Мурзиль сбросил с плеч плащ. Над стенами свистел ледяной ветер. Три часа стоял он на страже, холод пробрался даже в его кости. Теперь он, наконец, мог уйти.

Воин прошел к западной башне, где его расквартировали на первом этаже вместе с остальными. Они входили в число лейб- гвардейцев короля, но их плащи были не теплее, чем у других воинов. Некоторые ребята думали, что железо притягивает холод. Мурзиль считал это глупостью. Он толкнул низкую дверь, и приятное тепло захлестнуло его. Большинство его товарищей спали, завернувшись в плащи. Только Урия сидел у огня в центре комнаты и что-то вырезал из дерева. Воин поспешно закрыл за собой дверь и прислонил свое копье к стене у двери. Вздохнув с облегчением, он снял тяжелый шлем с плюмажем. Там, где бронзовые нащечники плотно прилегали к коже, она омертвела.

— Все спокойно? — Урия даже головы не поднял.

Конечно, все спокойно. Да кто же осмелится вломиться во дворец бессмертного Муватты?

Мурзиль стянул шерстяную шапку, которую носил под шлемом, переступил через одного из своих спящих товарищей. Урия придержал для него место у огня. Для того, кто приходил снаружи, место было всегда.

— Все было спокойно? — Теперь старик все же поднял взгляд. У него не было резцов, а верхняя губа представляла собой сплошной уродливый шрам. Он никогда не рассказывал, где получил эту рану. Все остальные хвастались своими боевыми шрамами. Но Урия был другим. Он считал каждый шрам напоминанием об ошибке. Может быть, все дело в возрасте? Ему было уже за тридцать, в бороде появилось несколько седых волосков.

— Все спокойно. Никто из собак не атаковал. Снаружи ничего, кроме ветра и темноты.

— Там, снаружи, кое-что есть, — прошептал он.

Мурзиль негромко вздохнул. Опять начинается! Вот уже шесть дней Урия потчует всех своей историей. Уже никто не хочет их слушать.

— Ты не забыл посмотреть наверх? — настаивал старик. — Ты должен посмотреть наверх! Оттуда придет зло, которого нам нужно опасаться. Не снизу. Не оттуда, откуда мы его ждем.

— Да, вверх я тоже смотрел. Там нет ничего. Слишком темно.

— То, что волкодавы не лают, еще ничего не значит. Они бросаются только на живых. А когда они совсем затихают, нужно быть особенно начеку, Мурзиль. Значит, они близко, духи-то!

— Да, да.

Старик подложил в огонь два поленца, Мурзиль увидел, как по срезам с шипением потекла пена. Им прислали плохие дрова. Половина сгнила. Он протянул руки к огню.

— Я видел ее так же ясно, как вижу сейчас тебя, — вдруг сказал Урия. — Она была совершенно белой. Одежда незнакомая. У нее были жестокие, холодные глаза. Она перепрыгнула через стену и исчезла в мгновение ока.

— Ты мне это уже три раза рассказывал…

Урия не обратил на его слова никакого внимания.

— Нежная, как молодая козочка, совсем как наложница из гарема. Говорю тебе, это был дух. Ни одна собака не гавкнула. Они умнее нас — не лают, если не могут укусить.

— Тогда побудь умным, как собака, и помолчи хоть раз!

Старик мрачно уставился на него. От едкого дыма у него покраснели глаза.

— Они приходят из-за нас, духи-то, — только и сказал он. А затем снова принялся строгать заостренную палку, на темной поверхности которой были выцарапаны магические символы.

Мурзиль порадовался тому, что уже можно не выслушивать эту чушь. В духов он не верил. Если человек умер, он больше не вернется. Бояться нужно только живых, и поэтому на поле битвы он перерезал горло всем раненым врагам. В этом не было ничего оскорбительного. Он участвовал в трех сражениях с проклятыми мародерами из Ишкуцы. Те поступают гораздо хуже. Попавшему им в руки можно было не рассчитывать на быструю смерть.

Воин вспомнил о мертвых, которых вынесли из горящих тростниковых чертогов. Особенно его преследовали воспоминания о женщинах. Одежда сбилась, краска на лице растеклась. Прекрасные наложницы гарема. Им приказали поджечь их первыми. Он не гордился тем, что сделал. Он ведь входил в число лейб-гвардейцев бессмертного и мог быть уверен, что для каждого полученного приказа есть свои причины. Не стоит потом ломать голову, размышляя, почему это произошло. Арам — враг! Бессмертный Аарон — жестокий мясник, нанесший Муватте страшную рану. Аарона нужно было наказать!

И, несмотря ни на что, мертвые женщины не шли из головы. Было так много других, обгоревших и задохнувшихся. Но они… Мурзиль вздохнул. У него не было жены, и он с удовольствием взял бы себе одну из них. Они наверняка тоже предпочли бы его смерти. Как бы там ни было, он красивый воин!

Еще тридцать два дня, а потом можно будет на месяц оставить отряд. Можно будет навестить живущего в горах брата. У него много детей. Жена некрасивая, но плодовитая. Мурзиль невольно усмехнулся. Как добрая земля, каждый год она приносила по новому плоду. Девять детей родилось у них — и шестеро были все еще живы. Боги были к ним благосклонны. Он привезет им деньги. Как и каждый раз. Каменная земля давала слишком мало плодов, чтобы прокормиться. Мурзиль предвкушал возможность поиграть с детьми, порассказывать им истории. Он расскажет о Небесной свадьбе. Но не о дуэли… Тогда он нес службу на террасе и все еще никак не мог поверить в то, что могучий Курунта уступил слабаку-гофмейстеру бессмертного Аарона. Он служил под началом Курунты во время двух походов. Он был непобедимым полководцем! Эта дуэль… Но Курунта отомстит! Он будет командовать центральной частью войск на равнине Куш. И он, Мурзиль, пойдет вместе с ним.

Тепло медленно возвращалось в кости Мурзиля. Сегодня под дверь не задувал ветер. Воин чувствовал приятную сонливость. Немного побаливала голова. Это все от размышлений! Нужно выбросить мертвых женщин из головы. Они ведь все равно задирали нос. Когда они еще были живы, ни одна из них на него даже не взглянула.

— Это был дух, — вдруг отчетливо произнес Урия. — Дух мщения!

— Заткнись, старик! Мы спать хотим, — послышался из одного из углов чей-то рассерженный голос.

— Я-то знаю, я знаю, — ответил Урия, уже потише, и зевнул. На лбу у него блестели капельки пота, он отложил палку, которую строгал, в сторону и улегся возле окна. — Это была работа не для воинов. Их мстительные духи будут приходить к нам. Слышите, волкодавы молчат. Нужно как следует запереть дверь. Они здесь!

Мурзиль невольно бросил взгляд на дверь. Последние слова Урия пробормотал настолько тихо, что он наверняка был единственным, кто их вообще расслышал.

Конечно же, у двери никого нет! Все в порядке. Тепло убаюкивало его. Воин подумал о своем брате и ватаге детей, толпящихся у костра в горах. Еще тридцать два дня. Уже недолго! Брату понадобятся деньги. Он был слишком горд, чтобы просить, но Мурзиль знал, что, если он не приедет, они будут голодать. А может быть, и хуже!

Сердце забилось быстрее. Радостное предвкушение! Вспотев, он отбросил плащ. Хорошо, что здесь тепло. Всего тридцать два дня. В тот день, когда он придет в деревню, он купит жирного барана и зарежет его. Вот это будет пир!