Книга: Вероника
Назад: Глава 6
Дальше: Глава 8

Глава 7

— И слышать ничего не хочу! Твой день рождения мы будем отмечать у нас дома! — Инга притопнула ногой для пущей убедительности и изобразила нахмуренность.
— Перед тетей Оксаной неудобно, — возразила Ника. — Я и так от вас не вылезаю, еще гостей полон дом приведу.
— Мама будет только рада. Она любит общаться с молодежью.
— Тогда убираться и готовить я буду сама.
— Ну, это я у тебя отнять не решаюсь, это — святое.
За день до праздничного события сестры затеяли генеральную уборку. Тщательно пропылесосив все углы, они достали из «стенки» посуду и хрусталь, чтобы перемыть и натереть до блеска.
— Наконец-то я познакомлюсь с твоим легендарным Колей, — бросила Инга, и Ника уловила в тоне сестры некую насмешливую нотку. Впрочем, Нику это нисколько не задело.
— Я тебя понимаю, — отозвалась она. — Ты влюблена в Ромку, и он кажется тебе самым лучшим. И это естественно. Особенно после того, как вы стали близки. А Коля никакой не легендарный, просто.., просто он мой.
Ника коротко взглянула на лицо сестры.
Инга склонилась над вазой и терла ее так, словно ту никогда не мыли. Ромка! Она не такая дура чтобы рассказывать сестре подробности своего дачного «приключения». Или Ника ее водит за нос насчет своего блаженства с Колей, или же она, Инга, какая-то не такая. Может, она фригидная и ей не дано познать радостей секса?
— Особенно сейчас, когда Ромка далеко, он, наверное, кажется тебе…
— Ничего мне не кажется! — не выдержала Инга. — Дурак он. Сам виноват, что загремел в армию. Имея такого папу, мог бы и подсуетиться. Теперь пусть трубит! Слуга Отчизны…
Инга покончила с вазой и в сердцах отбросила тряпку. Сентиментальность сестрицы ее иногда просто ставила в тупик.
— Да ладно, не злись, — примирительно продолжала Ника. — Скоро в отпуск приедет.
Инга поднялась и включила магнитофон. Комнату оживила ритмичная и заводная мелодия «АББЫ».
— Ты тут заканчивай, а я пойду из комода весь хлам вытряхну, — бросила Инга.
Ника проводила сестру глазами. Ну вот, хотела поддержать, утешить, а получилось все наоборот. Инга расстроилась. Но к концу уборки настроение выровнялось, о неприятном не вспоминали. Когда Ника уже стояла одетая у выхода, Инга притащила из своей комнаты коробку с мусором.
— Выкинь по пути в мусоропровод.
Коробка была полным-полна.
Ника вышла на лестничную площадку и спустилась к мусоропроводу. В Ингиной коробке был целый ворох пузырьков, тюбиков из-под крема, использованных фломастеров, сломанных расчесок и заколок. Неожиданно что-то очень знакомое дергает за ниточку ее сердце. Ника остановилась. Что? Взгляд, вероятно, наткнулся на что-то близкое, что живет в самом сердце. Ника внимательно всмотрелась в содержимое коробки — среди хлама беззащитно торчит гипсовая ножка! Ника опустила коробку на ступеньки и устроилась рядом. Сама не зная зачем, потянула гипсовую ножку и вытащила.., свою «цыганку»! Никино произведение оказалось лишено обеих рук. Волосы отклеились и торчали нелепой паклей. Цветастой юбки не было. Перед ней лежал лишь жалкий обломок ее детства. Но именно этот кусочек без труда всколыхнул весь горько-сладкий осадок ее прошлого, ее страхи, ее потребность в любви, ее мечты. Когда-то вызывающая столько восхищения, такая желанная, «цыганка» без сожаления выкинута на помойку. Глупо, конечно, но Ника вдруг почувствовала, будто это ее, Нику, выкинули на помойку вместе с ненужным хламом. В следующую минуту она одернула себя и попыталась воззвать к разуму. Ведь это всего лишь ее детская поделка. Конечно, когда-то они с Ингой были детьми и подобные вещи казались им ценными. Но теперь? Если хранить в квартире весь этот хлам, жить негде будет. Ника выбросила коробку в мусоропровод и не убереглась от жуткого ощущения, будто это она, а не гипсовая «цыганка» летит вниз по отвратительной зловонной трубе. Она торопливо спустилась во двор и побежала на остановку.
* * *
В огромное окно игровой смотрит уличный фонарь. Плюшевые морды тигров, зайцев, медведей становятся бесцветными в нереальном молочном освещении. По ночам Коля сторожит детский сад. Ника любит эти молочно-призрачные ночи, тишину уютного детского сада «Василек», где на лестницах громоздятся кадки с высокими растениями, а на дверных проемах болтаются жалюзи из макраме. Безлюдное ночное пространство ночного детсада наполнено спокойствием и тишиной. Только двое влюбленных не спят в этой ночи — дарят друг другу нежность. На низких, расписанных под хохлому, стульчиках громоздится их одежда. На ковре с длинным мягким ворсом переплелись в свете фонаря две тени. Их движения неистовы и осторожны одновременно. Спина Николая покрылась бисеринками пота. Волосы Ники рассыпались веером по ковру, а руки то взлетают, чтобы еще крепче прижать к себе любимого, то безвольно падают на ковер и вдруг, словно очнувшись, начинают ощупывать мягкий ворс ковра.
Пальцы напрягаются, вцепляясь в шерсть, как в волосы, и, сжимаясь в кулаки, замирают. Вздох блаженства рассыпается по ковру и растворяется в пространстве.
Потом они лежат на мохнатом ковре голые, не торопясь одеваться. Ночь принадлежит им.
— Мы с тобой на Марсе…
— Скорее, на Венере. На пляже, да?
— Да, на пляже, загораем среди зелененьких инопланетян.
— Тебя не смущает, что они на нас так глазеют?
— Который?
Ника показывает пальцем на пластмассового медведя с плоской мордой и огромными глазами. Коля дотягивается до игрушки и поворачивает ее лицом к стене, — Мы для них — существа из другой цивилизации. Простим их?
— Простим…
Молочное светило придуманной планеты лижет голые спины, последний мартовский снег летит за окном по косой.
Ника выкладывает спичками на ковре «Ник», Коля забирает у нее коробок и добавляет букву "А".
Ника.
Ника упрямо перестраивает "А" в "О" и выкладывает оставшееся «Николай». Коля ломает букву "О", и на месте той вновь возникает "А". «Ника-лай».
— Безграмотность какая-то, — смеется Ника и тянется рукой, чтобы исправить, но ее рука, не достигнув цели, попадает в плен. Коля целует пальцы по одному: «понедельник, вторник, среда». Четверг выпадает на нос, а пятница и суббота достаются глазам, а воскресенье… Ника уплывает в сладкий туман его рук, губ, запаха…
В воскресенье — ее день рождения. Вспомнив, она легко отстраняет Колю и приподнимается на локте.
— Знаешь, Инга не верит, что у нас с тобой все… так!
Колины глаза блестят, как два фонарика.
— Ты что же, рассказываешь ей.., об этом?
Ника тихо смеется, тыкаясь носом ему в плечо.
— Ты просто не знаешь, ЧТО она для меня. У меня никогда не было настолько близкого человека.
— А я?
— Ты — другое. Я о подругах. Дома у меня не было сестры, с братом мы общались мало, он намного меня старше. С мамой близких отношений не было. А Инга…
Она так привязалась ко мне. Она мне все-все рассказывает, даже интимное.
— Нет, я все равно не понимаю, — возражает Коля, упрямо мотнув головой. — Ты — моя тайна. Я даже представить себе не могу, что я рассказывал бы кому-то, как это у нас бывает.
— Вот и молодец! Я тоже никому не рассказываю.
Инга не в счет. Она для меня все готова сделать. Вот даже день рождения мой на себя взвалила. Она — мой двойник, моя сестра-близнец.
— Твоя бледная тень.
— Нет! — Ника прикрывает его рот ладошкой. — Не тень и не отражение в зеркале. Просто я не представляю себя без нее. И без тебя…
Пальцы чувствуют теплую влажность любимых губ.
Поцелуи бегут вверх по руке, до плеча и рассыпаются по шее. Ритуал повторяется с неутомимостью, но уже более торопливо — к «Васильку» на мягких белых лапах крадется утро…
* * *
— За мою любимую сестричку! Ура!
— Ура!
Хор голосов готов подхватить любой клич. К тому же такой прекрасный повод — день рождения!
Инга высоко подняла бокал с шампанским. Народ потянулся к ее руке — чокаться. Кого-то облили, шум, хохот, звон бокалов и вилок. Многих гостей Ника видела впервые, это гости Инги. Впрочем, она почти любила их всех, до того хорошая получилась компания.
Ингины родители ушли в гости, оставив молодежь на свободе. Колин друг Сашка изображал из себя клоуна — хохмил и сыпал анекдотами. Все охотно смеялись. Не потому, что Сашка отличался остроумием, а просто вечер располагал к веселью. Для Ники вся масса гостей представлялась пестрым шумным хороводом. А Коля как бы отдельно. И она не могла отказать себе в удовольствии вволю любоваться им. Его прическа — короткая «канадка» — казалась ей удивительно милой и шла к его открытому лицу. А серые глаза по раскраске напоминали мрамор. Так и притягивали к себе живым добрым взглядом. Его взгляд словно вопил каждому встречному: «Человек! Я желаю тебе добра! У тебя все будет хорошо!» А белозубая улыбка вечного пионервожатого заставляла всех вокруг улыбаться и стремиться казаться немного лучше, чем есть на самом деле.
Коле очень шел его белый свитер — оттенял смуглую кожу. Когда Ника встречалась с Колей глазами, он подмигивал ей и смешно поднимал левую бровь.
Кто-то принес гитару, стали петь. Ника выбралась из-за стола и побежала проверить индейку. Когда она вернулась с подносом, часть гостей уже выбралась из-за стола и сидела вокруг гитариста — на полу, на креслах, на спинках кресел. Инга сидела в углу дивана и смотрела на Колю. Ника это сразу увидела, потому что, входя, не могла не наткнуться глазами на угол дивана. Инга смотрела на Колю как мышь на крупу. Лицо сестры выглядело хмурым, и Ника забеспокоилась: неужели Коля не понравился Инге? Почему такой недоброжелательный интерес? Впрочем, Ника поспешила отогнать неприятные мысли — в конце концов, они сестры, и, возможно, Инга немного ревнует ее к Коле, это понятно. Ведь Ника ей все уши прожужжала. А может, вспомнила своего Ромку.
Но после индейки Инга сама развеяла Никины опасения — включила музыку и пригласила Колю на танец. И все стали танцевать, подкидывая к потолку воздушные шары. Ника танцевала со всеми и к концу вечеринки уже знала, кто где учится и кто где живет.
Ее записная книжка пополнилась новыми телефонными номерами. Потом вечеринка вошла в ту стадию, когда выпито много и хочется беситься. Выключили свет и открыли балкон. На балконе мальчишки стали кричать политические лозунги как нечто запретное, ругательное, а девчонки молча покуривали, блестя глазами из-под ресниц. Если бы Ника оказалась повнимательнее к тому, что не было Колей, то непременно заметила бы, что Ингины глаза как-то особенно блестят. Их блеск подобен рвущимся сквозь туман фарам. Убери туман, и свет станет слепящим.
Однако обращен сей блеск лишь на одного из всей пестрой компании.
Но Ника ничего такого не замечала. Общее возбуждение достигло апогея — кто-то предложил играть в «бутылочку». Расселись на полу в гостиной, зажгли свечи в хрустальных подсвечниках. Пламя дрожало от общего возбужденного дыхания. Поцелуи сопровождались громогласными «о-о-о…» и «у-у-у».
Ника мыла на кухне посуду — скоро придут Ингины родители, нужно все убрать до их прихода.
Она только слышала «о-о-о» и «у-у-у» и улыбалась своим мыслям. Ее праздник еще не закончился.
Отсюда они с Колей отправятся прямо в «Василек», и у них впереди длинная ночь вдвоем.
А когда вернулись родители и гости начали расходиться, к Нике подскочила Инга. Подскочила и вцепилась в Нику руками и взглядом.
— Идем со мной!
Ее глаза блестели, как у гриппозной больной.
Ника даже испугалась за сестру — до того у нее был странный вид. Щеки пылают, как от температуры, лихорадочный блеск в глазах. Перепила, что ли? Инга втолкнула Нику в ванную и закрыла дверь на задвижку.
— Тебе плохо? — догадалась Ника и включила горячую воду. На всякий случай.
— Да. Нет. Я влюбилась!
Никины брови поползли вверх. И когда Инга умудрилась так напиться? Она протянула руки и нашла Ингины ладони. Они оказались ледяными.
— Так. Ты влюбилась. Отлично. В кого?
Инга выдернула свои ладони и прижала к щекам.
На пылающем лице мгновенно образовались белые следы от пальцев.
— Ты — моя самая близкая подруга, я не могу тебе врать, — лихорадочно блестя глазами, затараторила Инга. — Это как удар молнии! Как землетрясение, как ураган. Я влюбилась с первого взгляда, с первого дыхания. Я сейчас умру, слышишь?
И действительно, Ингино лицо начало бледнеть, а глаза расширялись, грозясь вывалиться из орбит.
Ника подхватила сестру и усадила на табуретку.
Сама села на край ванны.
— Хорошо. Я понимаю. Зачем так трагично? Все будет хорошо.
— Ты ничего не понимаешь! — вскрикнула Инга и Ника поежилась. Возникло ощущение, что сестра готова броситься на нее с кулаками. — Я люблю твоего Колю! Ты понимаешь, я люблю твоего Колю!
Наконец Инга упала головой на стиральную машину и разрыдалась. Ника сидела рядом как мумия — не в силах пошевелиться. Через минуту-другую Ника отошла от шока. Понятное дело — Инга перепила. Смешала, дурашка, водку с шампанским и поплыла. То, что Коля здесь лучше всех, — это естественно. Кто с ним сравнится? Он — вне конкуренции. Нике стало жаль Ингу. Завтра она проспится и будет жалеть о своей истерике. И что свое первое впечатление от Коли раздула до вселенского масштаба — тоже станет жалеть. Они потом еще вместе посмеются над Ингиным экзальтированным признанием. Ника погладила жесткие от краски волосы сестры.
— Ингуля, перестань. Будь умницей. Я рада, что тебе понравился Коля. Это замечательно. А плакать не надо. Вот и тушь размазалась.
— Не вздумай сказать ему! — встрепенулась Инга.
И, глядя уже мимо сестры каким-то чумным взглядом, добавила:
— Думаешь, я дура? Думаешь, пьяная?
Ничего подобного! И он на меня смотрел! Он так смотрел на меня, когда тебя не было! Твое преимущество лишь в том, что ты встретилась ему раньше! Чем ты лучше меня?
Ника вытаращила глаза на сестру.
— Коля любит меня, — тихо возразила она. — И ты прекрасно об этом знаешь.
— А если он полюбит меня? Ты что же, убьешь нас?
Теперь Инга смотрела Нике прямо в глаза и зрачки ее призрачно мерцали.
— Нет, конечно, — смешалась Ника. — Я никого убивать не стану. Только поверь, Инга, тебе все показалось. Коля со всеми такой. Он обаятельный, вот и все. У нас — любовь.
Инга резко поднялась и открыла кран. Похоже, ей наконец удалось взять себя в руки.
— Извини, Никуша, похоже, я перебрала…
Инга отвернулась и стала смывать с лица косметику, размазанную по всему лицу. Ника вышла.
Такова была маленькая ложка дегтя, добавленная сестрой в день Никиного рождения. Впрочем, неприятное впечатление от инцидента было вскоре смыто Колиной нежностью. Они начали целоваться еще у Инги в подъезде, продолжили в такси, а потом целовались на всех ступеньках лестницы детсада «Василек».
Когда Коля включил свет в игровой, Ника увидела разноцветье воздушных шаров, привязанных к лапкам всех игрушек. Ника ахнула, а Коля стал отвязывать шары от игрушечных зверей, и те падали на ковер.
Потом, когда свет был выключен, шары осторожно касались их тел. Дотрагивались и откатывались на безопасное расстояние. Было в этом что-то особенное, будто дышал рядом большой добрый зверь, оберегая влюбленных.
Через два дня Ника уехала навестить родителей.
Назад: Глава 6
Дальше: Глава 8