— Иду, иду, имейте терпение!

Священник церкви Сен-Жермен с досадой недоумевал, кого принесла нелегкая в такой час. Он уже спал, и его разбудил сильный стук во входную дверь.

— Перестаньте ломиться! Слышите? — крикнул священник безо всякой надежды, что его слова возымеют какое-то действие.

Он прошел от ризницы до центрального нефа церкви, опустился на колени перед алтарем и осенил себя крестным знамением. Поднявшись, священник поспешил к выходу, держа в руке светильник. Его торопливые шаги разносились эхом по всей церкви. Когда он приблизился к двери, стук наконец прекратился.

— Кто там? Что вам нужно в такое время? — спросил священник, не открывая дверь. — Или за вами гонятся бесы? — добавил он саркастически.

Ответ донесся словно издалека, приглушенный толстой деревянной дверью. Священник с трудом разобрал слова человека, стоявшего по другую сторону. «Не послышалось ли мне?» — подумал он и, отодвинув многочисленные засовы, приоткрыл дверь. Через узкую щель священник увидел перед собой невысокого коренастого мужчину с грубым шрамом на правой щеке. Судя по внешнему виду и одежде, это был простой горожанин. Он был бледен как полотно, и глаза его лихорадочно блестели. В руке незнакомец держал какой-то мешок, со страхом поглядывая на него и отстраняя как можно дальше от себя.

— Скажите же мне наконец: кто вы?

— Простите, что потревожил вас, месье кюре. Я Жан Гару, держу рыбную лавку неподалеку от набережной. А живу я…

— Не нужно рассказывать мне, где и как вы живете, — прервал его священник, нетерпеливо подняв руку. — Скажите лучше, что у вас в мешке — ведь вы с этим пришли ко мне?

— Это б-б-было в реке, месье кюре. П-п-похоже, оно обладает какой-то дьявольской силой, — сказал Гару, заикаясь, со страхом в голосе.

— В самом деле? Вы нашли это в реке? А может быть, на дне пивного бочонка, месье Гару? — спросил священник, начиная терять терпение.

— Ради Бога, поверьте мне. Клянусь вам, я не пил сегодня ни капли. Я честный человек. Я упал в реку и нашел там вот это.

Жан не понимал, почему священник не хотел ему помочь. Он был уверен, что в найденном им предмете таилась какая-то зловещая сила, и справиться с ней мог только служитель Бога. Именно поэтому Жан отважился покинуть свой дом посреди ночи и отправился в ближайшую церковь Сен-Жермен.

— Умоляю вас, месье кюре… — сказал он, всхлипнув.

Священник внимательно посмотрел на своего ночного гостя, ничего не говоря и, казалось, раздумывая над его словами. В конце концов он распахнул дверь и посторонился:

— Что ж, проходите.

Жан вошел в церковь, и священник провел его к алтарю, где вновь опустился на колени и перекрестился. Жан сделал то же самое, после чего последовал за священником через боковую дверь в его комнаты. Они пришли в маленькую кухню, и священник, предложив Жану сесть, стал разжигать огонь в очаге. Гару молча повиновался. Свой мешочек он положил на пол подальше от себя, но в то же время не сводил с него глаз.

— Выпейте вот это, месье Гару, — сказал священник, протягивая ему большую дымящуюся чашку. — Это куриный бульон, приготовленный моей экономкой. Он вам поможет.

— Спасибо, месье кюре.

— А теперь расскажите мне, пожалуйста, все по порядку.

Жан глубоко вздохнул и поведал священнику все, что случилось с ним этим вечером — начиная с того момента, когда он вышел из своей лавки, чтобы отправиться домой. Пока Жан рассказывал, священник внимательно наблюдал за ним то с любопытством, то с недоверием. Многое в этом рассказе заставляло священника сомневаться — особенно уверения Жана, будто что-то держало его за ногу до тех пор, пока он не схватил тот странный предмет. Несколько раз Гару замолкал, боясь сообщить очередную ужасающую подробность, и священнику приходилось настаивать, чтобы он продолжал свой рассказ. Выслушав всю историю, кюре некоторое время молчал, а Жан тем временем допивал свой бульон.

Священник не знал, что и думать. Казалось, этот человек говорит правду — зачем ему лгать? Однако в его рассказе было слишком много неправдоподобного: свет в реке среди кромешной тьмы, предмет, обладающий сверхъестественной силой… Во все это трудно было поверить. Вполне возможно, перед ним просто сумасшедший. Священник с прискорбием подумал, что несколько веков назад человек, рассказавший подобную историю, был бы обвинен в связи с нечистой силой и приговорен судом инквизиции к сожжению на костре. В те времена церковь была скора на расправу со своими возможными противниками.

— Вы можете показать мне свою находку? — спросил наконец священник.

Жан со страхом посмотрел на него. Было несомненно, что тот таинственный предмет внушал ему настоящий ужас.

— Оно там, внутри, — наконец смог выговорить Жан, указав кивком на мешок. — Возьмите его, пожалуйста, и делайте с ним, что считаете нужным. А я уж лучше не буду больше его трогать.

— Хорошо, — сказал кюре, взяв мешок и положив его в шкаф рядом с очагом. — Идите с Богом и будьте спокойны, я с этим разберусь.

Священник заметил, с каким облегчением вздохнул Жан, услышав эти слова. На его измученном лице на мгновение даже появилось подобие улыбки.

— Не знаю, как вас благодарить, месье кюре… — заговорил он с искренними слезами в голосе.

— О, оставьте, месье Гару, не стоит благодарности. Возвращайтесь домой, ложитесь спать и постарайтесь забыть обо всем этом.

Священник проводил своего гостя к выходу. Когда они снова подошли к алтарю, Жан встал на колени и долго молился, окутанный тусклым желтоватым светом церковных свечей. Несомненно, он благодарил Всевышнего за его безграничную доброту. Священник с удивлением поймал себя на мысли, что ему не терпится поскорее распрощаться с этим человеком, чтобы вернуться на кухню и хорошенько рассмотреть его таинственную находку. Однако лавочник все молился, и кюре терпеливо ждал, уважая силу его веры. Когда Гару поднялся с колен, на глазах его блестели слезы. Еще раз поблагодарив священника за помощь, он попрощался и вышел из церкви.

Кюре проводил Жана взглядом, пока тот не скрылся за углом, а потом запер тяжелую входную дверь и направился к себе. Когда он вошел на кухню, огонь уже почти погас, и там было холодно и темно. Оставался освещенным лишь небольшой участок возле очага, откуда доносилось слабое потрескивание. Мешочек лежал на прежнем месте, но видна была лишь та его часть, которая находилась ближе к очагу. Все остальное окутывал мрак. Священник подбросил в очаг несколько поленьев, чтобы огонь разгорелся, и, решив, что этого освещения будет вполне достаточно, не стал зажигать лампу. Усевшись на массивный деревянный стул, он положил мешочек себе на колени.

«Что ж, посмотрим, что там внутри…» Кюре засунул руку в мешок и пошарил в нем, пока пальцы его не наткнулись на что-то влажное и шероховатое. Как ни странно, прикосновение к этому предмету не вызвало неприятных ощущений. Напротив, по всей руке — от кончиков пальцев и до плеча — пробежала какая-то странная, но приятная дрожь. Священник повел плечами, чтобы избавиться от этого ощущения, и сказал себе, что это не более чем плод его воображения: вероятно, суеверный торговец рыбой заразил его своими нелепыми выдумками.

Вынув предмет из мешочка, священник поднес его к очагу, чтобы получше рассмотреть. Это был медальон, покрытый, как и говорил Жан, каким-то зеленоватым налетом — очевидно, смешанные с грязью водоросли, прилипшие к нему за то время, пока он находился в реке. На том небольшом участке, где грязь отскочила, был виден металл, однако все равно невозможно было поверить, что его блеск из-под воды был настолько силен, что привлек к себе внимание Гару. Это было совершенно невероятно. Священник положил медальон на каменный пол и стал осторожно постукивать по нему кочергой, чтобы сбить инородный верхний слой. Постепенно зеленоватый налет начал отставать, открывая металлическую поверхность. Очистив находку лавочника от основной грязи, кюре с удовлетворением улыбнулся и снова взял ее в руки, чтобы внимательно рассмотреть. Медальон был серый и довольно тяжелый для своего небольшого размера, из чего можно было заключить, что сделан он, очевидно, из свинца. Прикрепленная к нему цепочка была разорвана, словно медальон был сорван с чьей-то шеи. Одна ее сторона была безупречно отполирована, а на другой имелись какие-то шероховатости.

Что именно это было, священник смог разглядеть, лишь промыв медальон в воде. То, что он увидел, привело его в такое смятение, что он рухнул на стул, не в силах совладать с собой. Отерев диск рукавом собственной сутаны, кюре еще раз поднес его к глазам, чтобы удостовериться, действительно ли там было то, что привиделось ему в первый раз. На свинцовой поверхности вырисовывалось то самое изображение.

— Боже мой, — прошептал он, потрясенный.