Юная охотница

Все обитатели посёлка Хунай оказались шокированы известием о гибели четырёх детей и старого учителя от зубов страшного лесного зверя на Испытании охотников. Отправившиеся на место трагедии охотники и бойцы застали лишь картину пиршествующих падальщиков. Однако, оценив размеры скелета убитого виларха, спасение двух детей они посчитали настоящим чудом. Все опасения Валери и Мажека о том, что Испытание могут им не засчитать, оказались совершенно беспочвенными. Глава охотников Сайк-ур-Азват-ур-Хунай в тот же день объявил двух выживших подростков полноценными охотниками и, пожелав им скорейшего выздоровления, пообещал лично взяться за обучение их охотничьему ремеслу.

— Каст-ур грубо ошибся, — признавал самый авторитетный из охотников. — Вилархи, даже самые крупные, обычно действительно не нападают на группу вооружённых людей. Однако вам повстречалась защищавшая своё потомство самка, и потому решение испугать её было изначально ошибочным.

Поздним вечером, когда все посетители израненных охотников ушли, усталый после проведения лечения шаман Айдас-хуф признался Валери, что у него имелись очень нехорошие предчувствия перед Испытанием:

— Сразу четверо детей увидели во время моления духам Леса настолько страшные предзнаменования, что их родители решили повременить и отправить детей на Испытание охотников лишь в следующем году. При мне никогда ранее не было столько отказников, как в этом году. Поэтому ещё за день до Испытания охотников я понимал, что пройдёт оно не слишком удачно. Но чтобы настолько ужасно…

И вот уже третий день Валери находилась в доме шамана. Айдас-хуф внимательно наблюдал за состоянием раненой, но похоже худшего удалось избежать. Рана на плече вообще уже не беспокоила девушку и заживала. Да и на рана ноге хоть и воспалилась поначалу, но вовремя проведённая шаманом промывка крепким горячим вином и обеззараживающие присыпки позволили избежать заражения крови. Гораздо хуже оказалось с дыханием ящера. Валери, видимо, успела надышаться ядовитых миазмов, отчего лёгкие у девушки горели, а голова болела почти не переставая. Голова просто раскалывалась, а успокаивающий сон никак не приходил. Валери не могла уснуть уже третьи сутки, лишь изредка ненадолго впадая в состояние болезненного забытья. Шаман давал охотнице всё более крепкие снотворные растворы, но тупая ноющая боль в голове и груди всё равно прогоняла сон.

В другом углу комнаты на звериных шкурах лежал Мажек. Насчёт его состояния, как это ни показалось бы странным, у шамана было гораздо меньше опасений. Своим хвостом ящер сломал парню обе ноги, но кости удалось удачно вправить, а лубки и плотные повязки зафиксировали разбитые конечности. Пока рано было ещё давать какие-либо прогнозы относительно того, когда Мажек сможет ходить. Но в том, что жизни парня уже ничего не угрожает, Айдас-хуф не сомневался. Мажек мучился из-за болей в раздробленных ногах и тоже, как и Валери получал порции снотворного отвара. Вот только в отличие от девушки он действительно засыпал.

Сейчас шаман вёл урок, не обращая никакого внимания на лежащую в углу комнаты Валери. Скорее всего, Айдас-хуф считал, что необразованная девушка не поймёт ничего из того, что он объяснял своим ученикам. Или думал, что охотница от бессонницы слишком слаба, чтобы прислушиваться к его словам. А может полагал, что Валери в принципе не сможет воспользоваться полученными знаниями. Поэтому Айдас-хуф чертил грифелем на восковой доске сочетания магических рун, которые должны были помочь его старшему ученику Стерх-хуфу освоить технику выхода сознания за пределы бренного тела. Это умение было весьма высокой степенью мастерства шамана, и овладевший им становился способным творить чудеса, по мнению тёмной необразованной толпы.

В качестве задания Айдас-хуф поставил глиняную плошку с водой на высокий неустойчивый табурет. Старший из учеников, мужчина лет двадцати трёх, который провел уже долгие годы в постижении всех тайн ремесла, должен был впасть в транс и сбросить плошку с табурета. При этом тело молодого шамана Стерх-хуфа оставалось неподвижным, действовать полагалось только сознанию. Младший ученик, паренёк пятнадцати лет по имени Анук, сидел на корточках рядом с телом Стерха и отбивал ритм с помощью небольшого бубна.

Урок шёл по плану, Айдас-хуф уже дал старшего ученику специальное зелье и уложил на широкую лавку в центре комнаты. Младший ученик методично отбивал ритм. Шаман сидел рядом со Стерхом и держал того за запястье, внимательно контролируя биение сердца ученика. Валери не спала и из своего угла с умеренным любопытством наблюдала за странным уроком. Она вовсе не собиралась вмешиваться в процесс занятий, так вышло само собой. Опытный мудрый Айдас-хуф не учёл одного важного обстоятельства — девушка вовсе не была неграмотной. Искусству чтения её научила мать Саная. Знание далось Валери легко, хотя самой девушке оно показалось совершенно бесполезным, поскольку применялось разве что в ремесле шамана или при сложных расчётах со странствующими торговцами.

От нечего делать Валери стала вчитываться в нарисованные на восковой доске руны. Это была полнейшая белиберда, бессмыслица. Девушка прочитала написанное вслух. Вот тут-то это и случилось. Она вдруг увидела себя со стороны. На потёртой шкуре лежала нескладная темноволосая девчонка с несколько позеленевшим огромным синяком под глазом. Девушка с любопытством осмотрела себя со стороны. Слишком короткие кожаные шорты, повязка на левой голени, очень грязные ногти на обеих ногах, такие же грязные коленки, ввалившийся живот, худое тело с выпирающими рёбрами, плоская словно у мальчишек грудь, на правом плече зелёная нашлёпка из заживляющей мази. Неужели она так ужасно выглядит?! Сама себе Валери решительно не понравилась. Разве что приятно удивили глаза — огромные, тёмно-карие, едва не вполовину лица. У той, лежащей на полу Валери глаза оказались открыты и бестолково уставились в потолок из переплетённых жердей, лишь изредка моргая.

Оторвавшись от созерцания собственного лежащего на полу тела, Валери огляделась по сторонам. Рядом спал Мажек, он выглядел как обычно. В центре комнаты неподвижно лежал Стерх, рядом что-то глухо бубнил старый шаман. Едва взглянув на эту парочку, Валери почему-то сразу поняла, что ничего у Стерха сегодня не выйдет, он был ещё не готов для таких умений. Чуть в стороне сидел угрюмый Анук. Он считал себя обиженным, полагая что способен на большее, чем просто отбивать ритм для старшего товарища. Своего собственного тела Валери не видела, кроме того, что лежало в углу комнаты. Девушка попробовала сдвинуться с места и поняла, что может легко перемещаться по комнате. Ног у неё не имелось, но это почему-то сейчас не смущало. Поднявшись к потолку, Валери направилась к выходу из комнаты. Но чем дальше она удалялась от тела, тем труднее становилось лететь. Добраться до двери и вылететь из комнаты Валери не смогла. Какая-то сила тянула обратно. Девушка оглянулась. Зелёный овальный камень на груди лежащего на полу тела светился и пульсировал, он словно потоком воды в быстрой речке тянул её обратно. Сил сопротивляться такому потоку не хватало. Наконец, сдавшись потоку, девушка полетела обратно и зависла рядом со своим телом. И что дальше делать?

Ужас вдруг охватил девушку. Она совершенно не представляла, как ей вернуться обратно в собственное тело. А между тем та Валери, которая сейчас лежала на полу, стала вести себя странно — глаза её расширились от ужаса, она беззвучно широко открывала рот, словно пытаясь сделать глубокий вдох, но почему-то не могла это сделать. «Её тело умирает от удушья! И никто в комнате этого не видит!», — вдруг сообразила Валери. Она попробовал закричать, но без толку — её невидимые губы, если они и существовали, не были способны произнести ни звука. Думать становилось всё труднее. Похоже, состояние нынешней прозрачной способной летать Валери оказалось как-то связано с тем корчащимся от удушья нелепым телом на полу. Тело нужно было спасать! В последний миг сообразив, что делать, Валери метнулась к табурету и резко сбросила на пол глиняную плошку с водой. После чего потеряла сознание.

Валери открыла глаза. Она лежала на тот же самом месте, что и последние дни. За окном был поздний вечер, солнце уже садилось. В большом просторном доме шамана отчётливо воняло жжёной костью и благовониями, однако кроме неё никого в помещении не оказалось. Девушка осторожно пошевелила руками-ногами, потом повертела головой. Левая нога побаливала в районе голени, правое плечо тоже, несколько зудела правая щека, видимо заживала старая царапина. Но самое главное — у неё больше не болела голова и прошла та резь в груди, от которой она мучилась последние дни! Валери встала, оделась и вышла во двор.

Айдас-хуф стоял возле одного из резных деревянных алтарей для моления духам Леса и задумчиво рассматривал обнаруженную им на старом идоле белую плесень. При появлении девушки шаман обернулся и попросил подойти к нему поближе. Внимательно осмотрев девушку и, убедившись, что с ней всё в порядке, он проговорил с укором:

— Это был твой самый дурацкий поступок в жизни, Валери. Пока я вывел из транса своего ученика Стерха… Пока поговорил с ним и понял, что Стерх к падению плошки был непричастен… Пока сообразил, что случилось… Пока пришёл к тебе на помощь… Мы тебя едва-едва откачали. Ещё немного, и ты бы умерла! Почему ты скрыла от меня, что обучена грамоте?

— Да я и не скрывала, просто никто меня об этом не спрашивал раньше. Грамоте меня научила мать, а её саму обучили родители до того, как она была похищена моим отцом. Родители моей матери были проповедниками, не знаю уж точно, что это значит. Знаю лишь, что они с моей матерью прибыли в лесной посёлок из города, хотя сами не были городскими. Они прилетели до этого в город на летающем корабле откуда-то издалека.

— Я слышал про эту историю, — согласился шаман, сразу сбавив тон. — Ты и твоя мать не похожи на остальных жителей посёлка Хунай и окрестных селений. У вас обеих очень большие глаза, словно предназначенные для мира без солнца. Такие же глаза были и у Аскольда, и у твоей пропавшей сестры. Когда Айвас-ор привёл впервые Санаю к нам посёлок, та не умела практически ничего из того, что с раннего детства знает и умеет любая девочка. Она даже с трудом понимала наш язык и говорила неуверенно, словно младенец. Многие тогда отговаривали твоего отца от женитьбы на такой странной девушке, но Айвас-ор умел быть настойчивым…

Шаман помолчал, словно вспоминая прошлое, а потом резко сменил тему и поинтересовался у Валери, что случилось с ней на его занятии.

— Это произошло случайно, — опустив голову, пролепетала девчонка. — Я даже не сразу поняла, что случилось со мной. А потом не смогла вернуться в своё собственное тело и испугалась. Айдас-хуф, а вы можете меня научить, как выходить из этого странного невесомого состояния? Чтобы, если вдруг со мной такое ещё раз повторится, я смогла бы вовремя вернуться обратно в тело и избежать неприятностей.

Шаман нахмурился и решительно помотал головой:

— Нет, Валери, и не думай об этом. Это знание слишком опасно для тебя. Лишь самые опытные обучающиеся пути шамана могут отделять своё сознание от тела, и то обязательно им нужен помощник, который будет страховать и поддерживать связь. Ты просто находилась под воздействием лечебных эликсиров и перед этим долго не спала, только поэтому с тобой это произошло. Уверен, в нормальной жизни с тобой больше никогда подобное не повторится. К тому же ты охотница, а не моя ученица. Поэтому и незачем тебя учить этому тайному ремеслу. Кстати, как твои татуировки? Лицо не щиплет?

— Какие татуировки? — удивилась девушка и, быстро развязав тесьму сумки, попыталась достать осколок зеркальца.

При этом на каменный пол из сумки со звоном выпал стальной нож. Валери тут же присела, схватила оружие и спрятала обратно в сумку. Взглянула испуганно на Айдас-хуфа, но тот лишь улыбнулся весело:

— Не бойся. Я всегда знал, что оружие твоего отца сохранилось в вашей семье. Ведь наши бойцы много раз за прошедшие годы встречались с воинами посёлка Хавар, но стального ножа у наших врагов никто ни разу не видел. Теперь же, когда ты стала полноценной охотницей, никто из жителей нашего посёлка не вправе отобрать у тебя это оружие, так что можешь больше его не прятать.

Валери немного успокоилась, хотя нож на всякий случай всё же убрала обратно в сумку. Девушка взяла зеркальце и посмотрела на своё лицо. На правой щеке у неё появились три причудливо изогнутых белых волнистых линии. Это была вытатуированная руна «урла», знак охотницы.

— Я сделал этот рисунок тебе, пока ты находилась без сознания. И вот ещё прими подарок от меня, — шаман достал откуда-то из-за пазухи длинный с ладонь белый острый клык ящера на тонком кожаном ремешке. — Это твой трофей с первой охоты, зуб убитого тобой виларха. Немногие даже самые опытные охотники могут похвастаться такой редкой добычей. Носи его как символ твоего мастерства.

Валери поблагодарила шамана, надела шнурок с трофеем себе на шею и поинтересовалась у собеседника, что ей теперь делать дальше.

— Как что? — очень удивился Айдас-хуф подобному вопросу. — Ты же теперь охотница, наша кормилица, и потому твоя обязанность добывать для посёлка Хунай еду. Это тем более важно, что наш посёлок потерял урожай с двух больших полей. Мы уже сейчас сильно нуждаемся в продовольствии, а что будет осенью… даже представить страшно. Поэтому тебе нужно работать и кормить наш народ. Древний закон гласит, что половину своей добычи, будь то мясо, шкуры или мех, охотник должен отдавать своему племени, а оставшейся половиной он может распоряжаться по своему усмотрению. Приноси трофеи, и ты сможешь продать их тут в посёлке, а на вырученные деньги сможешь покупать у наших ремесленников всё, что тебе требуется. Только не пытайся торговать самостоятельно с чужими купцами. Это незаконно, за такое старейшины могут выгнать тебя из посёлка Хунай. А теперь ступай и найди старшего охотника Сайк-ура, он хотел взять тебя в ученицы.

Валери низко поклонилась мудрому шаману и вышла на улицу. Был уже поздний вечер, солнце скрылось за горизонтом, быстро темнело. Однако девушка сразу обратила внимание, что на главной идущей через весь посёлок дороге до сих пор было многолюдно. Земледельцы посёлка и многие простые жители образовали длинную живую цепь и передавали друг другу тяжёлые берестяные вёдра и плетёные корзины, наполненные жирной чёрной землёй. Пройдя вдоль цепочки, Валери поняла, что все эти люди переносят плодородную почву с равнины на каменистый утёс, облагораживая и расширяя имеющееся там поле. Другая большая группа, среди которой оказалось множество детей, собирала и уносила с расчищаемой площадки многочисленные камни. Уже целый небольшой курган из выбранных камней возвышался у дороги. Девушка покачала головой — идея улучшить защищённое от врагов поле на высоком утёсе была правильной, хотя и запоздалой. До сезона дождей оставались считанные дни, никакого дополнительного урожая с имевшегося поля уже не получить. Все эти работы принесут плоды лишь в следующем году, а в этом… О грустном не хотелось даже думать.

Валери требовалось заняться своими делами. Девушка поспрашивала соседей, но никто из них не видел старшего охотника Сайк-ура. Его дом оказался тоже пуст. Ближайшие соседи охотника тоже ничего не могли сказать о его местонахождении. Наконец, девушке повстречался возвращающийся из Дома Совещаний старейшина Хафиз-хог-Баф-хог-Хунай, который и сообщил Валери, что все охотники посёлка сегодня спешно собрались и ушли где-то после полудня, чтобы добраться до темноты до известного им надёжного ночлега в Лесу. С утра же они собирались начать строить преграды и засеки, чтобы загнать в ловушку обнаруженное кем-то из охотников большое стадо кочевых туров. Работа охотникам предстояла непростая и должна была занять несколько дней, зато потом обещала принести жителям посёлка Хунай много крепких шкур и целую гору вкусного мяса, что было особенно актуальным в нынешние нелёгкие времена.

Старшего охотника в посёлке не было, а никто другой не мог бы обучать её премудростям ремесла, коль учитель у неё уже имелся. Девушке ничего не оставалось, как возвращаться домой, не солоно хлебавши. Дома оказалось пусто и темно, это было непривычно и даже несколько жутковато. Валери вышла во двор. Их маленький огородик стоял совсем запущенный, листья поникли от жары. Сразу стало понятно, что мать не появлялась тут уже несколько дней. Ну что же, у неё была теперь своя жизнь, и ей больше не было дела до засыхающих овощей на прежнем месте. Бочка для сбора дождевой воды стояла пустой, так что пришлось Валери брать вёдра и идти к колодцу.

Возле колодца, несмотря на поздний час, оказалось многолюдно. Тут как раз отмывались от грязи и пыли выбиравшие на поле камни подростки. Валери сбавила шаг и даже подумала о том, чтобы вернуться. Не со всеми сверстниками у неё были хорошие отношения, а ей совсем не хотелось встревать в очередной конфликт. В частности, у колодца стояла Лилит в компании своих постоянных подпевал Ратси и Зои. К этой троице девчонок Валери испытывала особую неприязнь, и те платили ей тем же, не упуская случая посмеяться над необычной внешностью Валери или её ветхой одеждой. Но сейчас Валери уже прошла Испытание и считалась взрослой, поэтому девушка собралась с духом и решительно направилась за водой.

Её заметили. Все разговоры и смех стихли. Парни и девчонки расступились и пропустили молодую охотницу к вороту, поднимавшему вёдра из глубокого колодца. Валери принялась крутить ворот, со всех сторон ощущая на себе внимательные оценивающие взгляды. Наконец, девятилетняя Ратси нарушила неестественную тишину и робко поинтересовалась, что на самом деле случилось на Испытании охотников? Этот вопрос словно сорвал печать тишины, со всех сторон тут же посыпались реплики и другие вопросы. Быстро выяснилось, что подробности случившейся трагедии никому в посёлке кроме очень узкого круга лиц оказались неизвестны. Валери тяжело вздохнула и ответила достаточно кратко:

— Там было жутко. Огромный виларх напал на нас и убил учителя Каст-ура. Все растерялись, началась паника, а чудовище убивало нас одного за другим. Мне повезло, я стояла чуть сзади и потому выжила. Когда виларх отвлёкся на Мажека, я швырнула дротик и попала прямо в открытую пасть ящера. И убила его. Вот собственно и всё, что там случилось.

В доказательство своих слов девушка продемонстрировала зуб ящера. Огромный клык рассмотрели все, даже Лилит. В глазах подростков читалось явное уважение. Больше никто вопросов не задавал. Валери без очереди набрала второе ведро и, с трудом сдерживая желание ускорить шаг, не спеша с достоинством ушла к себе домой.

Ворота перед ней открыли по первому же требованию. Охранников сегодня у ворот находилось сразу трое, причём все они были настороже и внимательно осматривали прилегающую к посёлку территорию. Не успела дрожащая от волнения и утреннего холода Валери пройти и пяти шагов, как массивные ворота тут же заперли за её спиной. Девушка оборачиваться не стала, хотя сердце у неё заколотилось сильнее. Было очень непривычно и несколько жутковато выходить из посёлка одной без контроля взрослых. Но она уже сама считалась взрослой и должна была работать.

Стояло раннее утро, со стороны заболоченного ручья тянуло сыростью. Оглушительно квакали лягушки, в тростнике плескалась рыба и слышалась перекличка болотных птиц. Из всей какофонии звуков особенно выделялся ни на что не похожий громкий хохот рыжей болотной цапли. Валери для себя отметила, откуда примерно доносится этот хохот. Болотная цапля была крупной птицей с длинными когтистыми лапами и широкими крыльями. Она являлась ценной добычей, хотя и весьма непростой. Рыжая цапля была весьма осторожной и не подпускала к себе людей на расстояние броска дротика, к тому же даже будучи раненой представляла для охотника непростую задачу, пуская в ход свой острый как шило клюв и сильные лапы с опасными, словно ножи, когтями. Но именно на рыжую цаплю Валери и собиралась охотится. Девушка всю ночь думала о предстоящей ей первой самостоятельной охоте и решила, что такая добыча была ей вполне под силу.

Но сперва требовалось приготовить оружие. Как и в прошлый раз, Валери зашла в воду, нарезала и очистила тростник, а заодно сразу нарвала кувшинок и приготовила прочные нити. Колючки у неё уже оказались заготовлены — одно дерево красной акации росло неподалёку от её дома, и ещё с вечера девушка с помощью стального ножа срезала сразу десять подходящий для дротиков шипов. Через полчаса связка из шести дротиков была готова и опробована на мишени. Всё это время рыжая цапля надрывалась, издевательски хохоча из густых камышей. Пожелав самой себе удачи, Валери направилась в заросли.

Ступать приходилось медленно, колючая растительность и какие-то острые камни или ракушки так и норовили проколоть стопу. Среди бесконечных камышей то и дело попадались какие-то густые непролазные кусты с мелкими глянцевыми листочками и стволы старых погибших деревьев. Приходилось сворачивать с прямого пути и обходить препятствия. Стена растительности стояла выше роста человека, и если бы не яркое солнце, то тут в зарослях можно было легко заблудиться и потерять направление. К тому же постепенно становилось всё глубже. Если сперва уровень воды в заболоченном ручье не поднимался выше коленей, то вскоре вода стояла уже по пояс Валери. Одежду мочить очень не хотелось. Валери на своём собственном опыте знала, что её мокрые узкие кожаные шорты и безрукавка способны натереть тело до крови. Но возвращаться назад было уже глупо — хохот цапли доносился совсем близко.

По пояс в воде Валери осторожно разводила руками в стороны стебли тростника и продвигалась шаг за шагом. Плеск большой птицы раздавался буквально на расстоянии трёх шагов, но своей добычи девушка пока не видела. Чтобы не вспугнуть цаплю, юная охотница присела, погрузившись в воду по самую шею. Над водой Валери держала только приготовленный для броска дротик. Шаг. Ещё один. На расстоянии вытянутой руки откуда-то слева и чуть позади вдруг раздался громкий оглушительный хохот. Девушка медленно-медленно обернулась. Коричневая взъерошенная птица оказалась огромной. Её клюв был длиной с руку Валери, а длинные ноги позволяли крупному покрытому жесткими перьями телу находиться над водой, хотя самой Валери воды тут было почти по грудь. Идея атаковать такого гиганта уже не казалась девушке здравой — болотная цапля вполне могла убить её одним ударом клюва по голове.

Птица чистилась, накрыв голову широким крылом и зарывшись клювом в перья. Момент для нападения был весьма удачным. Вот только куда бить? Грудь и вообще всё тело отпадали, там слишком толстый слой перьев. Если шип акации и пробьёт такую перьевую защиту, то не войдёт глубоко и не зацепится в плоть своими боковыми отростками. Оставались шея и голова. Хорошенько примерившись, Валери резко бросила дротик и тут же нырнула в тёмную воду с головой, опасаясь ответного удара цапли и уходя в сторону.

Когда Валери осторожно высунула голову над поверхностью, цапли поблизости видно не было. Но зато слышался громкий плеск, шум крыльев и треск камышей. Раненая добыча быстро уходила. Позабыв обо всём на свете, девушка кинулась в погоню, приготовив следующий дротик. Она настигла птицу на мелководье, очень удачно попав второй раз. Дротик угодил под крыло цапле и глубоко вонзился в плоть. Цапля не думала уже ни о каком сопротивлении и, нелепо подпрыгивая и падая, старалась просто убежать от девушки. К сожалению, третий и четвёртый дротики ушли мимо, и не было времени сейчас искать их в камышах. Зато последними двумя Валери распорядилась просто мастерски, добив раненую птицу ударами в спину и в голову.

Мокрая, словно упавшая в ведро мышь, юная охотница вытащила свою добычу на твёрдый берег. И обессилевшая упала рядом на спину, раскинув руки и ноги в стороны. Валери смеялась и плакала от счастья одновременно. О такой великолепной добыче она никогда ранее даже и не мечтала. Два потерянных дротика и порванная штанина шортов были такой мелочью, что об этом не хотелось даже думать. Одежду можно зашить, дротики смастерить новые. Главное — она действительно стала охотницей, самостоятельно без чьей-либо помощи добыв свой первый охотничий трофей. А между тем где-то далеко в камышах хохотала другая цапля, да и пролетевшая над головой стайка серых уток тоже привлекла внимание девушки. Возвращаться в посёлок было ещё рано. Её первый день охоты только начинался.

Лишь к вечеру уставшая, но безмерно гордая своими успехами Валери показалась у ворот посёлка Хунай, едва волоча подстреленную за день добычу. Трофеями её стали две рыжих цапли, болотная выдра и сразу семь уток. Но гораздо большей наградой для девушки оказалось восхищение в глазах соседей и радость на лицах сопровождавшей её до самого дома детворы. Честно разделив трофеи на две части, одну половину она отдала появившемуся на пороге старейшине Кафан-хогу. Отец Мажека трофеи принял и остановился, словно собираясь похвалить охотницу или расспросить о чём-то, но ничего так и не сказав, молча вышел. А что было спрашивать? Она была охотницей и выполняла свою работу.

Одной утки не хватило, чтобы утолить проснувшийся зверский аппетит. Пришлось ощипывать и жарить на вертеле вторую. Но зато впервые в жизни Валери наелась досыта. Она как раз убирала остатки еды со стола, когда один за другим к ней в гости стали приходить соседи. Сперва гончар назойливо рекламировал свой товар и называл цены, затем пришла портниха, потом заглянул оружейник, приходили и другие соседи. Послушать их предложения было интересно, хотя цены на их услуги серьёзно расстроили Валери. К примеру новая кожаная безрукавка стоила пятнадцать монет, полноценная плотная куртка тридцать, а охотничий лук вообще сорок. Для сравнения, одну монету ей предлагали за тушку выдры или за двух уток, две монеты стоила цапля. Но в любом случае у девушки появилась возможность, пусть и не сразу, но приобрести всё, что было ей необходимо. Расстраивало только одно — ей не удалось повидаться с матерью, хотя очень хотелось похвалиться успехами и передать ей в подарок часть трофеев. Но новый муж Салаи встретил Валери очень грубо и посоветовал навсегда забыть дорогу в его дом и никогда не напоминать его жене о старой жизни.

Но зато самой огород поливать уже не пришлось. За утиное мясо соседские дети не только полили все овощи на грядках, но и нарвали для Валери целую горсть колючек акации для новых дротиков и притащили достаточно дров для очага. Осматривая перед сном стопку новых тарелок, новое берестяное ведро и сваленные в углу комнаты большие вязанки хвороста, Валери с улыбкой на губах думала, что жизнь постепенно налаживается.

Шёл четвёртый день её вольной взрослой жизни. Охотиться Валери по-прежнему предпочитала вдоль заболоченных берегов ручья, поросших высокими камышами. Можно было, наверное, пострелять из пращи птиц вдоль уходящей в неведомую даль дороги или вообще направиться в Лес, но девушка предпочитала не рисковать. Дорога являлась вообще опасным местом, заросшим с обеих сторон густыми колючими кустами. И хотя птиц там действительно водилось без счёта, но её отец Айвас-ор строго рекомендовал не ходить по дороге — сама ситуация, когда человек идёт беззащитный по открытому пространству, а притаившиеся в кустах хищники и враги видят его, являлась по мнению отца неправильной. Леса же Валери всегда опасалась, а после Испытания до сих пор испытывала настоящий ужас при мысли о притаившихся там страшных хищниках.

За эти дни Валери уже отработала до мелочей процесс охоты на болотную птицу. Рано утром, ещё до восхода солнца, она отходила от посёлка Хунай подальше вдоль берега ручья. Девушка направлялась туда, где заканчивалась прореженная лесорубами территория, и где дичь была обильной и не настолько пуганой. Там девушка выбирала приметное место стоянки, хорошо видимое издалека, сбрасывала плетёный из прутьев короб для добычи, завтракала и заодно во время завтрака отмечала места, откуда доносилось кряканье болотных уток, а также голоса других птиц и животных. Прежде всего её интересовали именно утки, они были самой распространенной и лёгкой добычей. Связываться с большими рыжими цаплями Валери больше не желала — слишком с ними оказалось много мороки, да и далеко не всегда птицу удавалось убить или серьёзно ранить, и нередко рыже-коричневая большая птица уносила в своём теле ценные дротики. Вот утки другое дело, они были глупыми и зачастую подпускали к себе девушку на расстояние вытянутой руки. Часто их получалось ловить просто голыми руками из-под воды без использования оружия.

Выбрав себе цели для охоты, девушка раздевалась донага и складывала одежду и лишние дротики возле короба. После чего тщательно намазывала всё тело жёлтой вонючей мазью, отпугивающей пиявок под водой и комаров над водой. Затем, взяв с собой только узкий кожаный поясок с закреплённой на нём связкой из четырёх-пяти дротиков, девушка входила в воду и неторопливо брела через камыши, стараясь зайти к стае уток со стороны растительности. Самой трудной и долгой частью был именно путь через камыши или одеревеневший тростник. На конечном этапе пути уже возле стаи птиц Валери приседала, оставив над водой лишь часть головы, и медленно не столько шла, сколько плыла, раздвигая растительность руками и ногами. Потом следовал резкий бросок или просто удар и короткая погоня за раненой добычей. Как правило, после первой атаки испуганные утки улетали недалеко. Зачастую их можно было просто подождать на том же самом месте, посидев в камышах. Иногда даже потеря двух птиц из стаи не учила остальных уток уму-разуму, и они всё равно возвращались на прежнее место.

Но сегодня день не задался. Был уже полдень, а добычи в коробе было по-прежнему немного. К одной-единственной лежащей в коробе утке и малой белой чайке девушка только что добавила одного яркого селезня из крупной стаи в два десятка птиц и теперь тихо сидела в зарослях, наблюдая за встревоженными утками. Стая пернатых кружила над камышами, не решаясь садиться в воду. Птицы было уже почти успокоились, как вдруг разом прянули вверх и скрылись вдали. Заметить Валери они не могли. Похоже, какой-то другой хищник серьёзно встревожил их. Теперь нечего было и думать, что утки в ближайшее время успокоятся и вернутся. Ругнувшись с досады, Валери побрела к своим вещам на берегу, уже особо не скрываясь.

Она вышла из зарослей на чистую воду и резко остановилась. На берегу находились вооруженные люди. Именно их появление и встревожило птиц. Убегать оказалось поздно, девчонку давно заметили. Собственно, именно возле её оставленных на берегу вещей и находились незнакомые воины. Хотя почему незнакомые? На берегу стоял огромный боец с обожжённым лицом, узнавала девушка и других воинов из отряда, сжегшего недавно поля посёлка Хунай.

— Выходи уже давай на берег! — потребовал от неё лысый немолодой мужчина, чьё бронзовое тело было покрыто разноцветными татуировками.

Чужой ловец. Тот самый, который сильно напугал её несколько дней назад. Убегать было поздно, да и глупо. Во-первых, всё равно бы её догнали. Во-вторых, как можно было бежать, когда вся её одежда и вещи были на берегу? Тяжело вздохнув, Валери побрела к берегу, думая про себя, что сейчас вот она и выяснит, чего на самом деле стоят белые знаки охотницы на её щеке.

Она вышла из воды и остановилась в двух шагах от ловца. Обнажённая двенадцатилетняя девочка чувствовала на себе многочисленные мужские оценивающие взгляды. Она являлась охотницей, и убивать её было запрещено по закону, даже если бы перед ней находились откровенные враги. Насколько Валери знала, с посёлком Хавар прямой войны не было. Но вражеские ловцы вполне могли отобрать у неё добычу, её оружие и даже вещи. И не только. Валери была уже достаточно взрослой, чтобы понимать, что может сделать с ней толпа мужчин. Но в то же время девушка старалась не подавать виду, что боится.

— Кто ты? — спросил чужой ловец, подойдя совсем близко.

— Валери-урла-Хунай, — представилась девушка, умышленно пропустив имя отца в своём полном имени. Ведь кто знает, какие могли быть у её отца отношения с этими чужими бойцами? Вполне возможно, что имя отца они знали и вряд ли испытывали к нему хорошие чувства.

— Урла? Не слишком ли молода ты для охотницы, девчонка? — почему-то рассердился чужак.

Он протянул покрытую татуировками руку и своими твёрдыми как камень пальцами ухватился за левое ухо девушки, сильно сдавив его. Валери вскрикнула от боли. Все вокруг рассмеялись.

— Но я правда прошла Испытание и стала охотницей! — воскликнула девушка, обиженная тем, что ей не верят.

— Нарисовать белой краски линии на лице, похожие на охотничьи татуировки, каждый может. Думаешь, что я не пойму обман? — страшный ловец ещё сильнее сжал пальцами мочку уха, но на этот раз девушка вытерпела и не дала чужим воинам нового повода смеяться над собой. — Если ты охотница, то почему ты одна? Почему не с остальными охотниками из вашего посёлка?

Валери ответила, стараясь говорить твёрдо и не выдать своего страха и боли:

— Во время Испытания я убила крупную самку виларха, но при этом получила травмы и несколько дней лечилась. Охотники ушли без меня.

Татуированный ловец наконец-то отпустил девушку и дотронулся до белого клыка виларха. Медленно провёл пальцем вдоль зуба ящера и поинтересовался, не скрывая язвительного сомнения, как могла девчонка убить подобного ящера своим нелепым оружием. Ловец по-прежнему считал Валери лгуньей и даже пригрозил пустить её по кругу среди бойцов, а потом придушить и закопать тело, если девушка не станет говорить правду.

— Вы не сделаете это, — Валери усмехнулась и, неожиданно осмелев, посмотрела прямо в глаза страшному охотнику.

— Почему ты так считаешь? — не выдержав прямого уверенного взгляда девушки, лысый ловец первым опустил голову.

— Потому как вы из посёлка Хавар. А даже самые малые дети знают, что воинов посёлка Хавар повсеместно уважают за то, что они строго соблюдают законы! Войны между нашими посёлками нет, и потому единственное, что вы праве сделать со мной, это отобрать мою добычу!

Валери почувствовала, как сразу изменилась ситуация. Страшный ловец после этих слов растерялся и даже обернулся к своим воинам в поисках поддержки. Исчезло ощущением тревоги и опасности, взрослые мужики неожиданно вспомнили, что они действительно сильные гордые воины, а не разбойники с большой дороги. Это было маленькой словесной победой охотницы.

— Почему ты решила, что мы из поселения Хавар? — вступил в разговор обезображенный гигант с обожжённый лицом.

— Потому как я уже видела вас раньше. Это случилось за день до праздника восхождения звезды Руку, когда ваш отряд возвращался после атаки на наши поля. Я описала нашим ваши внешности, и мне сказали, что вы из посёлка Хавар.

— Это было возле вырубки, так ведь? — оживился лысый ловец, и когда Валери кивнула, воскликнул раздосадовано. — Говорил же я тебе, Рамир-хог! Не зря я тогда почувствовал чужой взгляд! Вот только там не пахло ни горечью листьев бокки, ни запахом пряного дерева. В Лесу все натирают кожу этими пахучими растениями, чтобы отпугнуть насекомых. Но там на вырубке не пахло.

— Я тогда натёрлась просто грязью, — призналась Валери.

— Значит, тебе тогда повезло, что тебя не поймали, — скрипнул зубами явно раздосадованный ловец. — А может наоборот не повезло. Сейчас бы ты была уже моей четвёртой женой и забот бы не знала. У меня ещё не было жены с такими красивыми глазами, и я заботился бы о тебе. А вместо этого будешь теперь лазить по грязным болотам ради пропитания.

— Куда тебе ещё больше жён, Туск-ор? — засмеялся обожжённый воин и, вдруг став очень серьёзным, обратился к Валери. — Послушай, юная урла, как там тебя, не запомнил твоего имени. Я — Рамир-хог-Хохн-хог-Хавар, глава всех бойцов клана Хавар. Вчера мой отряд наткнулся у Красных Скал на следы кровавого побоища. Кто-то нарушил закон и перебил целую группу охотников. На мёртвых телах оказались страшные раны, нанесённые оружием летающих людей. Охотников застигли врасплох на голой скале и расстреляли с неба, у них не было шансов спастись. Погибшие являлись охотниками твоего посёлка Хунай, так как некоторых мои люди опознали. Я думаю, это преступление совершили летающие люди — только они не признают законы духов Леса и убивают забавы ради. А теперь скажи мне, урла, остались ли в вашем посёлке другие охотники, которые могут обучать тебя? Если нет, пошли с нами, я найду для тебя учителя.

Охотники в посёлке Хунай ещё имелись — тот же старейшина Тимок-ур-Валек-ур-Хунай и ещё пара стариков, которые не пошли с остальными в дальний поход. Непонятно правда было, возьмут ли они Валери в ученицы? С другой стороны, девушка не знала, насколько можно верить страшному обезображенному воину. Что если то, что он говорит, это просто ложь, чтобы увести её с собой? Да и вообще, разве можно говорить врагам правду, что из охотников остались только древние убелённые сединами старики?

И Валери ответила, что охотников в посёлке Хунай много, и учителей она найдёт. Воин покачал головой недоверчиво и проговорил грустно:

— Смотри сама, силой тащить тебя с собой я не имею права. Отбирать твои трофеи тоже не стану. Однако ваш посёлок всё равно обречён — вы лишились урожая, а самые сильные из охотников оказались убиты. К тому же мы прослышали о произошедшем на вашем Испытании охотников, твой рассказ лишь подтвердил уже известное нам. У вас нет подрастающей смены, способной заменить погибших охотников. Всё это значит, что многие ваши люди умрут от голода в сезон дождей, а выжившие весной разбредутся по другим поселениям. Тебе тоже будет непросто — вскоре пойдут дожди, реки разольются и станут непроходимыми, птицы улетят, и охотиться тут в камышах станет не на кого. Рано или поздно, но тебе придётся уходить на охоту далеко в Лес. Духи Леса благосклонны к тебе — ты смогла убить страшного ящера на Испытании и проболела потом ровно столько, чтобы не пойти с погибшим отрядом. Ты нужна живой Духам Леса, и удача будет сопутствовать тебе и дальше. Поэтому, с учителем или без, но ты выживешь в этот непростой период. Но если захочешь, всегда можешь присоединиться к охотничьим отрядам посёлка Хавар, там тебя научат всем премудростям жизни в Лесу. Пока прощай, но уверен, что мы ещё свидимся, юная урла!

После этого гигант махнул рукой своим бойцам, и все вооружённые сильные воины молча направились в сторону Леса. Лишь лысый ловец чуть задержался и, убедившись, что остальные его не слышат, произнёс:

— Меня зовут Туск-ор-Трай-ур-Хавар. Запомни хорошенько моё имя, ибо с этого дня я всегда буду следить за тобой и обязательно дождусь момента, когда нашему более близкому общению никто не помешает.

В руках ловца неожиданно оказалась заточенная ракушка. Быстрым неуловимым движением он ухватил охотницу за волосы и срезал одну небольшую прядь у виска.

— Это задаток, — указал он девушке на срезанную прядь тёмных волос. — Мне совершенно наплевать на законы, тут вокруг Лес и свидетелей не будет. Нет, мне не нужны твои жалкие трофеи и оружие. Я — тот, кто отрежет тебе косу девичества, хочешь ты того или нет.

Шлёпнув опешившую от таких слов девушку пониже спины, Туск-ор захохотал и поспешил догонять остальных. А Валери ещё некоторое время оставалась стоять, слишком шокированная всем случившимся. Лишь когда ветви далёких кустов перестали качаться за последним из цепочки чужих воинов, охотница шумно выдохнула. Это было просто чудо, что её не тронули! И вдвойне чудо, что никто из чужаков не догадался заглянуть в прикрытую старыми невзрачными шортами небольшую сумочку. Обнаружь они стальной нож среди вещей и всё… У Валери не было сомнения, что столь ценный нож они бы отняли, а её саму просто прикопали бы, чтобы она не смогла рассказать никому о нарушении закона.

Однако теперь придётся быть всегда начеку. Ритуал срезания косы сразу после первой близости с мужчиной был повсеместно распространён. И этот чокнутый ловец явно не шутил, когда угрожал ей насилием. Валери аж передёрнуло от ужаса и омерзения при одной мысли о том, что этот неприятный татуированный тип сможет подкараулить её и осуществить свои угрозы. Но ничего, Лес вокруг огромный, она будет предельно осторожна, и Туск-ор её никогда не найдёт.