Глава пятнадцатая. РАЗГРОМ ФАШИСТСКИХ ВОЙСК В РАЙОНЕ КУРСКА, ОРЛА, ХАРЬКОВА

Итак, прорыв блокады Ленинграда войсками Волховского и Ленинградского фронтов явился крупнейшим событием зимней кампании 1942/43 года, событием огромного международного значения. На Северо-Западном фронте, ликвидировав врага в районе Демянска, наши войска вышли на реку Ловать. Войсками Западного фронта противник был отброшен из района Ржев — Вязьма, был занят рубеж Духовщина — Спас-Деменск.

К середине марта 1943 года на всех фронтах обстановка изменилась в пользу Советского Союза. После разгрома немецких, румынских, итальянских и венгерских войск в районе Волги, Дона, Северного Кавказа противник, неся колоссальные потери, к середине марта отошел на линию Севск Рыльск — Сумы — Ахтырка — Красноград ^ Славянск « Лисичанск — Таганрог.

С момента перехода в контрнаступление под Сталинградом (ноябрь 1942 года) до марта 1943 года советские войска в общей сложности разгромили более 100 вражеских дивизий. Конечно, эти большие победы нелегко достались нашим воинам и советскому народу. Мы также понесли крупные потери.

На фронтах наступило затишье, и лишь на участках Воронежского, Юго-Западного, Южного фронтов и на Кубани все еще продолжались ожесточенные сражения.

Чтобы не допустить дальнейшего ухудшения обстановки на южном крыле фронта своих войск, немецкое главное командование, собрав дополнительные силы, организовало контрнаступление против Юго-Западного фронта. Цель — отбросить фронт за реку Северный Донец, а затем, прикрывшись обороной по Северному Донцу, нанести удар по войскам Воронежского фронта и захватить Харьков и Белгород.

Как стало затем известно из трофейных документов, гитлеровское командование предполагало при наличии благоприятной обстановки расширить действия своих войск с целью ликвидации курского выступа.

В начале марта противник из района Люботина нанес сильный контрудар по войскам левого крыла Воронежского фронта; неся потери, наши войска отступили. 16 марта противник вновь овладел Харьковом и начал развивать удар на белгородском направлении.

В то время я находился на Северо-Западном фронте, которым командовал Маршал Советского Союза С. К. Тимошенко. Войска фронта, выйдя на реку Ловать, готовились к ее форсированию.

Не помню точно какого числа, кажется 13 или 14 марта, на командный пункт Северо-Западного фронта позвонил И. В. Сталин.

Ознакомив Верховного Главнокомандующего с обстановкой на реке Ловать, я доложил ему, что небывало ранняя оттепель привела к тому, что река стала труднопроходимой и, видимо, войскам Северо-Западного фронта временно придется прекратить здесь свои наступательные действия.

Верховный согласился с этим. Задав мне еще несколько вопросов относительно возможного развития событий на Северо-Западном фронте, И. В. Сталин в заключение разговора сказал, что командование Западным фронтом поручено В. Д. Соколовскому.

Я предложил поставить И. С. Конева, который до этого командовал Западным фронтом, во главе Северо-Западного фронта, а С. К. Тимошенко послать на юг представителем Ставки помогать командующим Южного и Юго-Западного фронтов. Он ведь хорошо знает те районы, а там за последние дни вновь сложилась для наших войск невыгодная обстановка.

Хорошо,— сказал И. В. Сталин,— я скажу Поскребышеву, чтобы Конев позвонил вам, и вы дайте ему все указания, а сами завтра выезжайте в Ставку. Надо обсудить обстановку на Юго-Западном и Воронежском фронтах. Возможно,— добавил он,— вам придется выехать в район Харькова.

Через некоторое время мне позвонил И. С. Конев.

Что произошло, Иван Степанович?

ГКО освободил меня от командования войсками Западного фронта. Командующим фронтом назначен Соколовский.

Верховный приказал назначить вас командующим Северо-Западным фронтом вместо Тимошенко, который будет послан на южное крыло нашего фронта.

И. С. Конев поблагодарил и сказал, что завтра утром выезжает к новому месту назначения. Утром следующего дня я выехал в Ставку.

В Москву прибыл в тот же день поздно вечером. Страшно устал за дорогу, так как пришлось ехать на вездеходе по сильно разбитым дорогам.

А. Н. Поскребышев сообщил мне по телефону, что И. В. Сталин собрал большую группу товарищей для обсуждения вопросов, связанных с топливом для металлургии, электроэнергией, авиационными и танкостроительными заводами. Мне было приказано тотчас же прибыть на совещание. Перекусив на ходу, отправился в Кремль.

В кабинете Верховного, кроме членов Политбюро, были руководители ведомств, конструкторы и директора ряда крупнейших заводов. Из их докладов отчетливо была видна все еще существовавшая большая напряженность в промышленности, в том числе и на таких важнейших заводах, как авиационные и артиллерийские. Обещанная помощь из США но ленд-лизу поступала плохо.

Совещание у Верховного Главнокомандующего закончилось после трех часов ночи. Все его участники разошлись кто в ЦК, кто в СНК, кто в Госплан, с тем чтобы изыскать ресурсы и срочно принять меры для улучшения работы промышленности.

После совещания И. В. Сталин подошел ко мне и спросил:

Вы обедали?

Нет.

Ну тогда пойдемте ко мне да заодно и поговорим о положении в районе Харькова.

Во время обеда из Генштаба привезли карту с обстановкой на участках Юго-Западного и Воронежского фронтов. Направленец, ведущий обстановку по Воронежскому фронту, доложил, что там к 16 марта ситуация крайне ухудшилась. После того как бронетанковые и моторизованные части противника, наступавшие из района Краматорска, оттеснили части Юго- Западного фронта за реку Донец, создалось тяжелое положение юго-западнее Харькова.

Одновременно перешли в наступление части противника из района Полтавы и Краснограда. Н. Ф. Ватутин оттянул назад вырвавшиеся вперед части 3-й танковой армии и 69-й армии и организовал более плотные боевые порядки западнее и юго-западнее Харькова. Воронежский фронт не осуществил их отвод.

Почему Генштаб не подсказал? — спросил Верховный.

Мы советовали,— ответил офицер.

Генштаб должен был вмешаться в руководство фронтом,— настойчиво заметил И. В. Сталин. А затем, подумав немного, обратился ко мне:—Придется вам утром вылететь на фронт.

Тут же Верховный позвонил члену Военного совета Воронежского фронта Н. С. Хрущеву и резко отчитал его за непринятие Военным советом мер против контрударных действий противника.

Отпустив направленца, Верховный сказал:

Все же надо закончить обед.

А время было уже 5 часов утра...

После обеда, вернее уже завтрака, я попросил разрешения поехать в Наркомат обороны, чтобы приготовиться к отлету на Воронежский фронт. В семь часов утра был на Центральном аэродроме и вылетел в штаб Воронежского фронта. Как только сел в самолет, крепко заснул и проснулся от толчка при посадке на аэродроме.

В тот же день из штаба Воронежского фронта я позвонил по ВЧ И. В. Сталину и обрисовал обстановку. Она была хуже той, которую утром докладывал направленец Генштаба. После захвата Харькова части противника без особого сопротивления продвигались на белгородском направлении и заняли Казачью Лопань.

Необходимо,— докладывал я Верховному,— срочно двинуть сюда все что можно из резерва Ставки и с соседних фронтов, в противном случае немцы захватят Белгород и будут развивать удар на курском направлении.

Через час из разговора с А. М. Василевским я узнал, что Верховным принято решение и уже передано распоряжение о выдвижении в район Белгорода 21-й армии, 1-й танковой армии и 64-й армии. Танковая армия поступала в мой резерв.

марта Белгород был захвачен танковым корпусом СС. Однако дальше на север противник прорваться уже не мог.

Из личного доклада командира 52-й гвардейской дивизии генерала Нестора Дмитриевича Козина мне стало известно следующее.

По распоряжению командующего 21-й армией генерала И. М. Чистякова на Белгород был выслан передовой отряд армии во главе с командиром 155-го гвардейского стрелкового полка подполковником Г. Г. Пантюховым, для того чтобы войти в соприкосновение с противником и захватить пленных.

Двигаясь на Белгород, передовой отряд, заметив противника, устроил ему засаду в районе Шапино (севернее Белгорода). В бою были захвачены пленные, принадлежавшие к танковой дивизии «Мертвая голова». Как выяснилось, отряд противника двигался на Обоянь.

К исходу 18 марта главные силы 52-й дивизии заняли оборону севернее Белгорода и выдвинули вперед боевое охранение. В дальнейшем, как ни пытался противник сбить наших гвардейцев, успеха он не имел. Правее 52-й дивизии заняла оборону 67-я гвардейская стрелковая дивизия, левее расположилась в обороне 375-я стрелковая дивизия.

По докладу командира 52-й дивизии в боях севернее Белгорода особенно отличились командир 153-го полка подполковник П. С. Бабич, начальник политотдела дивизии подполковник И. С. Воронов, командир 151-го стрелкового полка подполковник И. Ф. Юдич. Многим воинам дивизии 20 марта я вручил боевые награды.

20—21 марта основные силы 21-й армии организовали севернее Белгорода довольно крепкую оборону, а в районе южнее Обояни сосредоточивались войска 1-й танковой армии.

Многократные попытки немецко-фашистских войск в конце марта прорвать оборону наших войск в районе Белгорода и на Северном Донце, где в это время развернулась 64-я армия, не дали результатов. Понеся большие потери, противник закрепился на достигнутом рубеже.

С этого момента положение в районе Курской дуги стабилизировалось. Та и другая стороны готовились к решающей схватке.

Чтобы укрепить руководство Воронежским фронтом, Верховный приказал назначить командующим генерал-полковника Н. Ф. Ватутина. Вступив в командование, Николай Федорович с присущей ему энергией взялся за укрепление войск фронта и создание глубоко эшелонированной обороны.

В конце марта и начале апреля мы с Н. Ф. Ватутиным побывали почти во всех частях фронта. Вместе с командирами частей и соединений оценивали обстановку, уточняли задачи и необходимые меры, если противник перейдет в наступление. Меня особенно беспокоил участок 52-й гвардейской стрелковой дивизии, в которой за это время побывал дважды. Я считал, что этой дивизии придется принять на себя главный удар противника. Командующие фронтом и армией были того же мнения, и мы решили всемерно подкрепить этот ответственный участок артиллерийскими средствами.

Пора было готовить предварительные соображения по плану Курской битвы.

По договоренности с начальником Генштаба А. М. Василевским и командующими фронтами мы приняли ряд мер по организации тщательной разведки противника на участках Центрального, Воронежского и Юго-Западного фронтов. А. М. Василевский дал задание разведывательному управлению, Центральному штабу партизанского движения выяснить наличие и расположение резервов в глубине войск противника, ход перегруппировок и сосредоточения войск, перебрасываемых из Франции, Германии и других стран.

Вообще мощь наших ударов по врагу значительно усиливалась действиями партизан, организуемых и направляемых из центра при постоянной и неутомимой работе местных подпольных партийных организаций. Укреплялись взаимодействия партизан и регулярной армии, которой они оказывали содействие в получении данных о противнике, громя его резервы, перерезая коммуникации, срывая переброску войск и оружия.

Уже в 1942 году гитлеровцы должны были бросить почти десять процентов своих сухопутных сил, находившихся на советско-германском фронте, против партизан. В 1943 году на эти же цели были оттянуты полицейские соединения СС и СД, полмиллиона солдат вспомогательных частей, около 25 дивизий действующей армии.

Коммунистическая партия умело руководила патриотической народной борьбой против иноземных захватчиков, оказывая тем самым серьезную помощь нашим регулярным войскам. Коммунисты-партизаны не только воевали с оружием в руках, но и вели большую политическую, разъяснительную работу среди населения, распространяли листовки, воззвания, сообщения Совинформбюро, разоблачали лживую пропаганду врага. Огромное значение имело воздействие партизан на моральное состояние войск противника.

Войска фронтов, каждый в полосе своих действий, также начали усиленно вести авиационную и войсковую разведку. В результате в начале апреля у нас имелись достаточно полные сведения о положении войск противника в районе Орла, Сум, Белгорода и Харькова. Проанализировав их, а также те данные, которые удалось получить с более широкого театра военных действий, и обсудив все с командующими Воронежским и Центральным фронтами, а затем с начальником Генштаба А. М. Василевским, я послал Верховному следующий доклад:

«Товарищу Васильеву.

5 ч. 30 мин. 8 апреля 1943 г.

Докладываю свое мнение о возможных действиях противника весной и летом 1943 года и соображения о наших оборонительных боях на ближайший период.

1. Противник, понеся большие потери в зимней кампании 42/43 года, видимо, не сумеет создать к весне большие резервы для того, чтобы вновь предпринять наступление для захвата Кавказа и выхода на Волгу с целью глубокого обхода Москвы.

Ввиду ограниченности крупных резервов противник вынужден будет весной и в первой половине лета 1943 года развернуть свои наступательные действия на более узком фронте и решать задачу строго по этапам, имея основной целью кампании захват Москвы.

Исходя из наличия в данный момент группировок против наших Центрального, Воронежского и Юго-Западного фронтов, я считаю, что главные наступательные операции противник развернет против этих трех фронтов, с тем чтобы, разгромив наши войска на этом направлении, получить свободу маневра для обхода Москвы по кратчайшему направлению.

2. Видимо, на первом этапе противник, собрав максимум своих сил, в том числе до 13—15 танковых дивизий, при поддержке большого количества авиации нанесет удар своей орловско-кромской группировкой в обход Курска с северо-востока и белгородско-харьковской группировкой в обход Курска с юго-востока.

Вспомогательный удар с целью разрезания нашего фронта надо ожидать с запада из района Ворожбы, что между реками Сейм и Псёл, на Курск с юго-запада. Этим наступлением противник будет стремиться разгромить и окружить наши 13, 70, 65, 38, 40-ю и 21-ю армии. Конечной целью этого этапа может быть выход противника на рубеж река Короча — Короча — Тим — река Тим — Дросково.

3. На втором этапе противник будет стремиться выйти во фланг и тыл Юго-Западному фронту в общем направлении через Валуйки — Уразово.

Навстречу этому удару противник может нанести удар из района Лисичанска в северном направлении на Сватово — Уразово.

На остальных участках противник будет стремиться выйти на линию Ливны — Касторное — Старый и Новый Оскол.

4. На третьем этапе после соответствующей перегруппировки противник, возможно, будет стремиться выйти на фронт Лиски — Воронеж — Елец и, прикрывшись в юго-восточном направлении, может организовать удар в обход Москвы с юго-востока через Раненбург — Ряжск — Рязань.

5. Следует ожидать, что противник в этом году основную ставку при наступательных действиях будет делать на своп танковые дивизии и авиацию, так как его пехота сейчас значительно слабее подготовлена к наступательным действиям, чем в прошлом году.

В настоящее время перед Центральным и Воронежским фронтами противник имеет до 12 танковых дивизий и, подтянув с других участков 3—4 танковые дивизии, может бросить против нашей курской группировки до 15—16 танковых дивизии общей численностью до 2500 танков.

6. Для того чтобы противник разбился о нашу оборону, кроме мер по усилению ПТО Центрального и Воронежского фронтов, нам необходимо как можно быстрее собрать с пассивных участков и перебросить в резерв Ставки на угрожаемые направления 30 полков ИПТАП; все полки самоходной артиллерии сосредоточить на участке Ливны — Касторное — Ст. Оскол. Часть полков желательно сейчас же дать на усиление Рокоссовскому и Ватутину и сосредоточить как можно больше авиации в резерве Ставки, чтобы массированными ударами авиации во взаимодействии с танками и стрелковыми соединениями разбить ударные группировки и сорвать план наступления противника.

Я незнаком с окончательным расположением наших оперативных резервов, поэтому считаю целесообразным предложить расположить их в районе Ефремов — Ливны — Касторное — Нов. Оскол — Валуйки — Россошь — Лиски — Воронеж — Елец. При этом главную массу резервов расположить в районе Елец — Воронеж. Более глубокие резервы расположить в районе Ряжска, Раненбурга, Мичуринска, Тамбова.

В районе Тула — Сталиногорск необходимо иметь одну резервную армию.

Переход наших войск в наступление в ближайшие дни с целью упреждения противника считаю нецелесообразным. Лучше будет, если мы измотаем противника на нашей обороне, выбьем его танки, а затем, введя свежие резервы, переходом в общее наступление окончательно добьем основную группировку противника.

Константинов.

№ 256».

9 или 10 апреля, точно не помню, в штаб Воронежского фронта прибыл А. М. Василевский. С ним мы еще раз в деталях обсудили мой доклад, обстановку, соображения по дислокации оперативно-стратегических резервов и характер предстоящих действий. У нас с Александром Михайловичем было единое мнение по всем вопросам.

Составив проект директивы Ставки о расположении резервов Ставки и создании Степного фронта, мы послали его Верховному Главнокомандующему за нашими подписями.

В этом документе предусматривались дислокации армий и фронтовых средств усиления. Штаб Степного фронта предполагалось развернуть в Новом Осколе, командный пункт фронта иметь в Короче, ВПУ фронта — в Великом Бурлуке. Командованию фронтов и штабам предписывалось, как это всегда бывало при подготовке больших операций, дать в Генеральный штаб свои соображения и предложения о характере действий.

В связи с имеющими место ошибочными версиями об организации обороны и контрнаступления в районе Курска в 1943 году считаю нужным привести здесь те документы, которые поступили по этому поводу в Ставку и Генеральный штаб. При этом замечу, что никаких других документов в Ставку никто не направлял.

Вот донесение от 10 апреля начальника штаба Центрального фронта генерал-лейтенанта М. С. Малинина, посланное по требованию Генштаба.

«Из Центрального фронта 10.4.43

Начальнику оперативного управления ГШ КА

генерал-полковнику Антонову

на № 11990

4. Цель и наиболее вероятные направления для наступления противника в весенне-летний период 1943 года:

а)Учитывая наличие сил и средств, а главное результаты наступательных операций 1941 —1942 годов, в весенне-летний период 1943 года следует ожидать наступления противника лишь на курско-воронежском операционном направлении.

На других направлениях наступление врага вряд ли возможно.

При создавшейся общей стратегической обстановке на этом этапе войны для немцев было бы выгодно прочно обеспечить за собой Крым, Донбасс и Украину, а для этого необходимо выдвинуть линию фронта на рубеж Штеровка — Старобельск — Ровеньки — Лиски — Воронеж — Ливны — Новосиль. Для решения этой задачи противнику потребуется не менее 60 пехотных дивизий с соответствующим авиационным, танковым и артиллерийским усилением.

Такое количество сил и средств на данном направлении враг сосредоточить может.

Отсюда курско-воронежское операционное направление приобретает первостепенное значение.

б)Исходя из этих оперативных предположений, следует ожидать направления главных усилий противника одновременно по внешним и внутренним радиусам действий:

по внутреннему радиусу — из района Орла через Кромы на Курск и из района Белгорода через Обоянь на Курск;

по внешнему радиусу — из района Орла через Ливны на Касторное и из района Белгорода через Старый Оскол на Касторное.

в)При отсутствии противодействующих мероприятий с нашей стороны этому намерению противника успешные его действия по этим направлениям могли бы привести к разгрому войск Центрального и Воронежского фронтов, к захвату противником важнейшей железнодорожной магистрали Орел — Курск — Харьков и выходу его войск на выгодный рубеж, обеспечивающий прочное удержание Крыма, Донбасса и Украины.

г)К перегруппировке и сосредоточению войск на вероятных для наступления направлениях, а также к созданию необходимых запасов, противник может приступить после окончания весенней распутицы и весеннего половодья.

Следовательно, перехода противника в решительное наступление можно ожидать ориентировочно во второй половине мая 1943 года.

5. В условиях данной оперативной обстановки считал бы целесообразным предпринять следующие меры:

а)Объединенными усилиями войск Западного, Брянского и Центрального фронтов уничтожить орловскую группировку противника и этим лишить его возможности нанести удар из района Орла через Ливны на Касторное, захватить важнейшую для нас железнодорожную магистраль Мценск — Орел — Курск и лишить противника возможности пользоваться Брянским узлом железных и грунтовых дорог.

б)Для срыва наступательных действий противника необходимо усилить войска Центрального и Воронежского фронтов авиацией, главным образом истребительной, и противотанковой артиллерией не менее 10 полков на фронт.

в)С этой же целью желательно наличие сильных резервов Ставки в районе Ливны — Касторное — Лиски — Воронеж — Елец.

Нач. штаба ЦЕНТРФ

генерал-лейтенант Малинин.

№ 4203».

Командование Воронежского фронта также представило своп соображения.

«Начальнику Генштаба КА

на № 11990 12.4.43 г.

Перед Воронежским фронтом в настоящее время установлено:

Эти данные проверяются. Есть непроверенные данные, что во втором эшелоне имеются шесть пехотных дивизий. Положение их пока не установлено, и эти данные также проверяются.

В районе Харькова, по данным радиоразведки, отмечается штаб венгерской дивизии, которая может быть выдвинута на второстепенное направление.

2. Танковых дивизий всего сейчас шесть («Великая Германия», «Адольф Гитлер», «Мертвая голова», «Райх», 6-я и 11-я), из них три дивизии — в первой линии и три дивизии («Великая Германия», 6-я и 11-я) — во второй линии. По данным радиоразведки, штаб 17-й танковой дивизии переместился из Алексеевского в Тащаговку, что говорит о выдвижении 17-й танковой дивизии на север. По наличию сил противник имеет возможность вывести дополнительно в район Белгорода до трех танковых дивизий с участка Юго-Западного фронта.

3. Таким образом, следует ожидать, что противник перед Воронежским фронтом сможет создать ударную группу силой до 10 танковых дивизий и не менее шести пехотных дивизий, всего до 1500 танков, сосредоточения которых следует ожидать в районе Борисовна — Белгород — Муром — Казачья Лопань. Эта ударная группа может быть поддержана сильной авиацией численностью примерно до 500 бомбардировщиков и не менее 300 истребителей.

Намерение противника — нанести концентрические удары из района Белгорода на северо-восток и из района Орла на юго-восток, с тем чтобы окружить наши войска, находящиеся западнее линии Белгород — Курск.

В дальнейшем следует ожидать удара противника в юго-восточном направлении во фланг и тыл Юго-Западному фронту, с тем чтобы затем действовать в северном направлении.

Однако не исключена возможность, что в этом году противник откажется от плана наступления на юго-восток и будет проводить другой план, именно после концентрических ударов из района Белгорода и Орла он наметит наступление на северо- восток для обхода Москвы.

С этой возможностью следует считаться и соответственно готовить резервы.

Таким образом, перед Воронежским фронтом противник вероятнее всего будет наносить главный удар из района Борисовка — Белгород в направлении на Старый Оскол и частью сил на Обоянь и Курск. Вспомогательные удары следует ожидать в направлении Волчанск — Новый Оскол и Суджа — Обоянь — Курск.

Для крупного наступления противник сейчас еще не готов. Начала наступления следует ожидать не ранее 20 апреля с. г., а вероятнее всего в первых числах мая.

Однако частных атак можно ожидать в любое время. Поэтому от наших войск требуем постоянной, самой высокой готовности.

Федоров, Никитин, Федотов .

№ 55/к».

Следовательно, до 8—12 апреля в Ставке еще не было выработано конкретного решения о способах действий наших войск в весенне-летний период 1943 года в районе так называемой Курской дуги.

Никакого наступления из района Курска тогда еще не намечалось. Да иначе и быть не могло, так как наши стратегические резервы находились в стадии формирования, а Воронежский и Центральный фронты, понеся потери в предыдущих сражениях, нуждались в пополнении личным составом, боевой техникой и материальными средствами.

В соответствии именно с этой обстановкой командующие фронтами получили указание Ставки о переходе фронтов к обороне.

Общее руководство на месте войсками Центрального и Воронежского фронтов и контроль за выполнением указаний Ставки были возложены Верховным Главнокомандованием на меня.

10 апреля мне позвонил в Бобрышево Верховный и приказал 11 апреля прибыть в Москву для обсуждения плана летней кампании 1943 года, и в частности по Курской дуге.

Поздно вечером И апреля я вернулся в Москву. А. М. Василевский сказал, что И. В. Сталин дал указание к вечеру 12 апреля подготовить карту обстановки, необходимые расчеты и предложения.

Весь день 12 апреля мы с Александром Михайловичем Василевским и его заместителем Алексеем Иннокентьевичем Антоновым готовили нужные материалы для доклада Верховному Главнокомандующему. С раннего утра все трое засели за порученную нам работу, и, так как между нами было полное взаимопонимание, все к вечеру было готово. А. И. Антонов, кроме всех своих других достоинств, обладал блестящим мастерством оформления материала, и, пока мы с А. М. Василевским набрасывали план доклада И. В. Сталину, он быстро подготовил карту обстановки, карту-план действий фронтов в районе Курской дуги.

Все мы считали, что, исходя из политических, экономических и военно-стратегических соображений, гитлеровцы будут стремиться любой ценой удерживаться на фронте от Финского залива до Азовского моря. Они могли хорошо оснастить свои войска на одном из стратегических направлений и подготовить крупную наступательную операцию в районе курского выступа, с тем чтобы попытаться разгромить здесь войска Центрального и Воронежского фронтов. Это могло бы изменить общую стратегическую обстановку в пользу немецких войск, не говоря уже о том, что в этих условиях общий фронт значительно сокращался и повышалась общая оперативная плотность немецкой обороны.

В этом районе обстановка позволяла нанести в общем направлении на Курск два встречных удара: один из района южнее Орла, другой из района Белгорода. Предполагалось, что на остальных участках немецкое командование будет обороняться, так как здесь для наступательных операции, по расчетам Генштаба, оно необходимых сил не имело.

Вечером 12 апреля мы с А. М. Василевским и А. И. Антоновым поехали в Ставку.

Верховный, пожалуй, как никогда, внимательно выслушал наши соображения. Он согласился с тем, чтобы главные усилия сосредоточить в районе Курска, но по-прежнему опасался за московское стратегическое направление.

Обсуждая в Ставке Верховного Главнокомандования план действий наших войск, мы пришли к выводу о необходимости построить прочную, глубоко эшелонированную оборону на всех важнейших направлениях, и в первую очередь в районе Курской дуги. В связи с этим командующим фронтами были даны надлежащие указания. Войска начали зарываться глубоко в землю. Формируемые и подготавливаемые стратегические резервы Ставки было решено пока в дело не вводить, сосредоточивая их ближе к наиболее опасным районам.

Таким образом, уже в середине апреля Ставкой было принято предварительное решение о преднамеренной обороне. Правда, к этому вопросу мы возвращались неоднократно, а окончательное решение о преднамеренной обороне было принято Ставкой в конце мая — начале июня 1943 года. В то время фактически уже во всех деталях стало известно о намерении противника нанести по Воронежскому и Центральному фронтам мощный удар с привлечением для этого нужных танковых группировок и использованием новых танков «тигр» и самоходных орудий «фердинанд».

Главными действующими фронтами на первом этапе летней кампании Ставка считала Воронежский, Центральный, Юго-Западный и Брянский. Здесь, по нашим расчетам, должны были разыграться главные события. Мы хотели встретить ожидаемое наступление немецких войск мощными средствами обороны, обескровить противника и, перейдя в контрнаступление, окончательно его разгромить. Поэтому одновременно с планом преднамеренной обороны решено было разработать и план наших наступательных действий, не ожидая наступления самого противника, если оно будет затягиваться на длительный срок.

Таким образом, оборона наших войск была, безусловно, не вынужденной, а сугубо преднамеренной, а выбор момента для перехода в наступление Ставка поставила в зависимость от обстановки. Имелось в виду не торопиться с ним, но и не затягивать его.

Тогда же был решен вопрос о районах сосредоточения основных резервов Ставки. Их намечалось развернуть в районе Ливны — Старый Оскол — Короча, с тем чтобы подготовить рубеж обороны на случай прорыва противника в районе Курской дуги. Остальные резервы решено было расположить за правым флангом Брянского фронта в районе Калуга — Тула — Ефремов. За стыком Воронежского и Юго-Западного фронтов, в районе Лиски, должны были готовиться к действиям 5-я гвардейская танковая армия и ряд других соединений резерва Ставки.

А. М. Василевскому и А. И. Антонову было приказано приступить к разработке всей документации по принятому плану, с тем чтобы еще раз обсудить его в начале мая.

Мне же было поручено 18 апреля вылететь на Северо-Кавказский фронт. Войска этого фронта вели напряженные сражения с целью ликвидации таманской группировки противника, основным ядром которой была хорошо укомплектованная 17-я армия немецких войск.

Для советского командования ликвидация противника на Таманском полуострове имела особое значение. Кроме разгрома крупной группировки противника — в этом районе действовали 14—16 дивизий, примерно 180—200 тысяч человек,— в результате этой операции мы освобождали Новороссийск. Здесь на небольшом плацдарме с первой половины февраля сражался героический отряд воинов 18-й армии и моряков Черноморского флота.

В 18-ю армию генерала К. Н. Леселидзе мы прибыли вместе с наркомом Военно-Морского Флота Н. Г. Кузнецовым, командующим ВВС А. А. Новиковым и работником Генштаба генералом С. М. Штеменко.

Ознакомившись с обстановкой, силами и средствами армии и моряков Черноморского флота, все пришли к выводу о невозможности в то время проводить какие-либо усиленные мероприятия по расширению новороссийского плацдарма, который именовался тогда в войсках Малой землей.

Действительно, это был плацдарм общей площадью всего лишь в 30 квадратных километров. Всех нас тогда беспокоил один вопрос, выдержат ли советские воины испытания, выпавшие на их долю, в неравной борьбе с врагом, который день и мочь наносил воздушные удары и вел артиллерийский обстрел по защитникам этого плацдарма.

Об этом мы хотели посоветоваться с начальником политотдела 18-й армии Л. И. Брежневым, но он как раз находился на Малой земле, где шли тяжелейшие бои.

Из того, что нам рассказал командарм К. Н. Леселидзе, было ясно: наши воины полны решимости драться с врагом до полного его разгрома и сбросить себя в море не дадут.

Доложив И. В. Сталину свое мнение, мы с С. М. Штеменко выехали в 56-ю армию Северо-Кавказского фронта, которой в то время командовал генерал А. А. Гречко.

В тот момент планировалось осуществить очередное наступление, но командование армии считало, что оно недостаточно подготовлено. Решили его отсрочить, подтянуть боеприпасы, артиллерию с пассивных участков фронта, задействовать всю возможную авиацию, наметить, как лучше использовать особую дивизию НКВД из резерва Ставки.

Параллельно шла работа и с командованием 18-й армии. Нужно было обязательно помочь десантной группе этой армии на Мысхако флотом и ударами авиации по противнику, занимающему фронт перед героями-десантниками.

56-я армия провела ряд блестящих сражений, освобождая Кубань. Теперь ей предстояло разгромить вражескую оборону 17-й армии в районе станицы Крымской, выйти в тыл новороссийской группы противника. В дальнейшем имелось в виду общими усилиями войск фронта ликвидировать таманский плацдарм противника.

Разгром противника па подступах к станице Крымской и ее захват были возложены на одну 56-ю армию, силы которой были крайне ограниченны, а подкрепить ее серьезно ни Ставка, ни фронт возможности не имели. Армии предстояло преодолеть сильно укрепленную оборону, которую немецкие войска создали на подступах к станице. Планирование и подготовка операции были проведены А. А. Гречко со знанием дела и большой предусмотрительностью.

Наступление 56-й армии на Крымскую началось 29 апреля. Несмотря на ограниченность сил, особенно авиации, танков и артиллерии, командование армии, умело маневрируя имеющимися средствами, сломило упорное сопротивление вражеской обороны. Войска 56-й армии захватили станицу, важный железнодорожный узел и отбросили противника за Крымскую. Все эти события хорошо описаны в книге Маршала Советского Союза А. А. Гречко «Битва за Кавказ».

Дальнейшее наступление 56-й армии из-за отсутствия возможностей было приостановлено. И в целом наступательные действия войск Северо-Кавказского фронта в том районе Ставка была вынуждена отложить до более благоприятного момента.

Подготовляя Красную Армию к летней кампании, Центральный Комитет партии, Государственный Комитет Обороны, Ставка и Генеральный штаб весной 1943 года развернули колоссальнейшую работу. Партия мобилизовала страну на решительный разгром оккупантов.

Широкие активные мероприятия на фронте потребовали проведения ряда мер по усовершенствованию организационной структуры войск и их перевооружению новейшей техникой.

В Генеральном штабе провели необходимые мероприятия, связанные с дальнейшим улучшением структуры Красной Армии. Пересматривались и совершенствовались организационные формы фронтов и армий. В их состав дополнительно включались артиллерийские, истребительно-противотанковые и минометные части. Войска усиливались средствами связи. Стрелковые дивизии оснащались более совершенным автоматическим, противотанковым вооружением и объединялись в стрелковые корпуса, с тем чтобы улучшить управление в общевойсковых армиях и сделать эти армии более мощными.

Формировались новые артиллерийские соединения, вооруженные более качественными системами. Создавались бригады, дивизии и корпуса артиллерии резерва Верховного Главнокомандования, предназначавшиеся для создания высоких плотностей огня на главных направлениях при решении важнейших задач. В распоряжение фронтов и ПВО страны начали поступать зенитные дивизии. Это намного повышало мощь противовоздушной обороны.

Особое внимание ЦК партии и Государственного Комитета Обороны было сосредоточено на производстве танков и самоходной артиллерии.

К лету 1943 года, кроме отдельных механизированных и танковых корпусов, были сформированы и хорошо укомплектованы пять танковых армий новой организации, имевших в своем составе, как правило, два танковых и один механизированный корпуса. Кроме того, для обеспечения прорыва обороны противника и усиления армий было создано 18 тяжелых танковых полков.

Проводилась большая работа по реорганизации военно- воздушных сил, на вооружение которых поступали самолеты усовершенствованных конструкций, такие, как ЛА-5, ЯК-9, ПЕ-2, ТУ-2, ИЛ-4 и другие. К лету почти вся авиация была перевооружена новой материальной частью и был сформирован ряд дополнительных авиационных частей, соединений резерва Верховного Главнокомандования, в том числе 8 авиакорпусов авиации дальнего действия.

По количеству авиации наши ВВС уже превосходили немецкие ВВС. Каждый фронт имел свою воздушную армию численностью в 700—800 самолетов.

Большое количество артиллерии было переведено на моторизованную тягу. Машинами отечественного производства и «студебеккерами» были обеспечены инженерные части и войска связи. Тылы всех важнейших фронтов получили значительное количество автомобилей. В распоряжение Управления тыла Красной Армии поступили десятки новых автомобильных батальонов и полков, что резко повысило маневренность и работоспособность всей службы тыла.

Много внимания уделялось подготовке людских резервов. В 1943 году в различных учебных центрах обучались и переподготавливались сотни тысяч воинов, формировались и сколачивались крупные стратегические резервы. На 1 июля в резерве Ставки было несколько общевойсковых, две танковые и одна воздушная армии.

К лету 1943 года в составе нашей действующей армии было свыше 6,4 миллиона человек, почти 99 тысяч орудий и минометов, около 2200 боевых установок полевой реактивной артиллерии, более 9,5 тысячи танков и самоходно-артиллерийских установок, почти 8300 боевых самолетов.

Огромная работа, проведенная Государственным Комитетом Обороны, нашей партией по усилению советских войск и их переподготовке на основе фронтового опыта, резко повысила боеспособность войск действующих фронтов.

Коммунистическая партия уделяла много внимания повышению уровня партийно-политической работы в армии. В ряды войск вливались новые тысячи коммунистов, которые своей активностью еще выше поднимали боевой дух мужественных воинов Красной Армии. В 1943 году в вооруженных силах насчитывалось уже 2,7 миллиона коммунистов и примерно столько же воинов-комсомольцев.

Политорганы, партийные и комсомольские организации направляли все свои усилия на повышение моральных качеств и политической сознательности личного состава войск. Этому способствовала перестройка армейских партийных организаций, которая осуществлялась в соответствии с постановлением ЦК ВКП(б) от 24 мая 1943 года «О реорганизации структуры партийных и комсомольских организаций в Красной Армии и усилении роли фронтовых, армейских и дивизионных газет».

Согласно этому постановлению парторганизации стали создаваться не в полках, а в батальонах. Полковые же бюро приравнивались к парткомам. Такая структура парторганизаций способствовала более конкретному руководству коммунистами в низовых звеньях. Партийно-политическая работа командиров, политработников, партийных и комсомольских организаций на основе майского решения Центрального Комитета партии явилась одним из важнейших условий роста боеготовности Советских Вооруженных Сил накануне грандиозных и ожесточенных сражений с врагом в летне-осенней кампании 1943 года.

В целом к лету 1943 года перед Курской битвой Советские Вооруженные Силы как в количественном, так и в качественном отношении превосходили немецко-фашистские войска.

Советское Верховное Главнокомандование теперь имело все необходимые средства для того, чтобы решительно и твердо взять в руки стратегическую инициативу на всех важнейших направлениях и диктовать врагу свою волю.

Враг готовился взять реванш за поражение под Сталинградом.

Гитлеровское военно-политическое руководство, отдавая себе отчет в том, что его вооруженные силы растеряли былое превосходство над Красной Армией, принимало «тотальные» меры, чтобы послать на советско-германский фронт все, что только можно было.

С Запада были переброшены в значительных количествах наиболее боеспособные войска. Военная промышленность, работая по 24 часа в сутки, торопилась дать новые танки «тигр» и «пантера» и тяжелое самоходное орудие «фердинанд». Военно-воздушные силы получили новые самолеты «Фокке-Вульф- 190-А» и «Хейнкель-129». Немецкие войска в значительных размерах получили пополнение личным составом и материальной частью.

На советско-германском фронте на стороне противника действовало 232 дивизии Германии и ее союзников, около 5,2 миллиона человек, свыше 54 тысяч орудий и минометов, 5850 танков и штурмовых орудий, около трех тысяч боевых самолетов. В штабах всех степеней шла усиленная работа над планами предстоящих наступательных действий.

Для проведения задуманной операции против курского выступа германское командование сосредоточило 50 лучших своих дивизий, в том числе 16 танковых и моторизованных, до 10 тысяч орудий и минометов, 2700 танков и свыше двух тысяч самолетов (почти 60 процентов всех боевых самолетов, находившихся на Востоке). Готовились броситься в бой почти 900 тысяч человек...

Немецкое командование было уверено в успехе. Фашистская пропаганда принимала все меры к тому, чтобы поднять дух в войсках, обещая в предстоящих сражениях безусловную победу...

Нашему Верховному Главнокомандованию нужно было решить: наступать или обороняться?

В первой половине мая я вернулся в Ставку из войск Северо-Кавказского фронта. В это время в Генеральном штабе в основном заканчивалось планирование летней кампании. Ставка провела тщательную агентурную и воздушную разведку, которая достоверно установила, что главные потоки войск и военных грузов противника идут в район Орла, Кром, Брянска, Харькова, Краснограда и Полтавы. Это подтверждало наши апрельские предположения. В Ставке и Генеральном штабе укреплялось мнение о возможном переходе немецких войск в наступление в ближайшие же дни.

Верховный Главнокомандующий потребовал предупредить Центральный, Брянский, Воронежский и Юго-Западный фронты о том, чтобы войска фронтов были в полной готовности встретить наступление. По его указанию была отдана директива Ставки за № 30123, в которой предусматривались возможные активные действия противника. Для срыва ожидаемого наступления готовилась авиационная и артиллерийская контрподготовка.

Командование фронтов, получив предупреждение Ставки, провело ряд новых мероприятий по усилению системы огня в обороне, противотанковой обороны и инженерных заграждений.

Вот одно из донесений командования Центрального фронта по этому вопросу:

«Ставка Верховного Главнокомандования тов. Сталину И. В.

Во исполнение директивы Ставки Верховного Главнокомандования от 8 мая сего года № 30123 докладываю:

1. С получением директивы Ставки отдано распоряжение всем армиям и отдельным корпусам ЦЕНТРФ о приведении войск в боевую готовность к утру 10 мая.

2. В течение 9 и 10 мая выполнено:

а)войска ориентированы о возможных наступательных действиях противника в ближайший период;

б)части первых и вторых эшелонов и резерва приведены в полную боевую готовность. Командование и штабы проверяют на местах готовность войск;

в)в полосах армий, особенно на орловском направлении, усилена войсковая разведка и огневое воздействие на противника. В соединениях первого эшелона практически проверяется надежность огневого взаимодействия. Части вторых эшелонов и резервов проводят дополнительную рекогносцировку направлений вероятных действий и уточняют вопросы взаимодействия с частями первого боевого эшелона. Пополняются запасы боеприпасов на огневых позициях. Усилены заграждения, особенно на танкоопасных направлениях. Производится минирование глубины оборонительных полос. Проверена техническая связь — работает бесперебойно.

3. 16-я воздушная армия активизировала воздушную разведку и ведет тщательное наблюдение за противником в районе Глазуновка — Орел — Кромы — Комарики. Авиасоединения и части армии приведены в боевую готовность для отражения ударов авиации противника и срыва возможных его наступательных действий.

4. Для срыва возможного наступления противника на орловско-курском направлении подготовлена контрподготовка, в которой участвует вся артиллерия 13-й армии и авиация 16-й воздушной армии.

Рокоссовский, Телегин, Малинин.

№ 00219».

Примерно такие же донесения поступали и с других фронтов.

Несколько иначе смотрел на складывающуюся ситуацию генерал армии Н. Ф. Ватутин. Не отрицая оборонительных мероприятий, он предлагал Верховному нанести противнику упреждающий удар по его белгородско-харьковской группировке. В этом его полностью поддерживал член Военного совета Н. С. Хрущев.

Начальник Генштаба А. М. Василевский, А. И. Антонов и другие работники Генштаба не разделяли такого предложения Военного совета Воронежского фронта. Я полностью был согласен с мнением Генерального штаба, о чем и доложил И. В. Сталину. Однако Верховный сам все еще колебался — встретить ли противника обороной наших войск или нанести упреждающий удар. И. В. Сталин опасался, что наша оборона может не выдержать удара немецких войск, как не раз это бывало в 1941 и 1942 годах. В то же время он не был уверен в том, что наши войска в состоянии разгромить противника своими наступательными действиями.

После многократных обсуждений примерно в середине мая 1942 года И. В. Сталин наконец твердо решил встретить наступление немцев огнем всех видов глубоко эшелонированной обороны, мощными ударами авиации и контрударами оперативных и стратегических резервов. Затем, измотав и обескровив врага, добить его мощным контрнаступлением на белгородско-харьковском и орловском направлениях, после чего провести глубокие наступательные операции на всех важнейших направлениях.

После поражения немцев в районе Курской дуги Ставка предполагала освободить Донбасс, всю Левобережную Украину, ликвидировать плацдарм противника на Таманском полуострове, освободить восточные районы Белоруссии и создать условия для полного изгнания противника с нашей территории.

Разгром основных сил противника Ставка планировала осуществить следующим образом. Как только будет установлено окончательное сосредоточение главных группировок противника в исходных районах для наступления, внезапно накрыть их мощным огнем всех видов артиллерии и минометов и одновременно нанести удар всеми силами авиации. Натиск авиации было решено продолжать в течение всего времени оборонительного сражения, привлекая для этого авиацию соседних фронтов и дальнюю авиацию Верховного Главнокомандования.

При переходе противника в наступление войска Воронежского и Центрального фронтов должны упорно защищать каждую позицию, каждый рубеж огнем, контратаками и контрударами из глубины. Для этого заранее предусматривалось подтягивание к угрожаемым участкам резервов из оперативной глубины, в том числе танковых корпусов и армий. Когда же враг будет обессилен и остановлен, незамедлительно перейти в контрнаступление силами Воронежского, Центрального, Степного, Брянского, левым крылом Западного и правым крылом Юго-Западного фронтов.

В соответствии с принятым решением директивой Ставки войскам были поставлены следующие задачи.

Центральному фронту оборонять северную часть курского выступа, с тем чтобы в ходе оборонительной операции измотать и обескровить противника, после чего перейти в контрнаступление и во взаимодействии с Брянским и Западным фронтами разгромить группировку немецких войск в районе Орла.

Воронежскому фронту, оборонявшему южную часть курского выступа, также измотать и обескровить противника, после чего во взаимодействии со Степным фронтом и правым крылом Юго-Западного фронта перейти в контрнаступление и завершить разгром противника в районе Белгорода и Харькова. Главные усилия Воронежского фронта сосредоточить на своем левом фланге на участке 6-й и 7-й гвардейских армий.

Степной фронт, расположенный за Центральным и Воронежским фронтами на рубеже Измалково — Ливны — река Кшень — Белый Колодезь, получил задачу подготовить оборону на вышеуказанном рубеже и обеспечить парирование возможных прорывов противника со стороны Центрального и Воронежского фронтов, а также быть в готовности к переходу к наступательным действиям.

Войскам Брянского фронта и левого крыла Западного фронта надлежало содействовать Центральному фронту в срыве наступления противника и также быть готовыми к переходу в наступление на орловском направлении.

Перед Центральным штабом партизанского движения была поставлена задача организовать в тылу врага массовые диверсии на всех важнейших коммуникациях противника Орловской, Харьковской и других областей, а также сбор и направление в Ставку важнейших разведывательных данных о противнике.

Чтобы сковать войска противника и не допустить маневрирования его резервами, были предусмотрены частные наступательные операции на ряде направлений юга страны и северо-западном направлении.

К предстоящим сражениям в районе Курска советские войска готовились в мае и июне. Лично мне пришлось оба эти месяца провести в войсках Воронежского и Центрального фронтов, изучая обстановку и ход подготовки наших войск к предстоящим действиям.

Вот одно из типичных донесений того времени в Ставку Верховного Главнокомандования.

«22.5.434.48

Товарищу Иванову

Докладываю обстановку на 21.5.43 г. на Центральном фронте.

На 21.5. всеми видами разведки установлено: в первой линии обороны противник перед Центральным фронтом имеет

пехотных дивизий; во второй линии и резерве—13 дивизий, из них 3 танковые.

Кроме того, есть сведения о сосредоточении южнее Орла 2-й танковой дивизии и 36-й мотодивизии. Сведения об этих двух дивизиях требуют проверки.

4-я танковая дивизия противника, ранее находившаяся западнее Севска, куда-то переброшена. Кроме того, в районе Брянска и Карачева находятся три дивизии, из которых две танковые.

Следовательно, на 21.5. противник против Центрального фронта может действовать тридцатью тремя дивизиями, из них шестью — танковыми.

Инструментальной и визуальной разведкой фронта выявлено 800 орудий, главным образом 105- и 150-миллиметровых.

Главную массу артиллерии противник имеет против 13-й армии, левого фланга 48-й армии и правого фланга 70-й армии, то есть на участке Тросно — Первое Поздеево. За этой главной артиллерийской группировкой на линии Змеевка — Красная роща расположено до 600—700 танков. Причем главная масса сосредоточена восточнее реки Оки.

В районе Орла, Брянска, Смоленска противник сосредоточил 600—650 самолетов. Главную группировку авиации противник имеет в районе Орла.

В последние дни как на земле, так и в воздухе противник держит себя пассивно, ограничиваясь небольшой воздушной разведкой и редкими огневыми налетами.

На переднем крае и в глубине тактической обороны противник ведет окопные работы, особенно усиленно развивает свои оборонительные позиции перед фронтом 13-й армии па участке Красная слободка — Сеньково, где у него уже появилась вторая линия обороны за рекой Неручь. По данным наблюдения, противник создает на этом направлении третью линию обороны в 3—4 километрах севернее реки Неручь.

Пленные показывают, что немецкому командованию известно о нашей группировке южнее Орла и нашем готовящемся наступлении и немецкие части предупреждены об этом. Захваченные летчики показывают, что якобы немецкое командование само готовит наступление и что для этой цели стягивается авиация.

Я лично был на переднем крае 13-й армии, просматривал с разных точек оборону противника, наблюдал за его действиями, разговаривал с командирами дивизий 70-й армии и 13-й армии, с командующими Галаниным, Пуховым и Романенко и пришел к выводу, что непосредственной готовности к наступлению на переднем крае у противника нет.

Может быть, я ошибаюсь; может быть, противник очень искусно маскирует свои приготовления к наступлению, но, анализируя расположение его танковых частей, недостаточную плотность пехотных соединений, отсутствие группировок тяжелой артиллерии, а также разбросанность резервов, считаю, что противник до конца мая перейти в наступление не может.

Оборона 13-й и 70-й наших армий организована правильно и глубоко эшелонирована. Оборона 48-й армии организована жидко и с очень слабой артиллерийской плотностью, и если противник ударит по армии Романенко и вздумает обойти Малоархангельск с востока с целью обхода главной группировки Костина, то Романенко не сможет сдержать удара противника. Резервы же фронта расположены главным образом за Пуховым и Галаниным, они вовремя на помощь Романенко подоспеть не смогут.

Я считаю, Романенко надо усилить за счет резерва Ставки двумя стрелковыми дивизиями, тремя танковыми полками Т-34, двумя ИПТАП и двумя минометными или артиллерийскими полками РГК. Если это будет дано Романенко, то он сможет организовать хорошую оборону и, если будет нужно, может плотной группировкой перейти в наступление.

В обороне Пухова и Галанина и других армий фронта основные недостатки заключаются в отсутствии полков ИПТАП. Фронт на сегодняшний день имеет всего четыре ИПТАП, из них два без тяги находятся в тылах фронта.

Ввиду большого некомплекта 45-миллиметровых орудий в батальонах и полках противотанковая оборона первых эшелонов и переднего края организована слабо.

Считаю, Костину нужно как можно быстрее дать четыре полка ИПТАП (с Романенко 6), три полка самоходной 152- миллиметровой артиллерии.

Подготовка Костина к наступлению не закончена. Проработав этот вопрос на местности с Костиным и Пуховым, мы пришли к выводу о необходимости сдвинуть участок прорыва на два-три километра западнее намеченного участка Костиным, то есть до Архангельского включительно, и пустить в первом эшелоне один усиленный корпус с танковым корпусом западнее железной дороги.

С артиллерийской группировкой планируемый прорыв Костин сделать не сможет, так как противник значительно усилил и глубже эшелонировал свою оборону на этом направлении.

Для того чтобы прорыв сделать наверняка, Костину нужно еще перебросить один артиллерийский корпус.

Боеприпасов фронт имеет в среднем полтора боекомплекта.

Прошу обязать Яковлева в двухнедельный срок доставить фронту три боекомплекта основных калибров.

У Пухова сейчас имеется 12 дивизий, шесть из них объединены в два корпуса, шестью дивизиями Пухов командует сам. Для пользы дела прошу приказать срочно сформировать и перебросить для Пухова два корпусных управления, одно корпусное управление сформировать и перебросить для Галанина, у которого сейчас пять отдельных дивизий, кроме стрелкового корпуса.

Прошу вашего решения.

Юрьев .

№ 2069».

В таком же порядке изучалась обстановка и в войсках Воронежского фронта, о чем я тотчас же сообщал в Ставку. Командование фронтов и их штабы, в свою очередь, следя за каждым шагом противника и обобщая обстановку, также немедленно доносили в Генеральный штаб и Ставку.

Наблюдая работу штабов войск, фронтов и Генерального штаба, должен сказать, что их неутомимая деятельность сыграла важнейшую роль в сражениях летнего периода. Штабные работники дни и ночи кропотливо собирали и анализировали сведения о войсках противника, об их возможностях и намерениях. Обобщенные данные докладывались командованию для принятия основных решений.

Для того чтобы разработать план действий войск в районе курского выступа, Ставка и Генштаб должны были организовать тщательную разведку с целью получения сведений о расположении войск противника, совершаемых перегруппировках бронетанковых, артиллерийских соединений, бомбардировочной и истребительной авиации и, самое важное, получить данные о намерениях командования войск противника.

Тот, кто знаком с объемом и методом подготовки операции, сможет оценить всю сложность и многообразность работы штабов и командования по подготовке Курской битвы.

Обрабатывая полученные сведения, Генштаб должен был глубоко проанализировать их, сделать надлежащие выводы из всех многочисленных сообщений, среди которых могли быть и дезинформационные, и ошибочные. Ведь такую многогранную работу, как известно, выполняют тысячи людей в органах агентурной и войсковой разведки, партизаны и сочувствующие нашей борьбе люди.

Противник, готовясь к действиям, проводил систему специальных мероприятий, чтобы скрыть свои намерения: ложные перегруппировки и прочие обманные действия. В этом высшие штабы должны были суметь разобраться и отличить настоящее от фальшивого.

Подобного рода работа всегда может быть организована в больших масштабах только в результате централизованных указаний, объединения всех усилий, а не на основе тех или иных отдельных идей или предположений.

Конечно, и при такой системе возможны некоторые ошибки.

Так, Ставка и Генштаб считали, что наиболее сильную группировку противник создает в районе Орла для действий против Центрального фронта. На самом деле более сильной оказалась группировка против Воронежского фронта, где действовало 8 танковых дивизий (1500 танков). Против Центрального же фронта действовало 6 танковых дивизий (1200 танков). Этим в значительной степени и объясняется то, что Центральный фронт легче справился с отражением наступления противника, чем Воронежский фронт.

Как расположены были основные группы войск к началу битвы?

Наиболее опасные рубежи обороны в районе Белгорода занимали 6-я гвардейская армия под командованием генерала И. М. Чистякова и 7-я гвардейская под командованием генерала М. С. Шумилова. Непосредственно за 6-й армией во втором эшелоне фронта обороны на обоянском направлении располагалась 1-я танковая армия. За стыком 6-й и 7-й армий, прикрывая направление на Корочу и Прохоровну, стояла 69-я армия. Резервы фронта — 35-й стрелковый корпус и 2-й гвардейский танковый корпус были расположены в районе Корочи, 5-й гвардейский танковый корпус — южнее Обояни.

1-я танковая армия подготовила для всех частей оборонительные рубежи и прочные инженерные сооружения, чтобы в случае надобности встретить вражеские войска с места огнем танков и всех других видов оружия.

В результате творческой работы войск было со всей тщательностью отработано взаимодействие огневой системы с соседними войсками как по фронту, так и в глубину, а также взаимодействие с авиацией.

На наиболее опасном участке Центрального фронта в районе Понырей оборонялась 13-я армия под командованием генерала Н. П. Пухова. За стыком 13-й армии и 70-й армии И. В. Галанина в оперативной глубине расположилась 2-я танковая армия под командованием генерала А. Г. Родина.

В резерве фронта находились 9, 19-й танковые корпуса и несколько истребительно-противотанковых артчастей. С воздуха войска фронта поддерживала 16-я воздушная армия под командованием генерала С. И. Руденко.

Хочется сказать и о наших резервах. Подготовляя Курскую операцию, Ставка приложила много усилий к тому, чтобы иметь в своем распоряжении крупные резервы.

На рубеже Ливны — Старый Оскол были сосредоточены войска Степного фронта, которые предназначались для парирования случайностей и в качестве мощной фронтовой группировки для перехода в общее контрнаступление. В состав Степного фронта были включены 5-я гвардейская общевойсковая армия генерала А. С. Жадова, 27, 53, 47-я общевойсковые армии, 5-я гвардейская танковая армия, 1-й гвардейский мехкорпус, 4-й гвардейский танковый и 10-й танковый корпуса, 3, 5, 7-й кавкорпуса. С воздуха Степной фронт поддерживался 5-й воздушной армией. Фронтом командовал генерал-полковник И. С. Конев, членом Военного совета был генерал-лейтенант И. 3. Сусайков, начальником штаба фронта — генерал-лейтенант М. В. Захаров.

Степному фронту отводилась весьма важная роль. Он не должен был допустить глубокого прорыва наступавшего противника, а при переходе наших войск в контрнаступление его задача заключалась в том, чтобы нарастить мощь удара советских войск из глубины. Расположение войск фронта на значительном удалении от противника обеспечивало ему свободный маневр.

По своему целевому предназначению Степной фронт существенно отличался от Резервного фронта, действовавшего осенью 1941 года на подступах к Москве. Степной фронт, по существу, являлся вторым оперативным эшелоном, расположенным основными силами на тыловых рубежах Западного фронта.

В последних числах июня обстановка окончательно прояснилась, и для нас стало очевидно, что именно здесь, в районе Курска, а не где-нибудь в другом месте противник в ближайшие дни перейдет в наступление.

30 июня мне позвонил И. В. Сталин. Он приказал, чтобы я оставался на орловском направлении для координации действий Центрального, Брянского и Западного фронтов.

На Воронежский фронт,— сказал Верховный,— командируется Василевский.

В эти дни, находясь на Центральном фронте, я вместе с К. К. Рокоссовским работал в войсках 13-й армии, во 2-й танковой армии и резервных корпусах. На участке 13-й армии, где ожидался главный удар противника, была создана исключительно большая плотность артиллерийского огня. В районе Понырей был развернут 4-й артиллерийский корпус резерва Главного Командования, имевший в своем составе 700 орудий и минометов. Здесь же были расположены все основные силы фронтовых артиллерийских частей и резерва Главного Командования. Артиллерийская плотность была доведена до 92 орудий и минометов на 1 километр фронта.

Для отражения массированного танкового удара противотанковая оборона на обоих фронтах строилась на всю глубину расположения войск, которая максимально была оснащена артиллерией, танками и инженерно-минными средствами.

На Центральном фронте наиболее мощная противотанковая оборона была подготовлена в полосе 13-й армии и на примыкающих к ней флангах 48-й и 70-й армий. Противотанковая артиллерийская оборона в полосе 13-й армии Центрального фронта составляла более 30 единиц на 1 километр фронта.

На Воронежском фронте, в полосе 6-й и 7-й гвардейских армий, ее плотность составляла по 15,6 орудия на 1 километр фронта, а с учетом средств, расположенных во 2-м эшелоне фронта,— до 30 орудий на 1 километр фронта. Кроме того, противотанковая оборона на этом участке была усилена двумя танковыми полками и одной танковой бригадой.

На всех танкоопасных направлениях оборона состояла из противотанковых опорных пунктов и районов. Кроме артиллерии и танков, широко применялось минирование, отрывались противотанковые рвы, эскарпы и другие инженерно-загради тельные средства. Широко применялись подвижные отряды заграждений и противотанковые резервы.

Все эти противотанковые мероприятия были достаточно эффективными — сказывался огромный опыт, добытый в тяжелых боях. Танковым войскам противника было обеспечено поражение, которое во многом должно было способствовать общему разгрому врага.

Из трофейных документов и разведданных было установлено: против Центрального и Воронежского фронтов действует авиация в составе 1, 4-го и 8-го авиационных корпусов, общим количеством до 2 тысяч боевых самолетов под общим командованием генерал-фельдмаршала Рихтована.

Вражеская авиация начиная с марта постепенно наращивала свои авиационные удары по железнодорожным узлам, магистралям, по городам и важнейшим тыловым объектам, а с июня она все чаще и чаще стала заходить на войска и наши тылы.

Прикрытие войск и всего курского выступа обеспечивалось 2, 5-й и 16-й воздушными армиями и двумя истребительными авиадивизиями ПВО страны. Учитывая ожидаемое наступление противника, фронты были значительно усилены зенитными средствами, которые позволили фронтам прикрыть большое количество объектов двух-, трех-, четырех- и даже пятислойным огнем.

Зенитная артиллерийская оборона была увязана с истребительной авиацией и со всей службой наблюдения, оповещения и наведения. Тщательная и хорошо организованная противовоздушная оборона фронтов и всего курского выступа дала возможность надежно прикрыть войска и нанести большие потери вражеской авиации.

Глубина инженерного оборудования фронтов достигла свыше 150 километров, а с учетом Степного фронта общая глубина составила 250—300 километров. В инженерном отношении фронты сделали исключительно много. Войскам была дана возможность обезопасить себя от огня и эффективно уничтожать наступающего противника.

Поистине титаническую работу проделали тылы фронтов армий и соединений. К сожалению, у нас очень мало пишут о тылах, о работниках тыловой службы, которые своим трудом, своей творческой инициативой помогали войскам и командованию всех степеней бороться с противником, громить его и завершить войну всемирно-историческими победами.

Вообще без хорошо организованного и четко работающего тыла современные сражения успешно проводить нельзя. Отсутствие надлежащего материально-технического обеспечения войск в процессе операции неизбежно приводит к неудачам.

«Без самой тщательной, основанной на точных математических расчетах, организации тыла, без налаживания правильного питания фронта всем тем, что ему необходимо для ведения военных операций, без самого точного учета перевозок, обеспечивающих тыловое снабжение, без организации эвакуационного дела немыслимо никакое сколько-нибудь правильное, разумное ведение больших военных операций»,— говорил М. В. Фрунзе.

Тыл Центрального фронта возглавлял генерал Н. А. Антипенко. Он был начальником тыла 49-й армии Западного фронта в период битвы под Москвой. Уже тогда он показал себя выдающимся организатором тыловой службы. Забегая вперед, я хотел бы отметить и начальника тыла 1-го Украинского фронта генерала Н. П. Анисимова. Особенно запомнил его во время Проскурова-Черновицкой операции, где он прекрасно справился с организацией тыла фронта, несмотря на полное весеннее бездорожье.

Для обеспечения запланированных Ставкой действий фронтов требовалось провести колоссальнейшую работу по материально-техническому обеспечению предстоящих операций, в которых участвовало 1330 тысяч человек, до 3600 танков и самоходно-артиллерийских установок, 20 тысяч орудий и 3130 самолетов (с учетом авиации дальнего действия).

Несмотря на трудные погодные условия, большие транспортные затруднения и попытки врага своими авиационными налетами сорвать подвоз всего необходимого для предстоящих операций, тылы фронтов блестяще справились с возложенной на них задачей. Они полностью обеспечили не только оборонительный период сражения, но и быстрый переход к контрнаступательным действиям.

Мне трудно сказать, тыл какого фронта был подготовлен лучше, но, учитывая то, что Центральному фронту понадобилось меньше времени для материального обеспечения перехода в контрнаступление, считаю, что здесь тыл как перед началом операции, так и в процессе ее работал наиболее оперативно. Конечно, здесь немалую роль сыграл масштаб колебаний фронтов в ходе операции.

Должен сказать, что Военные советы фронтов много занимались вопросами тыла, и этим в значительной степени объяснялась хорошая материально-техническая обеспеченность войск к началу сражения.

Большую помощь тылам и непосредственно войскам оказало местное население района Курской дуги. Промышленные предприятия прифронтовых районов ремонтировали танки, самолеты, машины, артиллерийскую и иную технику. В большом количестве шилось обмундирование и госпитальная одежда. Огромная работа была проведена по созданию оборонительных рубежей, постройке и ремонту дорог.

Можно сказать, фронт и тыл здесь воистину были слиты воедино. Каждый делал все что только мог для победы над врагом. В этом ярко проявлялась общность цели нашего народа и вооруженных сил в борьбе за свою социалистическую Родину.

Генералы Н. Ф. Ватутин и К. К. Рокоссовский лично много занимались вопросами тыла, и этим тоже в значительной степени объясняется хорошая материально-техническая обеспеченность войск к началу сражения.

Об усилиях тех напряженных дней хорошо рассказал Маршал Советского Союза А. М. Василевский в своей статье «Историческое сражение», опубликованной в «Правде» 4 июля 1968 года в связи с 25-летием разгрома немецко-фашистских войск под Курском.

«Трудно перечислить весь круг крупных мероприятий, которые были проведены Государственным Комитетом Обороны, Ставкой и Генеральным штабом в интересах подготовки к решающей битве на Курской дуге,— пишет А. М. Василевский.— Это была огромная, поистине титаническая работа.

В числе таких мероприятий было и создание многополосной обороны на курском направлении на общую глубину 250—300 километров, и выдвижение в район восточнее Курска мощного стратегического резерва Ставки — Степного фронта, и осуществление крупнейшего за все время войны сосредоточения в район Курска материальных средств и войск, и организация специальных воздушных операций по нарушению вражеских коммуникаций и завоеванию господства в воздухе, и активизация действий партизан с целью организации массовых диверсий в тылу врага и получения важнейших разведывательных данных, и проведение целого комплекса мероприятий по политическому обеспечению предстоявших действий Красной Армии».

Итак, во всех наземных и воздушных войсках в мае и июне проходила напряженная боевая подготовка, каждый боец и командир готовился к встрече с врагом.

И эта встреча вскоре состоялась.

Всеми видами разведки Ставке и фронтам удалось установить точное время перехода в наступление противника. 2 июля Ставка предупредила командующих фронтами о возможном переходе противника в наступление в период с 3 по 6 июля.

Теперь нашей ближайшей задачей становилось проведение мощной артиллерийской и авиационной контрподготовки советских войск.

Вечером 4 июля я был в штабе К. К. Рокоссовского. После разговора по ВЧ с А. М. Василевским, который находился в штабе Н. Ф. Ватутина, я уже знал о результатах боя с передовыми отрядами противника в районе Белгорода. Стало известно, что сведения, полученные в тот день от захваченного пленного солдата 168-й пехотной дивизии, о переходе противника в наступление на рассвете 5 июля подтверждаются и что, как это было предусмотрено планом Ставки, Воронежским фронтом будет проведена артиллерийская и авиационная контрподготовка.

Эти сведения я тут же передал К. К. Рокоссовскому и М. С. Малинину.

В третьем часу утра К. К. Рокоссовскому позвонил командующий 13-й армией генерал Н. П. Пухов и доложил, что захваченный пленный сапер 6-й пехотной дивизии сообщил о готовности немецких войск к переходу в наступление. Ориентировочно время называлось — 3 часа утра 5 июля.

К. К. Рокоссовский спросил меня:

Что будем делать? Докладывать в Ставку или дадим приказ на проведение контрподготовки?

Время терять не будем, Константин Константинович. Отдавай приказ, как предусмотрено планом фронта и Ставки, а я сейчас позвоню Верховному и доложу ему о полученных данных и принятом решении.

Меня тут же соединили с Верховным. Он был в Ставке и только что кончил говорить с А. М. Василевским. Я доложил о полученных данных и принятом решении провести контрподготовку. И. В. Сталин одобрил решение и приказал чаще его информировать.

Буду в Ставке ждать развития событий,— сказал он.

Я почувствовал, что Верховный находится в напряженном состоянии. Да и все мы, несмотря на то, что удалось построить глубоко эшелонированную оборону и что в наших руках” теперь находились мощные средства удара по немецким войскам, сильно волновались и были крайне возбуждены. Была глубокая ночь, но сон как рукой сняло.

Мы с К. К. Рокоссовским, как всегда в таких случаях, находились у начальника штаба фронта М. С. Малинина. Я знал его со времени битвы под Москвой, где он работал начальником штаба 16-й армии. Это был всесторонне подготовленный командир, штабной работник высокого класса. Со своим спаянным коллективом он отлично выполнял возложенные на штаб обязанности. Ему очень помогал начальник оперативного отдела генерал И. И. Бойков. Скромный, трудолюбивый, инициативный, он во всех делах был правой рукой начальника штаба фронта. Вот и сейчас — кругом телефонные звонки, нетерпеливые вопросы и запросы, а он спокоен, как всегда.

Здесь же находился начальник штаба артиллерии фронта полковник Г. С. Надысев. Он то и дело выходил для переговоров с командирами артиллерийских соединений резерва Главного Командования и с командующим артиллерией фронта генералом В. И. Казаковым, находившимся в это время в 4-м артиллерийском корпусе.

Следует сказать, что штабы артиллерий и все командующие артиллерией фронтов, армий и соединений хорошо и умно поработали над организацией артиллерийской обороны и контрподготовки.

В 2 часа 20 минут я отдал приказ о начале контрподготовки. Все кругом закрутилось, завертелось, раздался ужасный грохот — началось величайшее сражение в районе Курской дуги. В этой адской «симфонии» звуков словно слились воедино удары тяжелой артиллерии, разрывы авиационных бомб, реактивных снарядов М-31, «катюш» и непрерывный гул авиационных моторов.

Вражеские войска от нашей штаб-квартиры находились по прямой не более чем в 20 километрах. Мы слышали и ощущали ураганный огонь, и невольно в нашем воображении возникла страшная картина на исходном плацдарме противника, внезапно попавшего под ураганный удар контрподготовки. Застигнутые врасплох вражеские солдаты и офицеры наверняка уткнулись носом в землю, в первую попавшуюся яму, канаву, траншею, любую щель, лишь бы скрыться от ужасающей силы разрывов бомб, снарядов и мин...

В 2 часа 30 минут, когда уже вовсю шла контрподготовка, позвонил Верховный.

Ну как? Начали?

Начали.

Как ведет себя противник?

Я доложил, что противник пытался отвечать на нашу контрподготовку отдельными батареями, но быстро замолк.

Хорошо. Я еще позвоню.

Тогда трудно было сразу понять и определить результаты контрподготовки, но начатое противником в 5 часов 30 минут недостаточно организованное и не везде одновременное наступление говорило о серьезных потерях, которые причинила врагу наша контрподготовка.

Захваченные в ходе сражения пленные рассказали, что наш удар был для них совершенно неожиданным. По их сведениям, сильно пострадала артиллерия и почти всюду была нарушена связь, система наблюдения и управления.

Правда, к началу действий противника план контрподготовки у нас в деталях полностью еще не был завершен. Не были еще точно выявлены места сосредоточения в исходном положении и конкретное размещение целей в ночь с 4 на

июля. Хотя при тех разведывательных средствах, которыми мы тогда располагали, нелегко было точно установить местоположение целей, но все же можно было сделать значительно больше, чем это было сделано войсками и командованием.

В результате нам при контрподготовке пришлось вести огонь в ряде случаев не по конкретным целям, а по площадям. Это дало возможность противнику избежать массовых жертв, и через два—два с половиной часа он сумел перейти в наступление и в первый же день, несмотря на небывалую плотность огня нашей обороны, продвинулся на 3—6 километров. Этого могло не быть при лучшей организации контрподготовки, при еще более значительном поражении противника.

Нельзя сбрасывать со счетов, что контрподготовка проводилась ночью, участие авиации в контрударах было незначительным и, прямо скажем, малоэффективным; удары же по аэродромам противника на рассвете полностью не достигли своей цели, так как к этому времени он уже поднял авиацию в воздух для взаимодействия с наземными войсками.

Значительно эффективнее действовала авиация по тактическим боевым порядкам и по колоннам противника, совершавшим перегруппировки в ходе сражения.

Слов нет, артиллерийская контрподготовка нанесла врагу большие потери и дезорганизовала управление наступлением войск, но мы все же ждали от нее больших результатов. Наблюдая ход сражения и опрашивая пленных, я пришел к выводу, что как Центральный, так и Воронежский фронты начали ее слишком рано: немецкие солдаты еще спали в окопах, блиндажах, оврагах, а танковые части были укрыты в выжидательных районах. Лучше было бы контрподготовку начать несколько позже, примерно за 30—60 минут до перехода противника в наступление.

Между половиной пятого и пятью часами утра 5 июля в воздухе появилась авиация противника. Одновременно был открыт артиллерийский огонь по обороне Центрального фронта, особенно сильный по войскам 13-й армии. Через полчаса немецкие войска начали наступление.

Противник бросил в атаку в первом атакующем эшелоне три танковые и пять пехотных дивизий. Удару подверглись войска 13-й армии и примыкавшие к ней фланги 48-й и 70-й армий. Атака была встречена мощным огнем всей системы нашей обороны и отбита с потерями для немецко-фашистских войск.

В течение всего дня 5 июля противник провел пять яростных атак, пытаясь ворваться в оборону наших войск, но не сумел добиться существенных результатов. Почти на всех участках фронта войска твердо стояли на своих рубежах, и казалось, что пока нет такой силы, чтобы сдвинуть их с места. Только к исходу дня в районе Ольховатки и еще кое-где части противника вклинились в нашу оборону на глубину от 3 до 6 километров.

Особенно мужественно дрались воины 13-й армии, в том числе 81-я дивизия генерала А. Б. Баринова, 15-я дивизия полковника В. Н. Джанджгавы, 307-я дивизия генерала М. А. Еншина и 3-я артиллерийская истребительная противотанковая бригада полковника В. Н. Рукосуева. Сильный удар приняла на себя батарея капитана Г. И. Игишева, которая за один день уничтожила 19 танков противника. Все воины героически погибли в бою, но врага не пропустили.

Хорошо дралась 70-я армия генерала И. В. Галанина, сформированная из пограничников Дальнего Востока, Забайкалья и Средней Азии.

Вечером было принято решение с утра следующего дня, то есть 6 июля, ввести в сражение 2-ю танковую армию и резервный 19-й танковый корпус, которые в тесном взаимодействии с войсками 13-й армии должны были нанести контрудар и отбросить противника в исходное положение, восстановив всю систему обороны на участке 13-й армии.

Особую боевую доблесть проявили части 17-го гвардейского стрелкового корпуса. 203-й стрелковый полк под командованием майора В. О. Коноваленко за 6 июля отбил до шестнадцати атак противника и нанес ему тяжелые потери.

Однако, несмотря на хорошо организованную оборону, величайшее мужество и массовый героизм наших войск, за 5 и 6 июля войскам противника ценою больших потерь все же удалось продвинуться на отдельных участках до 10 километров. Оба дня, невзирая на колоссальные потери, свирепствовала его авиация. Но прорвать тактическую оборону враг так и не смог.

Перегруппировав свои ударные танковые части, противник с утра 7 июля бросился в ожесточенную атаку на Поныри. Здесь занимала оборону 307-я стрелковая дивизия под командованием генерал-майора М. А. Еншина, усиленная 5-й артиллерийской дивизией, 13-й противотанковой артбригадой, 11-й и 22-й минометными бригадами.

Целый день в районе Понырей не смолкал непрерывный гул ожесточенного наземного и воздушного сражения. Враг бросал в бой всё новые и новые танковые части, но и здесь ему не удалось сломать оборону.

8 июля усилились атаки в направлении Ольховатки. Здесь противник вновь напоролся на героическую стойкость советских воинов. Особенно отличились артиллеристы 3-й истребительной артиллерийской бригады полковника В. Н. Рукосуева. Бригада вела неравный бой с 300 танками противника.

Последующие попытки прорвать оборону советских войск также не дали противнику положительных результатов.

Так, до 10 июля, потеряв значительную часть танков, на которые Гитлер делал основную ставку, немецкие войска не смогли продвинуться вперед.

Еще в ходе описываемых сражений под утро 9 июля на командный пункт Центрального фронта позвонил И. В. Сталин и, ознакомившись с обстановкой, сказал:

Не пора ли вводить в дело Брянский фронт и левое крыло Западного фронта, как это было предусмотрено планом?

Здесь, на участке Центрального фронта, противник уже не располагает силой, способной прорвать оборону наших войск. Чтобы не дать ему времени на организацию обороны, к которой он вынужден будет перейти, следует немедленно переходить в наступление всеми силами Брянского фронта и левым крылом Западного фронта, без которых Центральный фронт не сможет успешно провести запланированное контрнаступление.

Согласен. Выезжайте к Попову и вводите в дело Брянский фронт. ...Когда можно будет начать наступление Брянского фронта?

Двенадцатого.

Согласен.

О положении дел на участках Воронежского фронта я не стал расспрашивать Верховного, так как держал непосредственную связь с А. М. Василевским, с Генеральным штабом и знал, что там так же, как и на участках Центрального фронта, разыгралось ожесточеннейшее сражение.

Вкратце позволю себе изложить события первого дня Курской битвы на участке Воронежского фронта, о которых мне было известно из донесения в Ставку командования фронта.

В 16 часов 10 минут 4 июля противник начал наступательные действия передовыми отрядами. Эти действия, видимо, носили разведывательный характер. 5 июля из района Стрелецкий — Томаровка — Зыбино — Трефиловка после артиллерийского налета и авиационного удара враг перешел в наступление, введя в дело не менее 450 танков.

Первая атака была отбита.

Во второй половине дня, введя в дело тяжелые танки «тигр», противник вновь ринулся в наступление. На этот раз ему удалось сломить сопротивление 52-й гвардейской стрелковой дивизии, которой теперь командовал полковник И. М. Некрасов, и занять ряд населенных пунктов, в том числе Березов, Гремучий, Быково, Козьма-Демьяновку, Вознесенский. Соседняя 67-я гвардейская стрелковая дивизия полковника А. И. Баксова, подвергшаяся сильному удару, оставила Черкасское и отошла на рубеж Красный Починок.

За день боя немецко-фашистским войскам были нанесены колоссальные потери, но и войска фронта потеряли до 60 танков, 78 самолетов, значительное количество личного состава.

Из анализа действий противника чувствовалось, что в районе Белгорода его войсками руководят более инициативные и опытные генералы. Это действительно было так. Во главе группировки стоял генерал-фельдмаршал Манштейн.

Как развивались события на Брянском фронте?

Вечером 9 июля, как было указано Верховным, я был в штабе фронта, где встретился с командующим М. М. Поповым, членом Военного совета Л. 3. Мехлисом и начальником штаба фронта JI. М. Сандаловым. Они уже получили указание Ставки о переходе в наступление войск фронта.

Должен отметить исключительно оперативную грамотность и умение четко спланировать наступательные действия, организовать систему управления войсками начальника штаба фронта генерала Л. М. Сандалова. Знал я его еще со времени битвы под Москвой, где он исполнял должность начальника штаба 20-й армии. Это был один из наиболее способных наших начальников штабов, глубоко разбиравшийся в оперативно-стратегических вопросах.

Планирование наступления в армиях было заранее продумано и подготовлено. Во главе армий стояли исключительно способные и опытные генералы. 3-й армией командовал генерал А. В. Горбатов, 61-й армией — генерал П. А. Белов и 63-й — генерал В. Я. Колпакчи. 11-й гвардейской армией Западного фронта, которой предстояло наступать одновременно с Брянским фронтом, командовал генерал И. X. Баграмян.

Во всех этих армиях Брянского и Западного фронтов я побывал и в меру возможностей оказал их командованию помощь своими советами.

Особенно детально пришлось поработать в армии И. X. Баграмяна, с которым у меня с давних пор сложились хорошие деловые и товарищеские взаимоотношения. В тот момент у И. X. Баграмяна находился командующий Западным фронтом генерал В. Д. Соколовский и представитель Ставки генерал Н. Н. Воронов, занимавшийся артиллерийскими вопросами.

При обсуждении метода артиллерийского огня, о котором докладывал командующий артиллерией 11-й гвардейской армии генерал П. С. Семенов, родилась идея преподнести врагу какой-то новый, еще неизвестный ему метод.

После долгих обсуждений всеми нами было решено: атаку начинать не после артиллерийской подготовки, как это было до сих пор, что помогало противнику определить начало перехода наших войск в атаку, а в процессе самой артиллерийской подготовки, в момент усиления ее темпа и мощности. Этот метод хорошо себя оправдал.

июля Брянский фронт и усиленная 11-я гвардейская армия Западного фронта перешли в наступление и, несмотря на глубоко эшелонированную, сильно развитую в инженерном отношении оборону и упорное сопротивление противника, прорвали его линию и начали продвижение вперед в общем направлении на Орел.

Как и ожидалось, противник заметался на орловском плацдарме и стал снимать свои войска из группировки, действовавшей против Центрального фронта, и бросать их против Брянского фронта и против 11-й гвардейской армии Западного фронта. Этим незамедлительно воспользовался Центральный фронт и 15 июля перешел в контрнаступление.

Так, здесь, в районе Орла, долго готовившееся гитлеровское генеральное наступление окончательно провалилось. Немецким войскам предстояло испытать горечь тяжелого поражения и ощутить могущество советского оружия, которое было выковано народом для разгрома сильного, опытного и ненавистного врага.

В районе Белгорода противник наносил еще более мощные концентрированные удары.

6 июля на обоянском направлении разгорелось кровопролитнейшее сражение. С обеих сторон одновременно участвовали многие сотни самолетов, танков и самоходных орудий. Но враг не смог опрокинуть стальную оборону наших войск. Танкисты, артиллеристы и отошедшие с переднего края части мужественно отбивали многократные атаки врага. Только за 6 июля противник потерял здесь более 200 танков, десятки тысяч солдат и около 100 боевых самолетов.

Подтянув резервы и перегруппировав свои силы, противник на рассвете 7 июля ввел в дело новую сильную группировку танков. При этом основная их масса была брошена против 6-й гвардейской армии и 1-й танковой армии в направлении Обоянь — Прохоровка, более 200 танков — против 7-й гвардейской армии М. С. Шумилова в направлении на Корочу.

Наши 6-я гвардейская армия и 1-я танковая в ночь на 6 июля были срочно усилены фронтовыми резервами.

С утра 7 июля вновь начались ожесточенные атаки врага. В воздухе и на земле стоял несмолкаемый гул боя, скрежет танков и шум моторов.

Войска Воронежского фронта, дравшиеся при мощной поддержке авиации, не допустили прорыва противника через вторую полосу обороны, но ему кое-где все же удалось вклиниться.

Тогда командование фронта ввело в дело на этом, ставшем теперь опасном, участке 2-й и 5-й гвардейские танковые корпуса, а также несколько стрелковых дивизий и артиллерийских частей, переброшенных с других направлений.

За два дня противник потерял еще не менее 200 танков и много другой техники. Его пехотные части уже насчитывали в своих рядах не более половины их исходной численности. Перегруппировав в течение 10 июля свои основные силы на более узком участке, противник вновь бросил их в направлении Прохоровки, рассчитывая здесь смять наши ослабевшие войска. В течение 11 июля на прохоровском направлении продолжалось тяжелое сражение.

К исходу 11 июля на участке Воронежского фронта наступил опасный кризис сражения.

Ставка согласно ранее разработанному плану подтянула из своего резерва в район Прохоровки 5-ю гвардейскую общевойсковую и 5-ю гвардейскую танковую армии и наутро 12 июля ввела их в сражение. Вступив в дело, последняя имела в строю до 800 танков Т-34 и САУ. Противник в общей сложности имел на обоянском и прохоровском направлениях не меньшее количество танков, но боевой дух его войск был уже надломлен в предшествующих сражениях с войсками 6-й гвардейской армии, 1-й танковой армии и 7-й гвардейской армии.

В течение 12 июля на Воронежском фронте шла величайшая битва танкистов, артиллеристов, стрелков и летчиков, особенно ожесточенная на прохоровском направлении.

В тот день на командный пункт Брянского фронта мне позвонил Верховный и приказал срочно вылететь в район Прохоровки и принять на себя координацию действий Воронежского и Степного фронтов.

13 июля я прибыл на командный пункт Воронежского фронта, где находился также и командующий Степным фронтом генерал И. С. Конев. Вечером того же дня я встретился на командном пункте 69-й армии с А. М. Василевским.

Ознакомившись с обстановкой, действиями противника и своих войск, я полностью согласился с мероприятиями и решениями А. М. Василевского. Ему Верховный Главнокомандующий поручил выехать на Юго-Западный фронт и организовать там наступательные действия, которые должны были начаться с переходом Воронежского и Степного фронтов в контрнаступление.

Чтобы добиться лучших условий для контрнаступления фронтов, всеми нами было решено еще энергичнее продолжать начатый контрудар, с тем чтобы на плечах отходящего противника захватить ранее занимавшиеся им рубежи в районе Белгорода. После этого, произведя в сжатые сроки подготовку войск, перейти всеми силами обоих фронтов в решительное контрнаступление.

В это время на всех участках фронта шли ожесточенные, кровавые бои, горели сотни танков и самоходных орудий. Над полем боя стояли тучи пыли и дыма. Это был переломный момент в сражении на белгородском направлении. Обескровленные и потерявшие веру в победу, гитлеровские войска постепенно переходили к оборонительным действиям. 16 июля противник окончательно прекратил атаки и начал отвод своих тылов на Белгород, 17 июля был обнаружен и отход войск, но части, находившиеся в соприкосновении с нашими войсками, оказывали упорное сопротивление.

18 июля мы с А. М. Василевским находились в частях армий В. Д. Крюченкина, А. С. Жадова и П. А. Ротмистрова

Нам довелось лично наблюдать ожесточенные бои в районе совхоза «Комсомолец»* и Ивановских выселок, где действовали 29-й и 18-й танковые корпуса. Здесь противник оказывал сильное огневое сопротивление и даже переходил в контратаки. За 18 июля армиям П. А. Ротмистрова и А. С. Жадова удалось оттеснить его всего лишь на 4—5 километров, а 6-я гвардейская армия И. М. Чистякова заняла только высоту в районе Верхопенье. В войсках армии И. М. Чистякова чувствовалось большое переутомление. Начиная с 4 июля они не имели ни сна, ни отдыха. Нужны были дополнительные силы, чтобы помешать планомерному отходу главных сил врага. Для этого пришлось ввести в дело танковые корпуса Б. С. Бахарова и И. Ф. Кириченко и часть войск 53-й армии И. М. Манагарова.

Я хочу возразить против утверждения, что в отличие от Центрального фронта командование Воронежского фронта не сумело точно определить, на каком направлении противник будет наносить главный удар, и что поэтому якобы оно рассредоточило усилия в полосе шириной в 164 километра, не массировало силы и средства на направлении главного удара врага. Это неверно, как и утверждение, что 6-я гвардейская армия, на оборону которой обрушилась главная группировка, наступавшая на Курск с юга, имела более широкую полосу обороны (64 километра), чем ее соседи, у. которых было по 50 километров. Средняя плотность артиллерии на участке этой армии равнялась 25,4 орудия и 2,4 танка на один километр фронта, тогда как во всей полосе фронта она составляла Зо,6 орудия и 6,9 танка

Ставка, Генштаб и командование Воронежского фронта, анализируя обстановку, считали, что противник нанесет свой главный удар не по одной 6-й гвардейской армии, а по 6-й и 7-й гвардейским армиям. Что касается утверждений о ширине оборонительных полос, то фронт обороны 6-й и 7-й гвардейских армий, где ожидался главный удар немецких войск, равнялся 114 километрам, а в двух других армиях фронта — 130 километрам. Средняя плотность артиллерии и танков подсчитана недостаточно правильно, а именно: на участках 38-й и 40-й армий артиллерийская плотность была незначительная, а что касается танков, то их в 38-й и 40-й армиях имелись единицы.

В то же время в полосе 6-й и 7-й гвардейских армий были сосредоточены почти все артиллерийские части и соединения резерва Главного Командования, все танковые части и соединения и все фронтовые резервы. К тому же еще «в затылок» обороны 6-й армии была поставлена 1-я танковая армия, хорошо подготовившая оборонительный рубеж, а за стыком 6-й и 7-й гвардейских армий в глубине располагалась 69-я армия на подготовленном оборонительном рубеже. Кроме того, в оперативной зоне за 6-й и 7-й гвардейскими армиями находились резервы фронта — 35-й гвардейский стрелковый корпус, 2-й и 4-й гвардейские танковые корпуса.

Следовательно, критика командования Воронежского фронта построена на неточном подсчете плотностей сил и средств в специфических условиях оперативно-стратегической обстановки. Подсчитана тактическая плотность только армий, в нее не включена артиллерия резерва Главного Командования, располагавшаяся в полосе 6-й гвардейской армии. Что же касается плотности танков, то здесь главная ставка командования фронта была на 1-ю танковую армию, на 2-й и 5-й гвардейские танковые корпуса.

Чтобы правильно определить силу сопротивления обороны в крупных сражениях, нужно для подсчета брать средства и силы не только тактической обороны, но и находящиеся в оперативной глубине, тогда не будет ошибки.

Что касается результатов оборонительного сражения на фронтах, то не надо забывать, что по 6-й и 7-й гвардейским армиям Воронежского фронта противник в первый день нанес свой удар почти пятью корпусами (2-й танковый корпус СС, 3-й танковый корпус, 48-й танковый корпус, 52-й армейский корпус и часть корпуса «Раус»), тогда как по обороне Центрального фронта — тремя корпусами. Легко понять разницу в силе ударов немецких войск с орловского направления и из района Белгорода.

В отношении личных способностей в оперативно-стратегических вопросах командующего Воронежским фронтом Н. Ф. Ватутина должен со всей объективностью заявить: это был высокоэрудированный и мужественный военачальник.

Как я уже сказал, контрнаступление в районе Курска готовилось еще задолго до перехода противника в наступление. Согласно плану, рассмотренному в Ставке в мае, на орловском направлении предусматривалось контрнаступление под условным наименованием «Кутузов». В нем ставилась цель нанести удар по орловской группировке с трех сторон по сходящимся направлениям силами Центрального, Брянского и левого крыла Западного фронтов.

Выше говорилось, что 12 июля перешли в наступление войска Брянского и Западного фронтов, а 15 июля — Центрального фронта. Таким образом, в районе Орла развернулось мощное наступление трех фронтов, имевших ближайшую цель разгромить орловскую группировку врага.

Начавшееся здесь контрнаступление, а также большое истощение войск противника в районе Белгорода заставили гитлеровское руководство признать, что широко задуманный план «Цитадель» провалился. Чтобы спастись от полного разгрома, было решено отвести войска генерал-фельдмаршала Манштейна обратно на оборонительные рубежи, с которых они начинали наступление.

Вследствие исключительной переутомленности наших 1-й танковой, 6-й и 7-й гвардейских армий противнику удалось к 23 июля отвести свои главные силы на белгородский оборонительный рубеж.

Войска Воронежского и Степного фронтов, выйдя 23 июля к переднему краю немецкой обороны, не могли сразу перейти в контрнаступление, хотя этого и требовал Верховный Главнокомандующий. Нужно было пополнить запасы горючего, боеприпасов и другие виды материально-технического обеспечения, организовать взаимодействие всех родов войск, тщательную разведку, произвести некоторую перегруппировку войск, особенно артиллерии и танков. По самым жестким подсчетам, на все это необходимо было минимум восемь суток.

Скрепя сердце после многократных переговоров Верховный утвердил наше решение, так как иного выхода тогда не было.

Операция, как известно, планировалась на большую глубину, и она требовала тщательной подготовки и всестороннего обеспечения, в противном случае нас могла постигнуть неудача. Хорошо рассчитанная и подготовленная наступательная операция должна гарантировать не только успешное проведение прорыва тактической и оперативной глубины обороны противника, но и такое завершение наступления, которое обеспечит надлежащие условия для последующих наступательных действий.

Однако Верховный торопил нас с началом сражения. Мне и А. М. Василевскому стоило многих трудов доказать ему необходимость не спешить с началом действий и начинать операцию только тогда, когда она будет всесторонне подготовлена и материально обеспечена. С нашими соображениями Верховный Главнокомандующий согласился.

После смерти И. В. Сталина появилась версия о том, что он единолично принимал военно-политические решения. С этим согласиться нельзя. Выше я уже говорил, что, если Верховному докладывали вопросы со знанием дела, он принимал их во внимание. И я знаю случаи, когда он отказывался от своего собственного мнения и ранее принятых решений. Так было, в частности, с началом сроков многих операций.

Битва в районе Курска, Орла и Белгорода является одним из величайших сражений Великой Отечественной войны и второй мировой войны в целом. Здесь были не только разгромлены отборные и самые мощные группировки немцев, но и безвозвратно подорвана в немецком народе и у союзников Гитлера вера в гитлеровское фашистское руководство и в способность Германии противостоять все возрастающему могуществу Советского Союза.

Разгром главной группировки немецких войск в районе Курска подготовил почву для последовавших широких наступательных операций советских войск с целью полного изгнания немцев с нашей территории, а затем и с территории Польши, Чехословакии, Венгрии, Югославии, Румынии, Болгарии и окончательного разгрома фашистской Германии.

Что же явилось решающим в разгроме врага в районе Курска, что сорвало его мощное и долго готовившееся наступление?

Прежде всего то, что к моменту оборонительного сражения советские войска как в количественном, так и особенно в качественном отношении превосходили своего противника.

Возросшая мощь советской авиации, бронетанковых войск и артиллерии позволяла в короткие сроки создавать такие ударные группировки, которые стремительно ломали всякое сопротивление вражеских войск. Это и дало возможность советскому военно-стратегическому руководству подготовить и уверенно осуществить разгром вражеских войск в районе Курской дуги, сорвать широко задуманные гитлеровские наступательные планы на 1943 год.

Почему противник решил провести свое генеральное наступление в районе Курска?

Дело в том, что оперативное расположение советских войск на курском выступе, вогнутом в сторону противника, сулило большие перспективы немецкому командованию. Здесь могли быть окружены сразу два крупных фронта, вследствие чего образовалась бы серьезная брешь, позволившая противнику осуществить крупные операции в южном и северо-восточном направлениях.

В своих оценках обстановки и возможных вариантов решения противника Ставка, Генеральный штаб и командование фронта исходили именно из этой предпосылки, что в дальнейшем подтвердилось.

Характерно, что все советское оперативно-стратегическое командование было в основном единодушно в оценке предстоящих действий противника. В этом единстве взглядов, основанном на глубоком анализе всех условий, как нельзя лучше сказалось возросшее искусство наших штабов и командования оперативно-стратегического масштаба.

Зато этого уже нельзя было сказать про командование немецких войск, у которого отсутствовала правильная и глубокая оценка обстановки и единство в планах и способах предстоящих действий.

В битве под Курском войска Центрального и Воронежского фронтов, как я уже говорил, по силам и средствам превосходили противника. Конкретно это выражалось так: в людях — в 1,4, в орудиях и минометах — в 1,9, в танках — в 1,3 и в самолетах — в 1,6 раза. Однако, делая основную ставку на танковые и моторизованные войска, немецкое командование сгруппировало их на узких участках, создав з первые дни битвы значительное превосходство над советскими войсками, занимавшими тактическую зону обороны.

Когда же вступили в действие наши войска, расположенные в оперативно-стратегической глубине, превосходство перешло в руки советских войск.

Главное командование немецких войск в данном случае переоценило боевые силы своих войск и недооценило возможности советских войск. Противник особенно надеялся на свои танки «тигр», «пантера» и штурмовые орудия «фердинанд». Ему, видимо, казалось, что эти системы ошеломят советские войска, и они не выдержат их таранного удара. Но этого не случилось.

Несмотря на то, что фашистская Германия все еще опиралась на экономику большинства европейских стран, она уже не могла теперь, после столь ожесточенных сражений на Восточном фронте, соревноваться со все возрастающим экономическим и военным могуществом Советского государства.

Западные буржуазные политические и военные историки стараются доказать, что превосходство Красной Армии в материально-техническом отношении якобы было достигнуто за счет материальной помощи США и Англии.

Это, конечно, не соответствует истине.

Я не хочу полностью отрицать и игнорировать эту помощь. Она в некоторой степени помогла Красной Армии и военной промышленности, но была тогда мала, и нельзя ей отводить большую роль.

Наше материальное превосходство над врагом было достигнуто благодаря преимуществу советского общественного строя, тяжелой и героической борьбе советского народа под руководством партии на фронтах и в тылу.

Итак, гитлеровцы проиграли величайшее сражение, которое они готовили, напрягая все силы и возможности, чтобы взять реванш за разгром их войск на Волге зимой 1942— 1943 года.

Раздраженный неудачами и чрезвычайно большими потерями, Гитлер, как он всегда поступал в подобных обстоятельствах, всю вину за провал его наступательной идеи переложил на головы командующих. Он снимал их с должностей, заменяя, по его мнению, более способными фельдмаршалами и генералами, отказываясь в то же время признавать, что провал крупной стратегической операции не зависит от отдельных командующих, а определяется большой суммой стратегических, политических и материальных факторов.

Близилось контрнаступление советских войск.

Основной его план, разработанный и утвержденный Верховным Главнокомандующим еще в мае, в ходе оборонительного сражения корректировался и многократно обсуждался в Ставке. Это был план второго этапа разгрома немецких войск в районе Орла, Белгорода и Харькова. Он, таким образом, являлся частью плана всей летней кампании 1943 года.

Первый этап — оборонительное сражение — наши войска завершили на Центральном фронте 12 июля, на Воронежском фронте — 23 июля. Разные сроки окончания оборонительных действий объясняются масштабностью сражения и еще тем, что Центральному фронту 12 июля была оказана значительная помощь Брянским и Западным фронтами, перешедшими в наступление против орловской группировки противника и заставившими его срочно снять семь дивизий из войск, действовавших против Центрального фронта.

Второй этап битвы — контрнаступление — также начался неодновременно.

Так, в районе Белгорода это произошло 3 августа, через 20 дней после контрнаступления Центрального, Брянского и Западного фронтов.

Войскам этих трех фронтов требовалось меньше времени на подготовку к контрнаступлению — его планирование и всестороннее обеспечение в основном были отработаны заранее и в ходе оборонительного сражения.

В районе Белгорода на подготовку нужно было времени больше, так как вводимые в контрнаступление войска Степного фронта не имели заранее полностью отработанного плана. Находясь в резерве Ставки, они не могли еще знать конкретных задач, исходных районов для контрнаступления и противника, против которого они должны действовать.

В процессе подготовки контрнаступления мне пришлось главным образом работать в войсках Воронежского и Степного фронтов, а 30—31 июля по заданию Верховного вылететь в войска Западного фронта на участок 4-й танковой армии.

По плану операции Воронежского и Степного фронтов, носившей условное название «Румянцев», главный удар осуществлялся из района Белгорода смежными флангами этих двух фронтов в общем направлении Богодухов — Валки — Нов. Водолага в обход Харькова с запада. С подходом наших войск к району Харькова должен был перейти в наступление Юго-Западный фронт. Его 57-я армия, которой командовал генерал

Н. А. Гаген, наносила удар в обход Харькова с юго-запада.

Переход в контрнаступление войск Воронежского фронта осуществлялся в более сложных условиях, чем в районе Орла. В период оборонительного сражения они понесли большие потери в людях, боевой технике и материальных средствах. Противник, отойдя на свои заранее подготовленные оборонительные рубежи, своевременно занял их и неплохо подготовился к нашему наступлению. Разведкой было установлено, что для усиления своей белгородско-харьковской группировки он спешно перебросил с других направлений танковые и моторизованные дивизии.

Все говорило о том, что здесь предстоят тяжелые сражения, особенно для войск Степного фронта, вынужденного в силу обстановки наступать на хорошо укрепленный белгородский оборонительный район.

Ставка правильно использовала Степной фронт. Если бы его силы в ходе оборонительного сражения не были введены для усиления Воронежского фронта, то последний мог оказаться в крайне опасном положении. Такого хода событий нам никак нельзя было допустить, ибо нетрудно догадаться, к чему бы это привело.

Что касается контрнаступления Степного фронта одновременно всеми силами на белгородском направлении, то следует помнить, что, когда были взяты армии Степного фронта для усиления Воронежского фронта, еще не вполне созрели условия для ввода Степного фронта всеми силами. Обстановка для перехода в контрнаступление на белгородско-харьковском направлении полностью определилась только к 20—23 июля, а фактический переход в контрнаступление мог быть осуществлен после серьезной подготовки обоих фронтов, на что потребовалось значительное время. Однако вернемся к нашему рассказу.

23 июля советские войска, преследуя противника, вышли на рубежи севернее Белгорода и в основном захватили оборонительные позиции, которые Воронежский фронт занимал до 5 июля.

Обсудив обстановку с командованием фронтов, с Генштабом и с Верховным, мы приняли решение остановить войска и тщательно подготовить их к переходу в широкое контрнаступление.

Ведь прежде чем перейти в наступление, фронтам было необходимо:

произвести перегруппировку сил и средств;

провести тщательную разведку целей в интересах авиационного и артиллерийского наступления;

произвести пополнение войск, понесших потери. Особенно это касалось 6, 7-й гвардейских и 1-й танковой армий и ряда артиллерийских частей;

запастись горючим, боеприпасами и всем необходимым для проведения глубокой наступательной операции.

А Степному фронту нужно было, кроме того, детально отработать план контрнаступления и его всестороннее обеспечение.

Общий замысел контрнаступления под Белгородом заключался в следующем.

4-Воронежский фронт наносил главный удар силами 5-й и й гвардейских армий, 5-й гвардейской танковой и 1-й танковой армий в общем направлении на Валки и Нов. Водолагу. Плотность артиллерии на участке прорыва 5-й и 6-й гвардейских армий была доведена до 230 орудий и минометов на 1 километр фронта, а танков до 70 единиц. Дивизии получили для прорыва полосы до 3 километров.

Такое массовое сосредоточение средств прорыва вызывалось тем, что в первый же день контрнаступления здесь планировался ввод в прорыв двух танковых армий. Правее, переходили в наступление 40-я и 38-я армии в общем направлении на Грайворон и далее на Тростянец. Поддержку с воздуха осуществляла 2-я воздушная армия генерала С. А. Красовского.

Степной фронт под командованием генерал-полковника И. С. Конева, действуя в составе 53, 69-й и 7-й гвардейской армий и 1-го механизированного корпуса, имел ближайшую задачу овладеть Белгородом и в дальнейшем наступать на Харьков, взаимодействуя с главными силами Воронежского фронта. Действия войск Степного фронта поддерживала 5-я воздушная армия генерала С. К. Горюнова.

При подготовке операции войск Степного фронта мне пришлось познакомиться с командующим 53-й армией генералом И. М. Манагарова, которого я раньше близко не знал.

И. М. Манагарова произвел на меня очень хорошее впечатление, хотя и пришлось с ним серьезно поработать над планом наступления армии. А когда была кончена работа и мы сели ужинать, он взял в руки баян и прекрасно сыграл ряд очень веселых вещей. Усталость как рукой сняло. Я глядел на него и думал: таких командиров очень любят бойцы и идут за ними в огонь и воду...

Я поблагодарил И. М. Манагарова за отличную игру на баяне (чему, кстати говоря, всегда завидовал!) и выразил надежду, что он не хуже «сыграет» артиллерийскую музыку для немцев 3 августа.

Усмехнувшись, И. М. Манагарова сказал:

Постараемся, нам есть на чем «сыграть».

Мне очень понравился командующий артиллерией генерал- лейтенант Н. С. Фомин, отлично знавший методы использования больших масс в артиллерийском наступлении. Он вместе с генерал-полковником артиллерии М. Н. Чистяковым, уполномоченным Ставки, проделал очень большую и полезную работу по распределению артиллерии, ее обеспечению боеприпасами, боевому применению и по подготовке всех данных для эффективного артиллерийского натиска.

Контрнаступление в районе Белгорода началось утром 3 августа. Разведкой было установлено, что для усиления своей белгородско-харьковской группировки противник спешно перебросил с других направлений танковые и моторизованные дивизии и значительное пополнение.

Более мощный огневой и авиационный удар нанес Воронежский фронт, в результате чего перешедшие в наступление войска 5-й и 6-й гвардейских армий, усиленные большим количеством танков, быстро прорвали главную полосу обороны противника. Во второй половине дня были введены в прорыв 1-я и 5-я гвардейская танковые армии, которые к исходу дня своими передовыми соединениями продвинулись до 30—35 километров, завершив поражение всей тактической обороны на этом участке.

Степной фронт не имел таких мощных средств прорыва, как Воронежский, и наступление здесь развивалось несколько медленнее. К исходу дня передовые войска продвинулись до 15 километров, но и это мы считали большим достижением, тем более что перед армиями Степного фронта была более сильная и более глубокая оборона противника.

На другой день противник усилил сопротивление, и наступление Степного фронта 4 августа развивалось значительно медленнее. Но это нас не очень волновало, так как ударная группа Воронежского фронта успешно продвигалась вперед, выигрывая фланг белгородской группировки противника. Здесь немецко-фашистское командование, почувствовав угрозу окружения, к исходу 4 августа начало отвод своих войск, что дало возможность войскам Степного фронта ускорить продвижение вперед.

В 6 часов утра 5 августа в Белгород первым ворвался 270-й гвардейский стрелковый полк 89-й гвардейской стрелковой дивизии, а также части 305-й и 375-й стрелковых дивизий. Хорошо дрались 93, 94-я гвардейские и 111-я стрелковые дивизии. 89-я и 305-я стрелковые дивизии удостоились почетного наименования Белгородских.

Очистив город от остатков врага, войска армий Степного фронта, взаимодействуя с войсками Воронежского фронта, быстро устремились вперед.

Вечером 5 августа столица нашей Родины Москва салютовала в честь доблестных войск Брянского, Западного, Центрального фронтов, занявших Орел, и войск Степного и Воронежского фронтов, занявших Белгород. Это был первый артиллерийский салют в ходе Великой Отечественной войны в честь боевой доблести советских войск.

Настроение бойцов резко поднялось, лица сияли радостью, отвагой и уверенностью в своих силах.

Оценив ход событий, 6 августа я совместно с командованием Степного фронта направил Верховному Главнокомандующему предложения по дальнейшему развитию операции на белгородско-харьковском направлении.

«Из действующей армии. 6.8.43.

Товарищу Иванову.

Докладываем:

В связи с успешным прорывом фронта противника и развитием наступления на белгородско-харьковском направлении операцию в дальнейшем будем проводить по следующему плану:

53-я армия с корпусом Соломатина будет наступать вдоль Белгородско-Харьковского шоссе, нанося главный удар в направлении на Дергачи.

Армия должна выйти на линию Ольшаны — Дергачи, сменив на этой линии части Жадова.

69-я армия наступает левее 53-й армии в направлении на Черемошное. По достижении Черемошного 69-я армия, передав несколько лучших дивизий Манагарова, сама остается во фронтовом резерве на доукомплектование в районе Микояновская — Черемошное — Грязное.

69-й армии необходимо как можно быстрее подать пополнение 20 тысяч человек.

7-я гвардейская армия сейчас будет наступать из района Пекарное на Бородок и далее на Бочкову, сворачивая фронт противника с севера на юг.

С рубежа Черемошное и Заборовка 7-я гвардейская армия будет наносить главный удар на Циркуны и выйдет на линию Черкасское — Лозовое — Циркуны — Клячкин.

Частью сил из района Заборовка она будет наступать на Муром и далее на Терновую для того, чтобы помочь 57-й армии форсировать реку Северный Донец в районе Рубежное и Стар. Салтов.

57-ю армию Юго-Западного фронта желательно передать в подчинение Степного фронта и сейчас готовить удар 57-й армии с линии Рубежное — Стар. Салтов в общем направлении на Непокрытую и далее на совхоз имени Фрунзе.

57-ю армию необходимо вывести на линию совхоз «Кутузовка» — совхоз имени Фрунзе — Рогань (северная).

Если 57-я армия будет оставаться в подчинении Юго-Западного фронта, то ее нужно обязать с подходом Шумилова в район Мурома перейти в наступление в вышеуказанном направлении.

Для проведения второго этапа, то есть Харьковской операции, в состав Степного фронта необходимо передать 5-ю гв. танковую армию, которая выйдет в район Ольшаны — Старый Мерчик — Огульцы.

Харьковскую операцию ориентировочно предлагаем построить в следующем плане:

а)53-я армия во взаимодействии с армией Ротмистрова будет охватывать Харьков с запада и юго-запада.

б)Армия Шумилова будет наступать с севера на юг с линии Циркуны — Дергачи.

в)57-я армия будет наступать с востока с линии совхоз имени Фрунзе — Рогань, охватывая Харьков с юга.

г)69-я армия (если она будет к этому времени пополнена) развернется в стыке между Жадовым и Манагаровым в районе Ольшан и будет наступать на юг для обеспечения Харьковской операции с юга.

69-я армия будет выходить на линию Снежков Кут — Минковка — Просяное — Новоселовка.

д)Левый фланг Воронежского фронта необходимо вывести на линию Отрада — Коломак — Снежков Кут.

Эту задачу должны выполнить армия Жадова и левый фланг 27-й армии.

Армию Катукова желательно иметь в районе Ковяги — Алексеевка — Мерефа.

Юго-Западному фронту необходимо нанести удар из района Замостье в общем направлении на Мерефу, наступая по обоим берегам реки Мжа; частью сил наступать через Чугуев на Основу; частью сил необходимо очистить от противника лес южнее Замостья и выйти на рубеж Новоселовка — Охочае — Верх. Бишкин — Геевка.

Для проведения Харьковской операции необходимо, кроме 20 тысяч пополнения, дать 15 тысяч для дивизий 53-й и

й гвардейской армий; для доукомплектования танковых частей фронта дать 200 штук Т-34 и 100 — Т-70, КВ —35 штук. Перебросить четыре полка самоходной артиллерии и две инженерные бригады.

Доукомплектовать ВВС фронта штурмовиками, истребителями и бомбардировщиками в количестве: истребителей — 90, ПЕ-2 — 40 и ИЛ-2 — 60.

Просим утверждения.

Жуков, Конев, Захаров.

№ 64».

7 августа 1-я танковая армия и передовые части 6-й гвардейской армии Воронежского фронта захватили город Богодухов. У противника уже не было сплошного фронта. Его 4-я армия действовала в большом отрыве от группы «Кампф», а образовавшийся разрыв закрыть было нечем.

Отходившая на запад от Грайворона группа войск противника в составе трех пехотных и 19-й танковой дивизий была атакована большой группой авиации 2-й воздушной армии, а затем разбита 27-й армией генерала С. Г. Трофименко, что еще больше осложнило положение 4-й армии противника.

августа части 1-й танковой армии перешли железную дорогу Харьков — Полтава.

Чтобы спасти 4-ю армию от неминуемой катастрофы, немецкая группа армий «Юг» спешно собрала все свои последние резервы и бросила их в район Ахтырки.

Опасаясь окружения своей харьковской группировки, противник собрал войска в составе трех танковых дивизий («Мертвая голова», «Викинг» и «Райх») и 11 августа нанес контрудар по 1-й танковой армии и частям 6-й гвардейской армии. Ослабленные части 1-й танковой армии и 6-й гвардейской армии, не выдержав удара, начали отход на более выгодные рубежи.

Тогда на помощь им была брошена 5-я гвардейская танковая армия. Завязалось ожесточенное сражение, длившееся несколько дней. Общими усилиями враг к исходу 16 августа был остановлен.

18 августа противник нанес контрудар из района Ахтырки. Для его ликвидации в сражение была дополнительно введена 4-я гвардейская армия, прибывшая из резерва Ставки. Командовал ею генерал Г. И. Кулик. К сожалению, он плохо справлялся со своими обязанностями, и вскоре его пришлось освободить от командования.

Армии Степного фронта подошли вплотную к Харькову, завязав сражение на его окраинах. Энергично действовала 53-я армия И. М. Манагарова и особенно ее 89-я стрелковая дивизия под командованием полковника М. П. Серюгина и 105-я стрелковая дивизия под командованием полковника А. Ф. Васильева.

Части 53-й армии, нажимая днем и ночью, стремились быстрее завершить прорыв обороны на подступах к городу. Особенно ожесточенный бой развернулся за высоту 201,7 в районе Полевого, которую захватила сводная рота 299-й стрелковой дивизии в составе 16 человек под командованием старшего лейтенанта В. П. Петрищева.

Когда в живых осталось всего лишь семь человек, В. П. Петрищев, обращаясь к бойцам, сказал:

Товарищи, будем стоять на высоте так, как стояли панфиловцы у Дубосекова. Умрем, но не отступим!

И не отступили. Героические бойцы удержали высоту до подхода частей дивизии. За мужество и проявленный героизм Указом Президиума Верховного Совета СССР старшему лейтенанту В. П. Петрищеву, младшему лейтенанту В. В. Женченко, старшему сержанту Г. П. Поликанову и сержанту В. Е. Бреусову было присвоено звание Героя Советского Союза. Остальные были награждены орденами.

В ожесточенном сражении за Ахтырку особо отличились соединения 20-го гвардейского стрелкового корпуса под командованием генерала М. И. Бирюкова, части генерала М. Г. Микеладзе, гвардии подполковника О. С. Гудеменко, полковника О. С. Доброва, а также 4-й гвардейский танковый корпус.

К 22 августа наступление советских войск в районе Харькова все более усиливалось. Чтобы избежать окружения своих войск, противник 22 августа начал отход из Харькова. Утром следующего дня отступили его последние арьергардные части, и войска Степного фронта вошли в город Харьков, восторженно встреченные жителями.

В боях за Харьков особо отличились 28-я гвардейская, 84, 116, 252-я и 299-я стрелковые дивизии 53-й армии, 89-я и 93-я гвардейские, 183-я и 375-я стрелковые дивизии 69-й армии, 15-я гвардейская дивизия 7-й гвардейской армии. Всем этим дивизиям было присвоено почетное наименование Харьковских.

В Харькове состоялся большой митинг, на котором присутствовали представители партийных и советских организаций Украины и Красной Армии. Митинг прошел с подъемом. Трудящиеся Харькова ликовали. Москва салютовала доблестным воинам, освободившим крупнейший город Украины.

После митинга состоялся обед, во время которого народный артист Советского Союза И. С. Козловский спел ряд русских и украинских песен. Его чарующий и задушевный голос до слез растрогал присутствовавших. Он пел много, как никогда, а мы, так истосковавшиеся по хорошему вокальному исполнению, были очень благодарны Ивану Семеновичу.

Войска Степного фронта тем временем вели бои южнее Харькова, наступая в районе Мерефы.

Отбросив контрударные группировки противника в районе Богодухова и Ахтырки, Воронежский фронт 25 августа прочно закрепился на линии Сумы — Гадяч — Ахтырка — Константиновка и приступил к подготовке наступления с целью выхода на среднее течение Днепра. Аналогичную задачу получил и Степной фронт.

На орловском направлении планом контрнаступления преследовалась цель разгромить 9-ю и 2-ю танковую армии немецких войск, занять Орел и развивать удар в общем направлении на Брянск.

Войскам левого крыла Западного фронта была поставлена задача во взаимодействии с войсками Брянского фронта разгромить болховскую группу войск противника, а затем, наступая на Хотынец, отрезать пути отхода противника из района Орла.

Западный фронт вначале наступал 11-й гвардейской армией генерала И. X. Баграмяна, усиленной танковым корпусом и четырьмя танковыми бригадами. Действия войск этой группы поддерживались 1-й воздушной армией, которой командовал генерал М. М. Громов. Через несколько дней эта группа была усилена 11-й армией генерала И. И. Федюнинского и 4-й танковой армией генерала В. М. Баданова.

Брянский фронт действовал в составе 61, 3-й и 63-й армий, а затем включалась 3-я гвардейская танковая армия П. С. Рыбалко, заканчивавшая свое доукомплектование в районе станции Горбачево. Действия войск фронта поддерживала 15-я воздушная армия генерала Н. Ф. Науменко.

Центральный фронт наступал в таком составе: 48, * 13-й и правым флангом 70-й армии, 2-й танковой армией и всеми соединениями, участвовавшими в обороне и контрударе.

К этому времени противник для противодействия прорыву войск Брянского и Западного фронтов снял с участка Центрального фронта несколько танковых и пехотных дивизий, чем в значительной степени ослабил свою оборону южнее Орла. Центральный фронт получил более благоприятную возможность для своего наступления.

Начавшееся наступление Западного и Брянского фронтов развивалось медленнее, чем предполагалось. Несколько лучше проходило оно на левом крыле Западного фронта. Не ускорило общего наступления и контрнаступление Центрального фронта, начатое 15 июля.

Позже, анализируя причины медленного развития событий, мы пришли к выводу, что основная ошибка крылась в том, что Ставка несколько поторопилась с переходом к контрнаступательным действиям и не создала более сильную группировку в составе левого крыла Западного фронта, которую в ходе сражения нужно было серьезно подкреплять. Войскам Брянского фронта пришлось преодолевать глубоко эшелонированную оборону лобовым ударом.

Думаю, было бы лучше, если бы армия П. С. Рыбалко вводилась в сражение не на Брянском фронте, а вместе с армией И. X. Баграмяна. С вводом в сражение 11-й армии генерала И. И. Федюнинского, а также 4-й танковой армии генерала В. М. Баданова Ставка несколько запоздала.

Центральный фронт свое контрнаступление начал там, где закончился его контрудар, и двигался широким фронтом в лоб основной группировке противника. Главный удар Центрального фронта нужно было бы сместить несколько западнее в обход Кром.

К сожалению, этого не было сделано. Помешала торопливость. Тогда все мы считали, что надо скорее бить противника, пока он еще не осел крепко в обороне. Но это было ошибочное рассуждение и решение. Все это, вместе взятое, явилось следствием недооценки оборонительных возможностей противника.

В последующие дни контрнаступление на орловском направлении развивалось по-прежнему медленными темпами.

5 августа войска Брянского фронта освободили Орел. В боях за этот город особенно отличились 5, 129-я и 380-я стрелковые дивизии.

Когда мы с А. И. Антоновым и А. М. Василевским докладывали Верховному о возможности окружить в районе Орла группировку противника, для чего надо было значительно усилить левое крыло Западного фронта, И. В. Сталин сказал:

Наша задача скорее изгнать немцев с нашей территории, а окружать их мы будем, когда они станут послабее...

Мы не настояли на своем предложении, а зря! Надо было тверже отстаивать свою точку зрения. Тогда наши войска уже могли проводить операции на окружение и уничтожение.

В составе Брянского фронта наиболее энергично наступала 3-я армия под командованием генерала А. В. Горбатова, который на протяжении всей войны превосходно справлялся с ролью командующего армией.

Медленное развитие контрнаступления всех трех фронтов дало возможность противнику осуществить перегруппировку своих войск, подтянуть свежие силы с других районов и организованно отвести войска из района Орла.

Впоследствии наступление этих фронтов развивалось также медленными темпами и в среднем не превышало 4 километров в сутки. 18 августа контрнаступательная операция закончилась на линии восточнее Людинова, 25 километров восточнее Брянска, Дмитровск-Орловского.

23 августа 1943 года взятием Харькова завершилось это крупнейшее сражение Великой Отечественной войны. Закончилось оно разгромом главной группировки немецких войск, на которую Гитлер возлагал так много военно-политических надежд.

Каковы же итоги Курской битвы?

Пятьдесят дней продолжалась эта величайшая битва наших войск с немецко-фашистскими войсками. Она закончилась победой Красной Армии, разбившей 30 отборных немецких дивизий, в том числе 7 танковых. Эти дивизии потеряли больше половины своего состава.

Общие потери вражеских войск за это время составили более 500 тысяч человек, около 1500 танков, в том числе большое количество «тигров», «пантер», 3 тысячи орудий и большого количества самолетов. Эти потери фашистское руководство уже не могло восполнить никакими тотальными мероприятиями.

Выдающаяся победа наших войск под Курском продемонстрировала возросшее могущество Советского государства и его вооруженных сил. Эта победа ковалась на фронте и в тылу под руководством Коммунистической партии усилиями всех советских людей. В сражениях под Курском наши войска проявили исключительное мужество, массовый героизм и воинское мастерство. Коммунистическая партия и правительство высоко оценили боевую доблесть войск, наградив более 100 тысяч солдат, офицеров и генералов орденами и медалями, а многим воинам было присвоено звание Героя Советского Союза.

Разгром немецко-фашистских войск под Курском имел крупнейшее международное значение и еще выше поднял авторитет Советского Союза.

Призрак неминуемой катастрофы встал перед фашистской Германией. Поражение немецких войск вынудило гитлеровцев перебросить летом 1943 года с других фронтов на советско-германский 14 дивизий и значительные части усиления, ослабив тем самым фронты в Италии и Франции.

Попытка Гитлера вырвать стратегическую инициативу из рук советского командования кончилась полным провалом, и с тех пор до конца войны немецкие войска вынуждены были вести только оборонительные сражения. Это свидетельствовало об истощении Германии. Никакие силы теперь ее уже не могли спасти. Вопрос был лишь во времени.

Советское стратегическое и оперативно-тактическое командование поднялось, значительно выросло и окрепло в искусстве ведения войны.

Контрнаступление под Курском явилось, в отличие от контрнаступлений под Москвой и на Волге, заранее предрешенным и хорошо обеспеченным глубоким ударом.

Сюда были привлечены значительно большие силы, чем в предыдущих крупных контрнаступательных операциях. Например, под Москвой принимало участие 17 малочисленных общевойсковых армий без танковых соединений, в районе Сталинграда 14 общевойсковых армий, 1 танковая армия и несколько мехкорпусов. В контрнаступлении под Курском участвовали 22 мощные общевойсковые, 5 танковых, 6 воздушных армий и крупные силы авиации дальнего действия.

В битве под Курском в процессе контрнаступления впервые широко использовались танковые и механизированные соединения и объединения, которые в ряде случаев явились решающим фактором оперативного маневра, средством стремительного развития успеха в глубину и выхода на тыловые пути вражеских группировок.

Танковые армии, артиллерийские дивизии и корпуса, мощные воздушные армии фронтов существенно изменили наши возможности, а следовательно, и характер фронтовых операций как по масштабам, так и по целям. В сравнении с первым периодом войны советские войска стали во много раз подвижнее. Это обеспечило значительное увеличение среднесуточного темпа наступления. Резко возросла плотность артиллерийско-минометного огня и танков. В летних наступательных сражениях мы имели возможность создавать плотность до 150—200 орудий и 15—20 танков на один километр фронта.

Победе советских войск под Курском, Орлом и Харьковом во многом способствовали партизаны, действовавшие в тылу противника. Особенно большую «рельсовую войну» вели они в Белоруссии, Смоленской, Орловской областях и Приднепровье.

Одним из решающих факторов, обеспечивших победу под Курском, было высокое морально-политическое состояние личного состава наших войск. Этому способствовала напряженная и кропотливая партийно-политическая работа, проводившаяся командирами, политработниками, партийными и комсомольскими организациями как в период подготовки сражения, так и в ходе битвы. Они много душевных сил отдали для того, чтобы еще выше поднять боевые возможности войск.

25 августа я был вызван в Ставку для обсуждения обстановки и дальнейших задач общего наступления советских войск, которое после разгрома немецких войск под Курском развертывалось широким фронтом.