Вечер был холодным и мрачным. Париж, называемый городом света, в это время погружался во тьму, которую не могло победить тусклое уличное освещение. К тому же в этой части города еще не было газовых фонарей. Воздух здесь был пропитан запахом гнилой сырости, доносившейся с Сены, отвратительным зловонием тухлой рыбы и сбрасываемых в реку нечистот. От грязных сомнительных таверн распространялся смрад дешевого пива. Это было место, где преступники, пьяницы и проститутки веселились всю ночь напролет и где в лихих головах рождались злодейские планы.

Жан Гару возвращался домой на этот раз несколько позже обычного. В этом квартале у него была рыбная лавка, принадлежавшая их семье на протяжении многих поколений и превратившаяся теперь в жалкую гнилую лачугу. Гару шел по набережной, с опаской озираясь по сторонам и внимательно вглядываясь в темноту. На него уже несколько раз здесь нападали, и однажды он был даже серьезно ранен. Вспомнив об этом, Жан невольно коснулся шрама, пересекавшего его щеку.

Что за времена наступили — кругом разбойники, — прошептал он. И в этот момент где-то вдалеке послышался жалобный вой собаки, словно разделявшей его невеселое мнение.

Жан поднял голову и посмотрел на небо. Почти все оно было затянуто тучами, но время от времени луне все же удавалось ненадолго выглянуть из-за них. На востоке, на острове Сите, виднелся собор Парижской Богоматери, и его призрачный силуэт казался при лунном свете каким-то фантастическим, нереальным видением. С этим собором было связано множество древних легенд, рассказывавших о тайных обществах и принадлежавших к ним славных рыцарях. Гару часто задавался вопросом, что в этих легендах было правдой, а что — вымыслом и много ли было правды…

Полная луна опять появилась из-за туч. И вдруг произошло что-то необъяснимое: Жану показалось, будто он увидел в глубине реки какой-то странный, едва различимый свет. Лавочник наклонился над водой, одновременно напуганный и заинтригованный, и стал пристально вглядываться в глубину, однако безрезультатно: там была лишь сплошная густая тьма. Он опустился на колени и стал еще сильнее напрягать зрение, пытаясь снова различить тот неуловимый свет, мелькнувший в реке, потом наклонился еще ниже и, едва не касаясь носом воды, изо всех сил вглядывался в темноту: «Что это? Что это было?»

Вдруг за его спиной послышались чьи-то шаги и раздался издевательский устрашающий хохот. Вздрогнув от неожиданности, Гару потерял равновесие и упал в воду. Его тут же окутала непроглядная тьма, и ледяная вода обожгла тело. Жан стал отчаянно барахтаться в воде, пытаясь выбраться на поверхность, но все его усилия были тщетны: что-то держало его за ногу, не позволяя выплыть. Потеряв от ужаса голову, несчастный закричал из последних сил, но вместо крика получился лишь приглушенный звук, а зловонная вода хлынула в его горло. Он задыхался и чувствовал тошноту. Силы покидали его. Жан ощущал, как его сознание растворяется в душившей его воде. Прощаясь с жизнью, он взглянул на небо в последний раз. Луна вышла из-за туч, окруженная зеленоватым сиянием и искаженная толщей воды… И тогда наконец Гару увидел прямо перед собой тот странный предмет. Собрав последние силы, он медленно протянул руку и схватил его. По его телу пробежала дрожь, и внезапно он почувствовал, что свободен. Река отпустила его.

Вынырнув из воды, Гару вдохнул воздух с такой жадностью, что ему стало больно в груди. Потом он с трудом выбрался на набережную и, обессиленный, повалился на землю, извергая из себя воду.