Холм Номер Пять — по дорожному маркеру шоссе, ведущего в Бонджой-таун — был тем самым, который Калли посетил накануне. Склон с углом подъема от десяти до двадцати градусов заканчивался в пятидесяти ярдах от дороги у подножия отвесной скалы из серого камня. За десятки и сотни лет быстрые весны и не менее стремительные осени Калестина с их заморозками и неожиданной жарой покрыли серую каменную стену трещинами; склон у подножия был густо усыпан серой щебенкой. Среди этих серых каменных потоков с трудом цеплялись за жизнь несколько чахлых кустов. Когда-то на холме росли еще и деревья, но несколько лет назад лесной пожар поглотил их, оставив лишь кое-где обугленные пни.

— Ну что ж, — сказал Онвиток, — сцена как на ладони. Впрочем, ты мог бы выбрать место и поровнее. Конечно, всегда есть шанс, что Мачин подвернет ногу, прыгая по камням. Но то же самое может случиться с тобой. Знаешь, Калли, на вид Мачин, может, и очень громоздок, но на ногах держится не хуже остальных.

Юный франт только что прибыл вместе с О’Рурком к подножию холма. Приехали они на машине, которую тут и оставили. Калли был одет в обычные трапперские рубашку и брюки, на поясе висели ножны с тесаком, который ему пришлось одолжить. Калли вытащил нож, со свистом рассек клинком воздух. В последний раз он держал в руках такое оружие три года назад. Тесак был превосходным и универсальным инструментом, который при случае мог послужить и орудием убийства. Вес четырехфунтового лезвия, отполированная ладонями рукоятка — все это пробудило дремлющие навыки, и лезвие все легче вертелось в руке Каллихэна. Тесак имел немного изогнутый клинок — что-то среднее между широким ятаганом и длинным охотничьим ножом.

— Вот и они, — проговорил за спиной Калли Онвиток.

О’Рурк обернулся. Со стороны Калестина к холму приближался кар, точно такой же, как у него. Даже на расстоянии можно было узнать фигуру Бриана Мачина. За каром на почтительном расстоянии следовал небольшой караван из семи или восьми машин.

— Он, — кивнул Калли. — Ты не забыл о дружелюбно настроенных свидетелях? Будет обидно, если только ты окажешься в состоянии непредвзято рассказать обо всем, что произошло.

— Будь спокоен, дружище, — отозвался Онвиток. — Сейчас дуэли проводятся строго по закону. Здесь будет сам спикер Ассамблеи, с ним — по крайней мере трое полуофициальных свидетелей из партии Мачина, и столько же — с моей стороны. Кроме того, будут присутствовать и еще кое-какие влиятельные лица — Просто как зрители. Ты ведь даже не представляешь, что поставил на кон, бросив вызов Мачину. В Калестин-сити многие по-прежнему помнят, кто такой Калли Уэн. Ты — герой, а Мачин — зловредный великан. Кого-то из вас к концу дня должны развенчать, — Мурфа усмехнулся, но как-то не очень весело.

Первый кар, в котором сидел Мачин, уже почти достиг места назначение Миновав О’Рурка и Онвитока, машина остановилась ядрах в двадцати от них. Караваном тянувшиеся за ним машины одна за другой стали припарковываться у обочины, постепенно заполнив все пространство между карами Калли и Мачина.

— Может, у тебя возникли новые идеи? Пожелания? Указания? У нас осталось еще несколько минут, — сказал Онвиток. — Сейчас я отправлюсь на переговоры с секундантом Мачина. Если у тебя есть пожелания относительно ведения поединка, выкладывай прямо сейчас. Ты имеешь право — ведь оружие выбирал Мачин.

— Да, знаю, — рассеянно проговорил Калли. Он внимательно изучал склон. — Передай — я желаю начать поединок в следующей позиции: мы стоим лицом друг к другу на расстоянии тридцати футов примерно на полпути вверх по склону. — Он повернулся к Онвитоку. — И если хочешь помочь, найти такое место, где бы между мной и Мачином оказалось два-три хороших пня.

Мурфа отправился к дальней машине. Вскоре Каллихэн увидел его на склоне — вместе с секундантом Мачина они привязывали белые полоски материи на пни, расположенные приблизительно на требуемом расстоянии друг от друга.

Покончив с разметкой, секунданты разошлись; Онвиток спустился к О’Рурку.

Калли уже отцепил ножны — они ему не понадобятся — закатал рукава и аккуратно заправил брюки в трапперские сапоги, надежно перетянув шнурками. Внизу, у конца цепочки машин, он видел Мачина, примерно так же готовившегося к началу схватки. Правда, рубашку Мачин снял, и помощники натирали его тело — торс, плечи, руки — маслом, чтобы противнику труднее было схватить Мачина, если они с Калли сойдутся вплотную. Под конец эти добровольные ассистенты заплели волосы великана в косичку, наподобие поросячьего хвостика, чтобы при резких движениях длинные русые пряди не попадали в глаза. Пока помощники суетились, сам Мачин стоял совершенно спокойно, словно отдыхая. Его огромная загорелая грудь поблескивала в лучах солнца; он казался башней, подавляющей всех окружающих.

— И тебе не помешало бы снять рубашку, — посоветовал О’Рурку Онвиток. — Да и смазаться маслом тоже стоит. Зачем давать Мачину лишний шанс? Если он ухватит тебя — это будет конец.

— Я не планирую оказаться так близко от него, — сказал Калли. Он глубоко, нервно вздохнул, словно стараясь сбросить напряжение. — Вдобавок, это один из его методов психологической атаки — заставить меня тоже обнажиться, чтобы стало очевиднее, насколько он мощнее и больше. Не стоит играть ему на руку.

— Дело твое, — пожал плечами Мурфа. — Следи за острием его ножа. Он предпочитает колющие удары рубящим и режущим. Длина его руки с ножом составляет четыре фута, что при выпаде дает ему восемь. Так что смотри, не переоцени дистанцию.

Калли кивнул.

Солнце поднялось уже достаточно высоко, чтобы не светить прямо в глаза и не слепить дуэлянтов. Небо было совершенно ясным, без единого облачка. Солнечные искры вспыхивали в гранях щебня, покрывавшего склон холма; временами налетали порывы теплого ветерка. Почувствовав на лице его мягкое прикосновение, Каллихэн обратил внимание на то, как напряжены мышцы и кожа лица. Ему не нужно было сейчас смотреть в зеркало — он и так знал, что похож на готового к схватке дикого волка. То же самое эхо дикого лесного зова ощущал он сейчас и внутри, хотя к этому первобытному чувству примешивались и другие эмоции: тоскливое одиночество, испытываемое им всю жизнь и ставшее теперь еще глубже из-за Алии; сожаление, даже стремление очутиться в каком-то другом мире — в иначе устроенной вселенной, где не будет столько боли, усилий, крови, которая окажется устроена правильнее и справедливее. Все это он чувствовал сейчас как никогда ясно и сильно. Словно сетка из тонких проволок со всех сторон сжала сердце. Калли поискал среди ее проволочек ту, что означала страх, и она действительно нашлась — ледяная, но его сердце было защищено теплом горькой радости: предстояла битва!

О’Рурк посмотрел на солнце, на безоблачное небо, и ему вдруг подумалось, что через какой-нибудь час он, быть может, навсегда потеряет саму эту способность — видеть солнце. Однако Каллихэн не испугался. Внутри царила пустота — ни страха, ни сожаления. Он ощущал себя монолитным куском гранита и был готов лицом к лицу встретить врага.

— Пора идти, — тронул его за локоть Онвиток.

Пока они поднимались к отмеченному белым узелком пню, из-под подошв трапперских сапог с шорохом осыпался щебень. Калли с Онвитоком остановились — плечом к плечу. В тридцати футах впереди О’Рурк увидел Мачина и его секунданта, над которым великан возвышался, словно дерево над кустом. Солнце светило слева, лучи его стекали вниз по склону. Широченная грудь Мачина блестела. Тяжелый охотничий тесак в самом деле казался в ручище Мачина не больше столового ножа.

Секундант Мачина поднял руку, мурфа повторил его жест, потом хлопнул Калли по плечу.

— Удачи! — пожелал он и в одиночестве направился вниз, к дороге. Секундант Мачина тоже повернулся и начал спускаться к цепочке машин и зрителей.

Каллихэн посмотрел на противника. Тот улыбнулся — почти добродушно — и приветственно поднял руку с ножом. Потом он двинулся на Калли — словно трактор, вспахивая усыпанный щебнем и тонкими пластинками камня склон.

О’Рурк сохранял неподвижность, пока противник не приблизился футов на десять. Потом, прыгнув в сторону, начал отступать вверх по склону. Мачин пытался его догнать, но Калли удавалось двигаться быстрее. Оказавшись футов на двадцать-двадцать пять выше Мачина, Каллихэн побежал поперек склона к тому месту, откуда начал движение Мачин.

Оказавшись рядом с довольно мощным обгорелым стволом, обугленный конец которого доставал Калли до плеча, он остановился и быстро повернулся. Мачин настигал его, находясь самое большее в тридцати футах. Великан ухмылялся, скаля зубы.

На этот раз О’Рурк стойко удерживал позицию до тех пор, пока противник не оказался совсем рядом. Сверкнул нож — великан и в самом деле был быстр, как кошка. Парируя, Калли вскинул свой тесак и быстро пригнулся, отступая под защиту обгорелого ствола. Он был готов к удару, однако тот оказался столь силен, что руку и плечо на секунду буквально парализовало. Как и рассчитывал Калли, столкновение клинков отклонило тесак Мачина — нож врезался в дерево и глубоко застрял. О’Рурк возлагал надежды на секунду, которая потребуется Мачину, чтобы освободить свой нож. Но теперь он потерял это преимущество. Оставалось одно — повернуться и снова бежать — на этот раз вниз по склону.

Каллихэн слышал, как трещит гравий под сапогами преследующего гиганта. Все же ему удалось оторваться и, выбрав участок поровнее, он снова повернул, кинулся вверх, потом, через полтора десятка шагов, остановился.

Напоминающий начало небольшого оползня шум подтвердил — расчеты Калли оправдались. Будучи намного тяжелее своего противника, Мачин не мог так же быстро изменить направление — ему пришлось затормозить, проехавшись по склону на собственной спине.

Делая громадные прыжки, Калли тут же помчался к упавшему противнику. Но когда он подбежал, Мачин уже перевернулся на живот и встал на колени. Он легко отбил удар Калли, а секунду спустя уже вскочил на ноги — громадный, неудержимый, смертельно опасный, как и всегда.

Калли вновь пустился в бегство вверх по склону. Он слышал хруст гравия за спиной, но чем выше он взбирался, тем отдаленнее становился звук преследующих его шагов. Каллихэн рискнул обернуться: Мачин находился в десятке шагов ниже, руки и торс великана блестели — пот смешался с маслом. В его ухмылке Калли почудилось нечто новое — уверенность в победе. Стараясь не терять осторожности, О’Рурк озадаченно смахнул пот со лба и бровей тыльной стороной ладони. Он быстро повернулся налево, чтобы броситься бежать вдоль верхней части склона и… замер в отчаянии.

Калли сам себя загнал — или Мачин оказался хитрее, чем можно было предположить, хотя теперь это уже значения не имело — в часть склона, упиравшуюся в каменный бок утеса. О’Рурк быстро бросил взгляд влево, потом вправо, надеясь отыскать путь к спасению, но Мачин уже перекрыл ему путь к отступлению, и почти никакой надежды на прорыв не оставалось. Калли медлил, а Мачин надвигался, словно умащенный маслом идол языческого божества, вдруг оживший и грозящий сокрушить дерзких смертных. Сверкнул тесак — Мачин сделал выпад, направленный вниз. Калли блокировал его, одновременно делая уходящий нырок. На этот раз он не забыл повернуть лезвие так, чтобы сила парируемого удара не оглушила его, как в первый раз.

Однако толчок все равно оказался весьма болезненным. Впрочем, цели своей Калли добился — он оказался как бы внутри линии обороны Мачина: тот ничего не успевал теперь сделать — О’Рурк был слишком близко. Быстро перевернув тесак, Калли нанес костедробительный удар снизу вверх под нижнюю челюсть гиганта. Нельзя сказать, чтобы великан покачнулся, но удар явно не пришелся ему по вкусу — на долю секунды он замер, приходя в себя. За эту долю секунды Калли успел поднырнуть под мощную, как бревно, левую руку Мачина и вырваться на открытый склон.

Как мог быстро он пробежал шагов десять-пятнадцать, потом остановился и посмотрел назад. Мачин только что пришел в себя и начал погоню, но был еще достаточно далеко, Калли мог позволить себе несколько драгоценных глубоких вдохов.

Боль в груди заставила его удивленно опустить глаза. Слева по ребрам струилась кровь. Оказывается, Мачину удалось его задеть, пусть и неглубоко. В момент удара Калли ничего не почувствовал. Да и сейчас его больше волновали жгущие огнем легкие и сердце, колотившее, как отбойный молоток — мышцам требовалось слишком много насыщенной кислородом крови.

Грудь Мачина тоже вздымалась и опадала тяжело. Пот темной полосой пропитал ткань трапперских брюк вокруг пояса великана. Калли быстро огляделся. Внизу, немного левее и совсем недалеко, он заметил два обгоревших ствола, каждый не менее восьми дюймов в поперечнике. Они стояли слишком близко — Мачину не проскочить между ними! О’Рурк быстро побежал по направлению к этим стволам и остановился под их защитой.

Мачин повернул, кинулся вдогонку, потом затормозил, глубоко вогнав сапоги в рыхлых щебень — он увидел, что если хочет добраться до Калли, ему придется обогнуть деревья. Но тогда О’Рурк успеет уклониться от удара, переместившись в противоположном направлении.

— Уэн! Слушай… — пропыхтел вдруг Мачин. — Может, поговорим?..

— О чем? — выдохнул Калли. — Говорить не о чем… Если только ты не намерен бросить нож и признать поражение…

— Возможно… я бы согласился… но мы должны договориться об условиях…

Внезапно Каллихэн прыгнул назад: его предостерег инстинкт — сродни тому, что предупреждает пса о летящем в него камне. Отвлекая Калли, Мачин неожиданно сделал выпад — как раз то, о чем предупреждал Онвиток. Выпад был столь стремителен, что Калли даже не заметил самого движения. Всего долю секунды назад Мачин стоял за деревьями — и вот Калли уже отскочил на два фута, а Мачин, всем телом вытянувшись вперед, выбросил до отказа руку с ножом, толстую и грозную, как стальная колонна, пробил острием серебристого клинка ту самую точку в пространстве, где только что находилась грудь О’Рурка.

Калли тут же метнулся вперед, в обход обгорелого ствола — он надеялся достать Мачина, пока тот находился в уязвимой позиции. Но Мачин успел-таки занять оборонительную стойку — и все, что мог сделать Калли, это снова броситься наутек.

Сначала он повел Мачина вниз и наискось, подождал противника за барьером из большого пня и кустарника, потом вильнул и обежал прикрытие, чтобы вновь кинуться наверх. Дважды Мачин едва не настиг его. Каждый раз звенела сталь клинков. У Калли прибавилось еще две раны — оба раза нож Мачина только скользнул, но порезы кровоточили; с кровью О’Рурк терял и силы. Мачин же, хотя и пыхтел, и сильно вспотел, не имел ни царапины. Смахивая пот со лба, Каллихэн бросил взгляд мельком на часы.

Невероятно — уже без четверти одиннадцать. Прошло почти три четверти часа. Калли они показались не длиннее пяти минут.

Но теперь, осознав, сколько на самом деле прошло времени, О’Рурк начал чувствовать усталость. В груди жгло, глаза разъедал едкий пот, охотничий тесак казался невыносимо тяжелым, словно кузнечный молот.

Он вдруг остановился. Мачин сделал то же самое. Уже несколько раз они вот так, одновременно, делали передышки. Их разделяло футов двадцать склона, покрытого рыхлым гравием. Левой рукой Мачин опирался на обугленный ствол. Калли пристально смотрел на врага. Ухмылка, которая поначалу казалась намертво приклеенной к лицу Мачина, успела исчезнуть. Он дышал так же тяжело, как и Калли, и даже не пытался этого скрыть. Но в остальном, на взгляд О’Рурка — пусть даже и не совсем ясный из-за пота, заливавшего глаза, — Мачин казался достаточно свежим.

Все равно, больше тянуть время было нельзя. Калли ринулся на Мачина.

Нападения великан не ожидал и среагировал не слишком быстро. Однако он успел все же поднять нож и отбить взмах Калли. Но тут нога его подвернулась на коварном гравии, и Мачин упал на колено.

Секунду спустя он уже стоял, прочно и широко расставив ноги. О’Рурк замер в десятке шагов от него.

— Ну, давай! — хрипло крикнул Калли.

Мачин посмотрел ему в глаза, неприятно усмехнулся и медленно покачал головой, не тратя сил на слова. Ответ и так был ясен Мачин заставит Каллихэна подойти, а сам не сдвинется с места.

О’Рурка вдруг охватило отчаяние. Он рассчитывал измотать противника, чтобы преимущество в силе оказалось уравновешено усталостью. Однако он недооценил сообразительности гиганта. Конечно, Калли мог отказаться от атаки, но этим не выиграл бы поединка; веса в глазах остальных приграничников это ему тоже не прибавило бы.

А ведь О’Рурку нужна была именно победа над Мачином, и непременно на глазах у зрителей. Иначе ему не получить ни людей для экипажа, ни горючего и припасов для экспедиции. А тогда его план провалится.

Каллихэн вновь бросился на врага. Но теперь Мачин был готов отразить атаку. Сталь зазвенела о сталь, и удар едва не вырвал нож из руки О’Рурка. Калли едва успел отпрыгнуть. Теперь положение изменилось — он терял силы быстрее, чем Мачин, который стоял, словно средневековая крепость, презрительно отражая атаки осаждающей армии.

Еще два раза Калли пытался нападать. И каждый раз едва успевал уйти из-под ответного удара. Он остановился, тяжело дыша, чувствуя тяжесть и слабость во всем теле. О’Рурк перевел дыхание и снова бросился на великана.

Он промахнулся. Тяжелый тесак Мачина ударил о нож Калли как раз в тот момент, когда, споткнувшись, О’Рурк потерял равновесие и покатился вниз, увлекая за собой изрядное количество каменной крошки.

Он услышал хруст гравия под сапогами Мачина — гигант бросился в погоню, предвкушая, как разделается, наконец, с упорным противником, пока тот не успел еще встать на ноги. Прямо перед Калли оказался небольшой обрыв — примерно восьмифутовая отвесная стенка, нарушавшая однообразие склона. Калли перекатился через край, Мачин прыгнул за ним.

Зрителям это, должно быть, показалось чудом — падая, Калли успел сгруппироваться, подобрать ноги и приземлиться вертикально. Почти в тот же миг на него свалилось огромное тело Мачина.

Едва не потеряв сознания от мощного удара, О’Рурк ничком упал на камень. Ему показалось, будто он раздавлен в лепешку. Несколько секунд спустя он пришел в себя, откатил в сторону тело Мачина и, шатаясь, выпрямился. К нему уже бежали — лидировал, конечно, Онвиток.

— Калли, дружище, ты не ранен? — крикнул Мурфа. — Где твой нож? Мачин… — Юноша вдруг запнулся, словно у него перехватило дыхание. Он смотрел на неподвижное тело Бриана Мачина — нож О’Рурка по самую рукоять вошел в грудь великана. Открытые глаза Мачина смотрели в небо, мертвые губы застыли в зловещей ухмылке. — Слава героям! — прошептал Онвиток, словно не веря собственным глазам. — Ты все заранее рассчитал?

Каллихэн устало кивнул. Это действительно был его последний шанс. Отчаянный шанс — О’Рурк надеялся, что Мачин, видя упавшего противника, бросится в погоню, и что сам он, скатившись с обрывчика, успеет встать на ноги и поднять для удара нож, чтобы встретить преследователя, который, скорее всего, не успеет как следует приготовиться к прыжку.

Непонятно как, но план сработал. Вот он, Мачин — мертвый. Но Калли до того был измотан, что потерял способность чувствовать что-либо, кроме усталости и опустошенности. Голова закружилась, и О’Рурк испугался, что потеряет сознание. Он своими руками убил человека.

Словно сквозь вату, Каллихэн чувствовал, что Мурфа ведет его вниз, к машине. Перед глазами плыл туман. Потом он опустился на благословенно мягкое сиденье; Онвиток занял место водителя. Миг спустя зашипела воздушная подушка, кар поднялся над дорогой, легко, как флюгер на ветру, развернулся, маневрируя боковыми и донными соплами, и, стремительно скользя над шоссе, помчался в Калестин-сити.