Глава 4

Ночь опустилась на землю, однако, вопреки обычаю, царившая на небольшом ее участке суета не желала прекращаться. Все были слишком заняты, чтобы обращать внимание на подобные мелочи. Свет горящих деревянных домов, в лучшем случае с черепичными крышами или фундаментами из камня, рассеивал тьму и прекрасно заменял собою солнце. Кто-то кричал от боли. Кто-то от страха или горечи потерь. Кто-то – тот, кому очень повезло, – умирал молча, не успев испугаться и понять, что его бренное существование закончено. В подвале гильдии пивоваров, даже более глубоком и просторном, чем городская тюрьма, строили планы обороны под руководством самого компетентного в данном случае специалиста – недавно назначенного на свою должность инквизитора, прибывшего в городок, принадлежащий барону Людбергу, чуть ли не из самого святого Рима.

– Падшие ангелы пришли под вечер. Вернее, прилетели. Их дьявольская колесница, появившаяся откуда-то с востока, зависла перед храмом и немедленно начала испускать из себя самое настоящее адское пламя. – Борец с малефиками, ведьмами и еретиками, нареченный именем Август, несмотря на свой далеко не малый возраст – целый двадцать один год, – вздрагивал, словно напуганный ребенок. Но никто из собравшихся в подвале и сжимающих в своих руках оружие не смог бы его упрекнуть. Они сами боялись того великого зла, что нарушило плавное и спокойное течение их жизни. – Оно в единый миг низвергло огненным мечом на грешную землю крест, венчающий церковь! Нашу большую красивую церковь, кою воздвигали усилиями всех окрестных сел и деревень не один десяток лет. Слуги дьявола, как всегда, ударили по тому, что больше всего им ненавистно!

– Или просто уничтожили единственную реальную для себя угрозу, – степенно заметил главный пивовар города Жан Клевье. – Все-таки наш город не какая-нибудь захолустная деревушка на десять домов и ровно вдесятеро больше жителей. Целых три тысячи восемьсот два человека, считая женщин, детей и стариков. Не будь разрушен храм, мы бы с божьей помощью смогли продержаться до прибытия соседей! Ну а теперь…

– Наша борьба еще не закончена, а ты уже сдался?! – Гневный взгляд инквизитора впился в мастера изготовления хмельных напитков, и тот враз ощутил дурноту, словно его уже вели к сложенной из сырых дров поленнице, которая после брошенного факела не горит, а скорее тлеет, медленно поджаривая свою жертву и позволяя церкви совершить казнь без пролития крови. Ведь слуги Господа обязаны проявлять милосердие и сострадание ко всем верующим, спасая души погрязших в разнообразных грехах заблудших, даже если для этого потребуется медленно закоптить их тела. – Да, это демоны! Настоящие демоны, а не какие-нибудь там неверные сарацины или даже их малефики, принявшие в себя скверну преисподней! Но и их можно победить! Можно! Святое воинство в крестовом походе уже делало это, и я сам, слышите, сам видел труп одного подобного существа в подвале духовной академии, куда молодых послушников водили, чтобы они всегда могли опознать противника в лицо!

– Но мы не паладины, – прошептал чей-то голос, и слова в наступившей тишине прозвучали подобно удару грома. А вслед за ними тут же послышался надсадный хрип, перешедший во влажное бульканье.

– Зачем ты это сделал, плотник Ганс? – мягко спросил дознаватель здоровенного рыжего детину, стоявшего сейчас с громадным топором, чье лезвие было испачкано кровью затихающего у ног убитого человека. – Мясник Жозеф, конечно, допустил грех, усомнившись в силе нашей веры и способности противостоять посланцам ада, но это еще не повод, чтобы отправлять его на встречу со Всевышним даже без суда! Он же не закоренелый вольнодумец, сопротивляющийся аресту преступник или, упаси господи, богомерзкий еврей! Разве ты не знаешь, что бывает с теми, кто берет на себя обязанности святой нашей матери-церкви, не имея на это права, а?

– Ну, так оно, это… – развел руками убийца, чья жертва еще даже не начала остывать. – Некогда! Судить некогда! Демонов бить пора!

– Налагаю на тебя епитимью, – жестко и непреклонно заявил инквизитор. – Прочтешь сотню раз… Мм… какую бы молитву подобрать, чтобы избавляла от излишней гордыни и поспешности в решениях… А, ладно, потом назначу, если выживешь. Сейчас действительно некогда. Я помню, что едва успел выбежать из разрушаемой церкви и потерял сознание, брошенный на землю какой-то колдовской силой. Что случилось потом?

– Церковь уничтожили, замок барона уничтожили, – меланхолично перечислил судья, несмотря на свою тучность, каким-то образом сумевший сбежать от исчадий зла. – Следом демоны подожгли своими адскими молниями самые богатые дома, выбрались из колесницы и начали веселиться, словно упившиеся пойлом наемники. Они прибивали всех, кого могли поймать, к воротам, развешивали на деревьях, сажали на колья. Булочницу Марту заставили вступить в греховную связь со всеми по очереди прямо на главной площади, но остальным бабам почему-то подолы не задирали, а просто сгоняли их в чей-то хлев.

– Наверное, она ведьма, – предположил кто-то. – Иначе с чего ей одной выпала такая честь, а? Да и красивая она больно, не бывают нормальные люди такими! И дети ее, ни один из трех, не умерли!

– А моя жена в свои восемнадцать уже четвертого похоронила! – поддакнули ему.

– И моется часто, раз в месяц как минимум! – вспомнили новый факт еще какие-то уважаемые и достойные люди, из чьих голосов и складывалось общественное мнение, вполне достаточное для того, чтобы обвинить человека в чернокнижии просто потому, что он кажется им подозрительным.

– Да точно ведьма!

– Сжечь ее! Давно никого не сжигали, с середины зимы уже, вот и расплодились слуги дьяволовы!

– Возможно, – вздохнул инквизитор, обрывая начавшийся гвалт. – Вина Марты пока не доказана, хотя доносы на нее и поступали, но были сочтены лживым наветом. Наверное, я тогда ошибся или проявил излишнюю мягкость при допросе подозреваемой. Надо было проявить жесткость, несмотря на ее положение и предстоящие роды… А впрочем, о чем я? Соитие с посланцами ада, не важно, добровольное или нет, зафиксировано? Ну, значит, другого решения быть не может, аутодафе. Если невиновна, Господь на небе вознаградит ее за перенесенные на земле муки. Так, не отвлекаемся, рассказывайте дальше, что делали демоны и кто меня сюда принес.

– Я и принес, – буркнул пивовар, – подумал, что негоже оставлять христианскую душу на потеху отродьям адовым. Да и подкатило вас, сударь, если честно, почти под ноги. Божьим провидением, не иначе. А адовы отродья, когда церковь и замок разрушили, пошли дома поджигать, всех мужиков, кто на пути попался, убивали. Но я со своими ребятами успел вас сюда спрятать, выгнав семью за ворота. Дом-то рухнул уже, сгорел дотла. Но у нас подвалы глубокие, даже жара не чуется, а еще отсюда тайный отнорочек есть наружу, через него народ-то и собрали.

– Спаси тебя Бог, Жан, – низко поклонился пивовару инквизитор, избавленный от участи жертвы посланцев зла. В иное время и в ином месте такой поступок был бы немыслим и мог стать темой для пересудов на ближайшие годы, но только не здесь и не сейчас. Окажись на его месте даже король, никто бы не счел, что венценосная особа роняет свое достоинство благодаря смерда. Душа важнее тела, а именно на нее могли бы покуситься демоны, если бы в их лапы попался профессиональный борец с нечистью. – Значит, исчадия ада по-прежнему на площади? Это точно?

– Да, там, – осторожно поведал профессионалу в деле искоренения зла недавно забившийся в подвал мальчишка лет десяти, достаточно взрослый, чтобы сжимать в руках кухонный нож и даже пустить его в ход. – Они туда согнали женщин и всячески их мучают! Ругаются, еще слов таких не знаю, но точно ругаются, стражники всегда таким же тоном разговаривают. Один главный на остальных кричит почему-то и даже шлемы с них снимает, чтобы по мордам настучать. А те говорят ему чего-то униженно, но почему-то не делают того, чего он хочет. Быстрее, идемте, надо пленным помочь! Там моя мама-а-а-а!

На последних словах ребенок, порядком напуганный произошедшими этой ночью событиями, сбился на рев, впрочем, тут же оборванный хорошей зуботычиной, избавившей крикуна заодно и от нескольких лишних зубов. К счастью, еще молочных. Впрочем, насколько знал инквизитор, людям редко приходится сожалеть о том, что зубы у них снашиваются и не вырастают вновь. Человеческое племя очень короткоживущее и в большинстве своем до подобной глубокой старости просто не доживает – сводится в могилу войной, бедой, голодом или чумой.

– А может, они сами уйдут? – робко заметил кто-то. – Ну, пожгут дома… Если еще осталось, что жечь, пограбят, хватать им, кроме нас, уже, наверное, некого… да и провалятся обратно в преисподнюю? Ведь те, кого не убили, уже до ближайшего леса добежали и там схоронились.

– Полгода жесткого поста! Нет, год! – не замедлил с епитимьей инквизитор. – И даже не надейтесь отсидеться в подвале, словно трусливые крысы! Ганс! Снимаю с тебя грех убийства и назначаю своим помощником! Вижу, ты проявил мудрость, достойную настоящего слуги Господа! И похоже, сегодня нам придется взять еще несколько грехов на свои души, чтобы достойно нести волю Его! Так! Арбалет у кого-нибудь есть? Жан, у вас в гильдии пара штук хранилась, точно помню.

– Так богомерзкое же оружие. Я еще помню, как за владение им вешали, – осторожно заметил инквизитору пивовар. – А так да, есть. Вон в том уголке, в ящичке, прямо под ногами прикопаны три штуки.

– Против слуг дьявола любые средства разрешены, – зло бросил Август, ковыляя в указанном направлении и доставая из-под своей одежды крупную плоскую флягу с необычно высоким горлышком. – На проповедях ведь сколько раз повторяли этот тезис! Ради такого случая в законах небесных решено сделать исключение. Здесь, да? Дайте мне нож, не руками же копать! И молитесь! Молитесь, пока есть время! Сейчас мы нападем и сокрушим отродья зла!

Через двадцать минут инквизитор мог бы собой гордиться, если бы еще был жив. Толпа из нескольких десятков вооруженных дрекольем и холодным оружием мужиков отвлекла на себя отряд малинитов, среди которых лишь один, самый главный, под влиянием закодированных в его разум программ сохранил достаточно соображения, чтобы понять всю необычность и неправильность происходящего и соответственно неуместность полученных от начальства приказов. Но его допуска не хватало на то, чтобы изменить шаблоны поведения, заложенные в подчиненных, устроивших захват заложников и резню в ближайшем к месту основной диверсии населенном пункте, что обязано было послужить отвлекающим фактором для сил правопорядка. Если бы он узнал, что по дороге миновал как минимум десяток деревенек, просто не заметив их с высоты полета флаера или не распознав как человеческое жилье, то, наверное, очень удивился бы. Однако как бы то ни было занятый своими мыслями, а также наблюдением за уничтожаемым ополчением командир пропустил тот момент, когда за спинами расстреливаемых из плазменных винтовок людей поднялся с земли сжимающий в руках арбалет инквизитор.

Выпускник духовной академии доказал, что не зря тренировал тело и душу, выстрелил из своего оружия и даже попал в цель, которой избрал открытый проем, ведущий в недра флаера. Обычная стрела не причинила бы боевой машине никаких повреждений, но как раз на случай встречи с порождениями зла инквизиторам выдавался специальный состав, сваренный алхимиками святого города по рассекреченной ради такого дела рецептуре греческого огня. Зажигательная жидкость, плескавшаяся в примотанной к снаряду фляге, снабженной надежно защищенным от внешних условий фитилем, запрятанным в высокой крышке, успела натворить достаточно дел, прежде чем ее потушили. В общем и целом от высокой температуры успело испортиться не так уж и много крайне уязвимой электроники. Вот только заменить ее было нечем. И починить свое средство передвижения в текущих условиях малиниты не могли. Отряд религиозных фанатиков с прошитыми в сознании и подсознании программами остался посреди уничтоженного ими города, во все стороны от которого разбегались уцелевшие жители, спешащие поведать людям о явлении посланцев зла.

Лишь в нескольких десятках километров от этого места о развернувшейся трагедии ничего не знали. Хотя подспудно и ожидали от ушедших неизвестно куда террористов чего-то подобного. Возвращения врагов ждали со страхом каждую ночь, но дни сменялись один за другим, а они все не шли и не шли. Да выжившим обитателям научной базы «Амаласунта» и без того нашлось чем заняться. В частности, людей очень интересовали сведения, которые имел единственный находящийся в их распоряжении источник информации.

– Ну и чего вы смогли выяснить у этого аборигена? – По привычке сунувший свой нос к ученым, пытающимся пообщаться с аборигеном, Алекс Вей, наверное, ради разнообразия оказался сытым, выспавшимся, хорошо отдохнувшим и находился в отличном настроении. Всех, кого можно было спасти в руинах разрушенного участка города, перенесенных неведомо куда, он спас. При помощи инженеров полицейский участок снабдили более-менее работающей системой обороны. И даже действующим водопроводом, функционирующим при помощи системы сбора атмосферной влаги, нашедшейся в небольшом частном бомбоубежище, где датчики засекли какое-то подозрительное шебуршение, и разрытого экскаватором в целях обнаружения выживших. – Вроде бы вчера Сэмми докладывал, что вы уже уверенно разбираете его тарабарщину.

– Удивлен, что ты это помнишь, – буркнул компьютерщик. – Мне казалось, тебя больше интересует биотуалет, который ты с мясом выдирал из того частного бункера.

Владелец личного убежища повышенной комфортности был отставным офицером космического флота. Снабженцем. Иными словами, тащил в родные закрома все, что мог безбоязненно потерять по ведомостям. И свой подвал, весьма обустроенный, с большим баром, бильярдом, капсулой виртуальности и личной горничной, чей наряд не в каждом секс-шопе на манекен рискнули бы надеть, сделал из приобретенного неведомыми путями жилого модуля, предназначенного для планет с довольно агрессивными условиями внешней среды.

Жаль, воспользоваться накопленными богатствами не сумел и безвестно сгинул. Вероятно, был погребен под завалами или убит малинитами при попытке наставить на них наградной пистолет. А вот его служанка-содержанка оказалась умной девочкой и при первых признаках пальбы из тяжелого вооружения спряталась в импровизированный бункер, где ее и завалило рухнувшим при пространственном переносе домом.

Что пережила девушка, несколько дней проведя пусть и в комфортном, теплом, светлом месте, где стоял пищевой синтезатор, рассчитанный на полугодовое использование десятком человек, сказать сложно. Но вот Алекс результатами ее одиночного заключения остался доволен. Раньше ему на подобных моделей, способных украсить собой любой мужской журнал, приходилось лишь смотреть. Но после того как вытащенная им собственноручно, вернее, собственно-эксаваторо-ковшно девушка оказалась на свободе, бывший военный пилот уже третью ночь засыпал не в одиночестве. Да и работающий туалет своим комфортным, сделанным не иначе как в расчете на страдающего геморроем штабного работника сиденьем грел не только тело, но и душу.

– От нашего гостя мы узнали довольно многое. – Вячеслав, ставший кем-то вроде ответственного за научный подход к изучению непонятного места, где они оказались, лучился самодовольством так, будто это он в последнее время сделался самым уважаемым и популярным у женской части выживших человеком. – Место, куда мы попали. Примерный уровень развития человечества. Политическую обстановку. Более-менее распространенные в здешних местах диалекты. С источником информации нам, должен признать, повезло. Помимо своего родного наречия он знает довольно много слов языка, называемого латынью и играющего в этих краях роль универсального средства коммуникации. А язык, в свою очередь, нашелся в наших базах данных, так как использовался, пусть и в сильно искаженном виде, даже тогда, когда появились цифровые хранилища информации. Разные древние заклинания на нем в голофильмах пели сектанты, да и медиков зачем-то заставляли его учить.

– Ну и где мы? – Добродушное отношение к окружающему миру, которым просто сочилась улыбка Алекса, по какой-то странной причине вызывало у окружающих сильные противоречивые чувства. Вот и сейчас Вячеслав передернул плечами и нарочито грубо буркнул:

– В сорока лигах от аббатства Святой Варвары, – после чего с добрым, буквально ангельским видом добавил: – Примерно.

Поперхнувшийся от такой географической шарады Алекс осторожно уточнил:

– А поподробнее? И почему такая низкая оценка?

– В нашего аборигена, к моему большому сожалению, не встроена система глобального позиционирования, что конечно же намного уменьшает точность картографирования. А из-за отсутствия даже базовой нейросети и модулей памяти сильно затруднено составление хотя бы приблизительного маршрута к основным ориентирам на местности. Наше местонахождение известно с точностью плюс-минус два лаптя на карте мира. Данный регион называется Валахия. – Хронически не высыпающийся в последнее время ученый посмотрел на бывшего пилота как на своего личного врага и медленным скучным речитативом принялся отвечать. За каких-то четверо суток научный сотрудник умудрился не только подгрузить две начальные базы по медицине из коллекции кремниеголового Сэмми, но и более или менее воспользоваться ошметками содержащейся в них латыни для того, чтобы хотя бы немного научиться разговаривать с аборигеном. – В связи с тем что эта местность в новейшее время сильно пострадала сначала от ядерных взрывов, а позже из-за тектонических смещений, вызванных нестабильностью земной коры, привязка по контурам горных вершин к имеющимся у нас картам невозможна. Также можно заключить, что вообще все имеющиеся у нас карты имеет смысл стереть, так как их ценность практически нулевая. Так, например, в это время еще есть Сицилийский полуостров. И на месте Итальянского архипелага из вод Средиземного моря вполне себе выступает сапожок, виденный мной только на исторических атласах. Также пока еще существует Английский остров и Япония.

– Я знаю географию древнего мира, – фыркнул пилот. – Эм… Ну примерно. Видел в школе, как выглядела планета до момента, когда человечество начало заниматься на ней косметическими военными процедурами. Ты мне континент назови.

– Евразия, – буркнул ученый. – Сам бы мог догадаться, учитывая, что пришедший к нам человек не азиат, не краснокожий и не негр.

– А разве бывают люди с красным цветом кожи? – удивился Алекс, но его проигнорировали.

– Если еще точнее, то Европа, – продолжал свой рассказ Вячеслав. – При условии, что ты вспомнишь это слово. Не географический центр данного региона, но и не окраина какая-то. И сейчас середина пятнадцатого века по календарю от Рождества Христова, о котором ты тоже, наверное, слышал. Впрочем, местные больше любят пользоваться системой отсчета от высосанной из пальца даты, повествующей о сотворении мира. Надежность установления временного интервала составляет плюс-минус десять лет.

– Прелестно, – кивнул бывший пилот. Известие, что он где-то в далеком прошлом, удивило его не сильно. С мыслью о том, что забросило выживших далеко и вернуться вряд ли удастся, Алекс уже внутренне смирился. А в жизни своей он повидал немало разных дыр, и место, где, кроме горстки свихнувшихся фанатиков, по нему никто не стрелял, готов был признать априори далеко не самым худшим, в каких бы координатах сия точка не располагалась. – Получается, бояться нам нечего. Я, конечно, не великий знаток истории… Только, по-моему, даже самые примитивные пушки еще лет пятьсот не изобретут. А любую толпу дикарей с копьями можно будет разогнать парочкой хороших излучателей. Что еще удалось узнать?

– Очень много интересного, – улыбнулся ученый, и отставной военный почему-то сразу понял, что услышанное ему не понравится. Можно сказать, он это предвидел. Считал своей не раз побывавшей под обстрелом пятой точкой импульсы с коры головного мозга собеседника раньше, чем те успели облечься в слова. – И кстати, ты очень фиговый знаток истории. Или те, кто писал учебные базы, которые нам удалось раскопать, знают ее немногим лучше. Хотя, скорее всего, верно несколько иное предположение. Это не наше прошлое. И доказательств тому предостаточно.

– Перечисли, – предложил Алекс, который никак не мог сообразить, что же именно ему не нравится.

– Хорошо, – кивнул научный работник. – Вот только боюсь, ты вряд ли чего поймешь, раз даже с наличием пушек дал такого маху.

– У, это надолго, – тяжело вздохнул Сэмми, подпер голову кулаком и, кажется, постарался заснуть сидя.

– Здесь есть даже и не думающая разваливаться Римская империя, являющаяся теократической республикой с папой во главе, и ей в той или иной форме подчиняются все остальные государства Европы. Здесь свирепствует инквизиция, несколько лет назад, однако же, реформированная и переставшая жечь женщин за красоту, а грамотных за умение читать. Теперь эта организация помимо прямых обязанностей типа охоты на ведьм выполняет функции политической полиции и научно-исследовательского института. Уничтожает инакомыслящих и собирает под свое крыло различных ученых и изобретателей, если не усматривает в их работах признаков сотрудничества с нечистой силой, – принялся злорадно вещать Вячеслав, не особо заботясь о том, говорит ли о чем-нибудь его собеседнику донесенная до него информация, расходящаяся с официальными учебниками истории. – И самое главное, здесь есть сама эта нечистая сила, обладающая поистине сверхъестественными возможностями, и громадное количество людей, ей служащих. Целые страны, между прочим. А имя повелителя зла недавно изменилось. Теперь он не дьявол. Ныне преисподней заправляет засевший в проклятом граде Стамбуле Малин!

– Ни… ни фига себе заявочки! – Алекс икнул от неожиданности, а после тряхнул головой, пытаясь немного разобраться в облаке зашебуршившихся под крышкой черепа мыслей. Бывший пилот выставил ладони вперед в протестующем жесте, попытавшись таким образом хоть немного отгородиться от новостей. – Поподробнее, пожалуйста! Краснокожих людей я еще могу принять за последствия хронического недосыпа, но вот с Малином – это ты перебрал.

– Все просто – как удалось понять из речи аборигена, взрыв установки раскидал базу и большую часть города не только в пространстве, но и во времени. И уж не знаю, как, но основные силы террористов, которых и можно поблагодарить за все происшедшее, появились в этом мире на целых пятнадцать лет раньше нас. – Улыбка ученого была просто сардонической, видимо, состояние, в которое он вогнал собеседника, и реакция на его слова очень уж порадовали Вячеслава. – И уже умудрились натворить такого, что известным нам вариантом истории теперь можно только подтереться в туалете. Ты же помнишь по школьным базам, что до Великой войны в человеческом обществе очень большую роль играли различного рода верования и религиозные течения?

– Ясное дело, – кивнул Алекс. – Об их вредоносном воздействии на данном этапе развития общества нам чуть ли не каждый год разными словами твердили.

– Сам понимаешь, не просто так в двадцатом году от основания Федерации приняли закон Симпсона-Костычева о запрете любых религий и сект. Уж слишком хорошо этот яд позволяет манипулировать общественным мнением, превращая толпу в ревущего всесокрушающего зверя, не принимающего ни логики, ни фактов, – довольно кивнул Вячеслав. – Развитие любой религии, если ты еще помнишь школьные базы, натыкается обычно на такую проблему, как доказательства существования Бога и Божественной воли. Но только не в нашем случае – появившиеся малиниты очень быстро показали себя идеальными кандидатурами на должность представителей зла на Земле. Ну а если есть дьявол – дальше, надеюсь, разжевывать не нужно?

Алексу было нужно. Он плохо разбирался в причинно-следственных связях поведения фанатиков, верующих и прочих, по его мнению, психически нездоровых личностей.

– Резкий подъем религиозности и присутствие военной угрозы из региона, захваченного малинитами, способствовали практически моментальному объединению Европы под знаменем святого престола в Риме, – вздохнул Вячеслав, выдавая необходимые пояснения. – Зачем малиниты захватили именно Стамбул, я точно сказать не могу. Но то, что этим они уничтожили центр кристаллизации одной из ветвей христианства, гарантирую. Более полной информации об этом периоде истории и существующих на сей момент религиозных сектах в школьных базах нет, а среди нас, так уж случилось, отсутствуют профессиональные историки. Да и вряд ли нам это помогло бы. Судя по словам аборигена, тут такая чехарда творится, что сам сатана – это имя противоположной Богу силы – свихнется. Простейший пример – если помнишь, основной причиной Великой войны, разрушившей старую цивилизацию, было как раз противостояние христиан и мусульман.

– Ну-у-у… Да… Вроде бы. – Почесывающий голову в попытках вспомнить хоть что-то из школьных баз по истории, давным-давно затертых более необходимыми техническими знаниями, Алекс ощущал какие-то слабые мутные ассоциации. Он даже не исключал, что ответственными за них может быть развлекательное головидео, в котором время от времени попадались псевдоисторические блокбастеры.

– Так вот, в этом мире, как бы это странно ни звучало, оно уже сейчас идет на всю катушку. Как там обстояло дело с первым контактом разных цивилизаций, мы можем лишь догадываться. Сам понимаешь, наш информатор не того полета птица, чтобы знать такие подробности. Однако определенные выводы из сказанного им сделать можно. – Вячеслав потер ладони, словно озяб. Видимо, ученый не мог удержаться от нервных переживаний при одной мысли о террористах, которые превратили «Амаласунту» в груду руин. – Малиниты, понятное дело, считали себя не исчадиями зла и чудовищами, а как раз наоборот, посланцами небес. И из этого амплуа выходить не стали. Они начали активно нести свет своей веры попавшимся им под руку дикарям при помощи плазмометов, объявив себя ни много ни мало спустившимися на землю ангелами и строя Царство Божие на земле – в их понимании этих слов.

– Мне вот интересно, как они хакали мозги людям, у которых нейросети нет и не было? – задумался вслух Сэмми. – Не забили же они ими трюм своего корабля под завязку? Впрочем, если нашелся хороший промышленно-медицинский микросинтезатор, могли и на месте наладить выпуск. Там массы-то всего ничего, грамм пятнадцать. Правда, остается вопрос с расходниками…

– А поскольку попали малиниты именно в область, занимаемую мусульманами, то большая часть тамошнего населения, убежденная явленными им чудесами и рабскими имплантатами, вмонтированными в головы более-менее крупных феодалов, даже сомневаться в их статусе не осмелилась, – не обратил на компьютерщика внимания Вячеслав. – Теперь население значительной части этого континента исповедует малинизм, будучи абсолютно убежденным, что принадлежало к этой религии и раньше. Просто в силу неправильного толкования священных текстов находилось в изрядном заблуждении относительно заповедей, которым следует подчиняться.

– Как же это. – В душе Алекса зашевелились неприятные предчувствия. – Проклятье! Получается, к нам население всей Евразии скоро в гости постучится с ножами в руках? Да у нас же зарядов батарей на всех не хватит! Впрочем, каких батарей! Жахнут сектанты пару раз с крейсера, уничтожат участок, а потом последует десант с добиванием уцелевших, и все, спета наша песенка! Надо немедленно бежать! И маскироваться под местных, пока не накрыли!

Поморщившись от неприятных перспектив, бывший пилот принялся перебирать остатки знаний стратегии и тактики, которыми его пичкали на ускоренных курсах доблестных военно-космических сил Земной Федерации. Что-то надо было делать. Причем так, чтобы не поспешить и не наломать еще больше дров, хватит разбросанного вокруг бурелома, поваленного в первую очередь малинитами, ну а во вторую – появлением в этом медвежьем краю Евразии более уравновешенных, чем предыдущие, выходцев из альтернативного будущего. Как минимум ясно, что пора обзаводиться собственной разведкой и только после анализа расклада в окружающем мире и основных значащих фигур можно более или менее прогнозировать глубину той дыры, в которую всех выживших угораздило свалиться.

– На ваш взгляд, этот абориген смог многое понять, находясь в нашем несомненно гостеприимном обществе? – неожиданно спросил Сэмми.

– Это вы о чем? – Вопрос компьютерщика выбил ученого из колеи.

– Это он о том, что в случившемся есть не только ваша или моя вина. Вляпались и доказали свою просто фантастическую профпригодность все. И лейтенант Замволт в частности. – С каждым последующим словом бывшего пилота настроение падало все больше и больше. Да и Сэмми сидел мрачнее тучи, видимо уже просчитав при помощи своих имплантатов, к чему идет дело. Любители виртуала частенько имели серьезные отколонения в психике, но вот математический анализ и логику вставленные в их мозги компьютеры забыть попросту не могли. – В зависимости от вашего ответа его придется или устранить, или, хоть и с оговорками, использовать для сбора информации. Но в любом случае решать необходимо уже сейчас.

– К… как устранить?! – Возмущенный крик ученого был прерван успокаивающим движением руки пилота.

– Как обычно, – вздохнул Сэмми. – Из плазмомета. Ну, можно и передозировку устроить, если лекарств не жаль.

– Но зачем?! – Ученый переводил взгляд с одного своего собеседника на другого, искренне не понимая их мотивов.

– Он видел, насколько мы слабы и малочисленны, а в этом мире друзей у нас нет. И не надо мне врать, что вы не понимаете слов «секретность» и «режим доступа». Ведь это первое, что скидывали особисты в нейросеть при регистрации на территории базы, – вздохнул Алекс. – А сейчас вы не будете истерить, а максимально ограничите контакты объекта с окружающим миром, так сказать, во избежание. Рекомендую снотворное плюс наручники. И после этого, убедившись, что абориген никуда не денется хотя бы еще пару часов, присоединяйтесь к совещанию в штабе.

– Это в кабинете лейтенанта Замволт? – хмуро уточнил Вячеслав.

– Да, именно там, – согласился бывший пилот. – Тем более что ребята Гомеса уже более или менее привели эти развалины в божеский вид.

Совещание, которое деятельный бывший пилот собрал через каких-то полчаса, едва началось и тут же забуксовало всерьез и надолго. Информацию о том, куда именно их занесло и какая именно фигня здесь творится, все выслушали с интересом. Но вот в дальнейшем их мнения кардинально разделились.

– Эту заразу надо немедленно уничтожить, пока она не успела как следует укорениться и не превратила все население Земли в зомбированных фанатиков! – Алекс Вей был категоричен, как и все военные. – Мы немедленно должны бросить инженеров на то, чтобы соорудить из уцелевшего хлама что-нибудь взрывающееся и начинить его взрывчаткой. Раз мы в прошлом и у местных из авиации в лучшем случае найдутся дрессированные орлы, то больше чем уверен, система ПВО корабля фанатиков уже не работает. У них теперь и других дел хватает, к чему обороняться от несуществующих угроз! Я поведу брандер лично! Тем более что устройство катапульты в этой модели едва ли не самое простое и надежное, какое только можно придумать. Лишенных базы и основной ударной силы фанатиков пускай дорезают местные. Думаю, справятся как-нибудь. А тут, как только разделаемся с основной угрозой, надо готовить современную систему обороны. Да просто обрушить единственный путь с этих скал вниз, и все, никакая армия нас не достанет!

– Вероятность успеха – крайне малая величина, и она стремится к минус бесконечности, – меланхолично возразил ему Сэмми. – Я предпочитал магические реальности, но и в космосимуляторы тоже играл. Крейсер нам сшибить нечем. Даже самый маленький и полудохлый. Тем более в атмосфере, где от разгерметизации никому не будет ни жарко ни холодно. А надеяться на халатность персонала глупо. Чтобы управлять орудиями, хватит одного жалкого пакета программ, которому до искина – как амебе до хомо сапиенса. Плюс засечет он радарами брандер за принципиальным отсутствием иных летунов на планете чуть ли не сразу после взлета.

– И что ты предлагаешь? Неужели у тебя есть на примете какая-нибудь выполнимая идея? – Скепсис, которым была наполнена речь Алекса, едва ли не конденсировался на стенах. Тем более что после переноса в этих глухих горах оказалось немного холодновато. А еще точнее – стояла нечеловеческая холодрыга, особенно ночью и рано утром. Днем солнышко еще более или менее отогревало склоны, заставляя испаряться легкий иней, оседающий на камнях и металлических частях техники. Немногочисленные работающие обогреватели пока еще с грехом пополам справлялись с нагрузкой, но, как удалось выяснить у аборигена, все только начиналось. В этих местах через пару месяцев ожидалось начало настоящей снежной зимы, во время которой перевалы закрывались надежнее дверей городской тюрьмы славного города Киль, откуда и происходил незадачливый торговец, на свою голову попавшийся сначала местным недалеким бандитам, а потом заброшенным в эту тьмутаракань далеким потомкам. И между прочим, только после этого совещания станет понятно, что для него в итоге оказалось хуже.

– Конечно же есть! – Тон, которым обычно общаются с сервисными ботами или недалекими родственниками, выходил у кремниеголового просто на отлично. – И даже несколько! Для начала озвучу самый быстроисполнимый. Я тут посмотрел списки выживших и натолкнулся на целого микробиолога. Правда, она все еще полностью не пришла в себя, но вы просто представьте, какие отличные горизонты это нам открывает! Примерно как в «Норна, беги!» или в «Падении Дома Ашеров». Просто отличная идея! Колония нанороботов-переносчиков и боевой вирус повышенной вирулентности со счетчиком поколений!

Переполняющие компьютерщика эмоции привели к тому, что он даже принялся подпрыгивать на месте, заставляя при этом свой мешковатый балахон, покрытый подозрительными крайне разнообразными пятнами, мелко подрагивать. К слову, заставить его сменить это, как он выразился, «мое сокровище» на нормальную одежду не удалось даже лейтенанту Замволт.

– Микробиолог, микробиолог, – забормотала седовласая лейтенантша, вызубрившая весь невеликий список выживших назубок, благо не так их было и много. – Это та девочка, которая после многократного изнасилования до сих пор толком в себя не пришла? Нет, она, конечно, может и при себе иметь какую-нибудь экзотическую флору и фауну, прямо в организме, если малиниты давно венерологов не посещали, но, боюсь, переделать ее в боевой вирус не сумеет. Тот, кто действительно способен провернуть подобный фокус, в сферу обслуги работать не устроится. А по документам она работала продавщицей в магазине детского питания!

– Не факт, – задумчиво пробормотал Вячеслав, похоже, переведший дух после своей длинной речи, описывающей общую картину мира, и теперь готовый включиться в дискуссию. – Но даже если у нас в госпитале сейчас приходит в себя настоящий гений, ваши мечты о биологическом оружии разобьются в пыль при столкновении с реальностью. В уцелевшем участке города нет ничего, похожего на лабораторию, где можно манипулировать цепочками ДНК.

– Как же? – удивился Алекс. – Я же отрыл…

– В аптеках и стоматологии просто нет нужного оборудования. И даже в обычных больницах, – отмахнулся от него ученый. – Пальцем новую форму жизни, во всяком случае с требуемыми вам параметрами, не сделаешь. И мы все же не боги. То же самое относится и к любому другому высокотехнологичному производству. Кое-что склепать на коленке из разного добра, теперь ставшего бесхозным, конечно, можно. Но без добывающей и перерабатывающей базы, соответствующей уровню покинутой нами цивилизации, следует готовиться к неизбежному техническому регрессу.

– И как низко мы скатимся? – осторожно уточнила Ида.

– Как бы я ни уважал мастерство Сэмми и его технический гений в условиях отсутствия законодательной базы с ее ограничениями и контроля психически нормальных специалистов, – ученый слегка наклонил голову, отдавая должное кремниеголовому, – но без готовых схем он не соберет и простейший антиграв.

– Ну да, нужные скилы не прокачаны, – вынужденно признал любитель виртуальных реальностей. – Кто же думал, что в прошлое попаду, иначе бы баз необходимых заготовил… Не, ну воздушный шар я и из местных материалов построю. И даже планер, наверное. А вообще, хочешь победить малинитов, думай как малинит. Превратим шутер в стратегию и посмотрим, чей левел выше!

– А на человеческом? – осторожно уточнил мало чего понявший Алекс, с неудовольствием отмечая, что приступы адекватности у обладателя кучи встроенных в мозг имплантатов периодически сменяются крайне сумрачным состоянием рассудка.

– Он говорит, нужно захватить местное государство, – подумав, перевела речь старого знакомого Замволт. – С нашей техникой и знаниями, пусть даже всего лишь огрызками от нормальных техпроцессов, мы сможем заставить их совершить резкий научный рывок. И они будут представлять собой уже не дикарей с копьями и стрелами, а что-нибудь более приличное, способное потягаться с созданным малинитами образованием.

– Читал я чего-то про диктатора, который принял свой народ с сохой, а оставил с ядерной бомбой, – добавил Вячеслав. – Впечатляющий прогресс. Как думаете, повторить сможем?

– Реально хардкорно правил, – решил Сэмми. – У него же сейвов-то ни одного не было! Эх, рано он родился, появился бы позже, точно бы топ по планете держал!

– Короче, я понял, все мы тут через одного без пяти минут маршалы ВКС в отставке. С этим я уже практически смирился, – вздохнул Алекс, в этот момент как никогда понимавший презрение, питаемое армией к гражданским. – Особенно если того конфискованного синткокаина вмазать.

– Слушай, да что вы все меня этой наркотой тычете, да сжег я ее! Уже пару дней как сжег. Сложил кучей и кинул энергобатарею с закоротом. Только дымок остался, – недовольно развел руками молчавший до этого момента Рикардо Гомес. После чего бывший планетарный пехотинец отвернул голову в сторону и недовольно пробурчал, стараясь делать это как можно тише: – Нетути больше ничего, раз как обезболивающее вы его решительно забраковали! И вообще, как будто бы, если планетарная пехота, так сразу торчок…

– Все это не отменяет необходимости в разведке, – продолжил Алекс, кинув на Рикардо исполненный сожаления взгляд, обещавший что-то уж совсем матерное, в случае если тот начнет убиваться по спаленной дури. – И уж поверьте мне – зная человечество в целом и крохи истории в частности, могу сказать, что наши попытки создать более или менее эффективную разведывательную сеть будут далеко не первыми.

– Это откуда такие сведения? – моментально заинтересовался штудировавший все это время доступные исторические базы Вячеслав.

– Откуда-откуда! Общался со знающими людьми! – недовольно дернул головой Алекс – Однажды, когда курьером пахал, сбили меня… Гиродины ориентации в хлам, реактор и установки антигравитации тоже еще первыми подрывами снесло. Вот и кувыркался в невесомости. В компании майора из «молчи-молчи», бывшего моим единственным пассажиром. Вот так неделю и просидели – тогда-то лекций про всемогущество разведки и ее громадную историю и наслушался по самое не могу. Если тот безопасник мне лапшу на уши не вешал, спецслужбы чуть ли не с каменного века существуют и вполне себе нормально работают.

– Ну, в чем-то он прав. Свои доверенные люди наверняка есть у каждого местного заправилы, – задумался Рикардо Гомес. – Даже в бандах они были, а тут государства, пусть и дикарские. Малиниты и эта их церковь точно своих лазутчиков завели. Вот такая вот физгармония, ребята…

– Может быть, – подумав, подтвердил Вячеслав. – В любом случае, если Римская империя развитое государство, а оно развитое, раз имеет историю куда большую, чем в нашей реальности, там собственные шпионские бригады могут найтись чуть ли не у каждого второго сенатора. Да и, думается мне, не сойдем мы за местных. Даже если мозоли на ногах себе искусственно нарастим. Культура у нас не та. Кстати, купцы и торговцы всегда были агентами влияния, а у нас как раз один такой, обязанный нам если и не жизнью, так здоровьем, сейчас в изоляторе имеется. Кто-нибудь из вас, господа полицейские и военные, в вербовке разбирается?

– Нет, – покачал головой Алекс. – Не мой профиль. Абсолютно.

– Теоретически, – задумчиво протянула Ида. – Приходилось мне работать с информаторами в молодости. Вот только их, если что, всегда можно было найти при помощи доступа к полицейской сети и выбить нужную информацию. А в этих диких краях, не знающих цивилизации, как его найдешь, если отпустишь?

– Маячок, – предложил Вячеслав. – Под кожу вшитый. Сэмми, сделаешь?

– Да не проблема, – откликнулся кремниеголовый. – Найду только труп какой-нибудь дорогой собачки (их всегда им вживляют!) да прочипую.

– Кстати, – озаботился бывший пилот. – Вот мы здесь сеть наладили, в эфире вроде бы шебуршиться пытались, сразу после катастрофы выискивая хоть кого-нибудь… Как думаете, малиниты нас не засекут?

– Теперь уже нет, – пообещала Ида. – Настроим передатчики для радиуса действия, скажем, в пятьсот километров, так на учениях делали, Сэмми справится. А вот если они нас раньше услыхали, тут уж ничего не поделаешь, мы себя раскрыли. Но шансы, думаю, невелики. Все же без спутниковых ретрансляторов оборудование, которое есть в участке, стоит немногого. Это же не комплекс связи дальней разведки. Если они чего и засекли, так подозрительные шумы, вроде тех, которые ловим мы сами, вероятно, являющиеся их переговорами, исказившимися вследствие расстояния.

– Господа, вы не о том думаете. Совсем не о том! – вынес свой вердикт Алекс, массируя виски в попытках избавиться от внезапно появившейся головной боли, а после обратил страдальческий взгляд на собеседников. – Мы слишком сильно увлеклись отдаленной опасностью, когда надо думать о делах, более близких к нашим задницам!

– Каких? – не понял Сэмми. И кажется, остальные были солидарны с его удивлением.

– Вы что, совсем забыли о сбежавших от нас недобитых террористах? – Тон, которым пилот произнес начало своей тирады, был исполнен живейшего сопереживания окружающим его идиотам. – Вообще.

– М-да… – задумчиво протянула Ида, откидваясь на спинку кресла. – Правильно меня в лейтенантах держали, несмотря на выслугу лет. С глаз долой, из сердца вон, пусть другие отделы разбираются… А только нет их, совсем нет.

– Все, конечно, хорошо – и экскурсы в историю, и контакты с аборигенами, да только чувствует мое седалище, что эти чертовы малиниты на своем челноке доберутся до крейсера, если уж совсем не дураки, примерно за пару дней. – Обведя обвиняющим взглядом людей, застывших от внезапно ставших ясными как день глубин той ситуации, в которую они попали, Алекс уже более спокойным тоном продолжил: – А еще неделя потребуется для того, чтобы снести тут все к чертовой матери, несмотря на все наши трепыхания. И мне кажется, рассчитывать на то, что у них там сломалась связь, или на то, что они заблудятся и попадут вместо Стамбула на Северный полюс, было бы уж очень безответственно. Это большое везение. Практически фантастика.

– Боюсь, тут мы ничего не можем сделать, – тяжело вздохнула Ида. – Разве только умереть с честью. Нам некуда эвакуироваться и нечем обороняться. Местные жители, если Вячеслав правильно понял речи того ограбленного дорожными разбойниками бедолаги, нас организованно сожгут, как только смогут поймать.

– А соорудить на коленке точку противокосмической обороны от крейсера, ну или хотя бы нечто подобное, способное ссадить парочку судов десанта, физически невозможно, – поддакнул Сэмми. – Даже турели участка, будь они полностью исправными, не рассчитаны на такое, так как их слишком легко накрыть залпом ракет, выпущенных с большой дистанции.

– Это все-таки не штаб армии, а муниципальное учреждение, где борются прежде всего с преступностью, – согласно кивнул Гомес. – А при появлении хорошо вооруженных бойцов мафиозных группировок или каких-нибудь террористов зовут спецназ.

– Но если ударить в упор, шансы против их транспортных лоханок есть, – заметил Вячеслав. – Мы же с парочкой как-то справились.

– Великим чудом и их непроходимой дуростью, – хмыкнул Алекс. – Если командовать будет кто-то, хотя бы игравший в симуляторы реальных боевых действий, а не в обычные видеоигры по мотивам, он раскатает нас залпами с безопасной дистанции. Или выкрутит щиты на максимум, ударит пару раз и выйдет из зоны поражения. А затем повторит процедуру столько раз, сколько нужно для победы. Хм, Ида, я, конечно, не большой знаток города, но ведь какие-то точки ПКО тут были. Все-таки наша научная база являлась объектом, имеющим значение для всего человечества.

– Да, – согласилась с ним седая лейтенантша. – И что с того? Они же разрушены.

– Разрушены так, что там яма в земле, или разрушены так, что пока не починим, не сможем стрелять? – придирчиво уточнил бывший военный, не раз видевший, как, казалось бы, угробленную врагом и криворукими хозяевами технику мастера пусть с матом, но возвращали в строй.

– А черт его знает. Я даже не могу сказать, какие именно штуки у нас есть и где они стоят. Не тот уровень доступа, – честно развела руками женщина. После чего обратилась к своему техническому специалисту за необходимыми разъяснениями: – Сэмми, солнышко! Ты не в курсе? За правильный ответ я готова именно в этот момент простить тебе даже микрокамеры, установленные тобой в прошлом месяце в женском душе.

– Ик! – Стремительно краснеющему кремниеголовому было явно некуда деть руки, которые он то засовывал в карманы балахона, то прятал за спину. Ну а о цвете его лица, более подходящем для противопожарной перегородки в реакторном зале любой космической шаланды, и говорить нечего. (Исторически сложилось, что эти перегородки красят в ядреный красный цвет – судя по бродящим во флоте слухам, это для того, чтобы при возгорании реактора не отвлекать запекаемых живьем палубных техников от наблюдения за своей кончиной.) – Ик! Это… Ик! Не я! Ик!

– Я тебе конечно же верю. – Добрый родительский взгляд Иды пригвоздил к стулу приподнявшегося было Сэма получше любого полицейского моментального клея, которым они так любят пользоваться для разгона демонстраций и захвата правонарушителей. – Ну так вот, Сэмюэл Джонсон-младший, я же точно знаю, что у вас есть не только гражданские планы базы и космопорта, но и военные! А что-то мне подсказывает, что и некоторые коды доступа. Ведь так?

– Так! Ик! Сэр! Ик! – подтвердил компьютерщик, которого не спешила отпускать внезапно напавшая икота. – Есть! Ик! Мэм! Ик!

– Кто-нибудь, перезагрузите его, – попросил Вячеслав, а потом подумал и добавил: – Ик!

– Ну и? – не обратил внимания на разные мелочи Алекс и, чтобы вернуть речь спецу по информационным системам, постучал его по спине. И здорово ушибся о нечто твердое и острое, выступающее под кожей и явно не являющееся природной частью человеческого организма. – Что-нибудь из средств ПВО у нас есть?!

– Теоретически, – кивнул Сэмми, все еще с опаской косясь на ухмыляющуюся Иду. Впрочем, конкретно за ней он вряд ли подглядывал, все-таки возраст у седой лейтенантши был уже далеко не тот. Скорее всего, объектом его интереса являлась какая-нибудь молодая полицейская, не перенесшая ужасного дня, когда малиниты провернули свой теракт, приведший к таким невероятным последствиям. – Вокруг полицейского участка подобные системы размещать запрещено в соответствии с каким-то там законом. Однако есть муниципальная территория, где их размещение не мешает ни людям, ни коммуникациям. Парки. Именно там, под лужайками в служебных зонах, куда прогуливающимся вход воспрещен, чтобы в случае старта не было претензий со стороны испепеленных дюзами покойников, спрятаны пусковые.

– В «Амаласунте» много зелени, – задумчиво протянул Вячеслав. – Я еще думал поначалу, что слишком много и такое планирование базы нерационально. И во время разбора завалов какой-то уцелевший краешек ближайшего парка попался мне на глаза. Там что-нибудь есть?

– Не знаю, – развел руками компьютерщик. – Надо проверить. Подобные базы – не та информация, которую можно безбоязненно носить в своем сознании. Подождите пару минуток, сбегаю до тайничка, загружусь и проверю.

– Стоять, наш шустрый, но от этого не менее извращенный друг. – Решив по-дружески немного подколоть Сэма, пилот ухватился за край уже практически переместившегося к выходу из кабинета балахона. – Вот скорый! Не забудь о жучке для нашего аборигена. Ведь в крайнем случае нам придется делать отсюда ноги. И тогда информация об окружающем мире будет на вес золота.

– Угу! – утвердительно мотнув головой с растрепанными сальными волосами, сквозь которые просвечивали установленные на поверхности черепа имплантаты, компьютерщик все же вырвал свою одежку из цепких пальцев бывшего пилота и испарился в коридоре. Шлепанье его пластиковых ботинок из запасов полицейского обезьянника стихло буквально через пару секунд, доказывая, что используемые лейтенантом Идой Замволт методы мотивации персонала являются вполне себе действенными.

– А что, правда подсматривал? – Неожиданный вопрос Вячеслава, никак в общем-то не связанный с предыдущей дискуссией, заставил хозяйку кабинета победно улыбнуться.

– А черт его знает, но, судя по тому, как повелся, – что-то у него там точно стояло.

– Мое восхищение, Ида. – Алекс даже похлопал в ладоши, действительно восхищаясь хваткой лейтенанта. Вот что значит знать своих как облупленных и уметь пользоваться небольшими слабостями ближних. – Ну да ладно. Значит, решили. Мы с Рикардо, если никто не против, займемся обороной.

– А я все же попробую завербовать агента. – В голосе ученого не чувствовалось большой уверенности, поэтому сразу же после его высказывания Замволт сказала свое веское слово:

– Думается, я окажу вам в этом посильную помощь. Ведь вы же не будете против присутствия дамы?

Улыбка лейтенанта была оценена профессором по достоинству, и он моментально рассыпался в комплиментах:

– Конечно же, конечно же! Кто я такой, чтобы не разрешать вам, драгоценная!