Наши дни
4 января

Голова Рути раскалывалась от боли, тело не слушалось, но она бежала и бежала, кое-как переставляя словно налившиеся свинцом ноги и стараясь только не отстать от матери, которая уверенно прокладывала дорогу по узким подземным коридорам и извилистым тоннелям.

В отличие от Рути, Фаун чувствовала себя значительно бодрее. Во всяком случае, она не переставала задавать вопросы: «От кого мы бежим?» и «Кто тебя привязал к стулу, мама?».

– Тише, дорогая, – отвечала на бегу Элис. – Не сейчас.

У Кэтрин, похоже, тоже было к Элис немало вопросов.

– Я знаю… вы встречались с моим мужем… с Гэри… – отрывисто говорила она, жадно хватая ртом спертый, застоявшийся воздух, в котором висел густой запах сальных свечей. – Как его фотоаппарат… оказался у вас дома?

Но и от нее Элис отмахнулась.

– Тише, мисс. Мы все должны вести себя очень тихо, иначе…

Рути помалкивала, но это не означало, что у нее не было вопросов. Где Кендайс, хотелось ей спросить, и отчего она так страшно кричала?

«Что-то приближается».

Бежать становилось все труднее. Тоннели стали совсем узкими, и их то и дело преграждали груды острых камней или большие валуны, через которые им приходилось буквально переползать. Фаун засунула Мими под куртку, чтобы не потерять, разом приобретя донельзя комичный вид шестилетки, которая играет в беременность, но никто не смеялся. Рути, во всяком случае, было не до смеха.

Элис по-прежнему шла впереди, держа в одной руке фонарик, а в другой – револьвер, но Рути заметила, что на перекрестках и развилках мать колеблется чуть дольше, чем подобает человеку, хорошо знающему дорогу. У нее уже давно появилось ощущение, что они движутся по кругу, но она гнала от себя эти мысли: думать о том, что мама могла заблудиться в этом мрачном подземелье, было слишком страшно. Наконец, Рути не выдержала:

– Мне кажется, один раз мы здесь уже проходили, – заметила она, когда на развилке мать готова была нырнуть в очередной узкий коридор.

– Нет. Наверное – нет… – проговорила Элис, с несколько растерянным видом рассматривая коридор при свете фонаря.

– Вы говорили, что знаете дорогу, – с упреком бросила Кэтрин.

– Я… в этой части подземелья я бывала всего пару раз, – нехотя призналась Элис. – Но…

– Может быть нам лучше… – начала Рути. Она собиралась предложить всем вернуться назад и попытаться отыскать первую пещеру, в которой они оказались, когда только спустились в подземелье, но мать на нее шикнула:

– Тише. Дайте мне подумать.

Рути послушно замолчала. Ее одежда насквозь пропиталась потом, и сейчас, стоило им остановиться, как она начала замерзать. Зубы стучали, все тело ныло и болело, а в голове не было ни одной мысли. Единственное, что она знала твердо, это то, что все они должны как можно скорее выбраться на поверхность.

– Мне кажется, я чувствую сквозняк, – неожиданно сказала Кэтрин и, показав на коридор слева, сделала в его сторону несколько шагов.

– Мы там уже были, – устало сказала Рути.

– Нет, не были. Точно не были! – отозвалась Кэтрин. Теперь она двигалась намного быстрее, перепрыгивая через груды камней, словно теннисный мячик. Еще несколько шагов, и она, свернув за угол коридора, исчезла из вида.

Рути и Фаун заторопились следом, Элис шла последней.

– Кэтрин! – крикнула Рути, ускоряя шаг. – Подождите нас!

– О, Боже! – донесся из-за поворота испуганный вскрик Кэтрин. – Не-ет!

Рути первой выскочила из-за поворота и успела мельком увидеть, что́ освещал фонарик в руке Кэтрин. Споткнувшись, она подхватила на руки Фаун и крепко прижала к себе.

– Закрой глаза, Олененок! – шепнула она, и девочка послушно уткнулась лицом в ее пропахший потом свитер. – И не открывай, пока я не скажу, договорились? – добавила Рути.

– Хорошо, – пробормотала Фаун.

– Честное слово?

– Честное-пречестное! – Девочка обхватила ее ручонками за шею, и Рути медленно двинулась вперед.

Кэтрин стояла над телом Кендайс, которое перегораживало проход. Блондинка лежала на спине, и глаза ее были открыты. Рядом валялись револьвер и соскочивший с головы налобный фонарик, который еще горел. Горло Кендайс было перегрызено, а в руке она сжимала несколько пожелтевших бумажных листков, исписанных аккуратным бисерным почерком.

Это были недостающие страницы из дневника Сары.

– Она получила то, зачем пришла. – Сама того не желая, Рути произнесла эти слова вслух.

– Господи Иисусе… – тихо произнесла Кэтрин дрожащим голосом и попятилась.

– Что там? Что?.. – также шепотом спросила Фаун, так крепко вцепившись пальцами в плечи Рути, что ей стало больно.

– Не бойся, Олененок, ничего особенного… – ответила она. – Ты, главное, не смотри.

Как раз в этот момент их нагнала Элис – нагнала и молча встала рядом.

– Это выглядит как… как будто на нее напал какой-то зверь, – проговорила Кэтрин и, наклонившись вперед, осветила фонарем растерзанную шею Кендайс.

– Это был не зверь, – сказала Элис и, опустившись рядом с телом на колени, вынула из судорожно сжатых пальцев Кендайс забрызганные кровью листки. – Это был не зверь… – повторила она, оглядываясь на дочерей. – Идемте, здесь нам опасно оставаться.

Кэтрин выпрямилась.

– Я совершенно точно чувствую сквозняк! – снова сказала она, и на этот раз в ее голосе звучало торжество. – А вы чувствуете?.. – С этими словами она перешагнула через труп Кендайс и, не оглядывалась, побежала по коридору дальше.

Теперь и Рути ощутила слабое дуновение холодного ветерка. Поудобнее перехватив Фаун, которая повисла на ней, словно маленькая обезьянка, она бросилась догонять Кэтрин. Похоже, они не ошиблись: воздух заметно посвежел, и дышать сразу стало легче.

Как и Кэтрин, Рути ни разу не оглянулась, но ощущение, что кто-то смотрит на нее из темноты, не оставляло ее до тех пор, пока в расселине далеко впереди не показался клочок голубого неба.

Рути, Фаун, Элис и Кэтрин сидели в кухне за столом. Элис сварила для всех кофе и разогрела замороженный банановый кекс, который нашелся в холодильнике в подвале. От кекса исходил очень аппетитный аромат, но Рути к нему даже не притронулась. Переход из затхлой темноты и сырости подземных пещер к свежему, морозному воздуху и свету оказался слишком резким, и теперь ее слегка мутило. Остальные, похоже, тоже еще не пришли в себя – кексом не соблазнилась даже Фаун, хотя в любое другое время она не преминула бы съесть столько «сладкого хлебушка», сколько смогла.

Возможно, впрочем, дело было в болезни: как только они вернулись домой, Элис сразу дала ей жаропонижающее, заварила травяной чай и попыталась уложить в постель, но девочка заупрямилась, не желая пропустить ничего интересного. Сейчас она сидела у матери на коленях и, прижимая к себе Мими, прилагала поистине героические усилия, чтобы не задремать.

Всю обратную дорогу Кэтрин без конца расспрашивала Элис о Гэри, а Фаун и Рути хотели знать, как их мама оказалась в пещере, и почему они нашли ее связанной. В конце концов, Элис пообещала рассказать им всю историю с самого начала, но не раньше, чем они доберутся до дома. Сейчас, когда опасность им больше не грозила, а Фаун получила необходимое ей лекарство, она начала свой рассказ.

– Мы с вашим отцом переехали сюда шестнадцать лет назад, – начала она. – А началось все с того, что нам позвонили наши друзья – Томас и Бриджит. Они утверждали, что им в руки попали какие-то весьма ценные исторические документы, которые не только изменят мир, но и сделают их невероятно богатыми людьми. Том и Бридж просили нас им помочь, и обещали, что поделятся с нами теми деньгами, которые они рассчитывали выручить за свои бумаги. Идея нам понравилась, но вовсе не из-за денег… Тогда мы были молоды и больше всего на свете ценили приключения…

Свет в кухне казался Рути слишком ярким, к тому же он словно бы пульсировал в такт стучавшей в висках боли. Больше всего ей сейчас хотелось подняться к себе в спальню, укрыться с головой одеялом и постараться как можно скорее забыть все, что случилось за эти три дня. Элис, как всякая мать, не столько угадала, сколько почувствовала ее состояние и мягким движением взяла дочь за руку. Рути ответила слабым, благодарным пожатием, но сразу отняла руку и положила перед собой на стол. Собственная рука – исхудавшая, покрытая свежими царапинами – показалась ей чужой.

Кэтрин нервным движением помешала кофе в своей чашке. Звон ложечки о фарфоровые стенки показался Рути похожим на тревожный набат.

– Пожалуйста, – попросила Кэтрин, – расскажите мне про Гэри. Только про Гэри – все остальное меня мало интересует. Как он вас нашел? О чем вы разговаривали в кафе? Как получилось, что его рюкзак с фотоаппаратурой оказался у вас?

Элис посмотрела на Кэтрин поверх очков и терпеливо кивнула.

– Я обязательно все вам расскажу. Обещаю, – сказала она. – Но чтобы лучше понять, что произошло с вашим мужем, вам необходимо выслушать всю историю с самого начала.

Рути закрыла глаза, как делала всегда, когда была маленькой, и мама читала ей на ночь сказки про Красную Шапочку, про Мальчика-с-Пальчика, про Златовласку. Рассказ Элис тоже был похож на старую сказку. Жила-была на свете маленькая девочка по имени Ханна, которая очень любила ходить с мамой в кондитерскую Фицджеральда. Мама и папа очень любили Ханну и хотели, чтобы она никогда ни в чем не нуждалась. Однажды они нашли одну очень старую рукопись. Мама и папа прочитали ее и решили, что рукопись принесет им богатство и счастье, ведь в рукописи рассказывалось о том, как можно вернуть любимого человека, если он вдруг умрет. Они не подумали о том, что древнее волшебство всегда имеет две стороны, поэтому обращаться с ним нужно очень осторожно…

Потом, как и во многих сказках, были убийства, опасности, потери…

– Это случилось холодным весенним днем, – рассказывала Элис. – Том и Бридж приехали к нам, и мы отправились в лес на поиски портала, о котором рассказывалось в найденных ими страницах. – Тут она посмотрела на Рути и улыбнулась. – На тебе было прелестное новое платьице и пальто, а в руках ты держала игрушечного медвежонка.

– Как на той фотографии? – спросила Рути, припомнив снимок, где она держала Шерстюнчика и беззаботно улыбалась в объектив. – Ну, на той, которая лежит в коробке из-под ботинок?

Элис кивнула.

– Я сделала это фото как раз перед тем, как мы отправились в лес, – сказала она и, опустив голову, некоторое время рассматривала содержимое своей кофейной чашки. После довольно продолжительного молчания Элис продолжила:

– В лесу было чудесно. Листья на деревьях только-только начали распускаться, а птицы пели так, что в ушах звенело. Том и Джеймс разговаривали о книгах, а ты весело болтала или распевала смешные песенки. Потом начался подъем, ты устала и начала спотыкаться, и Бриджит взяла тебя на руки. Почти у самой вершины мы вдруг увидели маленькую девочку, которая следила за нами из-за деревьев. Мы стали ее звать, но она бросилась бежать. На ней не было ни ботинок, ни пальто, волосы спутаны, личико в грязи… Мы побежали за ней, но она двигалась на удивление быстро, и нам никак не удавалось ее догнать, пока мы не оказались у самых Чертовых Пальцев. Там девочка пропала среди камней, мы стали ее искать – и нашли дыру в скале, которая вела куда-то вниз. Том сказал, что мы обязательно должны туда спуститься, чтобы помочь бедняжке: он был уверен, что девочка заблудилась.

– И вы… то есть, мы спустились? Все? – уточнила Рути, и Элис кивнула.

– Да. Нам не следовало этого делать, но тогда мы не знали… Да и откуда? Нам и в голову не приходило, что портал находится под землей, и что девочка может иметь к нему какое-то отношение. Перед нами был ребенок, который попал в беду, и мы хотели помочь… Обо всем остальном мы тогда просто не думали.

И снова Элис надолго замолчала. Ее никто не торопил, даже Кэтрин.

– …Том и Бриджит шли первыми. В подземном коридоре было темно, но когда мы добрались до пещеры, то сразу увидели, что здесь кто-то живет. Во-первых, в пещере горело две или три масляных лампы, к тому же на полках лежали съестные припасы. Сначала мы растерялись и не знали, что делать. В пещеру выходило несколько тоннелей, и Том сказал, что в одном из них он слышит шаги. Он и Бриджит пошли туда, и…

– И она их убила? – спросила Рути.

Элис снова кивнула.

– Все произошло слишком быстро – мы с Джеймсом ничего не успели сделать. Да и не могли, наверное. Нам оставалось только бежать, и мы побежали. Джеймс схватил тебя в охапку, и мы бросились к тому тоннелю, по которому пришли. Через минуту мы были уже на поверхности.

Рути опустила голову. «Спящий» убил ее настоящих родителей, но ей повезло. Элис и Джеймс Уошберны взяли ее к себе, чтобы воспитать, как родную.

– Я уверена, что мы с Джеймсом оказались там не случайно, – сказала Элис, пристально глядя на нее. – Судьба, предопределение, Божий промысел – называй это как хочешь, но мы оказались в нужном месте в нужное время, чтобы спасти тебя, чтобы заботиться о тебе. В тот день, когда я прижимала тебя к своей груди, я точно знала, что нам суждено заменить тебе родных отца и мать. Понимаешь?..

– Суждено, понятно? – повторила Фаун, обращаясь к Мими.

Рути покачала головой. Рок, судьба, Божья воля – подобные разговоры неизменно вызывали в ней неосознанный протест, тем более сейчас, когда речь шла о смерти ее родителей. Верить в то, что гибель ее отца и матери стала результатом Божественной воли, ей не хотелось.

– Не понимаю, почему вы… почему мы не уехали отсюда?! – спросила она. – Вы же знали, что эта… что существо, которое убило моих родителей, по-прежнему скрывается где-то поблизости, и, тем не менее, вы остались жить на ферме. Почему?..

К этому моменту Рути уже догадалась, кем могла быть тварь из леса – тварь, которой ее всегда пугали. Несомненно, это была маленькая Герти, которая, как и предупреждала Тетя, была обречена вечно оставаться в мире живых. Это она расправилась с Кендайс – перегрызла ей горло, словно дикий зверь. Это ее существованием можно было объяснить исчезновение и Уиллы Люс, и спустившегося в пещеру подростка, и туристки, и заблудившегося охотника. И, скорее всего, именно Герти однажды заметили в полях Базз и его друзья из кружка «Охотников за инопланетянами».

«Никогда не ходи в лес одна. В лесу водятся звери с огромными зубами, для которых маленькие девочки – лучшее лакомство», – вспомнила Рути. Теперь она знала, что это были вовсе не звери.

– Да, – подтвердила Элис, – я знала, что оставаться здесь опасно. В тот день, когда мы с Джеймсом добрались домой, мы уже знали, кто расправился с Томом и Бриджит, хотя поверить в это было невероятно трудно.

– Кто, мама? – спросила Фаун. – Кто?!..

– Маленькая девочка по имени Герти, – пояснила Элис специально для младшей дочери. – Только она была не обычной девочкой. Она была «спящей».

– А Рути говорила, что «спящих» не бывает! – Фаун подозрительно посмотрела на сестру.

– К сожалению, бывают. – Элис снова задумалась, потом продолжила:

– Итак, мы вернулись домой. Твой папа, Рути – он действительно считал, что нам нужно как можно скорее уехать отсюда. Как можно скорее и как можно дальше, но мне казалось, что это будет… что-то вроде дезертирства. Мне казалось, мы должны попытаться что-то предпринять, чтобы спасти мир от того исчадия… спасти мир от Герти. Или хотя бы постараться, чтобы история с Томом и Бриджит не повторилась. В конце концов, я сумела его убедить… – Низко опустив голову, Элис разломила ломоть бананового кекса на несколько кусочков и некоторое время задумчиво гоняла их по тарелке.

– Но все это было днем, – сказала она наконец. – А вечером она пришла к нам сама.

– Кто пришел? – удивилась Рути.

– Герти. Я услышала, как что-то скребется в стенном шкафу, открыла дверцу – и увидела ее. Поначалу я так испугалась, что чуть не умерла от разрыва сердца, но Герти выглядела такой… несчастной, такой грустной и одинокой, что мне стало ее жаль. Кроме того, она была нисколько не виновата в том, что стала… в общем, такой, какой стала. Немного успокоившись, я попыталась ее разговорить, и, в конце концов мы сумели прийти к соглашению. Я сказала, что мы с Джеймсом будем навещать ее в пещере, приносить подарки и игрушки, помогать добывать еду, а за это она должна была пообещать, что никогда не причинит нам вреда… Правда, Герти не умеет разговаривать как мы, – думаю, и никто из «спящих» не умеет, – но она кивала, когда была согласна с тем, что́ я предлагала, и даже несколько раз даже улыбнулась.

Рути покачала головой. Ей было трудно поверить в рассказанную матерью историю – настолько фантастичной и неправдоподобной она выглядела.

– Похоже, – заметила она, криво улыбаясь, – в тот день ты удочерила не одну, а сразу двух маленьких девочек.

– Да, – согласилась Элис. – Вот только когда я удочеряла вторую, мне и в голову не приходило, какое бремя и какую ответственность я на себя взваливаю. Наверное, я была слишком молода и, гм-м… легкомысленна. – При этих словах Элис слегка покраснела. – Во всяком случае, я ни секунды не сомневалась, что мы просто обязаны помочь бедняжке. Кроме того, я считала, что наш долг – мой и Джеймса – состоит в том, чтобы предотвратить появление новых «спящих». Листки, которые откопали где-то Том и Бриджит, содержали слишком опасные знания, которые следовало оберегать от посторонних.

– Значит, страницы из дневника Сары не были уничтожены? – подала голос Кэтрин. – Они все это время были у вас?

Да, подумала Рути, по крайней мере, в этом Кендайс не ошиблась. Вот только за доказательство своей правоты она заплатила собственной жизнью.

Элис отрицательно покачала головой.

– Не у меня. Правда, мы с Джеймсом действительно не решились уничтожить записи Сары. Эти листки нам не принадлежали, и мы не имели никакого права распоряжаться ими по своему усмотрению. И потом, это было бы… неправильно. В конце концов, мы спрятали листки в пещере, где их надежно охраняла Герти, а Кендайс сказали, что они исчезли: в конце концов, она хотела их просто продать, чтобы заработать как можно больше денег. Кроме того, мы знали, что где-то еще остается карта портала и страницы, на которых Сара продублировала инструкции Тети. Мы не сомневались, что рано или поздно они обязательно всплывут.

– Их нашел Гэри. Случайно, – подсказала Кэтрин. Она выглядела бесконечно усталой и очень бледной; в ее лице не было ни кровинки, и даже губы, казалось, поблекли и стали серыми. – Нашел и приехал сюда к вам. Насколько я поняла, у него оказалась точная копия письма Тети к Саре и карта, на которой было обозначено местонахождение портала в пещерах.

На этот раз Элис кивнула.

– Не совсем так. Ваш муж сначала отыскал на холме пещеру – с картой это было достаточно просто, и только потом появился здесь, в этом доме. Он спускался под землю и видел Герти. Он ее даже сфотографировал. Он все знал и твердо решил, что поедет домой, возьмет что-то из вещей вашего сына и вернется, чтобы прочитать заклинание. Я пыталась объяснить ему, чем все это может закончиться, но отговорить мистера Гэри было невозможно. Даже когда я рассказала, какой кошмар его ожидает, он продолжал настаивать на своем. Единственное, чего я добилась, так это обещания, что мы еще раз все обсудим. Мы встретились в городе, в кафе, и я повторила все свои доводы, рассказала ему о Герти и о том, во что она превратилась. Черт, я дошла даже до того, что предлагала вашему мужу деньги, которых у меня, правда не было, но он уже все решил.

Кэтрин несколько раз повернула на пальце костяное кольцо, которое носила рядом с обручальным. Тетино кольцо… Она молчала, покорно и со страхом ожидая продолжения.

– …Поздно вечером, когда мистер Гэри уехал из города, я поехала за ним. Ничего лучшего мне просто не пришло в голову. Я думала… даже не знаю, что я тогда думала! Мне казалось – если я сумею заставить его остановиться и выслушать меня еще раз, мне, быть может, удастся найти еще один, самый главный довод, который заставит его изменить свое решение. Я… я просто не могла позволить ему вернуться в Бостон с фотографиями, которые он сделал. Если бы он кому-то рассказал, слухи бы очень быстро распространились, и тогда…

Элис снова опустила голову, ее плечи поникли, а спина устало ссутулилась. У нее был такой несчастный вид, что Фаун с тревогой посмотрела сначала на мать, потом на сестру.

– Ваш муж… он ехал слишком быстро. Возможно, если бы я не преследовала его по пятам…

– Вы… вы видели, как он разбился? – Кэтрин покачнулась на стуле, словно оглушенная собственными словами, и была вынуждена схватиться за столешницу, чтобы не упасть.

Элис кивнула, продолжая смотреть на свои руки, которые она положила перед собой на стол ладонями вниз. Рути видела, что пальцы матери дрожат, а под кожей возле костяшек быстро-быстро бьется синеватая жилка.

– Его машина была ярдах в пятидесяти впереди. Он не сбросил скорость перед поворотом и не справился с управлением. Дорога была скользкой, его занесло. Все дальнейшее произошло очень быстро; мистер Гэри просто не успел ничего сделать. Когда я увидела, что произошло, я остановилась на обочине и подбежала к вашему мужу, но ему уже ничем нельзя было помочь. Он был мертв.

Кэтрин негромко всхлипнула и спрятала лицо в ладонях.

– Его рюкзак лежал рядом с ним на пассажирском сиденье. Я… взяла его. Поверьте, я сделала это чисто машинально, почти не думая. Я была уверена, что поступаю правильно… – Элис подняла голову и посмотрела на Кэтрин. В ее голубых глазах стояли слезы, но во взгляде светилась непреклонная решимость.

– Я не могла допустить, чтобы кто-то нашел бумаги, которые были у него с собой, увидел сделанные им фотографии, – сказала Элис. – Вы просто не представляете, на что способен «спящий», а если их станет несколько… – Она покачала головой. – Только подумайте, что будет тогда! Вот почему я решила, что возьму вещи вашего мужа и спрячу их в пещере, где их никто никогда не найдет.

Теперь все смотрели на Кэтрин, которая сидела с непроницаемым лицом, глядя прямо перед собой пустым, ничего не выражающим взглядом. Наконец она пошевелилась и встала. Кэтрин все еще была бледна, к тому же ее слегка покачивало, но на ногах она держалась.

– Наверное, каждый из нас старается поступать, как лучше, – сказала она. – Иногда мы действуем правильно, иногда – совершаем ошибки, а иногда… иногда мы просто не знаем, чем обернутся наши действия. И тогда нам остается только надеяться. – Кэтрин повернулась к выходу, собираясь уйти, но снова остановилась.

– Не могли бы вы сказать мне еще одну вещь… – неуверенно проговорила она.

– Конечно. А какую? – спросила Элис.

– Что заказывал Гэри?

– Простите, я что-то…

– Что заказывал Гэри, когда вы встречались с ним в кафе? – повторила Кэтрин. – Что он ел?

Лицо Элис удивленно вытянулось.

– Двойной клубный сэндвич с индейкой и чашку кофе, – сказала она.

– Я так и знала… – Кэтрин улыбнулась. – Гэри обожал сэндвичи с индейкой.