Он задумчиво смотрел вслед Нандалее. Знал, что совершает ошибку. Он прямо-таки одержим ею! И это обстоятельство вселяло в него тревогу. Этому не было никакого разумного объяснения. Дело было не только в том, что он не мог прочесть ее мысли, дело было в ней самой… целиком. Он пытался лепить ее. С этим нужно заканчивать. Он хотел ее такой, какой она была. Неукротимой! Очень необычно — иметь рядом кого-то, кто не взвешивает каждое свое слово.

Но эту одержимость нужно направить в какое-то разумное русло. Он уже несколько недель не покидал сада Ядэ. Он наблюдал за ней, когда она в сердце пирамиды чувствовала себя одинокой. Был свидетелем ее борьбы с собой. Он поклялся сам себе не вмешиваться в этот бой, даже если он убьет ее, и был рад, что сдержал эту клятву. Она стала сильнее.

Перворожденный вспомнил о той возможности заглянуть в серебряную чашу девантаров, которую предоставил ему Золотой. Всего один короткий взгляд, навеки лишивший его покоя. Его убьет эльф или эльфийка. Кто-то, на кого он полагался. Драконник! Будет ли это она? У нее самые лучшие шансы на успех. На руке, которую он видел в серебряной чаше, была татуировка в виде извивающегося небесного змея.

До тех пор, пока она не получит татуировку, он в безопасности. Могут пройти еще годы, прежде чем Нандалее добьется этого. Она должна найти трех эльфов, которые сочтут ее достойной присоединиться к ним. А потом еще последнее испытание… Какой бы талантливой она ни была, этот барьер может оказаться для нее непреодолимым. Она слишком хорошо умеет отталкивать от себя других.

Он смотрел ей вслед, когда она шла по берегу озера, пока наконец не исчезла среди деревьев. Сад, окружавший пирамиду, простирался на всю долину. За ним хорошо ухаживали; здесь трудились более трехсот кобольдов и фавнов. Они прикладывали немало усилий для того, чтобы поддерживать иллюзию лесной глуши. Не было цветочных лужаек. Не было аллей. И, несмотря на это, каждое дерево, более того, каждый цветок был посажен специально. Это был эстетичный эскиз дебрей. Сможет ли он таким же образом слепить Нандалее? Сможет ли она стать эстетичным эскизом дикарки? Дракон не сдержал улыбки. Вряд ли. И если ему, вопреки всем ожиданиям, удастся изменить ее, то разве не разрушит он тогда то, что так высоко в ней ценит?

Он опустился на валун у озера. Перворожденный чувствовал присутствие Нодона. Видеть его он не мог. Командир драконников сада Ядэ развил в себе неповторимое умение оставаться всегда вне поля его зрения. Если бы на одной из его рук была татуировка небесного змея, Темный ни за что не стал бы доверять ему, но его татуировка тянулась по спине до самой левой лодыжки. Руки его были чисты. Не он — тот убийца, который придет к нему однажды.

Темный глубоко вздохнул. В воздухе еще ощущался слабый запах Нандалее. Он облизнул губы. Не раз ему приходилось сдерживать себя, чтобы не укусить ее. Эта мысль приводила его в восхищение — ее мягкая плоть между зубами, его язык, скользящий по ее коже. Эти мысли смущали дракона. Они были знакомы ему по охоте, но, тем не менее, были другими. Он не хотел убивать ее!..

Взгляд его упал на рыб, скользящих у самой поверхности пруда. Они тоже были тщательно отобраны. Рыбы, расцветка которых ему не нравилась, заканчивали свою жизнь в котлах кобольдов. Иногда из путешествий он приносил с собой рыбу. Или речного краба, панцирь которого сверкал особенно интенсивным цветом.

Сейчас, в этот самый час, встречаются остальные небесные змеи. Он должен был быть там. Они привыкли, что он не приходит, но на этот раз он перегнул палку. Ему просто не хотелось покидать сад Ядэ, он не хотел выпускать Нандалее из поля зрения. Даже на один-единственный день.

Его единственная вылазка за последние луны привела его к альвам. Что-то происходило. И ему удалось убедить в этом, по крайней мере, Певца. Слишком много альвов исчезло. Девять за последние двадцать лун! И было совершенно ясно, что не все они ступили в этот маняще яркий Лунный свет. Только не Кузнец плоти! Он был накрепко привязан к Альвенмарку и еще на протяжении веков мог бы наслаждаться созданием новых существ.

Кто-то из Другого мира приходил тайком в Альвенмарк. Но кто? Они лишь чуть-чуть разминулись с ним в облике карлика. Его след терялся в Золотой сети. Кем бы он ни был, действовал он ловко.

Перворожденный не мог представить себе, что девантары начали подспудную атаку на Альвенмарк. Кто, кроме них, может обладать силой, способной убить альва? И кому от этого прок? Если бы только альвы не засыпали летаргическим сном! Он не понимал, почему они не собирались сами разбираться с этой загадкой. Даже Певец, из менее отстраненных среди них, решительно отказался вести поиски за границами Альвенмарка, в Золотой сети. Иногда творцы казались ему стадом овец, стоящим на лугу и ждущим, когда за ними придет мясник. Что заставило их стать такими?

Он подумал о тех из альвов, кто обладал мрачным характером. Вроде Кузнеца плоти. К ним ходить было рискованно; никогда не знаешь, что они сделают. Они слишком своенравны. Ходили слухи, что один из них послал Пурпурного с миссией к девантарам. Дал поручение, равносильное смертному приговору. Но никому из альвов не перечат! Они имели власть, которая не могла сравниться ни с чем, несмотря на то что почти ею не пользовались. Их летаргический сон парализовал весь Альвенмарк, раздраженно подумал Перворожденный.

Может быть, дело в том, что они видели слишком многое? Может быть, им наскучил собственный мир? С ним тоже иногда такое бывает. Именно Нандалее разбила утомительную гармонию, пробудила его. Благодаря ей он осознал, как сильно ему не хватало в жизни неожиданностей. Нандалее была не так уж неправа, когда обвинила его в том, что ему наскучило всегда знать, что его прогнозы оправдаются. Что все ожидаемо. С этой точки зрения она была для него словно бальзам. Капризна, непредсказуема и… просто лакома. Он снова облизнулся. Он подстерегает ее уже слишком долго. Все время сдерживаться он не сумеет, в этом он был уверен. Однажды он уступит своему желанию укусить ее.

Нехорошо слишком много думать об этом. Он сосредоточился на рыбах. Мысленно он создал сложный узор из траекторий, по которым они плавали в пруду. А затем этот узор закрыло собой лицо Нандалее.

Он тяжело вздохнул. Почему она преследует его во всех мыслях? Она полезна… И довольно. Нужно убрать ее отсюда. Но разве станет ему спокойнее, если ее здесь не будет? Может быть, лучше будет, если разорвать ее прямо сейчас? И тогда все закончится? Этого дракон не знал. Древние законы охоты изменились. И это ставило его в тупик. Он был самым сильным хищником этого мира, созданным для уничтожения врагов альвов. И он терпел поражение! Кто-то вторгся на его территорию. Принялся браконьерствовать… А он не может разделаться с ним. Неужели это действительно девантар? Все указывало на это, однако такой вывод казался слишком простым. Его мысли снова метнулись к Нандалее, этой непредсказуемой эльфийке, которая лишила его покоя. Которой удалось заставить его сидеть в саду Ядэ, вместо того чтобы отправиться на охоту. Нужно покончить с этим! Он использует ее. Совсем скоро он отправит ее на смертельную миссию, и, если вопреки ожиданиям она выживет, он разорвет ее на части, и все снова будет в порядке. Дракон удовлетворенно отметил, что успокоился.

Он подумал о миссии. Миссии для Нандалее, которая нарушает приказы альвов. Он должен сейчас быть со своими братьями, должен говорить с ними об этом. Впрочем, его план был настолько радикален, что если он представит им его, то выдаст себя. Альвы не потерпят запланированного им. И, несмотря на все, это единственно верный путь! Маленькая группа эльфов может восстановить равновесие между детьми человеческими и детьми альвов. И Нандалее будет играть при этом решающую роль. Ее преимуществом является то, что невозможно прочесть ее мысли. Ведь враг, с которым ей придется столкнуться, всемогущ.

Для таких миссий они и создали драконников, мысленно напомнил себе Темный. Нельзя становиться сентиментальным. Прежде чем он отважится сделать решительный шаг, для начала он пошлет нескольких шпионов. Им почти не угрожает опасность. Страшное ожидает только тех, кто вернет то, что лежало, спрятанное под его троном.

Он подумал о своем ни с чем не сравнимом сокровище и его полноправной владелице. О месте, до которого нужно было добраться, он знал лишь по рассказам. Величайшая из могил. Божественная могила! Может быть, это всего лишь сказки…