VI
А теперь место действия — у двери дома, где поселился Джуд, на окраине Кристминстера, далеко от церкви св. Силы, вблизи которой он прежде жил, — воспоминания об этом тоской сжимали его сердце. Шел дождь. Женщина в поношенном черном платье стояла на пороге, разговаривая с Джудом, который придерживал рукою дверь.
— Я совсем одна, без крова, без денег, — вот в каком я положении. Отец выгнал меня из дому — занял у меня все деньги и вложил в дело, а потом говорит, ты лодырничаешь, а я только ждала подходящего места. Теперь всякий может меня обидеть! Если ты мне не поможешь и не пустишь к себе, придется идти в работный дом, а то и заняться кой-чем похуже. Вот только-только, как я; шла к тебе, мне подмигнули два студента. Поневоле согрешишь, когда кругом так много молодых мужчин!
Женщина под дождем, которая разговаривала с Джудом, была Арабелла, а происходило все вечером на другой день после вторичного бракосочетания Сью с Филотсоном.
— Мне жаль тебя, — холодно отвечал Джуд, — но я снимаю только одну комнату.
— Значит, ты меня гонишь?
— Я дам тебе денег, чтобы у тебя было на несколько дней на еду и жилье.
— Ну, а не мог бы ты приютить меня, сделай милость! Мне так одиноко, и жить одной в гостинице просто невыносимо. Ну, прошу тебя, Джуд, ради всего прошлого!
— Нет, нет, — поспешно прервал он ее. — Только не напоминай мне о прошлом и не говори даже о нем, не то я не помогу тебе ничем.
— Так, значит, мне уйти? — воскликнула Арабелла и, прислонясь головой к дверному косяку, зарыдала.
— Дом переполнен, — сказал Джуд, — но кроме комнаты, где я живу, у меня есть еще одна, совсем маленькая, не больше чулана, я храню там инструменты, трафареты и те несколько книг, что у меня еще остались.
— И чулан будет раем для меня!
— Но в нем нет кровати.
— Можно постелить что-нибудь на полу. Ничего, для меня сойдет.
Не в силах грубо оттолкнуть ее и не зная, как быть, Джуд вызвал хозяина, сдававшего комнаты, и сказал, что Арабелла старая его знакомая и что ей крайне необходимо пристроиться где-нибудь на время.
— Вы, может, помните меня? — обратилась к нему Арабелла. — Я работала буфетчицей в "Ягненке и флаге". Сегодня мой отец изругал меня, и я ушла из дому без гроша в кармане!
Хозяин взглянул на Арабеллу и ответил, что он ее что-то не припоминает.
— Но раз вы друг мистера Фаули, — сказал он, — я под его ответственность могу что-нибудь придумать для вас на денек-другой.
— Да, да, — подтвердил Джуд, — Она застала меня врасплох, но мне бы хотелось помочь ей выйти из затруднения.
Посоветовавшись, они решили, что постель можно устроить в чулане, который приведут в порядок и сделают пригодным для жилья, пока Арабелла не вернется к отцу или не найдет еще какого-нибудь выхода из положения, в которое, по ее словам, она попала не по своей вине.
— Ты, наверное, слышал новость? — спросила Арабелла, пока убирали в чулане.
— Догадываюсь, о чем ты говоришь, но еще ничего не знаю.
— Я получила сегодня письмо от Энни из Элфредстона. Она слышала, будто свадьба была назначена на вчера, только не знает, состоялась ли.
— Я не желаю говорить об этом.
— Ну и не будем… Только теперь ясно, что это за женщина.
— Замолчи, тебе говорят! Она дурочка, и все-таки она ангел!
— Если брак состоялся, учитель, пожалуй, сможет восстановить свое прежнее положение. Энни пишет, что все так думают. Все его доброжелатели будут довольны, в том числе и сам епископ.
— Пощади меня, Арабелла!
Арабелла была водворена в маленький чулан на чердаке, и первое время Джуд ее почти не видел. Целыми днями она бегала по своим делам — подыскивала себе место, чтобы заняться такого рода деятельностью, в которой лучше всего разбиралась, а новостями делилась с Джудом, когда они на минуту встречались на лестнице или в коридоре. Когда же Джуд посоветовал ей поехать в Лондон, где было больше возможностей устроиться в каком-нибудь питейном заведении, она отрицательно покачала головой.
— Нет, в Лондоне слишком много соблазнов, — сказала она. — Уж лучше любой скромный трактир в деревне.
Утром в воскресенье, когда он завтракал позже обычного, она смиренно попросила разрешения прийти к нему позавтракать: она разбила свой чайник, и не успела купить новый, так как магазины были закрыты.
— Ладно, приходи, — равнодушно ответил он.
Они молча сидели за столом, как вдруг она заметила:
— Ты что-то все грустишь, дружочек. Жаль мне тебя.
— Да, грущу.
— Знаю — о ней. Но вот что: хоть это и не мое дело, хочешь, разузнаю об их свадьбе, если она, конечно, состоялась?
— Каким образом?
— Я собираюсь в Элфредстон за кой-какими вещами, которые там оставила. Заодно могла бы повидаться с Энни — уж она-то, конечно, все знает об этой свадьбе, ведь у нее друзья в Мэригрин.
Как ни тяжко было Джуду согласиться на подобное предложение, мучительное желание узнать новости восстало в нем против благоразумия и одержало верх.
— Можешь спросить, если хочешь, — сказал он. — У меня нет оттуда никаких вестей. Думаю, что свадьба была очень скромная… если только она вообще состоялась.
— Боюсь, мне не хватит на дорогу в оба конца. Придется обождать, пока заработаю.
— Я оплачу тебе проезд, — сказал он нетерпеливо.
Так тревога за Сью и томительная безвестность относительно того, состоялась ли ее свадьба, заставили его послать на разведку ту, к кому он никогда бы не обратился, если бы имел возможность выбирать.
Арабелла уехала, причем Джуд просил ее вернуться не позднее чем с семичасовым поездом. "Зачем я сказал ей, чтобы она была дома к определенному часу? — подумал он, когда она уехала, — Ведь она ничто для меня — и та, другая, тоже". Но, закончив работу, он не устоял и пошел на вокзал встречать Арабеллу, объятый лихорадочным нетерпением узнать новости и готовый к самому худшему. Всю обратную дорогу Арабелла весьма успешно делала ямочки на щеках и вышла из вагона, сияя улыбкой. Но Джуд лишь с самым серьезным выражением спросил:
— Ну что?
— Они повенчались.
— Да, конечно, — пробормотал он.
Однако Арабелла заметила, как горько сжались при этом его губы.
— Энни слышала от Билайнды, своей родственницы, что живет в Мэригрин, будто венчание было странное и печальное.
— Что значит печальное? Разве она не хотела этого"? И он тоже?
— Так-то оно так. С одной стороны — хотела, с другой — нет. Миссис Эдлин была ужасно расстроена и сказала Филотсону пару теплых слов. А Сью так разошлась, что сожгла свою самую нарядную рубашку, еще от той поры, как жила с тобой: дескать, с глаз долой — из сердца вон. — Ну, если женщина так чувствует, она не может поступать иначе. Я ее одобряю, хотя некоторые не одобряют. — Арабелла вздохнула. — Она считает, что только он ее муж в глазах всевышнего, и, пока он жив, она не будет принадлежать никому другому. Кто знает, пожалуй, и еще одна женщина может сказать то же про себя. — Вздох повторился.
— Ну, ты-то не притворяйся! — воскликнул Джуд.
— При чем тут притворство? — возразила Арабелла. — Я чувствую так же, как и она.
— Ладно, я узнал все, что хотел, — отрезал он, кладя этим конец разговору. — Глубоко признателен тебе за новости. Я пока что не иду к себе на квартиру. — И бросил ее там, где она стояла.
Вне себя от горя и отчаяния, он обошел чуть ли не все места в городе, где бывал раньше со Сью, и, не зная, куда пойти еще, хотел было вернуться домой и поужинать. Но порок жил в нем рядом с добродетелью, и вот, впервые за много лет он зашел в трактир. Сью не задумалась над этим как над одним из возможных последствий своего вторичного замужества.
Тем временем Арабелла вернулась домой. Шел вечер. Джуд не возвращался. В половине десятого она вышла и отправилась на окраину города, где жил ее отец, который открыл недавно захудалую лавчонку и торговал там свининой.
— Ну что ж, папаша, — сказала она ему, — хоть ты и дал мне взбучку в тот вечер, я все ж зашла, — хочу тебе кое-что сказать. Похоже, я скоро снова буду замужем и смогу устроить свою жизнь. Только мне нужна твоя помощь, и ты не смеешь мне отказать, ведь я тебе так помогла!
— Сделаю все, лишь бы сбыть тебя с рук!
— И отлично. Сейчас я иду искать своего дружка. Похоже, он загулял, надо притащить его домой. Все, что от тебя требуется, — не запирать сегодня ночью дверь на ключ. Это на тот случай, если мне придется здесь переночевать, а я могу вернуться поздно.
— Я знал, что ты долго не выдержишь и заявишься!
— Так не забудь про дверь. Больше мне ничего от тебя не нужно.
Арабелла пустилась в путь и сначала поспешила на квартиру к Джуду удостовериться, что его все еще нет дома, а затем отправилась на поиски. Прикинув, где он мог быть, она направилась, прямехонько в трактир "Уединение", в котором он раньше часто бывал и где она сама некоторое время работала. И действительно: как только она открыла дверь, ее глазам предстал Джуд; он сидел в полумраке кабины, тупо уставившись в пол. Пил он, по-видимому, только эль. Он не заметил ее прихода, но когда Арабелла вошла и подсела к нему, Поднял глаза и спросил без удивления:
— Ты пришла пить? Я хочу забыть ее и не могу. Вот и все. А теперь пора домой!
Она увидела, что он слегка захмелел, но не пьян.
— Я пришла только за тобой, мальчик мой! Тебе худо. Тебе надо выпить чего-нибудь получше. — С этими словами она поманила пальцем официантку. — Выпей ликеру — это больше пристало образованному человеку, чем пиво. Чего хочешь: мараскина, кюрасо — есть сухое и сладкое — или черри-бренди? Я угощаю тебя, бедняжка!
— Мне все равно, что! Черри-бренди, так черри-бренди! Сью скверно обошлась со мной, очень скверно. Вот уж не ожидал этого от Сью! Я был ей верен, и она должна была остаться верной мне. Я ради нее готов был продать душу дьяволу, а она ни вот столечко не захотела рисковать своей ради меня. Она спасает свою, а моя пусть катится ко всем чертям! Но это не ее вина, уверен, что не ее!.. Бедная девочка!..
Где Арабелла достала деньги, осталось неизвестным, но она заказала две рюмки ликера и заплатила за них. Когда ликер был выпит, Арабелла предложила еще, и Джуд имел удовольствие, так сказать, пройтись по весьма разнообразному ассортименту горячительных услад, поощряемый женщиной, хорошо знавшей в них толк. Арабелла значительно отставала от Джуда и лишь потягивала из рюмки, тогда как он пил по-настоящему; она старалась пить ровно столько, чтобы не опьянеть, — и все-таки выходило немало, судя по ее побагровевшему лицу.
Говорила она с ним неизменно вкрадчивым, успокаивающим тоном, и всякий раз, как он произносил: "Мне все равно, что со мной будет", — а твердил он это непрестанно, — неизменно отвечала: "Но мне-то не все равно!" Наконец настал час закрытия трактира, и им пришлось покинуть заведение. Арабелла обняла его за талию, помогая ему устоять на ногах.
— Не знаю, что скажет хозяин, когда я приведу тебя домой в таком виде, — сказала она, когда они уже шли по улицам. — Дверь-то, наверно, уже заперта, ему придется сойти и впустить нас.
— Н-ничего не знаю.
— Хуже всего не иметь своего дома… Послушай, Джуд, давай-ка лучше пойдем к моему отцу, я сегодня с ним помирилась. Я впущу тебя в дом так, что никто не увидит, а к утру проспишься, и все будет в порядке.
— Что угодно… куда угодно. Черт подери, не все ли мне равно?
Они шли рядом, похожие на любую подвыпившую парочку; она по-прежнему обнимала его, и он тоже в конце концов обхватил ее за талию, не потому, что имел какие-нибудь любовные, намерения, а потому, что очень устал, нетвердо держался на ногах и все время искал, на что бы опереться.
— А вот… э-э… место сожжения мучеников… — запинаясь, бормотал он, когда они переходили через широкую улицу. — П-п-помню, у старика Фуллера, в его "Священном государстве"… мне это вспомнилось, п-потому что мы здесь проходим… Так вот, старик Фуллер в своем "Священном государстве" п-пишет… что, когда сжигали Ридли, доктор Смит читал п-проповедь… и выбрал темой: "И если я… отдам тело мое на сожжение, а любви не имею, — нет мне в том никакой пользы". Часто я думаю об этом, когда здесь прохожу. Ридли, он…
— Да-да. Точно. Ты ведь умница, дружочек, только сейчас это нам ни к чему.
— Нет, к чему! Я отдаю свое тело на сожжение! Ну да… Ты не понимаешь! Надо быть Сью, чтобы понимать такие вещи! А я соблазнил ее, бедную девочку! И она ушла… А теперь мне наплевать, что со мной станется. Делай со мной что хочешь!.. А все-таки она сделала это совести ради — несчастная маленькая Сью.
— Пропади она пропадом! То есть, я хочу сказать, она поступила правильно, — икая, подтвердила Арабелла. — У меня тоже есть чувства; и я чувствую, что перед богом я твоя, и ничья больше, пока смерть не разлучит нас. Ик… ик!.. Исправиться никогда не поздно!
Когда они подошли к дому отца, Арабелла осторожно открыла дверь и стала ощупью отыскивать спички.
Ситуация удивительно напоминала ту, много лет назад, когда они вошли в ее дом в Крескоме. Да и цель у Арабеллы была, пожалуй, та же, только Джуд не думал об этом, а она думала.
— Не могу найти спичек, дорогой, — сказала она, заперев дверь. — Ну, да шут с ними. Иди сюда. Только потихоньку, ради бога!
— Темно, хоть глаз выколи, — сказал Джуд.
— Дай руку, я тебя проведу. Вот так! Ну, а теперь присядь, я сниму с тебя ботинки. Боюсь, как бы не разбудить его!
— Кого?
— Отца. Он такой тарарам устроит.
Она стянула с него ботинки.
— А теперь, — прошептала она, — обопрись на меня… Не бойся, я выдержу. Ну вот одна ступенька, вот еще одна…
— Неужели мы в нашем старом доме близ Мэригрин? — озадаченно спросил Джуд. — Целую вечность я не был тут! А где мои книги? Вот что мне хотелось бы знать!
— Ты, дружочек в моем доме, и тут никто не увидит, как тебе плохо. Вот еще ступенька, и еще… Ну вот, сейчас и дойдем.
