Хейя
Октябрь
Телефон работал, и меня соединили с Маркусом.
– Слава богу, ты позвонила! Билли у тебя?!
– У меня. С ним все хорошо.
– Что ты творишь, зачем ты его увезла?!
– Не кричи, а то я отключусь.
– Да я с ума схожу! Как Билли?
– Хорошо. Ты нужен мне, Маркус.
– Скажи, где ты.
– Ты мне нужен. Я умираю.
– Что?..
– Я умираю. У меня та же болезнь, что у Тани, и я скоро умру. Мне нужно рассказать тебе…
– Нет! Погоди. Ты слушаешь?
– Да.
– Как это – ты умираешь?
– У меня мышечная дистрофия.
– Но когда мы виделись, ты была здорова!
– У меня смертельная болезнь. Наследственная, Маркус. Бесценные гены Ванхейненов.
– И давно ты узнала?
– Сразу после того, как ты меня бросил.
– Нет…
– Да. И больше никто не знает.
Он помолчал.
– Ты поэтому приехала в Лондон?
– Да. Хотела еще раз тебя увидеть, пока не умерла и пока могу двигаться.
Снова молчание. Кажется, он плакал.
– Где ты? Я приеду. Тебя ищет полиция.
– Знаю. Я тебе не скажу. Ты говорил, что не можешь меня видеть.
– Я не так говорил. Хейя, прошу тебя, скажи…
– И ты позвонишь в полицию, и…
– Нет! Даю слово. Я приеду и помогу тебе. Пожалуйста, Хейя. Я всегда любил только тебя.
– Ты так говоришь из-за Билли.
– Ты мне тоже нужна. В этом браке я так одинок… Хейя, скажи, где ты. Я тебя не предам. Ты и сама знаешь. Даю слово!
Интересно, была ли в Таниной жизни большая любовь? Мне не приходилось слышать. Надеюсь, что да. Важнее всего на свете – любить по-настоящему.
– Если обманешь, убью и себя, и Билли.
И я рассказала ему, где мы. Маркус никогда не лжет; другого настолько честного человека я не знаю. Попросила ждать меня в Диле на спасательной станции. Он обещал приехать часа через два, не раньше. Я вернулась в коттедж.
Весь мир отошел для меня на второй план. Раньше он много для меня значил. Маркус был прав, говоря, что я слишком серьезно отношусь к карьере, к своей известности. Между нами встала моя работа. Я рассказывала про это Арво. Он предположил, что Маркус ревновал к моему успеху. Нет, возразила я, он никогда не ценил финансовые блага. Он вел себя так, что мне, скорее, становилось неловко за мои достижения на поприще телезвезды. По мнению Арво, я могла видеть в этом неприятие. Именно так, ведь я-то любила свою работу. Хорошо помню наш разговор…
* * *
– Мне нравится быть в центре событий. Когда работаешь в отделе новостей, узнаешь все раньше других. И, да, известность мне тоже нравится. Преклонение, как однажды выразился Маркус.
Арво спросил:
– Нравится? Или необходима? Может, телевидение для тебя все равно, что свет материнских глаз?
Я растерялась, а он повторил:
– Тебя привлекает телевидение, потому что для тебя это как свет материнских глаз?
Я задумалась. Для меня никогда не сиял свет материнских глаз.
