6
Позднее выявилась любопытная деталь: блиндаж, в котором находился в этот день член Военного совета фронта И. С. Хрущев, был заминирован. Генерал-лейтенант Н. К. Попель так рассказывает об этом в своих мемуарах, описывая день 11 июля:
«Днем пробраться на НП было почти невозможно. Открытые подступы простреливались пулеметом. Ординарец Чистякова, пытавшийся доставить командарму обед, вернулся на кухню с разбитым термосом.
Когда стемнело, на наблюдательный пункт пришел Никита Сергеевич.
Он положил на нары плащ и устало перевел дух:
„Примете на постой?“
Ночью мы вышли размяться из надоевшего всем блиндажа. Хрущев завел речь о предстоящих боях за Украину, о широком наступлении:
— Надо готовить людей психологически. Геббельс трубит, что мы можем продвигаться вперед только зимой. А тут — великое летнее наступление, в каком наши солдаты еще не участвовали…
Катуков и Чистяков рассчитывали сменить НП следующим вечером. Но случилось иначе.
В полдень, не различая ступенек, в блиндаж ввалился незнакомый капитан с авиационными погонами. Я принял его за представителя воздушной армии и указал глазами на Михаила Ефимовича:
— Вам, наверно, к генералу Катукову.
— Мне все равно к кому… только побыстрее.
По скулам бледного лица капитана струился пот. Он вытирал его потемневшим рукавом, но пот выступал снова.
— Блиндаж заминирован! — выкрикнул капитан.
На наблюдательном пункте стало тихо, все смотрели на капитана:
— Да, да, этот блиндаж. Мы подложили фугас, когда уходили… с часовым механизмом.
Землянка опустела. Перед выходом Хрущев сказал капитану:
— Не настаиваю на разминировании. Энпэ, на худой конец, можно сменить. Вы, так или иначе, свой долг выполнили. Спасибо вам.
— Нет, товарищ член Военного совета, — возразил тот, — пока не разминирую, не будет покоя…
Фугас был извлечен. До взрыва оставалось двадцать часов. А мы собирались менять НП более чем через сутки».
