Глава 76

Директор Ожогового центра «Шрайнерз», доктор Тобиас, сидел за заваленным бумагами письменным столом и рассматривал Дарби сквозь очки с толстыми бифокальными стеклами. Он не стал читать постановление суда, а молча протянул его юрисконсульту больницы, который, напротив, чрезвычайно внимательно изучил его, на что ушла чертова прорва времени.

Наконец юрисконсульт кивком головы дал понять, что все в порядке.

Тобиас, кругленький и толстый, с лысой головой, похожей на тыкву, семенил впереди Дарби по сверкающему белому коридору. Из-за закрытых дверей доносился негромкий гул работающих приборов и приглушенные голоса. В некоторых дверях были прорезаны небольшие окошечки. У большинства пациентов, лежавших на кроватях, лица и руки были обмотаны компенсирующими повязками. Разобрать, кто это, мужчина или женщина, представлялось решительно невозможным. Многие из обожженных пациентов были детьми.

Кое-кто из больных бродил по коридорам. Дарби вынуждена была отвернуться, чтобы не видеть их изуродованных лиц и конечностей.

Больничная аптека имела собственную компьютерную сеть, которая позволяла проводить поиск на основании имени пациента или же названия прописанного ему лекарственного препарата. Дарби запустила поиск по ключевым словам «Сэмюэль Дингл». В базе данных аптеки пациента с таким именем не оказалось.

Список пациентов-мужчин, пользующихся препаратом «Ликоприм», насчитывал сто сорок шесть человек.

Мужчина, похитивший и удерживавший у себя Ханну Гивенс, должен быть достаточно молодым, приближающимся к тридцати годам или только-только перешагнувшим этот рубеж, и белым. В физическом отношении он, скорее всего, выглядел и казался молодым. Студентка колледжа весьма неохотно села бы в машину к пожилому мужчине, но, пожалуй, ничуть не встревожилась бы, если бы предложение подвезти исходило от ровесника. Да еще если бы он сказал, что учится в том же колледже. Дарби была уверена, что убийца — местный житель. Он не смог бы жить на большом удалении от «Синклера». При этом особое внимание необходимо обратить на лиц с уголовным прошлым.

В этом следовало полностью положиться на Нейла Джозефа, который оставался в управлении и ждал ее звонка. Нейл легко мог отыскать нужное уголовное дело — при условии, что преступление не было совершено несовершеннолетним. Эти дела хранились отдельно, и доступ к ним можно было получить только после соответствующего постановления суда. Дарби от души надеялась, что до этого не дойдет.

— Вы не могли бы отредактировать список пациентов, пользующихся «Ликопримом», по возрасту? — обратилась она к Тобиасу. — Я хотела бы начать с молодых людей.

— Я не могу распечатать список имен исходя только из возраста — вам придется просматривать каждый файл, чтобы найти нужные сведения. Однако мы можем распечатать список всех пациентов-мужчин, пользующихся «Ликопримом».

— А как насчет тех пациентов, которые используют «Ликоприм» в сочетании с «Дермой»?

— Проблема состоит в том, что аккуратную и точную выборку вы не получите. Мы прекратили продавать «Дерму», ну… примерно года четыре назад. Теперь для ее приобретения рецепт не требуется.

— Но если пациент по-прежнему пользуется «Дермой», это будет отражено в его файле?

— Что касается старых файлов, то да, будет, — ответил Тобиас. — Дело в том, что мы рекомендуем «Дерму» всем своим пациентам. Это превосходное средство. Мы раздаем нашим больным пробные образцы, чтобы они сами определили, какой цвет лучше всего подходит их коже, после чего они могут заказать крем нужного тона на веб-сайте компании.

— Я понимаю, вам не терпится побыстрее приступить к работе, поэтому для того, чтобы сэкономить время, рекомендую обратиться к Крейгу. Это джентльмен слева от вас, Крейг Гендерсон, наш фармацевт. Если мы попросим Крейга, он перешлет файлы пациентов, пользующихся «Ликопримом», на принтер у меня в кабинете. Они располагаются в алфавитном порядке по первой букве фамилии пациента. А вы можете прямо с моего компьютера получить доступ к настоящим файлам наших больных. Войти в базу данных наших пациентов с компьютера в фармакологическом аптечном отделе невозможно. Файлы пациентов хранятся в другой системе.

Лазерный принтер Тобиаса работал ужасно медленно. Каждый фармакологический аптечный файл содержал имя пациента, дату его рождения, адрес и сведения о медицинской страховке. Здесь же был приведен и полный список назначенных пациенту препаратов для лечения.

Понадобился целый час, чтобы распечатать список пациентов, принимающих «Ликоприм», с фамилиями от «А» до «И». Возраст их колебался в пределах от пяти до пятидесяти лет.

Доктор Тобиас помог Дарби разделить пациентов — в первой стопке лежали дела тех, кому еще не исполнилось пятнадцати, во второй оказались больные, возраст которых перевалил за шестьдесят.

В большинстве своем истории болезней касались маленьких мальчиков или подростков, которые обгорели в результате пожара, вспыхнувшего в доме вследствие того, что кто-то из родителей заснул с сигаретой в руке. Кое-кто случайно ошпарился кипящей водой, оставленной на плите. Один мальчуган, десятилетний сорвиголова, по какой-то одному ему ведомой причине решил запустить шутиху рядом с пластиковым газовым баллоном в гараже родителей. Полученные им ожоги оказались настолько серьезными, что он не мог дышать без кислородной подушки. Вскоре мальчик умер.

Впрочем, самым невероятным историям было несть числа. Дарби читала о родителях, которые, намереваясь унять своих не в меру плаксивых новорожденных малышей, окунали их в ванночки с кипятком либо в припадке ярости или пьяной злобы запихивали своего ребенка в камин или дровяную печь. Господи Боже, здесь была история болезни одиннадцатилетнего мальчика, которому папаша, дабы преподать урок об опасностях открытого огня, поднес спичку к руке. Пижама мальчугана, сделанная из полиэстера, вспыхнула не хуже бензина. Материал расплавился и запекся на коже, навсегда оставив ребенка обезображенным.

Один из пациентов выглядел подходящей кандидатурой: двадцатидевятилетний белый мужчина по имени Фрэнк Хейден. В тысяча девятьсот девяносто шестом году, в возрасте семнадцати лет, Хейден вздумал хорошенько встряхнуть неисправный автомобильный аккумулятор, после чего тот взорвался. Кислотой Хейдену обожгло лицо. В истории болезни значилось около дюжины пластических операций, которые ему пришлось перенести за последние десять лет.

У Хейдена обнаружилась и судимость. В две тысячи третьем году он был арестован за попытку изнасилования и отсидел два года в Уолполе. После освобождения он вернулся к матери, в доме которой проживал и по сей день.

Дарби изучала очередную историю болезни, когда позвонил Куп. Он находился в кабинете практикующего врача-дерматолога, который занимал третье место в списке поставщиков «Ликоприма».

— О Сэме Дингле здесь не слышали, зато я нашел шесть пациентов-мужчин, которые пользуются «Ликопримом», — сообщил он. — Самому старшему из них двадцать восемь лет. Десять лет назад его папаша вляпался в долги и решил поправить положение, застраховав свою семью. Этот идиот подпалил дом, надеясь, что их сочтут жертвами умышленного поджога. Дом вспыхнул как спичечная коробка, и когда пожарные бригады прибыли на место, то сумели спасти лишь этого парнишку. Его родители и четверо братьев и сестер сгорели заживо. — Вздохнув, Куп добавил: — По-моему, мне пора сменить профессию.

— У него есть судимости, приводы в полицию?

— Обвинение в сбыте наркотиков, — ответил Куп. — Парнишка и сам сидит на игле, и толкает эту дурь другим. Остальные пятеро пациентов чистые. Никакого уголовного прошлого.

— Кто у тебя следующий по списку?

— Вообще-то я собирался наведаться в Ожоговый центр клиники «Масс Дженерал».

Центральная клиническая больница Массачусетса считалась вторым крупнейшим поставщиком «Ликоприма» в Новой Англии.

— Поезжай, — решила Дарби. — В зависимости от того, когда закончу здесь, я или присоединюсь к тебе в «Масс Дженерал», или мы встретимся у «Бет Исраэля».

Часом позже ее телефон зазвонил снова.

— Полагаю, ты можешь с чистой совестью вычеркнуть Фрэнка Хейдена из нашего списка, — сообщил Нейл Джозеф. — Я только что имел телефонный разговор с матерью этого малого. Начиная с прошлого года, Хейден живет в Монтане. Он автомеханик.

— Подождите минуточку. — Дарби принялась перебирать груду бумаг у себя на столе и наконец нашла фармацевтическую историю Хейдена. — Он воспользовался рецептом на использование «Ликоприма» два месяца назад.

— Да, я знаю. Мать сказала, что она ходит в больницу сама, получает лекарство и отправляет его сыну по почте. Там, у себя, он получить его не может.

— А как насчет «Дермы»?

— Она ничего об этом не сказала. На всякий случай я отправил парочку своих людей проверить Хейдена. У тебя есть еще кто-нибудь?

— Пока нет.

Скрежет принтера наполнял комнату. Время перевалило за восемь, и за окнами стояла темнота.

Дарби взяла новую стопку историй болезней пациентов и начала их читать.