ГЛАВА 12
Оксана любила свой магазин. Вернее, это, конечно, был не ее магазин, она работала на хозяина, как и все продавцы. Но работать здесь ей нравилось.
Поначалу, когда пришлось уйти с завода по сокращению, боялась идти в торговлю — товар, деньги, ответственность. А потом втянулась. Она любила общаться с покупателями, советовать. Сама давно мечтала о большой квартире, поэтому разбиралась в деталях интерьера и стройматериалах. Сегодня покупателей было полно, да и неудивительно: лето — сезон отпусков, сезон ремонтов.
Оксана обслуживала пожилую пару. Супруги выбирали линолеум на кухню. Судя по всему, пенсионерам хотелось пообщаться, и они подробно рассказывали, какой линолеум лежит у их соседей и какое покрытие у детей. Оксана терпеливо их выслушала и развернула образцы.
— Вот достаточно недорогой, но утепленный, — объяснила она. — Рисунок легко подбирается на стыках. Можно так повернуть, а можно — так.
— А если зеленый? — засомневалась дама. — У нас на кухне занавески зеленые.
— А гарнитур — белый, — напомнил ей муж.
— Гарнитур — белый, — согласилась дама.
Оксана принялась расписывать достоинства линолеума и осеклась: в магазин вошел Игорь. Оксана сразу его увидела, хотя народу у самого входа толпилось предостаточно. Игорь был не один. Он был вдвоем с женщиной. Женщина возраста Оксаны была недурна собой. Оксане даже показалось, что она где-то видела ее раньше. Да и неудивительно — город-то маленький.
Горячая стрела ревности пронзила Оксану. Она даже не осознала вначале, что чувствует. В груди зажгло. Стало больно дышать.
Женщина держала Игоря под руку! Она показывала ему образцы кафельной плитки. А он улыбался, заглядывал своей спутнице в глаза!
— Девушка, разверните нам другой рулон. На этом — царапина.
Но Оксана оглохла. Она не слышала, что втолковывает ей покупательница, не слышала никаких звуков магазина. Ее муж пришел с другой и выбирал кафель!
Оксана не могла больше стоять на месте. Она всучила рулон пенсионеру и, ни слова не говоря, двинулась к своему прилавку.
— Наташ, обслужи покупателей, — бросила напарнице, не сводя глаз с Игоря. — У меня дело есть.
Оксана была уверена, что он незаметно следит за ней что он нарочно привел сюда любовницу. Поэтому она сначала «скрылась с глаз» — ушла на склад, а потом вынырнула прямо у них за спинами.
— Вам помочь? — громко предложила она. Они оба, разом, обернулись.
— У нас ба-альшой выбор кафеля! — в упор глядя на мужа, доложила Оксана. — Вы сделали правильный выбор, придя к нам в магазин. У нас бесплатная доставка и скидка постоянным покупателям!
Оксана напирала. Спутнице Игоря пришлось отступить к самым образцам.
— Прекрати комедию, — велел Игорь, наблюдая за женой.
— Комедию? Ты, дорогой, сказал — комедию? — Оксана была рада зацепиться за слово. — А мне показалось, комедию устроил ты, а не я. У тебя и партнерша нашлась. Ты мне привел ее на смотрины? Ну что ж, я посмотрю! — Оксана вцепилась глазами в спутницу Игоря. — Ничего особенного! — сделала она заключение. — Ничем не лучше меня! Может, вы, девушка, готовите лучше? Сомневаюсь… Или в постели вы — супер? По виду не скажешь. Меня вам не переплюнуть…
— Тогда почему Игорь от вас ушел? — пискнула женщина, пытаясь получше устроиться меж коробок с кафелем.
— Это я от него ушла! — поправила Оксана. — И он мне мстит! Мне жаль вас, женщина! У вас, наверное, ребенок имеется?
— При чем здесь ребенок? — испугалась спутница Игоря.
— Иди работай! — прошипел Игорь сбоку. Ему было видно, что весь магазин смотрит на них.
А Оксана ничего не замечала. Она стояла спиной ко всему пространству, держа в поле зрения только одну соперницу.
— Ну как же! Ведь вы, наверное, надеетесь, что новый муж будет любить вашего ребенка как родного?
— С ума сошла! — прорычал Игорь. — С работы вылетишь за скандал!
— А разве ты не этого добиваешься? — Оксана повернулась к нему. — Или ты не знал, что я в этом магазине работаю, когда привел ее сюда? Не знал?!
— Не знал, что ты такая дура!
— Ах, я — дура?! Но я к тебе на работу с любовниками не хожу!
— А надо было! — подскочил Игорь. — Надо было на работу привести!
У Оксаны гудела голова и бешено колотилось сердце. Наступал тот момент, когда мозги могли отключить контроль, передав управление эмоциям. Тогда она могла сотворить что угодно. Например, начать колотить образцы кафеля у ног ненавистной соперницы. В магазине полно бьющихся предметов. Оксана ярко представила себе, как это все будет звонко, эффектно биться. Но прежде чем мозг успел отдать команду рукам, она увидела Андрея. Он стоял за стеклом, на улице, и махал ей пластиковой папкой с бумагами. Он старался привлечь ее внимание и, наверное, с этой целью корчил смешные рожи и улыбался до ушей.
Мысли, вихрем кружащиеся в голове, зацепились за Андрея и быстро приняли иное направление. Она немедленно помахала ему в ответ и даже попыталась изобразить на лице подобие улыбки. Пока Игорь и его спутница отслеживали направление Оксаниной мимики, Андрей успел вырасти на пороге. Он держал над головой папку, показывая, что несет Оксане какую-то бумагу. Оксана была рада появлению Андрея, как никогда. Бог его послал ей в эту трудную минуту. Она это знала наверняка. Оксана почти справилась с собой, когда Андрей приблизился и собрался что-то сообщить. Она не дала ему сказать ни слова. Затараторила напористо, собрав по сусекам души крохи артистизма:
— Андрюша… Ты сегодня рано, дорогой, полчаса до закрытия… Что-то случилось? Потом расскажешь. Знакомься, дорогой, это — Игорь, мой бывший муж. Я давно хотела тебя познакомить.
Андрей захлопнул рот. Молча переводил взгляд с Оксаны на Игоря и жмущуюся сзади женщину.
— Очень приятно, — вежливо кивнул Андрей, медленно въезжая в ситуацию. И даже руку протянул Игорю, на что тот демонстративно не отреагировал.
— А я вот помогаю кафель выбрать людям. Сейчас ведь модно с орнаментом. Да, Андрюш?
Оксана взяла Андрея под руку и прижалась ухом к плечу. Она удовлетворенно наблюдала: Игорь медленно, но верно покрывался красными пятнами.
— Это что еще за клоун?
Игорь не сумел справиться с враждебностью. Спутница активно дергала его за рукав, пытаясь передвинуть ближе к выходу. Он не спускал глаз с Андрея:
— Ты вообще откуда взялся, ты…
Андрей очень органично изобразил возмущение.
— Веди себя прилично! — возмутилась Оксана. — Это мой друг, я тебе русским языком объяснила! Или ты думаешь, я вечно буду тебя оплакивать? Не дождешься!
— Игорь, пойдем, — умоляла женщина. В Игоре словно проснулся зверь. Он вцепился взглядом в соперника. Чем бы это все закончилось, если бы в магазин не прибыл хозяин вместе с партией пластиковых панелей?
Оксану позвали к прилавку, а упиравшегося Игоря утащила его спутница. Магазин закрыли.
Андрей заметил, что Оксану трясет как от температуры. Он взял ее за руки. Они были ледяные.
— Извини, — простучала зубами Оксана. — Я не должна была тебя впрягать. Ничего не придумала лучше…
— Брось об этом. Пойдем, тебе нужно выпить. Я позвоню матери, пусть заедет за Юлькой.
— Неудобно…
— Неудобно зубами стучать в. такую жару. Поняла?
Они прошли через парк и вышли к летнему кафе. Андрей заказал коньяк. Оксана послушно выпила и запила минералкой. Чего делать не следовало — она мгновенно опьянела и принялась плакать. Она плакала и вытиралась салфеткой. Размазывала тушь по лицу и объясняла Андрею, как она несчастна. Андрей молчал, подсовывал ей салфетки и подливал коньяк. Затем он вызвал такси и загрузил Оксану в машину. Там она уже не плакала, а сразу уснула, доверчиво уткнувшись в его плечо. Машина подкатила к воротам дома Инны Викторовны. Дальше Андрею пришлось нести Оксану на руках.
Инна Викторовна привезла домой Юльку и кормила ее на кухне виноградом. И когда боковым зрением увидела сына, несущего на руках Оксану, машинально выпрыгнула из кухни и спиной закрыла дверь.
Она предположила самое худшее. И побледнела так, что слилась со стеной.
— Принеси одеяло, — бросил Андрей и пронес девушку в гостиную. Уложил на диван.
Инна Викторовна кружилась рядом, пытаясь понять, в чем дело.
Наконец до нее докатился аромат коньяка, и она «созрела»:
— Да она — пьяная! Где ты ее подобрал?!
— Я ее не подобрал, мам. Мы пили вместе. Вернее, это я ее напоил, каюсь. Не думал, что она так сразу растечется.
— О Господи… — Инна Викторовна в ужасе уставилась на сына. Все ее худшие опасения подтвердились, — Ты… ты спал с ней?
— Мам! — Андрей плюхнулся в кресло. — Что-то ты стала… как-то плоско мыслить. Сразу какие-то банальности в голову лезут. На тебя это не похоже.
— Андрюша, не хитри. Я давно за тобой наблюдаю, сынок. Ты изменился. Ты с Оксаной общаешься больше, чем с Кристиной.
— Не делай из мухи слона. У тебя найдется что-нибудь перекусить?
Инна Викторовна с тревогой вглядывалась в лицо сына. Его глаза озорно блестели той легкой дозой алкоголя, когда человек еще не пьяный, но в нем уже успел поселиться кураж. Что там у него в голове? Им, молодым, так нравится ходить по краю…
— Андрюша, поклянись, что у тебя с ней ничего не было! И не будет.
Андрей смешно наморщил нос.
— Фу, мам, как нехорошо ты говоришь… Тебе не идет быть такой занудой. Ну с чего ты взяла? У Оксаны личная драма. Муж притащился к ней в магазин со своей новой дамой сердца. Довели Оксану до тряски. Тут появляюсь я и…
— Что ты там делал? Зачем пошел к Оксане в магазин? Андрей уселся поудобнее и попытался согнать с лица всякое подобие улыбки.
— Я, между прочим, тратил свое время драгоценное, рылся в Интернете в поисках этого лекарственного растения, которое изображено на черепушках.
— Нарыл?
— Нарыл. И заметь, это было непросто. Ибо черепушку разрисовывали люди древние, времен неолита. А справочники для Интернета создавали люди современные. Вроде меня. Но я все-таки нашел! И поспешил доставить информацию. Ведь родная матушка предупреждала, как это срочно необходимо.
— Но информация нужна была Ларисе! Ларисе, сынок, а не Оксане.
Андрей кивал на материны слова и улыбался:
— Я пришел сюда. Ларисы здесь не оказалось. И я пошел к Оксане, поскольку до тебя не дозвонился. Я шел отдать папку с информацией. Мой ответ тебя удовлетворил?
— Ларисы здесь нет? — опешила Инна Викторовна. — А где же она?
— Ну, ушла куда-нибудь погулять…
— Что ты такое говоришь, Андрей? Куда она пошла одна? Ей одной выходить нельзя, она заблудиться может!
Инна Викторовна вскочила и метнулась к лестнице. Она хотела убедиться, что племянницы нет дома. Андрей последовал было за ней, но из кухни выскочила Юлька и повисла на нем.
Инна Викторовна нашла сына в кухне, уплетающим холодные оладьи.
— Это мама готовила, — хвасталась Юлька. — Мама все умеет готовить: и блины, и блинчики, и оладьи. Я люблю с вареньем.
— А я — со сметаной, — добродушно щурился Андрей.
— Ее нет! — потрясая куцей бумажкой, объявила Инна Викторовна. — Она уехала!
У Инны Викторовны подкашивались ноги. В эту минуту ей казалось, что весь дом сошел с ума, оставив ее одну, здравомыслящую, со всеми проблемами наедине.
Особенно ее выводил из себя абсолютно спокойный видок Андрея. Губы сына были вымазаны сметаной.
— Что ты сидишь? — взвилась Инна Викторовна. — Ты прочитай, что она тут написала!
Андрей послушно принял из рук матери бумажку. На ней твердым Ларисиным почерком сообщалось, что она поехала в университет. По своим делам.
— Лариса — взрослая женщина, — напомнил Андрей, вытирая губы полотенцем.
— Она не в себе! — горячилась Инна Викторовна. — Ей нельзя одной уезжать так далеко! Она может заблудиться. Неужели ты не понимаешь?
Я понимаю, мать, что ты скоро доведешь себя до инсульта! Если не до инфаркта! — неожиданно резко произнес Андрей. И замолчал, потому что заметил за спиной у матери постороннего.
В холле маячил мужчина с цветами и тортом. И Андрей, и Инна Викторовна, и Юлька заинтересованно уставились на него. Инна Викторовна узнала Петрова.
— А Ларисы нет, — сообщил Андрей.
— Мужчина! Вы должны нам помочь, — мгновенно сообразила Инна Викторовна. — Вы ведь к Ларисе пришли? А она укатила в университет. Мало того, что это за сто километров от дома, так она еще и не помнит ничего и никого.
— Она уехала не предупредив? — уточнил Петров.
— Нет, я знала, что она собирается, но… У нас машина, я бы велела отвезти ее до места. Или Андрей бы отвез. А она молчком!
— Я понял, — кивнул Петров. — Я сейчас поеду и найду ее.
И прежде чем кто-либо успел отреагировать, мужчина положил торт, цветы и скрылся за дверью.
* * *
Своего профессора Лариса не застала, а разговор с молодым завкафедрой не придал ей оптимизма. Она вдруг почувствовала себя ученицей, плохо подготовившейся к экзамену. Ее открытия, сделанные в пещере, оказывается, не имели научной ценности, поскольку не были подтверждены доказательствами. А историю о племени Желтого Цветка он назвал выдумкой чистой воды.
— Вам бы, девушка, романы сочинять, — усмехнулся прилизанный преподаватель, покровительственно поглядывая на гостью сквозь стекла очков. — И почему вы решили, что на украшении изображен именно цветок? Фантазии вам, конечно, не занимать, но… Если вы вздумали писать диссертацию, то вам следует не фантазировать, а зарыться в библиотеке и читать, читать…
Лариса едва сдержала себя, чтобы не хлопнуть дверью.
«Читать, читать…» Что он понимает? От бессилия у нее заломило в висках. Увы, она не могла объяснить внятно и доходчиво, что именно испытала она там, в пещере. Как объяснить то ей самой непонятное состояние, когда теряешь границы реальности и чувствуешь, как сквозь тебя проходит время? Как передать то состояние, когда чувствуешь себя участником незнакомых событий? А люди, которых не знала, возникают возле тебя как реальные лица?
Лариса остановилась посреди пустынного вестибюля. Что с ней? Что с ней такое, кто может объяснить?
Может, именно так люди сходят с ума?
Она вылетела на крыльцо университета так поспешно, будто кто-то намеревался схватить ее за руку.
Она вырвалась из молчания вестибюля в полифонию улицы и остановилась. Сердце беспокойно вздрагивало. Лариса попыталась выстроить четкий план дальнейших действий. Нужно вспомнить, на каком автобусе она должна добраться до вокзала. Она огляделась. В мозгу стучали слова завкафедрой — неприятные, окрашенные его презрительным тоном.
В душе включилась и начала нарастать паника. Это случилось не впервые, и Лариса уже знала, что сейчас произойдет: улицы, дома, переулки, вроде бы знакомые, вдруг сместятся, как через призму нагретого воздуха. Все станет как во сне. Будто бы знакомым, виденным тысячу раз, но — чужим.
Лариса открыла сумочку. Только сейчас до нее дошло, что она забыла мобильник. Она беспомощно огляделась вокруг… и увидела выходящего из машины Петрова. Почему-то кровь прилила к щекам. Тысяча эмоций всколыхнулась в душе. Они были неоднозначны и неоправданны. Одной, самой главной эмоцией, которую Лариса сумела распознать, оказался стыд. Словно Петров мог прочесть ее мысли, словно он мог знать о ней что-то такое, чего не знали другие. Лариса испугалась своих ощущений. Она попятилась и, глядя прямо на приближающегося Петрова, спиной открыла дверь университета и скрылась в «предбаннике».
Она торопливым шагом пересекла вестибюль и по лестнице наверх уже бежала, отчетливо слыша хлопок входной двери. Он увидел ее, он решил догнать! Она не могла объяснить, что гонит ее прочь от Петрова, от человека, которому ока обязана жизнью. Кажется, он не желает ей ничего плохого…
Она испытывала ощущения сродни тем, что возникают во сне, когда обнаруживаешь себя неодетой посреди людной улицы. И во сне, голая, она, бывало, так же убегала, боясь оглянуться.
Подгоняемая непонятной силой, Лариса пролетела через коридор и вбежала в последнюю дверь.
Она очутилась в учебной аудитории. Вдоль стены, перпендикулярно кафедре,, выстроились скелеты. Первым был скелет полуобезьяны-получеловека, с огромным широколобым черепом и сутулым позвоночником. Остальные скелеты понемногу распрямляли спины. И черепная коробка облагораживалась по мере удаления от кафедры.
Скелеты почти сразу вернули Ларисе чувство реальности. Здесь, среди пособий по древней истории, Лариса почувствовала себя как дома. Более того, она вспомнила саму аудиторию и себя, сидевшую, как правило, впереди, перед самым носом преподавателя. Она выровняла дыхание, глядя на скелеты.
Дверь скрипнула, в проеме показался Петров. На нем были легкие серые брюки и точно такого же цвета рубашка. Кое-где ткань рубашки промокла от пота — он действительно бежал за ней. Какой же, наверное, идиоткой выглядит она в его глазах!
Лариса не могла придумать себе оправдания. Ей казалось, вся нелепость ее поведения торчит из нее, как лопатки неуклюжего подростка, — ничем не прикрыть.
Петров попытался разрулить ситуацию:
— А я вот… ехал мимо, увидел… Думаю, вы или не вы? Оказалось — вы.
Лариса сглотнула, но сказать ничего не смогла. Она только отметила, что обстановка университета мешает его обычному «тыканью».
— Мне только нужно заехать в деревню, навестить дочку. Вы не возражаете?
— Да, да, конечно, — наконец выдавила из себя Лариса.
— Вы закончили свои дела?
— Закончила. — Лариса с радостью хваталась за предложенные ей «соломинки».
Они вместе вышли из университета и сели в машину. Петров что-то говорил о своих детях, и Лариса в какое-то мгновение засомневалась: а заметил ли он странность ее поведения? А может, он ничего не понял? Ведь могла же она что-то забыть в аудитории и быстро, поспешно вернуться?
* * *
Петров вел машину и болтал как ни в чем не бывало. Он рассказывал о Петрове-младшем. Тот на каникулах работает на восстановлении монастыря. И еще Сашка Петров увлекся историей после того случая в пещерах. Лариса тоже хотела что-нибудь сказать о Сашке, что-нибудь вспомнить из школьной жизни, но… не смогла! Память, как птица, кружилась где-то рядом, хотела проникнуть внутрь, но натыкалась на препятствие.
У Ларисы осталось только восприятие Петрова-младшего, идущее откуда-то тепло при мысли о нем. Может, он хорошо учился по ее предмету? А может, просто обаятельный мальчик?
Лариса почувствовала, что снова готова запаниковать. Она ничего не помнит! Как она будет работать? Ей придется уйти из школы. Но что она станет делать? Нет, так нельзя. Нужно взять себя в руки.
— А ваша дочка? — бодро спросила Лариса. — Она тоже учится в нашей школе?
— Нет, только в сентябре пойдет в первый класс. Да уж и скорей бы. Садик далеко от дома, нам с сыном приходится ездить за ней через весь город.
— А ваша жена, она…
— Она умерла, — просто ответил Петров.
Лариса не знала, что сказать. К счастью, машина уже въехала на деревенскую улицу. Куры бросились врассыпную, смешно задирая лапы. Зато собака, лениво дремавшая в пыли поперек дороги, поднялась лишь после третьего гудка.
Подкатили к заросшему щетиной низкой травы дворику. На крыльцо выбежала девочка в мальчишечьих шортах и футболке. Сначала на лицо выплеснулась радость. Девочка улыбнулась, обнажив нехватку двух передних зубов. А потом, заметив рядом с отцом чужую, она отступила к порогу и спряталась за появившуюся бабку. Бабуля приставила руку козырьком к бровям и уставилась на гостей. Лариса вышла из машины и поздоровалась.
— Анютка, что смотришь как неродная? — пристыдил Петров.
Девочка отцепилась от бабки и пошла к отцу как-то боком, выставив одно плечо вперед, словно хотела этим оградить себя от посторонних. Посторонней была Лариса. Впрочем, вся неловкость первых минут знакомства быстро ушла. Бабуля усадила гостей ужинать. Выставила на стол горку блинов, деревенскую сметану. Девочка принесла с огорода огурцов и редиски. Стала намывать все это в миске, то и дело кидая любопытные взгляды на Ларису. Бабуля тоже не оставляла гостью без внимания, двигая к той варенье, сметану.
— Лариса Николаевна — Санькина учительница, — счел нужным пояснить Петров. — Встретил Ларису Николаевну в городе, оказалось, нам по дороге.
Бабуля озадаченно взглянула на Петрова. Она словно силилась расшифровать брошенное сыном.
— Ага, — наконец сказала она. — Ну и как мой внучек? Не балует?
— Что вы, — ответила Лариса. — Саша — очень хороший мальчик. Историей интересуется…
Она мельком взглянула на Петрова. У того глаза смеялись. Или это ей показалось?
— Ага, — удовлетворенно кивнула хозяйка. — А вы сами-то замужем?
Бабуля шарила глазами по столу, изображая, что ответ ее не очень-то интересует. Спросила, мол, из вежливости.
Лариса улыбнулась, наблюдая, как брови Петрова полезли вверх. Девочка с любопытством вслушивалась в разговор.
«Действительно, — подумала Лариса. — Интересно, замужем я все еще или уже нет? Суда еще не было, значит — замужем».
Лариса кивнула. Да, она замужем.
Петров бросил на Ларису странный взгляд. Бабуля тоже посмотрела на нее с недоверием. А потом с упреком — на Петрова. У того блин застрял в горле.
— Мам, я тебе объясняю: Лариса — учительница Саньки нашего…
— А я разве чё сказала? — резонно заметила мать. Петров шумно вздохнул и встал из-за стола. Лариса заметила: между матерью и сыном продолжается молчаливый диалог.
Девочка вылезла из-за стола следом за отцом.
— Пап, я с тобой поеду?
— В другой раз, Анют.
— Еще недельку?
Лариса услышала в голосе девочки едва сдерживаемую дрожь.
— А ты прошлый раз говорил, что…
— Анютка, не рви отца на части! — прикрикнула бабка. И сладким голосом пропела Ларисе: — А идемте я вам покажу огород…
Мать Петрова явно не хотела, чтобы Лариса вникла в проблемы семьи. Она привела Ларису на задний двор, где рядами росли свекла, капуста и далеко тянулись плети тыкв.
— А ты правда учительница или сын скрывает от меня, а? — не глядя на Ларису, спросила женщина. — Может, вы с ним все-таки…
— Правда учительница, — подтвердила Лариса.
— Жаль, — вздохнула женщина.
— Почему — жаль?
— Почему, почему? — отозвалась хозяйка, с упреком взглянув на Ларису. — Детям мать нужна. Трудно ему одному. Хоть и жена у него была… непутная… — бабуля в сердцах махнула рукой, — но и без жены нельзя. Заметался он совсем. Как приехали сюда — будто сглазил кто. И с работой не везет, и так…
Лариса почувствовала, что женщина готова заплакать. Так глубока была ее забота о сыне и внуках.
— Это временно, — попыталась успокоить Лариса. — Все обязательно наладится. И работа для него хорошая найдется. Да и внук у вас совсем взрослый, отцу помогает.
— Что правда, то правда. Каждое лето мальчишка работает. Жаловаться грех. А вы сами-то в город по делу ездили или что купить?
— По делу.
Лариса сняла амулет и протянула его женщине.
— Вот, это украшение древнего человека. Я его… при раскопках нашла. А это, я думаю, цветок. Похоже?
— Похоже, — кивнула женщина. — А у меня травник есть. Хороший травник, с картинками. Все, что в наших краях росло, там имеется.
Минуту спустя женщина уже несла из дома увесистую книгу. Лариса видела, что Петров с дочкой вышли на заднее крыльцо. Они сели рядком и тихо о чем-то толковали.
Лариса стала листать справочник в надежде наткнуться на что-то похожее. Но результат превзошел все ее ожидания. На шестидесятой странице она увидела графическое изображение, как две капли воды похожее на изображение амулета.
Лариса торопливо прочла надпись: «Венерин башмачок». Надо же! На фотографии цветок выглядел ярким, губастым. Его дутая губа в самом деле напоминала башмак и… была желтой. Ларисе захотелось прыгать и кричать, как маленькой. Открытие, сделанное только что, обрадовало ее настолько, что перекрыло дневные неприятности.
— Катерина Ивановна, — обратилась она к матери Петрова.
— Можно тетя Катя, — поправили ее.
— Теть Кать, а вы такой цветок встречали? Женщина достала из —фартука очки.
— Губастый-то? А как же, встречала. На лугу вместе с колокольчиками иной раз и встретишь. Только мало его.
Подошел Петров, заглянул Ларисе через плечо.
— Я нашла его! — с гордостью сообщила она. — Он называется венерин башмачок. Конечно, это позднее название, но это он, я уверена.
— Теперь придется специально приехать и разыскать его среди травы, — серьезно сказал Петров.
— А можно? — обрадовалась Лариса.
— Нужно, — подтвердил Петров.
Пожилая женщина и девочка долго стояли на пригорке, провожая глазами машину, за которой поднимался высокий столб пыли.
Лариса держала на коленках книгу о разнотравье. Петров молчал. Он искоса поглядывал на свою спутницу, которая, как ему казалось, была сейчас далеко отсюда.
