Володи открыл глаза. Его разбудил крик! Повсюду вокруг него были перья. На стенах, над ним… Он ощупью стал искать свой меч, коснулся обнаженной кожи и вспомнил. Тяжело вздохнул. Он давно вернулся из Лувии. Все хорошо. Даже очень хорошо!

Бессмертный Аарон выбрал его для путешествия вместе с ним в Новый мир, в Золотой город. Он и во сне не мог представить себе подобную роскошь. Это было просто неописуемо. Однажды, снова вернувшись в Друсну, он расскажет Бозидару и отцу обо всех здешних чудесах. Они сочтут его хвастуном. Володи усмехнулся. Наконец-то жизнь его изменилась в лучшую сторону. И эта женщина… Она была похожа на дикую волчицу. Сейчас она лежала, свернувшись клубочком рядом с ним — маленькая, хрупкая, чужая. Цвет ее кожи напоминал желудь. Нет, не совсем. Она была немного темнее.

Они спали на тростниковых циновках, а над ними в стенной нише над ложем горела масляная лампа. У ног их лежало одеяло, полное пестрых перьев. Оно давало приятное тепло. Так тепло в Друсне бывало лишь в самые лучшие летние ночи.

Сквозь тьму до его слуха снова донесся ужасающий крик. Володи затаил дыхание. Должно быть, это одна из этих птиц. Малышка просто помешана на птицах и перьях. Повсюду под потолком комнаты висели клетки. У нее были дюжины птиц, маленьких, с пронзительными голосами, и больших с жутковатыми на вид клювами, которые смотрели на него своими черными глазами, когда он любил Кветцалли на тростниковых циновках. Даже стены были украшены веерами из птичьих перьев и яркими картинами с изображениями птиц, нарисованными на глине. Поначалу он думал, что малышка не может быть особенно состоятельной. Дом ее не производил особого впечатления. Слуг не было. Но затем она удивила его и перед любовной игрой дала попить из золотого бокала. Она была из Цапоте. До встречи с ней Володи никогда не слышал об этой империи.

— Кветцалли? — Он провел кончиками пальцев по ее плечам. Та прижалась к нему. Ее левая рука коснулась его между бедер. Шевельнулась, сжалась.

Володи закрыл глаза. Какая женщина! Он бывал в дюжине публичных домов, но такой не встречал никогда. При этом они могли обменяться друг с другом лишь парой слов. Говорили между собой только их тела. Так было и тогда, когда они повстречались впервые, на птичьем рынке три дня назад. На ней была накидка из перьев, сверкавшая всеми цветами радуги. Он смотрел на нее, пока не заметил, что она тоже на него смотрит. Когда он взглянул ей прямо в глаза, то она не опустила взгляд, нет, она выдержала его и, наконец, скупым жестом дада ему понять, что он должен подойти к ней. Кивнув, она намекнула ему, что он должен встать на колени. И он сделал это! Опустился на колени посреди рыночной площади, прямо в грязь перед женщиной, которую никогда прежде не видел!

Она вцепилась ему в волосы обеими руками. Ей нравились его волосы. С тех пор она то и дело повторяла это. Зарывалась руками в его длинные волосы. Он не понимал, что она при этом бормотала себе под нос, и ему было все равно, что о них шептались вокруг. Она взяла его за руку и повела к себе домой. С тех пор они любили друг друга каждый день. Слова были им не нужны.

По тому, как она касалась его, Володи чувствовал, что она уже совершенно проснулась. Он запустил руку в ее волосы, слегка откинул ее голову назад и поцеловал ее. Она высвободилась, мягко укусила его за ухо, а затем оседлала его. Ее руки скользнули по его груди. Она поиграла его светлыми волосами, ущипнула за соски. И вдруг застыла. Внизу в доме послышался звук. Она крикнула что-то, и снизу раздался ответ.

В ее глазах застыл неприкрытый страх. Она вскочила, схватила его сапоги и выбросила их из окна. Мгновением позже за ними последовала его одежда. Когда она схватилась за его мечи, он перехватил ее руку. Никто не тронет его железных мечей! Он начинал понимать, что здесь происходит.

Снизу снова послышался чужой голос. Володи не понял ни слова, но это было и не нужно. Он взял оружие, встал на подоконник и поглядел вниз. Пять шагов. Примерно… Он спрыгнул, приземлился неудачно. Суставы хрустнули. Жгучая боль пронзила его левое колено. Громко залаяла какая-то собака.

Воин поспешно собрал свое платье и похромал к курятнику. Он представлял собой всего лишь крышу из огромных, сморщенных листьев на деревянных подпорках. Между подпорками на белых насестах сидели куры. Они встретили его недоверчивыми взглядами. Некоторые принялись кудахтать.

— Тихо вам! — зашипел он. Затем он высунулся из-под крыши и поглядел на окно. На его фоне отчетливо выделялся силуэт мужчины — высокого, с длинными, до плеч, волосами. Больше было не разглядеть. Он представлял собой лишь тень в окне.

Володи отчетливо услышал вопрос. Тон не оставлял сомнений в том, то это был вопрос, несмотря на то что друсниец не понимал ни слова. Интонации были недружелюбными…

Володи прислонил свои мечи к одной из опор и надел штаны. Тень у окна исчезла. Он снова услышал голоса. Ссора.

Володи проверил, не забыл ли он чего в комнате. Нет. Все на месте. Они пили из одного бокала. Предательского второго не было. Но от нее будет пахнуть их любовью. Станет ли тот парень нюхать ее? Кто он? Ее муж? Ее брат? Если бы он понимал хоть слово! У них настолько чужой язык…

Его мечи рухнули на землю, и воин выругался, в то время как куры в панике ринулись врассыпную. Наверху у окна снова появилась тень. Володи взял свои мечи, когда тот парень наверху взобрался на подоконник. Он собирался прыгать.

Друсниец решил бежать. Он выскочил из курятника и перескочил через низкий забор из переплетенных ветвей. За спиной он услышал, как на двор приземлился мужчина. Парень что-то кричал ему вслед. Володи не оборачивался. Он знал, что нельзя смотреть назад, когда бежишь. Все его органы чувств должны следить за дорогой, по которой он бежал, посреди грязной колеи. Взлетели еще куры.

Парень что-то крикнул ему. Очень громко. Двери открылись. Осторожные фигуры крылись в тени. Они наблюдали.

Володи повернул. Нужно почаще менять направление и молиться духам леса, чтобы не забрести в тупик. Почему Кветцалли отдавалась ему, если она замужем? Что-то в этой истории не так. Она была уже не девственница и очень опытна в любви. Очень! Нельзя сейчас думать об этом. Он снова повернул и оказался в более широком переулке. Улицу обрамляли лавки, в некоторых даже горел свет, на дороге попадались люди. Это был квартал, где жили люди из всех народов Дайи. Не дворцовый квартал, где бессмертные не терпели чужаков. Здесь жили и многие из Цапоте.

За его спиной снова послышался крик преследователя. Володи свернул. Здесь было чертовски темно. Ветхие глиняные домики покосились настолько, что их крыши почти соприкасались друг с другом. Воняло навозной жижей и прогорклым маслом. Конца переулка Володи разглядеть не мог. Грязная вода хлюпала под ногами, а он бежал все быстрее. Дорогие сапоги скоро насквозь пропитаются навозом.

Впереди горел один-единственный красный огонек — дверь, закрытая занавеской из перьев. Вот он, конец переулка! В дверном проеме висела ящерица — головой вниз. Володи провел рукой по глазам. Неужели это сон? Неважно, остановиться — значит погибнуть. Он скользнул сквозь занавеску в комнату, заполненную красным светом раскаленных поленьев. Пожилая женщина с обветренным плоским лицом подняла на него взгляд и одарила его беззубой улыбкой, как будто была с ним знакома. Затем она снова принялась помешивать что-то в измазанном сажей медном котле, стоявшем перед ней на огне. Она не кричала. Почему? Неважно…

Володи поспешил дальше, в следующую комнату. Здесь на полу спал голенький ребенок. Воин осторожно вошел в комнату, чтобы не разбудить девочку. При этом он прижался спиной к стене. Стена давала обманчивое чувство защищенности и опоры. Дальше! Где-то здесь должно быть окно, которое выведет его на другую улицу! Следующая комната была заполнена кувшинами с припасами. Высокими, пузатыми глиняными сосудами. Некоторые были разрисованы. Красные отсветы огня почти не проникали сюда. Воин подумал о Кветцалли. Что будет с ней теперь, когда муж увидел его и сделал единственно возможные выводы из присутствия чужого великана в его курятнике?

Лица его коснулся ветерок. Часть стены вздулась. Нет, это не стена. Занавеска. Он поспешно прошел за нее и оказался в следующем переулке. Над ним на насесте толкались беспокойно воркующие птицы, а на небе низко висел слабый месяц. Гораздо ниже, чем когда-либо опускалась луна на небосводе над лесами Друсны. Чуть выше сверкала вторая луна. Еще одна история, которой ни за что не поверят дома в Друсне. Небо с двумя лунами! Никто из путешественников, входивших в чертоги его отца, никогда не забирался в Новый мир.

Володи глубоко вздохнул. Он должен принять верное решение, иначе ему никогда не увидеть отцовских чертогов. Он застыл в неподвижности, прислушиваясь к ночным шорохам. За спиной в доме было тихо. Может быть, ему удалось оторваться от преследователя? Он прислонил один из мечей к стене. До сих пор во время бегства он держал их в руках. Равно как и свою тунику. Он натянул ее и подпоясал мечом чресла. Ремень второго перебросил через плечо. Он подарит его своему брату Бозидару, когда вернется на родину.

Друсниец снова прислушался. Было тихо. Настолько тихо, насколько могло быть в этом огромном городе. Всегда есть какие-то звуки — далекий смех, плач ребенка, крик влюбленной кошки. Володи выпрямился и пошел по левой стороне переулка, стараясь держаться вплотную к домам. Каждый миг он готов был к неожиданному нападению, но ничего не произошло.

Вскоре он нашел площадь, в центре которой росло бледное мертвое дерево. Он узнал это место. Оно находилось неподалеку от птичьего рынка, где он впервые повстречался с Кветцалли. Отсюда нужно идти на юг, если он хочет вернуться во дворец бессмертного Аарона.

Улицы постепенно становились более оживленными. Юная девушка в белоснежном платье сладострастно улыбнулась ему, но он потупил взгляд. Перед глазами у него снова стояла Кветцалли. Что будет с ней? Нужно вернуться… Но разве тем самым он не сделает ситуацию еще хуже? Какое он имеет на нее право? Если бы он только понимал ее! Они должны были пойти на площадь тысячи языков. Там можно было найти ученых языковедов со всех концов света. В языковых проблемах в Золотом городе не было ничего необычного. Они были частью повседневности.

В нос ему ударил аромат жареного мяса. Немного выше по улице здесь была закусочная, где над чашей с угольями жарили все что угодно. Чаще всего маленькие шашлыки. Очень вкусные. Мясо было покрыто корочкой из приправ. Если не задумываться о происхождении мяса, все будет хорошо.

Володи оглядел улицу. Никто не преследовал его, поэтому он решил поесть. На пустой желудок трудно мыслить ясно. Если этот парень — муж Кветцалли, то, если он вернется, у нее будет еще больше проблем. Нужно забыть ее…

Держа в руках три шашлыка, он пошел дальше по улице. Держась оживленных улиц, он будет в безопасности. Здесь на него наверняка никто не осмелится нападать.

Он впился зубами в один из шашлыков. Ему хотелось снова увидеть Кветцалли. Она любила его, он это почувствовал. Он должен был остаться и пробить сопернику башку, вместо того чтобы бежать как заяц. Но Кветцалли лишила его возможности принимать решения, когда выбросила его одежду в окно. Можно было сражаться и нагишом, раздраженно подумал друсниец. Кветцалли просто застала его врасплох, и, вместо того чтобы подумать, он бежал.

В шашлыке, который он ел, ему внезапно попалась щепка. Размером с зубочистку. На конце щепки висело что-то, похожее на маленький клочок скатанной шерсти. Он вытянул ее из мяса. Стрела из трубки?

Володи пригнулся и выругался. Вот трусливый ублюдок! Он побежал зигзагом по улице, затем оказался в переулке. Здесь поймать своего преследователя будет легче. Трубка! Что же он за трусливый слабак! С этим парнем он разберется. Он присел за деревянной лестницей и стал ждать. Он справится с ним голыми руками.

Но ничего не происходило, никто не входил в переулок. Может быть, этот негодяй ждет снаружи? Тогда он может ждать долго! Володи съел последний кусочек шашлыка, но по-прежнему был голоден. Пойдет ли Кветцалли с ним, если он придет за ней? Большинство воинов дворцовой стражи бессмертного Аарона скучали. Если правильно преподнести им историю, то наверняка он сможет убедить их предпринять ночную вылазку. Он расскажет, что ее держали в плену и…

Шаги! Володи напрягся. Это был тот самый парень, который преследовал его. За ним следовала вторая фигурка, поменьше. И этот, что поменьше, что-то говорил рогоносцу.

Володи ждал. Они должны подойти совсем близко. В тени лестницы они не увидят его. Еще немного. С громким боевым кличем он выскочил из своего тайника и ударил мужчину кулаком в живот. Парень был совершенно не готов к этому. Он рухнул. Володи схватил его, поднял и ударил в печень. Краем глаза друсниец заметил, как тот, что поменьше, поднес к губам трубку, и успел заслониться рогоносцем. Когда стрелок заколебался, он толкнул в него его же товарища. Оба ударились о стену дома. И прежде чем маленький сумел встать, Володи оказался над ним. Он схватил трубку и вонзил ее концом в землю. Левой рукой прижал подлого стрелка. Тот закричал, задергался, но не сумел вывернуться. У него было татуированное лицо, и он отчаянно кривлялся.

Кончиками пальцев Володи поднял маленькую стрелу, выскользнувшую из трубки. Его противник перестал сопротивляться и просто смотрел на него огромными глазами.

— Развлекаться, мешок с дерьмом! — И с этими словами он вонзил стрелу ему в шею. Стрелок улыбнулся. Он был почти благодарен ему. Вот ненормальный!

Володи отвернулся и склонился над вторым. Цапотец был крепко сложен, небольшое брюшко свидетельствовало о сытой жизни. Значит, он не воин и не простой рабочий. Туника мужчины порвалась, открывая татуировку на груди. Володи с любопытством отодвинул ткань немного дальше. В темноте переулка он не мог как следует разглядеть изображение. Угорь с крыльями? Такого знака Володи никогда прежде видеть не доводилось.

Цапотец смотрел на него с ненавистью. Он что-то пробормотал. Наверное, проклятия.

— Ты мне ночь любви испортить. Это нехорошо! И я нехороший! — Он ударил его кулаком в подбородок. Преследователь обмяк. Володи снова поднял кулак. Ему очень хотелось ударить этого мерзавца еще раз и еще. Превратить его в кашу. Но затем он остановился. Он не имел на это права. Все еще чувствуя ярость, он опустил кулак и обыскал потерявшего сознание мужчину. Он обнаружил спрятанный под одеждой нож с ярко разукрашенными ножнами и рукоятью из темного дерева и золота. Если продать оружие, можно выручить за него кругленькую сумму. Поэтому он взял его и выбрался из переулка. Несмотря на перспективу получить деньги за это дело, настроение у воина оставалось подавленным. Почему Кветцалли связалась с ним, если она замужем? Потому что ей не нравится собственный муж? Драться этот парень не умеет. Может быть, он и в постели плох? Может быть, Кветцалли порвет с ним, если он попросит?

Володи решил отправиться на площадь тысячи языков. Он должен найти переводчика. С ним он вернется к Кветцалли. Ее мужу наверняка потребуется час, а то и больше, чтобы встать на ноги. Нужно поспешить! Володи ориентировался по высоким башням, к которым причаливали облачные корабли. Он отчетливо видел огромные надутые тела существ, несущих корабли по небу. Никогда он не доверится этим штукам! Никогда!

Прошло немного времени, прежде чем он добрался до площади тысячи языков. Ее окружали четыре длинные колоннады, разделенные на бесчисленное множество комнатушек, выходивших на площадь. Медово-золотистый свет масляных ламп показывал, где еще есть переводчики. Было уже поздно, и многие комнаты пустовали.

Володи порасспрашивал людей и, наконец, попал к пожилому, довольно полному мужчине, хлебавшему суп из деревянной миски. В нише, отведенной под его рабочее место, не было стола и ни единого стула. Переводчик сидел на потрепанной серой шкуре. Возможно, волчьей. Вокруг его глаз поселились мимические морщинки, а красный нос позволял предположить, что он любитель выпить. Мужчина поднял глаза на Володи.

— Ты проделал долгий путь, брат.

Приятно было снова услышать родную речь. Володи улыбнулся.

— Знал бы ты, насколько долгий, — как здорово не чувствовать себя не умеющим изъясняться идиотом! — Ты владеешь языком народа Цапоте?

Старик отхлебнул супа и кивнул.

— Непростое дело. У них бесчисленное множество диалектов. Но язык священнослужителей понимает большинство. Ты можешь позволить себе нанять меня? Прости меня, если я чересчур прямолинеен, но ничто не ценится меньше, чем данное слово, а мне уже не раз доводилось обманываться. Поэтому я вынужден настоять на том, чтобы попросить плату вперед.

Ну, чудесно, подумал Володи. У наемников, отправляющихся в битву, тоже плохие шансы, однако им все равно платят после, что делает ситуацию гораздо более выгодной для нанимателей. Он раздраженно развязал кошель.

— Чего мне будут стоить твои услуги?

— Поскольку сейчас середина ночи, то будет немного дороже. Начнем с серебряного.

— Это грабеж! — возмутился Володи.

Старик поставил миску с супом на пол.

— Конечно, ты волен поискать другого переводчика. Но, боюсь, в этот час ты не найдешь никого, кроме старого Мити, который владеет нашим языком и языком Цапоте, — он широко усмехнулся. — Но только если твое дело может подождать до утра. Днем это будет стоить вполовину дешевле.

По его лицу Володи понимал, что переводчик точно знает, что воин спешит. Иначе зачем ему приходить среди ночи?

— Значит, тебя зовут Митя… Ты сможешь пойти со мной? Твои услуги нужны мне не здесь.

— А в чем дело-то?

— Я хочу понять женщину.

Старик громко расхохотался.

— Тогда тебе не поможет даже самый лучший переводчик в мире.

Володи было не до шуток.

— Ты идешь?

— Ты действительно собираешься потащить меня среди ночи к своей возлюбленной, чтобы поговорить с ней? Думаешь, это хорошая идея? Что случилось-то? Она тебя вышвырнула?

Воин был потрясен тем, насколько точно старик угадал суть дела.

— Так что, идешь?

Вместо ответа переводчик протянул руку.

Володи дал ему серебряную монету.

— Сейчас мы заберем еще парочку моих друзей. Тогда можем идти.

Митя нахмурился.

— Дело дойдет до кровопролития?

— Может быть, — если парень в переулке придет в себя быстрее, чем ожидалось, он хотел быть уверенным, что за его спиной никого нет. — Ты отказываешься?

— Нет. Согласен, я выгляжу и не очень хорошо, но было время, когда я был воином, как и ты. Впрочем, если зазвенят мечи, это будет стоить тебе в два раза дороже, — он со вздохом поднялся и потянулся за палкой, которая стояла, прислоненная к стене. Похрамывая, он вышел из ниши, где предлагал свои услуги. — Тебе не нравится то, что ты видишь, мальчик? Это старость. К сожалению, я оказался недостаточно умен для того, чтобы дать вспороть себе живот, когда еще был в полном соку.

Больше всего Володи хотелось выругаться вслух. Он огляделся по сторонам. Может быть, он все же сумеет найти другого переводчика? Такого, который лучше ходит!

— Напрасный труд, мальчик. Однако я понимаю, что ты не веришь мне и предпочитаешь порасспрашивать других. Но только потом не жалуйся, что зря потратил время. Судя по твоему виду, времени у тебя меньше, чем серебра.

Мысли Володи путались. Важнее всего сейчас было действовать быстро. Если он еще пойдет ко дворцу пешком, то потеряет слишком много времени. Нужно вызвать носилки. Они могут попросить, чтобы их отнесли поближе к дому Кветцалли… Не прямо к нему. Это вызовет слишком много толков. Пока еще шансы на то, что она одна, были велики!

— Нам нужны носилки!

— Ты собираешься идти туда без своих друзей? Разве это хорошая идея?

— Если мы будем там быстрее, то наверняка. Еще вопросы будут?

Старик почесал бороду.

— Если я почувствую, что становится горячо, то уйду.

Володи холодно улыбнулся.

— Если ты надумаешь сбежать в последний миг, помни, что неприятности, которые будут у тебя со мной, будут посерьезнее тех, которые ждут тебя у дома моей возлюбленной.

— Думаешь, если пригрозишь мне насилием, то обеспечишь мою верность?

Володи пожал плечами.

— Честно говоря, мне все равно. Я просто предупреждаю о том, что будет, если ты обманешь меня. И надеюсь на то, что ты достаточно умен для того, чтобы не думать, что мужчина твоего возраста далеко уйдет на костылях.

Митя нахмурил лоб, а затем кивнул.

— Только что мои услуги подорожали до пяти серебряных монет.

— Ты, чертов головорез. Ты…

Старик повелительно поднял руку.

— По твоим речам я могу судить, что сегодня ночью я могу распроститься с тяготами слишком преклонного возраста благодаря перерезанному горлу. Я должен позаботиться о том, чтобы моя дочь нашла в сундуках достаточно денег, хотя бы для того, чтобы попросить помолиться в Лесу Духов за то, чтобы моя душа вернулась к нашим предкам.

— Здесь есть Лес Духов? — Володи был искренне удивлен.

— У каждого из великих народов в Золотом городе есть храм и места погребения.

Невозможно отказать старику в том, чтобы его душа имела возможность найти дорогу к предкам. Он развязал кошель.

— Если завтра утром ты будешь сидеть целый и невредимый на своей жалкой шкуре, то я получу свое серебро назад.

— За исключением издержек за мою работу, — переводчик взял деньги и похромал обратно в свою нишу. Там он поднял платок, лежавший поверх стопки подушек. Между подушками лежали несколько свитков и маленький, оббитый бронзой ящичек. В него он серебро и сложил.

— Ты оставишь свои деньги здесь, на площади? Может быть, сразу бросишь на улицу?

Митя захлопнул ящик. Он даже не запирался.

— Видно, что ты приезжий. Здесь мои сбережения гораздо надежнее спрятаны, чем в мешочке на поясе. Несколько лет назад все переводчики на площади тысячи языков прекратили работу, поскольку нас слишком часто обкрадывали. Три дня спустя наместники семерых бессмертных вместе издали закон, согласно которому за каждую кражу, совершенную на этой площади, казнят сто преступников, сидящих в тюрьмах. И чтобы показать, что это важно для них, в первый же день казнили первую сотню. С тех пор все мошенники этого города следят за тем, чтобы никто здесь не воровал. Я мог бы оставить серебро открыто на волчьей шкуре, и его никто бы не взял.

— Такой вы, переводчики, обладаете властью?

Старик потер жирное пятно на своей тунике и улыбнулся.

— Да, такой мы обладаем властью. Без нас деловая жизнь города остановится. Здесь говорят на слишком многих языках. Без нас, переводчиков, вы пропали, — Митя поднял взгляд и поглядел прямо в глаза Володи. — Так что можешь себе представить, что случится с тем, кто будет настолько глуп, что позволит хотя бы волоску упасть с головы переводчика.

— Мило с твоей стороны, что ты просветил меня. С этой точки зрения довольно нагло просить прибавку за опасность, — спокойно ответил воин.

Он указал на южную оконечность площади, где из ярких носилок как раз выбирался торговец с двумя спутницами. Желтые юбки носильщиков указывали на то, что это одни из самых доступных носилок в городе, услугами которых можно было воспользоваться за пару медяков.

— Задержи носилки. Я сейчас догоню.

— А что ты собираешься делать?

— Ничего такого, из-за чего тебе стоило бы волноваться.

Старик пристально поглядел на него.

— Боишься?

Володи слегка коснулся рукояти меча, висевшего у него на бедре.

— Мало есть того, чего мне стоило бы опасаться. Не во всем есть двойной смысл. У меня пузырь придавило, — солгал он. — Вот и все, — и, не тратя дальнейших слов, он протиснулся в узкий проулок, уводивший на заднюю сторону здания рядом с нишей переводчика. В нос ему ударила адская вонь. На него с опаской уставились голодные крысы. Роскошь площади здесь уже не чувствовалась. Со стенной кладки осыпалась выцветшая штукатурка, повсюду валялся мусор. В помоях извивалась змея длиной с руку. Из-под одежды Володи вынул кинжал рогоносца. Разумнее не брать его с собой к Кветцалли. Если она случайно обнаружит его, последуют неприятные вопросы. Может быть, она даже примет сторону своего супруга, если подумает, что воин перерезал ему горло. В таких вопросах женщины совершенно непредсказуемы. Лучше не брать с собой кинжал!

Он протиснулся дальше в узкий проход и с восторгом оглядел широкую площадь. Все здесь было построено из белого камня. Никакой грязи. Другой мир! А ведь голодные крысы и змеи так близко!

Старик с криком устремился навстречу носилкам, даже не оглядываясь. Володи поспешно вошел в нишу переводчика, незаметно уронил кинжал на пол и поспешно задвинул его ногой под потрепанную волчью шкуру. Оставалось надеяться, что Митя прав и что сюда не осмеливаются входить воры. Как бы там ни было, кинжал стоил небольшое состояние. Володи повернулся и побежал к носилкам. Митя тем временем уже занял место.

— Что ты делал в моей комнате?

— Смотрел на мертвого волка.

— Зачем?

— Мне показалось, что он достоин немного большего. В свое время он наверняка был хитрым охотником. Тебе следовало бы оставить ему зубы.

Переводчик в недоумении нахмурил лоб.

— Ты намекаешь на меня?

— Разве я похож на того, кто намекает? — Володи крикнул носильщику, куда он должен отнести их, и откинулся на сидении. Он думал о Кветцалли. Он завоюет ее сердце, в этом он был уверен.