Эпилог
Два с половиной года спустя
Я больше не могу оставаться в этом городе. Этот город стал для меня клеткой. Мне просто необходимо выбраться из заточения, расширить границы, перестать бояться того, что по периметру располагаются окна, которые ведут в соседние сектора.
Я стала параноиком на этой почве. Я всё ещё не уверена, что мой мир реален. Что я реальна. А вдруг… этот мир ничем не лучше Лимба? А вдруг, там — дальше, за границами, больше и нет ничего.
Можно назвать меня слегка сумасшедшей.
Я и вправду немного спятила. Словно и не выбиралась из Лимба, потому что он стал моим регулярным ночным кошмаром. Зато там я могла видеть Тайлера.
Не проходит и дня, чтобы я его не вспоминала. И я нашла его — то самое фото из парка аттракционов. На нём я и Шерли. И будущий проводник на фоне двух весёлых девушек. Фотоаппарат был разбит вдребезги после столкновения с мотоциклом, но карта памяти уцелела и теперь это фото стало единственным украшающим опустевшую стену моей комнаты. Иногда я с ним разговаривала (говорю ж, можете смело называть меня сумасшедшей), только Тайлер никогда не отвечал. А я всё ждала, что вот окно в моей комнате распахнётся и словно супергерой из комиксов, проводник возникнет в спальне своей возлюбленной. Это была фантазия Шерли.
Шерли я всё рассказала. Потому что доверяла ей больше, чем самой себе. Я знала, что она не станет считать меня душевнобольной. А если и не поверит, всё равно поддержит мой рассказ о Лимбе, даже если сочтёт его выдумкой. Шерли сама живёт в фантазиях, где главные герои-красавчики из сериалов клянутся ей в вечной любви, делают предложение, и они вместе уходят в закат.
Шерли никому не сдала моё больное воображение. Просто потому что мы лучшие подруги. И возможно, просто потому, что она как никто видела состояние моей матери, когда та проводила в больнице рядом с дочерью сутки напролёт. Моя мама не переживёт, если её единственного ребёнка запрут ещё и в психиатрической клинике.
К слову о маме… Ей стало лучше. Она вернулась на работу и даже закрасила седину в волосах. Больше не плакала, но по-прежнему не отпускала меня от себя надолго, так что можете представить себе её реакцию, когда я сообщила, что хочу отправиться в путешествие. Отец долго разговаривал с ней по этому поводу, после чего она вдруг присмирела и дала согласие. Думаю, они оба понимают, что мне это просто необходимо. Только даже представить не могут насколько сильно.
Вещи были запакованы. Отцовский «шевроле» ждал у входа. Вчера я в последний раз отметилась у доктора Паркинсона и получила «билет на выход». Теперь меня можно было официально назвать здоровой, хотя опасения на мой счёт всё равно оставались. Для этого города я стала настоящим чудом, всё равно, что человек воскресшей из мёртвых. Думаю, если бы Алек со временем восстановился и его бы со мной в один ряд поставили.
Но Алек не восстановился. Всё оставалось печально и стабильно. Сам мэр Харрис за него поручился, чтобы продемонстрировать городу своё величайшее сожаление о том, что его бедолага сын стал виной столь жуткой автокатастрофы. Так что Алек ни в чём не нуждался. Только вот нормальной жизнью это вряд ли можно было назвать.
Я навещала его каждую неделю. Иногда дважды в неделю. Психиатрическая больница «Волард» стала моей второй обителью. Я была знакома со всем рабочим персоналом (они даже в шутку называли меня волонтёром), а серди больных, я стала практически своей. Не знаю почему… но как ни странно, там мне было комфортно. Словно я — часть их странного мира, потому что вряд ли и меня можно было назвать психически здоровым человеком. Здоровые люди не верят в Лимб. А даже если и верят, который год подряд не живут ожиданием появления самого проводника смерти.
Мама начала прощаться со мной ещё за неделю до отъезда. Взяла с меня слово звонить по несколько раз на дню, писать СМС и регулярно отправлять фото. Отец перевёл на мой счёт приличную сумму денег, и хоть я отказывалась от такого вклада в мою безумную идею, всякие уговоры были бесполезны.
— Назовём это твоей второй реабилитаций, — категорично заявил он и поцеловал меня в макушку. — Да и… ты пропустила целых два своих дня рождения, так что считай это запоздалым подарком.
Шерли намеревалась поехать со мной, но почти сразу поняла, что лучше дать мне время побыть в одиночестве, так что просто взяла с меня те же клятвы, что и мама и, скрипя сердце, отпустила.
И вот я в отцовском «шевроле». Небольшая сумка на заднем сидении и фотоаппарат любительского уровня — все мои вещи.
Не успела отъехать от дома, как мамин номер уже высветился на дисплее мобильного. Надела наушник и приняла вызов.
— Немедленно припаркуйся! — раздалась команда первым делом.
— Мама, если выйдешь на крыльцо ещё сможешь увидеть мою машину, — усмехнулась я.
— Мика…
— Мам, я ведь не навсегда уезжаю.
— Знаю… но…
— Всё будет в порядке. Говорю тебя об этом в миллионный раз.
— Ты ведь не собираешься ещё и к Алеку заехать попрощаться?
— Я вчера с ним попрощалась. У него даже приобнять меня получилось, представляешь? Выглядело, как большой прогресс.
Мама с некоторым облегчением вздохнула:
— Хорошо. Не хочу, чтобы ты выехала из города аж с закатом.
— Не переживай. Я буду умницей.
— А я, скорее всего вообще спать перестану.
— Мам… я люблю тебя.
И снова всхлипывания:
— Ма-а-ам…
— Знаю… я тоже люблю тебя. Просто будь осторожна, ладно?
— Конечно. Теперь я всегда осторожна.
Потому что с некоторых пор стала ценить жизнь гораздо больше. Каждый день, каждый час, каждую секунду. Потому что второй такой жизни уже не будет. И потому что я не могу подвести человека, который дал мне этот шанс — начать всё сначала.
Времени десять утра, а на заправке такая очередь из автомобилей. Наконец залив полный бак, припарковалась на стоянке и отправилась к кофейному автомату.
Нащупывая по карманам мелочь, даже заметить не успела, как из-за угла мини-маркета вырулил чёрный блестящий мотоцикл и я, отскочила в сторону, разбросав по асфальту пригоршню монет.
Сердце чуть не встало, и не от испуга — от такого болезненного напоминания. Так что просто ничего не могла с собой поделать и, не двигаясь с места, загипнотизированным взглядом глядела в спину водителя в шлеме — владельца чёрного байка. Он заглушил мотор недалеко от моей машины и повернул ко мне голову.
Зная, что это невозможно, я всё равно позволила крохотной бабочке, надеждой всё ещё живущей в сердце, затрепыхаться слабыми крылышками.
Водитель снял шлем, повесив его на руль, и встряхнул чёрными волосами. И тут-то меня понесло вперёд. С огромными горящими надеждой глазами я опустила руку водителю на плечо и резко развернула к себе.
— Ты в порядке, крошка? — ухмыльнулся на один бок мужчина лет тридцати пяти, с густой щетиной на лице и пирсингом во всех возможных местах.
— Простите, — промямлила я, пятясь назад. Сердце тяжёлым камнем рухнуло вниз живота. Я с силой закрыла глаза и глубоко вздохнула. Мне нельзя нервничать, всё ещё нельзя. Доктор Паркинсон велел отдыхать, избегая даже малейших стрессовых ситуаций, но что я могу сделать, если во владельце каждого чёрного мотоцикла пытаюсь разглядеть его?
Что я могу с этим сделать?!
— Прокатить, детка? — вернул меня в реальность хриплый голос байкера с пирсингом. — Ты чего так ко мне подорвалась?
— Нет… я… я просто перепутала вас кое с кем, — с силой затрясла головой, выбивая из неё все мысли. Просто опустошая — а это я хорошо умею делать.
— Ну ладно, как знаешь, — водитель прошествовал мимо меня к мини-маркету и подмигнул. — Ты это… осторожнее. Смотри куда идёшь, я ведь и наехать на тебя мог.
— Ага… обязательно, — промямлила я, глядя на отдаляющеюся спину мужчины и чувствуя, что для продолжения ещё не начавшейся поездки, мне как минимум часа два потребуется чтобы прийти в себя.
— Опять под колёса лезешь? — раздался сбоку низкий хрипловатый голос, с таким необыкновенным знакомым мне тембром. А вслед за словами — короткая усмешка.
Тайлер стоял у отцовского «шевроле» и подпирал капот пятой точкой. Весь в чёрном: кожаная крутка, чёрные джинсы и высокие ботинки на шнуровке. Волосы взъерошены в идеальном, по моему мнению, беспорядке, одна бровь весело приподнята, под глазами всё те же тёмные пятна, на лице небольшая щетина. И губы… которые сейчас так загадочно улыбаются. А в руках… кофе?
— Ты ведь пьёшь Американо? Не знал, какой выбрать, — Тай улыбнулся шире и, прищурив один глаз от яркого осеннего солнца, протянул мне стакан.
Ноги не слушались меня, не могла и шага ступить. С застывшим на вдохе дыханием стеклянными глазами смотрела на Тайлера и была абсолютно уверена, что уровень моего сумасшествия только что прогрессировал и путешествие по миру придётся отложить до лучших времён моего душевного состоянии. Возможно даже стоит оформиться в «Воларде» и комнатку по соседству с Алеком попросить.
Тайлер опустил руку, резко выдохнул и сам сделал несколько больших шагов в мою сторону. Остановился в метре от меня и снова протянул стакан:
— Больше не любишь кофе?
— Он разговаривает… — прошептала я себе под нос; не моргающими огромными глазами глядя в бледное лицо Тая.
— Он? — вдруг рассмеялся Тайлер. — Эй, я здесь вообще то и всё слышу.
Я приняла у него из рук кофе только для того, чтобы убедиться в реальности стаканчика, ведь не мог он просто в воздухе рядом со мной повиснуть.
Кофе оказался реальным.
— Пожалуйста, — дёрнул плечами Тайлер и с расслабленным видом скрестил руки на груди.
А я всё продолжала смотреть на него, как на призрака.
— Ты здесь? — два почти беззвучных слова вырвавшихся их моего рта и Тай вдруг прекратил улыбаться, видимо сообразив, что моё состояние на грани обморочного.
Его руки оказались на моих плечах. Синие блестящие глаза глядели в мои и словно искали в них ответ.
— Я здесь, — прошептал он. — Слышал, кто-то по мне очень скучал. — И слабая слегка виноватая улыбка коснулась его тёмных губ. — Прости, не мог навестить тебя раньше. Работы было по горло, но я присматривал за тобой.
— Присматривал за мной? — я всё ещё с трудом говорила, пытаясь поверить в реальность происходящего.
— Ну да, — пожал плечами Тайлер и кивнул в сторону припаркованного байка. — И видимо не зря. Под все мотоциклы так бросаешься?
— Я думала это ты.
Тайлер замолчал, лицо вдруг стало выглядеть предельно серьёзно, а затем он вновь пожал плечами:
— Я ведь говорил уже: мне надоели мотоциклы… Эй, Мика? Я здесь, слышишь?
— Ты реален?.. — я и себя-то почти не слышала, но Тайлер видимо ловил каждое моё слово. По привычке запустил руку в волосы, затем решительно выдохнул, забрал у меня из рук стаканчик с кофе, поставил на асфальт и притянул меня к себе, заключив в крепкие тёплые объятья.
— Более чем, — прошептал он мне на ухо, и я со всей возможной мне силой вцепилась пальцами в его куртку, прижимая к себе всё крепче.
— Я была на твоей могиле…
— Правда? И как там?
Я обняла его ещё сильнее, почти уверенная в том, что ещё секунда и Тай растворится.
— Мика…
— Но как? — голос наконец начинал подчиняться, ступор уступал место слезам. — Как?.. Ты жив? Ты вернулся? — с надеждой заглянула в синие глаза, в которых совсем не было уверенности.
— Не совсем, — мягко улыбнулся Тай, поглаживая мою щёку тёплыми пальцами. — Ушёл в отпуск.
— Это ещё как?
— Ну… скажем… и так план перевыполнил. Зарплату мне не платят и никаких премиальных, так что решил уйти в самоволку.
— Что? — теперь внутри меня зарождался испуг. — И ты…
— Всё в порядке, Мика, — мягко улыбнулся Тай. — Меня прикроют одни отличные ребята. Слегка неадекватные, но вполне ничего… Они и сами так делают. Открывать окна в мир живых, знаешь ли… отличнейшая перспектива! Почему бы не воспользоваться? — усмехнулся.
— Идиот! — дав волю слезам, с силой толкнула его в грудь. — Он тебе новые проблемы организует! Старых было мало?!
— Кто? Лимб? — смеялся Тайлер. — Пока браслет на мне он ничего не сможет сделать. Надо было проводника более ответственного выбирать. А я, знаешь ли, не очень люблю работать.
— И всё равно ты идиот!
— Почему? — смеялся Тай, вытирая ладонью мои слёзы.
— Почему не появился раньше?! — теперь я не просто говорила, теперь я кричала с возмущением. — Мог хотя бы сообщение оставить! Хоть что-нибудь! Я думала… думала ты мне приснился!
Лицо Тайлера смягчилось и наполнилось нежностью:
— Но ты же знала, что это не так.
Я замолчала.
Тайлер продолжал улыбаться:
— Я не мог. Правда… Иначе ничего не получилось бы. Но теперь могу. И теперь… я буду рядом, пока ты не пошлёшь меня к чёрту.
— Я не пошлю тебя к чёрту!
— Значит, я буду рядом так долго, как могу.
— Долго это сколько?
— Ну? — Тай задумчиво приподнял брови. — Пока отпуск не закончится.
— И не исчезнешь вдруг? Просто без предупреждения?
— Нет.
— Но ты ведь всё ещё проводник?
— Да.
— Тогда как?
— Сказал же: я в отпуске. Всё тебе надо дважды повторять!
И я улыбнулась.
— Ну вот, — с облегчением вздохнул Тайлер. — Привет.
— Привет, — смех сквозь слёзы.
— Я скучал.
— Я тоже.
— Я знаю.
— Всё такой же самоуверенный.
— Ну, какой есть.
И я сама поцеловала его, на этот раз уверенная на все сто, что этот поцелуй не будет последним.
Я так и не узнала, как Тайлер смог договориться с самой смертью, скорее всего он просто не имел права мне об этом говорить. Официально Тайлер Харрис был мёртв, а тот парень, что находился рядом вот уже пятый год моей новой жизни, был не совсем человеком. Он не ел нормальной пищи, почти не спал, документы подтверждающие его личность были фальшивыми, а иногда он исчезал — когда посещение Лимба ставилось жизненно необходимым, но, не смотря на всё это, Тай всегда старался выглядеть счастливым. Ну или почти всегда — порой глаза его всё же выдавали. Ведь ему никогда не стать прежним собой, никогда не увидеться с сестрой, никогда не вернуться в родной город, никогда не познакомиться с моими родителями и никогда не состарится рядом с той, кого полюбил.
Тайлер уверял меня, что всё это не важно, ведь пока есть время — мы вместе. Но я слишком хорошо научилась разбираться в оттенках его глаз.
Мы исколесили полмира, и мы были счастливы. Однако чем больше времени проходило, тем страшнее мне становилось. Однажды он уйдёт, а мне придётся как-то жить дальше. Без него.
— Я помню насчёт равновесия, — как-то сказала я ему, сидя на берегу настоящего (не фальшивого!) океана, — чтобы что-то получить, нужно что-то отдать взамен. Скажешь наконец, какая цена у тебя?
В ответ Тайлер улыбнулся и, обняв меня за плечи, притянул к себе:
— Всего-то двойной срок отработаю, пустяк. Зато у меня есть ты и лучшие годы моей жизни. А ещё во-о-он то колесо обозрения, на котором мы сейчас пойдём кататься!
— Ты подписал себя на двойной срок проводником смерти?!
— Ну надо ж как-то отрабатывать.
— И когда заканчивается твой отпуск?
— Мика… не думай об этом. Ещё есть время.
— У тебя есть время. А я… а я как-никак старею.
— Поэтому я и не имею права лишать тебя возможности завести нормальную семью. Нормальную, понимаешь, о чём я?
— Мне не нужна нормальная семья! Ты — моя семья!
Тайлер ещё долго смотрел на бушующий океан, затем печально улыбнулся и заглянул в мои глаза:
— Я всегда буду рядом, Мика… Неважно как далеко друг от друга мы будем существовать. Я всегда буду за тобой присматривать.
— Мне этого мало! Я хочу быт с тобой… буквально! И что будет потом? После того, как я умру, а твоя работа закончится? Кем мы станем потом?
— А потом, Мика, когда наши души переродятся в телах совершенно других людей, я найду тебя и снова в себя влюблю.
— И даже в этом ты как всегда уверен!
— Конечно. Я ведь всегда тебя нахожу.
Через несколько лет Тайлер ушёл. Проводник вернулся на службу. И теперь я смотрела на океан в полном одиночестве. Но, как однажды Тай и сказал, я всегда чувствовала его присутствие. Где бы не находилась… Он присматривал за мной.
И возможно, Бог, Дьявол, сама смерть, или просто судьба, однажды подарит нам второй шанс и наши души снова встретятся. Я в это верю. Искренне. Как и Тайлер верил.
Ведь я его север. А он моя стрелка на компасе.
Проводник обязательно меня найдёт.
И я буду ждать.
* * *
— Так, объясни-ка попроще, милочка, как ты сказала вся эта хрень называется?!
— Лимб! Шевели булками, скоро стемнеет! И потом опять твоё нытьё из-за холода слушать!
— Нет… погоди… Ты нормально объяснить вообще в состоянии? Что значит, я здесь уже был?! Где — здесь? Я что умер?
— Поздравляю, ты идёшь в правильном направлении!
— Фигня как-то…
— Райт, шевели поршнями!
— Офигеть… ты даже имя моё знаешь.
— О, ты даже не представляешь, как много я о тебе знаю. Например, что у тебя три родинки на заднице.
— Офигеть… Ты кто такая? Ведьма? Нострадамус?..
— Я ведь сказала: меня зовут Джоан! И это последний раз, когда я вытаскиваю тебя из этого дерьма!
— Джоан… Джоан… Джоан…
— Заело?
— Нет, думаю.
— И над чем же?
— Мне не нравится твоё имя. Я буду звать тебя Джо-Джо!
Конец книги
notes
