Еще одна стрела со звоном ударилась о стену и упала к моим ногам. Я схватила ее – не знаю почему – и, боясь снова оказаться мишенью, согнувшись, побежала в сторону поросшего камышом болота. Тяжело дыша, расплескивая воду, я с трудом пробежала не более нескольких ярдов и наткнулась на большую тушу.

Испугавшись, я упала на колени и почувствовала, как в сапоги тут же налилась вода. Это был бычок, может быть, его угнали из стада, которое предназначалось для кормления участников погребальной церемонии. Может быть, мы с Симом попали на стоянку браконьера? Нижняя часть туши утопала в болоте, но бóльшая оставалась на виду. Он был убит какое-то время назад, кровь уже засохла, и мухи гудели над гниющей плотью. Но я заметила, что кто-то вырезал у него сердце.

Низко пригибаясь, я обошла тушу. Если лучник – убийца – преследует меня, я произвожу слишком много шума. Я благословила следующий раскат грома, но тут услышала треск молнии поблизости. Еще одна стрела зазвенела позади меня и ушла в воду. Внутри у меня все сжалось, в горле пересохло. Снова мне представился Сим с простреленным горлом.

Молнии или стрелы, идти все равно было нужно. Я слышала, как позади меня по мелководью шлепали шаги. Если он поймает меня здесь, я закончу жизнь, как этот бычок… как Сим. Почему я решила, что могу выходить без Ника, без отряда охранников?

Там, где, очевидно, была середина болота, вода стала доходить мне до бедер. Здесь тоже росли камыши и высокая трава. Сумею ли я спрятаться, надеясь, что мой преследователь пройдет мимо? Если бы удалось взглянуть на него хоть одним глазком!

Я попыталась встать на колени и посмотреть, потом поняла, что нужно лечь, чтобы спрятаться. Мне было слышно, что он идет медленно, но все приближается. Нужно ли мне опять пробираться, петлять и молиться, чтобы его стрелы не попали в меня? Нет. Судя по тому, как был убит рослый, сильный Сим, этот человек опытный стрелок. Он может оказаться браконьером или каким-нибудь валлийцем, который до сих пор не признает английского владычества, я не один раз слышала о мастерстве здешних лучников.

Если бы я могла не дышать и спрятаться в воде! Но при грозе… при молниях…

И тут я вспомнила, как этот парень Райс говорил, что может спрятаться под водой и подобраться совсем близко к уткам, дыша через полую камышину. Они росли здесь в изобилии. К тому же так я стану ниже, и если сюда ударит молния, возможно, она попадет во что-нибудь более высокое на этом ровном болоте.

Я сорвала камышину, которая показалась мне подходящей по длине – чуть меньше расстояния от локтя до запястья. Сердце колотилось. Я не умела плавать, и мысль о том, что придется дышать под водой, казалась мне пугающей, фантастической. Я уговаривала себя, что мне не понадобится плавать, только погрузиться с головой в воду и дышать, просто дышать…

Камышина оказалась с трещиной, я сорвала другую. От грома дрожало все вокруг, порывами налетал ветер, сгибая траву и камыши. Он увидит меня, если я не опущусь ниже, не опущусь под… То, что показалось мне годом, должно быть, заняло несколько минут, когда я взяла камышину в рот и втянула через нее воздух. Выбора никакого. Мне показалось, что я слышу, как этот человек шуршит травой, продвигаясь ближе. А что, если он наступит прямо на меня, утопит меня или застрелит с близкого расстояния?

Лежа на боку, но повернув лицо кверху, я подтянула ноги к груди и заставила себя уйти под воду, держа во рту камышину. Опасно. Безрассудно. Я поняла, что нужно зажать нос, иначе я втягивала воздух ноздрями. Долго ли я выдержу? Сколько времени я сумею оставаться в этом положении, прежде чем поддамся панике и выскочу на поверхность? Взглянув на зеленый изменчивый мир над головой, я крепко зажмурила глаза.

Вода – это хорошо, говорила я себе. Она охладит разгоряченную кожу. Подо мной был набрякший водой мох, а надо мной качались осока и трава. Колени и все тело ослабели. Привычный страх оказаться замкнутой в небольшом пространстве одолевал меня. Просто дышать. В конце концов, здесь не было такой темноты, как в крипте. Возможно ли, чтобы меня преследовал тот же самый человек? Почему он хочет повредить мне, убить меня? Потому что я служу королеве? Потому что нас с Ником послали расследовать смерть принца? Но ведь здесь никто не знает об этом задании, разве не так?

Просто дышать. Это похоже на то, как моешь голову или погружаешь лицо в таз для умывания, твердила я. Райс годами пользуется таким способом, да еще хвалится этим. Надо будет рассказать Нику, похвастаться. Затем я должна буду отвести его и остальных, чтобы забрать тело Сима и показать им тушу бычка с вырезанным сердцем.

Казалось, я лежу здесь уже вечность, вода стала казаться холодной, одежда насквозь промокла, я начала дрожать. Все во мне кричало, чтобы я поднялась, вдохнула свежего воздуха и бежала отсюда изо всех сил. Но если этот человек все еще здесь, все мои усилия пойдут прахом. Если он не найдет меня теперь, вернется ли он назад, в сторону от замка, чтобы его не заметили? На зубчатой стене должна быть стража. Они увидят и пошлют помощь.

Я вдруг представила себе силуэт мужчины в плаще на стенах замка, когда мы хоронили сердце принца. Развевающийся плащ, сверкнувшая шпага… Конечно, не восставший из мертвых Глендур, как хочется верить валлийцам, но из плоти и крови – и полон ненависти.

Снова грохот, от которого содрогается вся земля и вода, в которой я лежу. Что это? Близкий удар грома? Топот коня? Шаги этого человека совсем рядом? Может, не обнаружив меня, он колотит своим луком по камышам.

Вода начала проникать мне в рот и в горло. Наверное, прошлогодний камыш слишком хрупок. Меня так трясло, что я сломала или согнула свою камышину. Надо рискнуть подняться, прежде чем я начну давиться и кашлять.

Хотя мне хотелось вскочить и вдохнуть вдоволь воздуха и рвануться из этого болота к замку, я поднялась медленно, задерживая дыхание до тех пор, пока не ощутила, что легкие вот-вот разорвутся. Небо было серым, тучи клубились в вышине. Дул ветер, но дождя не было.

Ничего не слыша, я раздвинула траву и выглянула. Вдалеке, по направлению к тому краю болота, где лежало тело Сима, шагал человек. Он двигался быстро и уверенно, словно шел по твердой земле. Он был высок, или мне так казалось с моего наблюдательного пункта. Темный плащ, откинутый капюшон, светлые волосы.

Быстрее! Мне надо позвать на помощь прежде, чем он уйдет так далеко, что не догонишь.

Я побежала к замку, а когда оглянулась, он, казалось, исчез в тумане. Возможно, глаза сыграли со мной дурную шутку из-за попавшей в них воды. Или, может быть, он опустился на колени или спрятался в траве. А куда делась стрела, которую я взяла с собой как доказательство? Я потеряла ее. Почему у меня никак не получается сделать что-то как следует?

Спасение! Я увидела вооруженных всадников, въезжающих в замок по подъемному мосту! Наверное, это Ник возвращается от кромлеха. Во всяком случае, это люди короля, которых я могла сразу же послать в погоню за убийцей Сима. Я закричала и замахала руками.

Всадники остановились, и тот, кто возглавлял их, повернул коня и направился ко мне. Сердце у меня упало. Это был не Ник, а граф Суррей. Он остановил коня и пристально посмотрел на меня. Не думая о том, что выгляжу как мокрая мышь, я сказала ему и показала направление:

– Мы с одним из охранников поехали к дальнему краю этого болота, но убийца застрелил его и охотился за мной! Это браконьер, я думаю, потому что там была еще туша бычка, разрезанная. Убийца одет в черный плащ.

Мне показалось, что графу понадобилось время на то, чтобы узнать меня и поверить в то, что я говорю. Он приподнялся на стременах и поднял руку. Четверо всадников немедленно понеслись к нам, копыта их коней стучали, словно в такт очередному раскату грома, остальной отряд направился в замок.

– Скачите вокруг этого болота или по нему, – приказал Суррей. – Арестуйте и приведите сюда любого человека, какого обнаружите, в плаще или без плаща.

– Будьте осторожны, он умелый стрелок из лука, – добавила я. – Он убил королевского охранника Сима выстрелом прямо в горло, и тело лежит там на земле!

– Отметьте место, где он лежал, привезите тело и приведите лошадей, – приказал Суррей своим людям. Они немедленно ускакали. Меня охватила слабость от облегчения, пока я не заметила, что граф рассматривает меня. Неудивительно, мокрая одежда облепила мое тело, а волосы рассыпались, как мокрая золотая завеса, и с них капала вода. Но тут я увидела во взгляде графа не недовольство, а похоть.

– Женщина королевы, – сказал он. – А, миссис Весткотт, Вероника.

– Верайна, милорд.

– Совершенно верно, – сказал он и подъехал ближе. Он наклонился и одной рукой подхватил меня и посадил боком перед собой на седло, затем повернул коня к подъемному мосту. Нагрудник его кирасы задевал мое плечо и бедро.

– Благодарю вас за помощь, – сказала я ему, стараясь не цепляться за него, а найти место, за которое можно ухватиться, на его большом седле. – Я убежала от этого человека и спряталась в болоте.

– Я догадался по твоему виду. Мои люди найдут его, и мы допросим его вместе. Да, умеешь ты притягивать всякие беды, миссис. В какой-то момент я решил, что это моя собственная маленькая селки вышла из воды.

– Селки, милорд?

– Подмененное дитя из моря, тюлень в воде и обольстительная женщина на суше. Шотландцы говорят, они сбрасывают свою шкуру и соблазняют мужчин. Селки живут со своими возлюбленными годами, особенно если мужчине удастся спрятать ее кожу, так что она не может снова вернуться в море. – Он рассказывал все это самым любезным тоном, но при этом положил руку мне на бедро и поглаживал тяжелым большим пальцам по влажным бриджам.

Я совсем замерзла от воды и ветра, но тут меня окатила волна жара. Убийца Сима, мой страх и головоломный бег – все казалось кошмаром, а теперь еще это?

Во внутреннем дворе замка, где, наконец, начался ливень, я попыталась соскользнуть с коня, но Суррей держал меня крепкой хваткой и, сойдя с коня, снял меня, так что я попала прямо в кольцо его рук.

– Ты замерзнешь до смерти, – сказал он голосом, привыкшим отдавать приказы, которым беспрекословно повинуются. – Я пошлю за твоей горничной, но тебе нужен жаркий камин и хорошая ванна, и ты должна рассказать мне подробно, что произошло.

– Благодарю вас, милорд, я зайду к вам позже, – ответила я и попыталась сделать шаг назад, но он сгреб меня своими длинными руками, стукнув ненароком о свою кирасу, чтобы получше ухватить.

– Нам надо позвать доктора, чтобы он осмотрел тебя, – заявил он, крепко держа меня и уводя на лестничную площадку, под арочный свод.

Новые страхи. Можно ли противиться желаниям графа или откровенно отказать ему? Я вспомнила, как Ник рассказывал, что король Эдуард, отец нашей королевы, развлекался тем, что брал в любовницы жен купцов из сити. Но граф обещал позвать мою горничную и доктора. Одного из докторов принца или собственного? А как знать, что может случиться в его апартаментах? Или я все неправильно поняла? Нет, я ведь не неопытная девчонка. Я видела такое выражение на лице моего мужа, особенно в первые годы нашего брака, и принимала его. На лице Кристофера я его ненавидела. А на лице Ника я хотела его видеть.

– Прошу вас, пустите меня, милорд. Со мной все в порядке. Я хочу попасть к себе в комнату.

– Тогда я провожу тебя и посмотрю, хорошо ли за тобой ухаживают.

Ник говорил, что графу Суррею, королевскому лорду-казначею, шестьдесят лет, но он был силен, как рослый шестнадцатилетний парень. Знал ли он и было ли ему дело до того, что от его крепкой хватки моя рука больно ударяется о его доспех? Ник, думала я. Где Ник? Неужели Суррей оставил его в пещере?

И словно мои настойчивые мысли вызвали Ника, я услышала вдалеке его голос.

– Ник! – крикнула я, а Суррей при этом пробормотал ругательство.

Я услышала шаги. Ник резко остановился перед нами, чуть не столкнувшись с графом.

– Верайна, ты не ранена? – задал он вопрос, не потрудившись оказать графу необходимые знаки внимания. – Люди графа сказали, что ты бежала через болото. Тебя могли убить!

– Дело касается короны, – сказал граф, словно желая отодвинуть Ника. – Мне нужно допросить ее. Я послал своих людей искать человека, который напал на нее и, очевидно, убил охранника, которого она брала с собой, по имени Саймон.

– Сима? – спросил Ник у меня. Клянусь, ему хотелось вырвать меня из рук Суррея. – Сима Бентона?

– Да. Ник, ты не возвращался, а я знала, что должна взять с собой охранника.

– Что, это был просто женский каприз, желание посмотреть на это чертово болото? – требовательно спросил Суррей. Я видела, что Нику тоже хочется расспросить меня, но он сдержался, благослови его Бог, потому что вряд ли я могла бы передать ему то, что сказала принцесса, в присутствии графа, сохранив при этом в тайне наше задание в Уэльсе.

– Не вмешивайся, Саттон, – властно сказал Суррей. – Тебе предстоит разобраться с тем, кто безобразничал в пещере, а я займусь миссис Верайной. Я пошлю за тобой, если…

– Я должен пойти с ней, – настаивал Ник, а я в это время пыталась выскользнуть из цепких рук Суррея. – Так следует поступить, милорд, и таково желание королевы, так как по ее приказу я отвечаю за благополучие Верайны. С разрешения Ее Величества мы обручены.

Боюсь, что я ахнула чуть громче, чем следовало. Объятие графа стало еще крепче, и он прижал меня к своей кирасе еще сильнее.

– Почему мне не сообщили? – спросил он, но Ник не отступал, он был выше графа на полголовы и намного злее. Теперь стало совершенно ясно, что Суррей намеревался получить от меня не только сведения о предательстве.

– Это тайное обручение, – сказал Ник, не отводя взгляда. – Подобные события вряд ли можно обнародовать или праздновать в это трагическое время траура.

– Я погляжу, вы ловкий честолюбец, Саттон, – сказал граф с легкой ухмылкой, отчего стал мне еще неприятнее.

Мне показалось, что я потеряла голос на самом деле, мой разум и чувства словно застыли. До сих пор я надеялась, что Нику не придется прибегать к этому обману, к последнему прибежищу просто для того, чтобы я могла исполнять свой долг. А быть освобожденной из когтей Суррея благодаря лжи Ника, чтобы мы могли тайно продолжать свое расследование смерти принца …

– Я не знал, миссис, – сказал Суррей и ослабил хватку. Я едва устояла на уставших, промокших ногах.

Ник тут же протянул руку, чтобы поддержать меня, хотя Суррей еще держал меня за другой локоть. Я ощущала себя хрупкой вилочковой косточкой рождественского гуся, которую двое тянут в разные стороны, чтобы узнать, кого ждет удача. Ник не хотел меня для себя, он просто хотел забрать меня у Суррея, защитить, как обещал королеве. Мне так хотелось, чтобы ложь была правдой, а я знала, что этого никогда не случится. Я еле сдержалась, чтобы не зарыдать во весь голос. Но они оба смотрели на меня, и я должна была играть свою роль.

– Я… мы были вынуждены, как Ник уже сказал, – пробормотала я, – держать это в тайне… пока, пока соблюдается траур.

Наконец граф отпустил меня. Сняв шлем и с торжественным видом держа его в руке, сильно нахмурясь, он сказал:

– Саттон, думаю, ты должен лучше присматривать за своей нареченной. Похоже, ее чуть не убили сегодня, я разберусь в этом. Ну, а теперь у меня еще много дел.

Он повернулся и пошел, звеня шпорами.

– Как я должен был присматривать за тобой, когда днем был с ним вместе в пещере, а потом он оставил меня там дожидаться, пока приедут его люди? – спрашивал Ник, усиленно жестикулируя, что было ему несвойственно. – Тебя ведь и вправду могли убить! – повторял он, но я ждала более заботливых расспросов. Он потянул меня в первый попавшийся альков.

Уперев руки в бока, я обрушилась на него:

– Ты бы мог дать мне возможность справиться с ним, и тебе не пришлось бы лишаться своего козыря, объявляя о нашем фальшивом обручении!

– Да, конечно, я видел, как ты справляешься с ним! Скорее, ты была бы у него в лапах, и дело бы кончилось тем, что ты оказалась бы в его постели, как какая-нибудь девка!

– И ты – среди всех этих опасностей, в разгар наших расследований, действуешь просто из ревности, разве не так? – спросила я. – Что ж, мне это понятно. Сначала я думала, что вы с Сибил влюблены друг в друга.

– С Сибил? Нет, просто королева просила нас поработать вместе какое-то время. Сибил с ума сходит по одному придворному. Он чертовски красив, этот Найджел Вентворт, еще один бывший йоркист, давший обет служить этому королю.

Вдруг ощутив удивительное облегчение и вспомнив стремление Ника продвинуться на службе у Тюдоров, я почувствовала, что мой гнев прошел. Возможно, Найджел Вентворт и был тем человеком, которому Сибил махала с крыши дворца в день турнира. Я поняла, что на самом деле сердилась не на Ника, а на Суррея, но больше всего на себя, потому что из-за меня убили Сима и чуть было не стала известна наша тайная миссия. Злясь на саму себя, я освободилась от руки Ника и направилась к лестнице.

– Не по главной лестнице, – сказал он, потянув меня назад.

– Да, конечно, – вскинулась я, стряхивая его руку, снова готовая взорваться. – Мне всегда нужно красться незаметно по черному ходу!

– Тише! И я напоминаю, что именно ты, а не я, назвала этот обман относительно нашего обручения «ерундой».

В промокших сапогах хлюпало, я почти бежала по коридору к черной лестнице, а Ник шел за мной по пятам.

– Выкинь это из головы, – я снова чуть не плакала. – Я ведь была на болоте не ради созерцания окрестностей, – бросила я через плечо, пока мы поднимались по лестнице. – Принцесса посылала за мной еще раз и сказала, что она и принц получили дикий чеснок от бродячего торговца на той стороне болота. – Я понизила голос и замедлила шаги. – Пусть нам говорили, что это растение нельзя найти так рано, могли быть отравлены те, что остались с прошлого года.

Широко раскрыв глаза, стоя на одной ступеньке со мной, он только кивнул. Больше мы не обменялись ни словом, пока не дошли до моей комнаты, где я трясла задвижку, пока не вспомнила, что заперла дверь на замок, и не поняла, что потеряла ключ в болоте, а с ним и стрелу, которую собиралась принести в качестве доказательства. Я пробормотала любимое ругательство королевы и разрыдалась.

– Что еще сегодня будет не так?

Ник отвел меня через коридор к себе в комнату и послал слугу найти кого-нибудь, чтобы открыть дверь. Чувствуя себя совершенной дурочкой, неудачницей и – Боже! – страшно тоскуя по дому и сыну, я сидела на стуле, который Ник предложил мне, и плакала. Тогда он заставил меня встать, сел сам и посадил меня к себе на колени. Мне хотелось вскочить и быть сильной самой, без всякой помощи, но я только прижалась к нему, как будто он был единственной моей опорой в этом колеблющемся мире.

– Расскажи мне что-нибудь об убийце Сима, кроме того что он хороший лучник, – попросил Ник, когда прошло довольно много времени после того, как мою дверь открыли запасным ключом. Позвали мою горничную Морган, чтобы она помогла мне выкупаться и переодеться в шерстяное дневное платье цвета бордо. От боли в ногах и руках и ужаса пережитого мне хотелось не только плакать, но и улечься спать в собственную постель, но мы сидели друг напротив друга за маленьким столиком в моей комнате.

– Из того, что ты мне рассказала, – продолжал Ник, – я могу согласиться с тем, что убийца Сима может оказаться этим бродячим торговцем-отравителем или браконьером. Он может быть и тем и другим.

– Я видела его издалека, когда он уходил, – объяснила я. – Мне показалось, он высокий. В плаще, но без капюшона. Похоже, у него светлые волосы, может быть, седые, но это не точно. Собирался дождь, было туманно, и в какой-то момент он, казалось, просто исчез…

Ник вскочил.

– Исчез? Эти места действуют на тебя, – сказал он, шагая по комнате к окну и обратно. На улице все еще шел дождь: по толстому стеклу бежала вода. – Сначала тебе показалось, что старуха Фей выглядит молодой, – обвиняющим тоном продолжал он. – Здешний свет шутит шутки с твоими глазами. Я не хочу слышать чушь, вроде утверждений, что Глендур появляется из тумана и исчезает в нем или что лорд Ловелл растаял в воздухе во время сражения с королем!

– Лорд Ловелл? Да ты помешан на своем лорде Ловелле! Но ты же сам видел мужчину на стене замка, когда мы хоронили сердце принца, – настаивала я, уперев руки в бока. – Не призрак Глендура, но, возможно, того же самого человека, который испортил знамена принца и стены кромлеха. Новый Глендур, как сказала старая Фей.

– Но кто это, черт возьми? Это живой человек, и мы должны выяснить, кто он! – Ник провел рукой по волосам и понизил голос. – Верайна, тебя чуть не убил какой-то чертов призрак, как ты его описываешь, к тому же люди Суррея не нашли ничего, кроме двух стрел! Если бы мне в руки попала хоть одна из них, я попытался бы что-нибудь выяснить по оперению, хотя это нелегко, потому что здесь, можно сказать, все лучники! Меня так и подмывает посадить тебя под замок в этой большой каменной крепости, но ведь ты все равно найдешь опасность на свою голову!

– Это нечестно. Теперь ты ведешь себя так, словно это место действует на тебя!

– Нет, на меня действуешь ты. Мне нужна твоя помощь, и королева рассчитывает на тебя, но я не хочу, чтобы ты пострадала! Ладно, давай успокоимся, – сказал он, вновь садясь на стул, – и допустим, что этот браконьер-торговец каким-то образом отравил принца и пытался убить и принцессу Екатерину. Убить наследника Тюдоров все равно, что выиграть сражение. Коварное, искусное, не простое убийство. – Он произносил эти слова, глядя куда-то вдаль. – И он стремится убрать каждого, кто попадается ему на пути.

– Вроде меня? – спросила я. – Ну да, иначе зачем он преследовал меня, если я не видела его лица и не смогла бы узнать его? А что, если человек, убивший синьора Фиренце в крипте и преследовавший меня, это он же? Возможно, он собирается убивать всех, кто служит Их Величествам, или он думает, что я знаю что-то, чего на самом деле не знаю. Но откуда он мог получить такие сведения обо мне? Я один раз испугалась, что королева хочет заставить меня замолчать из-за сделанных статуй.

– Думаю, королеве мы можем доверять. Но мы должны найти этого торговца, неважно, он же лучник или нет. Это может быть любой недовольный валлиец, который продолжает хотеть свободы от англичан, или сторонник Йорков, так как в этих местах их много. В конце концов, нам известно, что это не Суррей, так как он был с нами, когда мы хоронили сердце Артура, а потом вместе со мной в кромлехе.

– Но этот человек осознает свою ответственность, он любит быть в курсе дела. Возможно, Суррей хотел забрать меня в свои апартаменты, чтобы расспросить, что мы с тобой здесь делаем.

Ник покачал головой.

– У него были другие планы на твой счет. Я понял по его виду.

– И что, мы можем полностью доверять ему?

– Я бы рискнул. С йоркистскими симпатиями Суррея покончено. Он знает, что его будущее связано с Тюдорами, и, как я ни зол на него, думаю, он ставит на короля. Нужно только помнить, что он отъявленный авантюрист, а кроме того, привык брать, что хочет, несмотря на жену и целый выводок детей. Ты не должна оставаться наедине с ним, какие бы предлоги он ни выдумывал, чтобы «допросить» тебя. Ты прекрасная, желанная женщина, Верайна, даже когда с твоих мокрых волос стекает болотная грязная вода.

Посреди наших споров и рассуждений эти слова мгновенно обдали меня теплом.

– Я вижу его светлость насквозь, – настаивала я, стараясь придерживаться темы. – Он даже сначала неверно произнес мое имя, хотя я была у него с сообщением о кромлехе на несколько часов раньше в этот же день. Он назвал меня Вероникой.

Ник потянулся через стол, чтобы взять меня за руки. Тень улыбки появилась в уголках его рта, но голос звучал совершенно серьезно.

– Если я не сказал этого ясно раньше, Верайна, я ценю в тебе гораздо большее, чем красивое лицо и тело.

Как этому человеку удается обезоружить меня откровенными высказываниями, которые не кажутся цветистыми, но от которых во мне все переворачивается, а груди и бедра трепещут? Нас слегка качнуло друг к другу, и я уже предчувствовала поцелуй. И чуть не подпрыгнула, услышав стук в дверь. Я без большой охоты открыла и увидела за дверью одного из людей графа Суррея, того, кто приносил в его покои доспехи. Он же был среди тех четверых, кто поехал на болото. Ник подошел и стал в дверях рядом со мной.

– Должен тебе сказать, миссис Весткотт, – сказал этот человек, – что люди графа не нашли ничего из того, о чем ты говорила. Ваших двух коней и тела Сима Бентона нигде не было видно, хотя мы провели довольно много времени, прочесывая местность. Я должен спросить, ты уверена, что он был мертв?

Я ахнула, услышав эти ошеломляющие новости.

– Несомненно, – ответила я. – Я трогала пульс у него на шее, стрела попала ему в горло, так что он вряд ли мог куда-то уйти.

– Но мы видели бычка, украденного браконьером из королевского стада, частично разделанного, – сказал он. – И вот еще две интересные вещи, которые, сказал граф, надо отдать тебе. – Он поднял с пола деревянный ящичек без крышки с прибитой к нему кожаной шейной лямкой. – Какой-то ящик бродячего торговца, мы забрали его, но внутри ничего не было – дождь смыл. Мы нашли в болоте две стрелы. Одну мы отдали графу, другую он послал тебе. – Он вытащил из-за пояса стрелу с влажным древком и оперением и протянул мне. – Тогда доброго вечера вам обоим, – закончил он и ушел.

Когда я собиралась закрыть дверь, Ник взял у меня обе вещи. Он внимательно рассмотрел стрелу.

– Не думаю, что стóит идти к принцессе, чтобы удостовериться, тот ли это ящик, – сказал он. – Тот, кого мы ищем, непредсказуем, он уничтожает следы убийства, но оставляет измазанные кровью испорченные вещи в пещере, если это один и тот же человек. Давай пока спрячем это к тебе под кровать.

– Нет… нет, я не хочу держать их здесь. Забери с собой.

– Хорошо. Мы поговорим подробнее обо всем завтра, когда поедем в деревню к аптекарю. Дело прежде всего, но наше обручение…

– Наше притворное обручение, – перебила я. – Мы пока будем использовать его для нашей цели, но я не стану требовать с тебя выполнения обязательств.

– Но, возможно, я стану требовать с тебя выполнения этих обязательств. Пока я откладываю решение, а в будущем, может быть, мы решим это вместе, – сказал он. При этом выражение лица его оставалось мрачным, он крепко держал стрелу и ящичек торговца. Быстро поцеловав меня, он тихонько закрыл за собой дверь.

Колени у меня дрожали. Я заперла дверь на задвижку. Затем, чтобы прийти в себя, прислонилась к толстой деревянной двери, разрываемая ненавистью к нашему неизвестному врагу и все усиливающейся любовью к Нику.