз.
А я уже тянул на себя тяжелую лакированную дверь с надписью «Мужская раздевалка». В пустом просторном помещении, заставленным по периметру деревянными шкафчиками, у правого огромного окна с подоконником на уровне щиколотки, спиной к выходу в ярко-красном спортивном костюме стоял Сергей Владимирович.
Не соврал.
* * *
Маме все понравилось просто невероятно.
Вежливый и обходительный персонал, строгий, внушающий трепетное уважение тренер, серьезные дисциплинированные дети в одинаковых трусах и майках.
И в чешках!
А какой спортзал! Кольца, брусья, трамплины. Шведская стенка по периметру, маты, огромный спортивный ковер для вольных упражнений.
Мама смотрела с восхищением и легкой грустью в глазах. Я бы назвал даже это «белой завистью». В ее суровом послевоенном детстве такой роскоши не было. Ей очень хотелось поприсутствовать на тренировке, на что последовал очень вежливый, но твердый отказ. Правила, знаете ли…
Через два часа маме было предложено вернуться за ребенком. И в следующий раз, в четверг, самой ей приходить оказалось не обязательно. Автобус Дворца Пионеров собирает детей прямо из школьных дворов. В четырнадцать тридцать.
Я мысленно почесал в затылке. Вообще то, раньше такого не было. Это что, специально для меня? Или реальность смещается в сторону приоритетов детства и материнства?
Маму выпроводили.
Где-то с полчаса в стайке беломаечных сверстников я занимался самой настоящей разминкой, изредка бросая выразительные взгляды на Сергея Владимировича, который, надо признать, в роли тренера выступал безукоризненно.
Потом появился другой тренер. Постарше и потолще. Он, как ни в чем не бывало, продолжил тренировку, а Сергей Владимирович, чуть заметно кивнув мне, направился вглубь зала за высокую стопку аккуратно сложенных матов.
Улучшив момент, я по возможности незаметно вышел из строя будущих спортсменов и скользнул в ту же сторону. В закутке за «матовой» горой одна из секций шведской стенки оказалась дверью! И этот портал был маняще приоткрыт, приглашая к соответствующему действу. Я шмыгнул туда.
Вот это да!
В помещении площадью раза в четыре меньше чем основной спортзал был настоящий «треник» для боевых искусств!
Сильно потрепанный, но крепкий татами. Зеркала на всю стену. Висящие у противоположной стены разнокалиберные боксерские груши. В углу — макивара, доска с мишенью для метания ножей, полки с холодным оружием, мешки-манекены для бросков, железо, снаряды. Все размещено компактно, рационально и со вкусом. Даже зона отдыха есть со шкафчиками, угловой лавочкой, за которой угадывался вход в малюсенький санузел с душевой кабинкой.
Сергей Владимирович сидел на кухонном «уголке» и что-то черкал в блокноте на журнальном столике. Одновременно он ровно и спокойно выговаривал какую-то претензию той самой девушке, которая нас встречала.
Гимнастка? Когда она сюда проскользнула?
Заметив, что я вошел, девушка встала и прошла мимо меня к выходу, приветливо при этом взъерошив мои волосы.
«Мне тоже очень приятно…» — подумалось.
— Проходите, Виктор Анатольевич.
Я обошел татами, стараясь не задеть его ногой, плюхнулся на лавку сбоку от Сергея Владимировича. Сто пудов он заметил мое проявление не писаного этикета к «месту, которое делает нас сильными». А вот виду даже не подал, зараза.
— Предлагаю перейти на «ты», — говорит ровным голосом, продолжая что-то писать в блокноте.
— Валяй!
Быстрый взгляд в мою сторону. Прекращает писать, свободно откидывается на спинку.
— Тебе нужен псевдоним.
— Это означает, что мое предложение принято?
— Это означает, что тебе нужен псевдоним. Какой бы ты выбрал?
Чурбан. Но он мне нравится.
— Да без разницы. Пусть будет «Старик». Достаточно лаконично.
— Мой позывной «Пятый». У Ирины, которая только что вышла — «Сатурн». Она координатор. По совместительству — психолог, педиатр, травматолог, шифровальщик и так далее. Связь через нее. Оговорим позже.
— Продолжай.
— Твой инструктор — «Козет», Сан-Саныч. Второй тренер детской секции. Сейчас подойдет. Он действительно тренер. В штате Дворца Пионеров. В свободное от персональных занятий с тобой время будет растягивать шпагаты детворе.
«Первый юморок. С почином, Пятый! Можно и обмыть».
— По легализации. В школе сидишь первый урок. Не умничаешь, не задираешься, лишнего не болтаешь. Экстренная связь — завуч, Лариса Викторовна.
«Почему-то, я так и думал».
— Она легендирует твое отсутствие, обеспечивает записи в журналах, оценки в дневнике, выполнение домашних заданий и так далее. Для одноклассников — со второго урока ты продолжаешь обучение в спортивной школе-интернате. Растим из тебя олимпийский резерв.
«Браво! Еще одна ха-хашечка. Нормальный мужик!»
— На первой перемене выходишь через запасной выход у футбольного поля, дальше по улице Рябова направо к парку на Гамарника, в парке у детского сада — контакт с «Сатурном», координация дальнейших действий. У нее транспорт. Штатно — сюда в спортзал через черный ход. Не штатно — как Бог на душу положит.
«Нервничает, — сообразил я, — поэтому и юморит. Учтем на будущее».
— Нужно объяснить твоей маме, что тренировки в спортивном кружке будут не два раза в неделю, а ежедневно. Придумаешь как. Каждый день в 14.30 возле санэпидстанции на Коммунистической тебя будет ждать ПАЗик Дворца Пионеров. Или «Сатурн» со своим транспортом. С 15.00 до 16.00 официально занимаешься гимнастикой в секции. Одеваешься, выходишь, заходишь через черный ход сюда, продолжаешь тренировки. Домой к 19.00. Лариса Викторовна залегендирует твоим родителям версию продленного учебного дня. С приемом пищи. Бес-плат-но.
Последнее слово он подчеркнул. К чему бы это?
— Ты кстати, есть не хочешь?
— Чай, наверное.
— Ирина, сделает, — глянул на часы, — через три минуты.
— Думаю, уложимся.
Чуть дрогнул уголками губ.
— Связь, — вырвал листок из блокнота, протянул мне, — Четыре телефонных номера по степени важности. Первые два — диспетчер, третий и четвертый — выход на меня. Или…
— На кого?
— Не важно. Первый и третий номера — открытые, без защиты. Второй, четвертый — через ЗАС. Кстати, знаешь, что это такое?
— Засекреченный аппарат связи. Ключ, смещение, прерывание… Не надо отвлекаться, Сергей Владимирович. Чаю больно хочется.
Уже почти улыбнулся.
— Экстренный контакт через милицию. Назовешь шифр в дежурной части и кодовое слово, — еще один листок вырвал, передал мне, — Запоминай и давай сюда.
— Это все?
— На самое первое время… все. А так, далеко не все.
В зал вошла Ирина-«Сатурн». Одновременно с этим в санузле звякнуло и в дверном проеме появился моложавый коренастый мужчина в голубом спортивном костюме. За его спиной на голову выше маячил слоноподобный увалень в летней парусиновой двойке цвета «хаки», лысый и в очках.
— Сейчас будет тебе чай.
Прозвучало зловеще…
* * *
… чуть позже я понял, почему.
Замурыжили!
Другое слово и на ум не приходило.
Дядя-слонопотам, которого звали Аароном Моисеевичем, оказался какой-то крупной величиной в научных кругах в вопросах генетики-физиологии-биохимии. На пару с Ириной они меня мяли, измеряли, прослушивали, прощупывали, рассматривали все отверстия. Даже те, в которые я сам при всем желании не смог бы заглянуть. Мне сгибали-разгибали конечности, хрустели моим позвоночником, заставляли приседать и лепили на тело холодные присоски.
Потом начали задавать вопросы.
Обо всем на свете — вразброс. Блиц-методом, по принципу «да-нет». Легко определяя вопросы-ловушки, так называемые «индикаторы лживости», я с любопытством обнаружил фрагменты психологического теста Айзенка, потом мелькнул Люшер, а на «сладкое» — стали бомбить меня определителями акцентуаций Леонгарда.
Итак, интеллект, психологическая сопротивляемость и особенности характера. Сугубо прикладной интерес. Плюс вкрапления вопросов «на вшивость» — об отношении к частной собственности, об осуждении сталинизма и так далее.
Не глупо. Очень даже не глупо. Если учесть, что присоски на моем теле после снятия кардиограммы как-бы случайно не сняли. У них что, еще и детектор есть?
Поневоле зауважаешь.
Во время моего тестирования Сергей Владимирович и моложавый мужчина, оказавшийся тем самым «Козетом», моим будущим инструктором, лениво топтались друг перед другом на татами.
Спортивные костюмы они сняли и облачились в куртки для самбо, оставаясь при этом в семейных трусах, которые условно можно было принять за спортивные. У обоих на головах шлемы, на руках — перчатки с отверстиями для пальцев.
Отвечая на вопросы, я рассеянно наблюдал за ними.
Что за ерунда? Отдаленно похоже на спарринг. Но что за неуклюжие движения? Где боевые стойки, где защита? Где «вертушки», «маваши»? Где, в конце концов, обыкновенные человеческие удары? А где блоки с фиксацией, опережения, финты, противоходы?
Я присмотрелся повнимательней.
«Козет» переминался с ноги на ногу, выписывая телом несуразные «восьмерки», которые отдаленно напоминали зародыши боксерских уклонов. Руками лениво покручивал перед собой, будто веревку на себя тянет. Изредка мах той или иной руки становился длиннее по амплитуде и кисть вместе с очередным неуклюжим шажком ног, будто невзначай летела в сторону противника.
Это что? Удары такие?
Сергей Владимирович, похоже, изображал медведя. Лично у меня именно такая ассоциация родилась, глядя на его покачивания на сведенных внутрь стопах. Руки вообще опущены вниз. И вывернуты так, что костяшки указательных пальцев почти соприкасаются.
Боже, уродство какое! Медведь, да и только! Когда «Козет» расслабленной кистью, будто плетью, пытался достать его шею, «Пятый» лениво отмахивался, будто мишка от пчел, а то и просто вжимал голову в плечи, не поднимая рук.
И вдруг… я не поверил своим глазам!
Как это? «Козет» лежит на татами.
Одним движением руки Сергей Владимирович нанес противнику сразу три удара.
И как! Я попытался воспроизвести в памяти то, что увидел.
Так. Значит, очередной раз «медведь» левой рукой отмахивается от нападения, потом неожиданно, пользуясь своей же собственной инерцией, делает вперед длинный шаг правой ногой. Одновременно по широкой дуге правой рукой делает что-то похожее на боксерский свинг, по касательной как-бы «чиркая» по солнечному сплетению Сан-Саныча краем кулака. Не останавливаясь, локтем этой же руки врезается ему в область сердца, и без малейшего промедления, используя локоть, как опорную точку, кулаком этой же руки наносит обратный удар в голову.
Одно слитное молниеносное движение. И сразу три удара по болевым!
Сан-Саныч успевает подставить мягкую накладку шлема, обтягивающую лоб. Но все равно падает от сокрушительного удара и подтягивает колени к животу.
Больно…
А может быть «Пятый» специально целил в лоб, ведь я прекрасно отдавал себе отчет в том, что таким ударом, тем более по такой траектории, можно запросто вбить осколки носового хряща в этой области в мозг человека.
Ну и ну! Похоже, вовсе и не ерунда…
Спарринг продолжался.
Я уже откровенно глазел на бойцов, не замечая того, что вопросы мне уже не задают, а толстяк с Ириной с улыбкой наблюдают за моей реакцией.
«Козет» быстро очухался и сменил тактику.
Часто семеня ногами, будто изображая бег на месте, он вьюном крутился вокруг «Пятого», то подпрыгивая, то низко приседая, то отскакивая в сторону. Появились удары ногами. Не высокие. Короткие и скользящие, до уровня колена. Руки замелькали, как крылья мельницы.
И опять — ни одного классического боксерского удара. Какой-то несуразный вихрь. Круговерть наскоков и отскоков.
Сергей Владимирович тоже ускорился. Такое ощущение, что он ловит закономерный ритм в нападении соперника. А соперник это ритм постоянно ломает, не дает слиться с собой. Такая иллюзия, что они оба — половинки единого целого. Взмах — отмах, прыжок — отскок, левой-правой, левой-правой…
Завораживает. Надо отдать должное, движения были красивыми как танец. И смертельными. Это я тоже постепенно начал понимать.
Вот расслабленные пальцы плеткой хлещут по глазам — «Пятый» прогибается назад в пояснице, вот тычок снизу вверх в область кадыка — противник резко отпрыгивает в сторону и чуть-чуть вперед, пытаясь сократить дистанцию, и на этом движении «Козет» его подлавливает.
Тоже прыжок вперед и вправо, зеркально. При этом успевает зацепиться левой рукой за куртку соперника и, продолжая крутящий момент его тела, просто подставляет ногу.
Передняя подсечка.
Но с элементами айкидо, так как Сан-Саныч исхитряется сильнее закрутить падение врага захватом за шею. Опасным, надо сказать захватом, потому что сам при падении оказывается сверху, обрушивая вес своего тела на скручивающий момент силы в области шеи противника. И видно, как в самый последний миг, он этот захват отпускает, приземляясь на свой собственный локоть.
Опять больно. Ему же.
Потирая руку, встает. Помогает встать «Пятому».
— Ну как, Старик? Понравилось? — даже не заметно, что Сергей Владимирович запыхался. Покраснел только слегка и вспотел.
Я киваю.
Он подходит, садится рядом и вытирает лицо полотенцем.
— А теперь, дружок, ответь на мои вопросы. Для начала, как ты вышел на Данилу?
Вот тут меня и замурыжили…
