Миа стояла на тротуаре в сером жилом районе на западе города с чувством, что кто-то на нее смотрит. Она ощущала это уже не в первый раз, с тех пор как она приехала в город, ей все время кажется, что за ней следят. Она определила это как паранойю. Обычное дело для человека в ее состоянии. Надо было только не давать ей овладеть тобой. Она не была нервной, но все-таки. Она огляделась, но никого не увидела. На улицах была полная тишина.

Они перевезли девочек в белую квартиру во Фрогнере. Белую – в смысле, незарегистрированную. Не в официальных архивах. Вчера они спрятали их в другой квартире на самом востоке, но Мунк решил, что там небезопасно, и перевез их. Эта квартира предназначалась для политиков и других высоких чинов, кому нужно было убежище, но Мунк потянул за нужные ниточки, особо не распространяясь о своих целях. Вовлекать как можно меньше людей. Вот у него действительно началась паранойя. И Миа хорошо его понимала.

Миа съела пастилку и посмотрела в обе стороны улицы. Никого. Даже ни одной машины. Ни почтальона. Она была абсолютно одна и вполне уверена, что никто не видел, как девочки входили в квартиру.

Через несколько минут спустился Мунк. Зажег сигарету и провел рукой по волосам.

– Извини, – сказала Миа.

– Не надо, черт, это я виноват. Я просто… ну, ты знаешь.

– Не переживай, – кивнула Миа.

– Мы одни?

– Думаю да. Никого не видела. У них там все нормально?

Мунк сделал долгую затяжку и посмотрел наверх, на окна четвертого этажа.

– Все нормально. Мириам обижается на меня, но я ее понимаю. Надеюсь, она понимает, что я просто хочу помочь.

– Конечно, понимает, – кивнула Миа. – Просто будь с ней поаккуратнее сейчас. Когда все закончится, она тебя еще отблагодарит.

– Ну, даже не знаю. Мне пришлось сказать ей, что она не может сейчас выйти замуж.

– Отменить свадьбу?

– Конечно.

– Слишком опасно?

– Сотня людей в одной церкви? И все как-то связаны со мной? Мы не можем допустить этого.

Это же игра, не правда ли. Он играет с нами. Она играет с нами. Как ограбить банк? Взорвать здание с другой стороны улицы. Преступник точно знал, что делает. Что она делает. Это было сложнее, чем четыре девочки. Чем десять девочек. Кто-то следил за Мунком несколько лет. И точно знал, на что надавить побольнее. Как вызвать наибольшее замешательство. Хаос. Страх. Миа спала около четырех часов за три дня, и ей начало становиться дурно, она почувствовала это. Не могла мыслить ясно.

– Кто сейчас в офисе? – спросил Мунк, когда они сели в машину.

– Людвиг, Габриэль, Карри.

– Миккельсон хочет снять меня с дела, – сказал Мунк, закурив новую сигарету и даже не открыв окно.

– Откуда ты знаешь? Что ты сделал?

Он посмотрел на нее пустыми глазами.

– Отстранить тебя?

– Конечно, – ответил Мунк, продолжая путь к Марибуэсгате.

– А сам ты что думаешь?

– В смысле?!

– Нет, ну это законный вопрос. У нас невероятно тяжелое дело. Преступник идет за тобой лично. Можешь ли ты быть объективным? Держать чувства в себе? Не думаю.

– Ты вообще на чьей стороне? – фыркнул Мунк.

– Естественно, я на твоей стороне, – сказала Миа. – Но я понимаю, откуда возник этот вопрос.

– Это уже личное, – прищурился Мунк. – Никто не будет охотиться на мою семью, не заплатив за это.

– Вот-вот.

– Что?

– Подобный комментарий перед Миккельсоном – и пожалуйста.

Миа провела пальцем по горлу для наглядности.

– Ха-ха. Кого же они назначат вместо меня?

– Веннгорда.

– Да, именно.

– Клоккерволда.

– Какого черта, Миа? Ты на чьей стороне?

– Я просто говорю, Холгер. Есть и другие. Успокойся.

Мунк немного подумал перед ответом.

– Что бы ты сделала? Если бы угрожали твоим родным?

– Ты прекрасно знаешь, что.

– Вот именно. Так что не будем больше говорить об этом.

– Может, тебе надо немного поспать?

– Надо, но нет времени, – вздохнул Мунк, наконец опустив стекло. – Сделай всем рассылку. В офисе через час. Те, кто не придет, могут искать себе другую работу. Все начнем заново. Будем исследовать каждый камешек, пока не найдем этого таракана, пусть даже это будет последним, что я сделаю в этой жизни.

Миа кивнула и достала телефон.