ГЛАВА 18

Самодельный «коктейль Молотова», — пояснил Меррик. — Стеклянная бутылка разбилась от удара о перила крыльца, обрызгав лицо и одежду пострадавшего. К счастью для себя, он мгновенно нырнул в снег и стал кататься по нему, сбивая пламя.

Майк загрузил ящик с инструментами в кузов своего грузовичка. Они стояли на подъездной дорожке дома Маргарет Ван Бурен в Ньютоне. Была суббота, начало второго пополудни, и Майк закруглялся, хотя мог бы работать до самого вечера.

— Но целью нападавших был отнюдь не телохранитель, — продолжал Меррик. — У него просто оказался бушлат, как две капли воды похожий на тот, что носил Джоуна. Кто-то выкрутил лампочки в светильниках с датчиками, установленных на заднем крыльце. Бреслер оказался там в полной темноте. Они с Джоуной примерно одного роста, одет он был в такой же бушлат, вдобавок и стоял он возле ходунков, так что его вполне могли принять за Джоуну. Если бы Бреслер обратил внимание на то, что освещение на крыльце не зажглось, он сейчас не боролся бы за жизнь в ожоговом отделении Центральной больницы штата Массачусетс.

Майк с лязгом закрыл задний борт.

— Мне неприятно задавать вам этот вопрос, — заявил Меррик, — но я должен знать, где вы были прошлой ночью.

— Что там с курткой моей дочери?

— Она все еще в лаборатории. Мы ждем результатов.

Майк вытащил из кармана ключи. Голос Меррика неприятно зудел ему в уши.

— Значит, вы ничего не знаете.

— Пока не знаю, — уточнил полицейский. — Но скоро буду знать.

Майк сдерживался из последних сил. Отчаянный крик уже готов был сорваться с его губ. Он протиснулся мимо Меррика, открыл дверцу своего грузовичка и залез в кабину. Меррик остановился рядом с опущенным стеклом.

— Я задал вам вопрос.

— Знаете, я, пожалуй, последую примеру Джоуны, — сообщил ему Майк. — Как это у вас называется? Обставиться адвокатами?

— Можете объяснить, какая муха вас укусила?

— Прошу прощения, но это — вопрос к моему адвокату.

Майк завел мотор, раздумывая, отважится ли Меррик прямо сейчас защелкнуть на нем наручники и отволочь по в участок. Тот выглядел достаточно взбешенным для этого.

— Предлагаю вам отправиться домой, — сказал Меррик. — Там вас будет ждать детектив с ордером на обыск.

— Ключ лежит под ковриком на переднем крыльце. Чувствуйте себя как дома, офицер Коджак.

Выпуск новостей по радио не обошел ночное происшествие вниманием.

— После покушения, при совершении которого, по словам полиции, убийца обознался и произошла трагическая ошибка, Чарльз Бреслер, один из двух телохранителей, приставленных к Фрэнсису Джоуне, находится в критическом состоянии. Он получил ожоги кожных покровов третьей степени и дыхательных путей в результате взрыва зажигательной бомбы. Фрэнсис Джоуна, бывший священник, которого полиция считает причастным к исчезновению трех маленьких девочек, последней из которых стала Сара Салливан из Белхэма…

Майк выключил радио и так крепко стиснул рулевое колесо, что у него побелели костяшки пальцев. Чертов Меррик! Этот малый преследует его, приезжает к нему на работу, требуя ответа на свои дурацкие вопросы и рассчитывая, что Майк бросит все дела, чтобы сделать ему приятное, а сам лжет насчет лабораторного исследования.

И как там Джесс? Сейчас она должна уже знать о том, что здесь происходит. Историю с обнаружением куртки Сары упомянули все средства массовой информации — и газета USA Today, и CNN. Ведь в Париже продается USA Today, правильно? A CNN есть наверняка, тем более что эту историю последние два дня повторяют все выпуски новостей. И даже если Джесс не читает газет и не смотрит телевизор, кто-нибудь из ее подруг должен знать, что происходит, и она непременно позвонила бы ей в Италию, или где она там проводит медовый месяц со своим новым ухажером.

Майк остановился на светофоре. По спине под рубашкой сбегал пот, во рту пересохло. На другой стороне улицы виднелся бар. Майк как завороженный уставился на неоновую вывеску и большое черное окно, выходящее на улицу, но тут у него в кармане зазвонил телефон. Это был Тугодум Эд.

— Ты что, совсем рехнулся?

— Ты тоже думаешь, что это я бросил бутылку?

— Это ты мне скажи. Это ведь ты вел разговоры о том, что Джоуна должен гореть в аду.

— Знаешь что, Эд… А не пошел бы ты куда подальше!

— Тогда что за фигню я слышу насчет того, что ты вдруг пожелал обставиться адвокатами? Меррик только что звонил сюда, чтобы получить ордер на обыск.

— Меррик приперся ко мне на работу и начал задавать вопросы насчет того, где я был вчера ночью.

— Правильно. Это называется полицейским расследованием, Салли. Кто-то пытался превратить Джоуну в свечной огарок, но ошибся адресом. Учитывая историю ваших взаимоотношений, ты стал тем, кого мы называем главным подозреваемым.

Майк плотнее прижал к уху телефон, утапливая в пол педаль газа.

— Я от вас в восторге, ребята. Выходит, по первому вашему требованию я должен бросить все и отвечать на вопросы, но стоит задать вопрос мне, как вы ведете себя так, словно языки проглотили.

— Салли, мы с тобой это уже проходили.

— Я спросил Меррика о результатах лабораторного анализа.

Тугодум Эд молчал.

— Я ничего не говорил ему о нашем с тобой разговоре прошлым вечером, — продолжал Майк. — Я просто хотел знать…

— Не верю своим ушам.

—.. говорит ли он правду, а Меррик, как всегда…

— У тебя большие проблемы со слухом, приятель.

— У меня есть право. Вы все время забываете, что мы говорим о моей дочери.

— Да, тут ты абсолютно прав, Салли. По-твоему, мы — никчемное сборище бессердечных уродов. Именно поэтому мы поначалу держали тебя в курсе, вот только ты взял и выбил все дерьмо из нашего главного подозреваемого, потому что счел, что мы, видите ли, плохо делаем свою работу.

— Если бы вы, парни, хорошо сделали свою работу пять мет назад, Джоуна уже сидел бы за решеткой. По крайней мере, я получил хотя бы такое удовлетворение. Но он на свободе и по-прежнему делает то, что хочет. Коп, которого вы приставили наблюдать за ним, бессовестно дрыхнет нa посту, а я вынужден тратить свое время и деньги, чтобы мочиться в проклятый пластиковый стаканчик.

— Ты никогда не спрашивал себя, почему Джоуна нанял телохранителей? Почему он распорядился установить тревожные кнопки по всему дому? Или ты думаешь, что он боится нас? Или репортеров?

Кровь шумела у Майка в ушах. Он почувствовал, как вспыхнуло лицо и вздулись жилы на висках.

— Меррик приезжает к тебе на работу — приезжает сам, чтобы тебе не пришлось тащиться через весь город в участок и разбираться со всем этим дерьмом, что вывалили на страницы газет репортеры. Он делает тебе одолжение, а ты, по своему обыкновению, поворачиваешься к нему спиной да еще даешь ему пинка под зад. Нет, Салли, ты и впрямь рехнулся окончательно.

— Я рехнулся?

— Ты, ты, а кто же еще? Это ты всем недоволен. Это ты…

— Они нашли куртку моей дочери, надетую на крест, — на крест, Эд! А как бы ты вел себя, если бы человек, которого ты любишь больше жизни…

У Майка перехватило горло. Он попытался откашляться и ощутил жжение в груди. Это искала выхода его любовь к Саре. Он чувствовал, как надежда то вспыхивает, то угасает у него в душе, а потом вспомнил о куртке на кресте и понял, что с радостью отдал бы правую руку, если бы это помогло ему узнать, что стало с дочкой. Потому что знать, через что ей пришлось пройти и какой кошмар она пережила одна, без него, — лучше, чем терзаться сомнениями и жить так, как он жил сейчас.

— То, что куртку Сары обнаружили, — ведь это должно что-то означать, Эд. Я ждал целых пять лет. Все, мое терпение закончилось. Интересно, сколько бы ты выдержал на моем месте.

— Салли…

Майк отвел руку с телефоном от уха и вытер глаза рукавом. Сара по-прежнему жила у него в душе, говоря, чтобы он не сдавался.

— Салли, — повторил Тугодум Эд уже мягче, но в его голосе все еще звучало недовольство.

— Что?

— Просто скажи, где ты был прошлой ночью, и не пудри мне мозги. Договорились?

И тут Майк ощутил, как желание сражаться за Сару угасло.

— Моя собака сейчас дома у Билла, — сказал он. — Его дети присматривают за ней вот уже несколько дней. У меня в грузовике лежал собачий корм, вот я и заехал к нему, а потом вышло так, что я остался у него ночевать.

— В котором часу ты приехал к нему?

— Где-то в половине двенадцатого. Билл видел, как я приехал. Он еще не спал, играл с одной из близняшек.

— Хорошо, — сказал Тугодум Эд. — Второй телохранитель говорит, что Бреслер вышел покурить в час ночи. Это очень хорошо. Билл знает, о чем ты разговаривал со мной?

— Я дал тебе слово, помнишь?

— Подожди секунду.

До Майка донеслось невнятное бормотание, а потом на пинию вернулся Тугодум Эд. Тяжело вздохнув, он поинтересовался:

— Ты где сейчас?

— Возвращаюсь в Белхэм.

— Встретимся в автоклубе Хайленда. Ты сможешь оставить там свой грузовичок, а я отвезу тебя к нам, и ты дашь письменные показания.

— Я ведь уже сказал тебе, где был прошлой ночью.

— Я знаю, но мне только что сообщили, что телохранитель умер. Теперь мы расследуем убийство, и ты стал нашим главным подозреваемым.