Книга: Приговоренный
Назад: ПАН ИЛИ ПРОПАЛ?
Дальше: ЧЕРЕЗ СУТКИ

ГОСТЬЯ

На приличном — километров с полета — удалении от облцентра с его все еще коптящим азотно-туковым и почти не фурычащими машиностроительными заводами, в уютном сосновом бору, примыкавшем к не замутненному никакой промышленной пакостью и потому богатому рыбой озеру, стояли дачи. В европах и америках, по слухам и буржуазной пропаганде, подобное индивидуальное жилье называется «коттеджами для среднего класса». В СССР, а потом и в РФ сие называлось «дачами для номенклатуры среднего звена». Короче, для областного, не самого маленького, но и не самого высокого начальства. Раньше все это хозяйство стояло на обкомовском балансе, теперь как-то незаметно приватизировалось и стало священно-неприкосновенной частной собственностью. Участочки от полгектара и до полутора здесь были нормальным явлением. Чтобы посторонняя публика не мешала культурному отдыху, поселок еще во времена Хрущева обнесли общим бетонным забором. (При товарище Сталине, как ни странно, даже деревянного не было, да и дачки были совсем скромные, бревенчатые.) При Брежневе вдоль заборчика прогуливались аккуратные, но плечистые мальчики в штатском с «Макаровыми» под мышкой, которые вежливо заворачивали от забора случайно набредших на него грибников. Тогда же вдоль забора поставили систему электронной сигнализации, хотя ни один дурак, не говоря уже о злоумышленниках, перелезать через забор и не пытался. А вот в последние, уже постсоветские годы всего этого показалось мало. По периметру обнесли полосой малозаметных препятствий, а дозором теперь ходили мальчики в бронежилетах, камуфляжах, с автоматами и рослыми овчарками.
Приехать сюда можно было по вполне приличной дороге, упиравшейся сперва в шлагбаум, а потом — в железные ворота с будкой-проходной. Младший сержант милиции, сдвинув на затылок фуражку с белым верхом, прогуливался у шлагбаума, поигрывая жезлом. Солнце было еще достаточно высоко, припекало, и парень поглядывал на часы, дожидаясь, когда выйдет сменщик и можно будет посидеть в теньке.
Из-за поворота дороги выкатила «Волга» и устремилась к шлагбауму. Сержант вытянул жезл влево, машина послушно приткнулась к обочине. Водитель остался за рулем, а из машины вышла темноволосая коротко стриженная женщина с небольшой спортивной сумкой.
— Спасибо, — сказала она водителю, подавая сразу две пятидесятитысячные. — Быстро довезли!
Милиционер подошел, козырнул и произнес:
— Вы, девушка, подождите машину отпускать. У вас пропуск в поселок имеется?
— У меня приглашение. — Приезжая с готовностью выдернула из бокового кармашка сумки сложенную вчетверо бумажку и подала стражу.
— Паспорт попрошу! — Сержанту было всего чуток за двадцать, и ему хотелось чувствовать себя начальством.
— Пожалуйста!
Получив паспорт, сержант очень пристально сличил лицо с фотографией, поглядел все данные. Мотыльская Оксана Игнатьевна, 1965 года рождения, украинка, разведена, детей нет… Приехала по приглашению Ларисы Михайловны Клевцовой.
— Все в порядке, — сказал милиционер. — Пройдите на КПП, там позвоните вашей родственнице, и вас пропустят.
— Спасибо, — еще раз сказала девушка водителю «Волги», тот развернулся и покатил прочь.
Цокая каблучками по асфальту и с незаурядной грацией покачивая бедрами (постовой не мог оторвать взгляда), гражданка Мотыльская проследовала к воротам и поднялась по ступеням к проходной. Там у турникета, где возвышался автоматчик-омоновец в бронежилете и каске-сфере, ее остановили вновь.
— Пожалуйста, приглашение и паспорт, — потребовал строгий лейтенант, сидевший слева от входа в застекленной кабинке. Он тоже все просмотрел, про себя отметил, что бывший муж Оксаны, видать, был совсем дурак, если развелся с такой цыпочкой, имевшей к тому же московскую прописку. Попасть когда-нибудь в Москву было розовой мечтой холостого лейтенанта.
— Телефон знаете? — спросил он, не предавая гласности своих наблюдений.
— Сто сорок пять, — ответила Мотыльская.
Лейтенант набрал номер по внутреннему, заглянул в приглашение и, услышав томное «алло», спросил:
— Лариса Михайловна?
— Да.
— Вас с проходной беспокоят. Тут к вам по приглашению девушка приехала, подойдите, пожалуйста, сюда, если вас не затруднит.
— Хорошо, я сейчас подойду.
Лейтенант повесил трубку и предложил Оксане:
— Вы посидите, вон там диванчик для посетителей.
Оксана села, обмахнулась ладошкой, посмотрела с сочувствием на омоновца в тяжкой экипировке и стала ждать.
Прошло минут пять, и в проходной появилась эффектная очень пышная блондинка в сильно облегающих шортиках — как не лопались!
— Оксанка! — восторженно вскричала блондинка. — Я тебя сто лет не видала!
Подруги начали было чмокаться и обниматься, но лейтенант вмешался:
— Лариса Михайловна, нам надо вашей родственнице пропуск выписать. До какого числа она у вас пробудет?
— Выпишите на месяц! — решительно сказала Лариса.
— Я, наверно, немного раньше уеду… — скромно заметила Оксана.
— Ничего, запас не помешает. И еще, товарищ лейтенант. Я ей даю доверенность на управление моей машиной.
— Это когда будете кататься, предъявите, — отмахнулся лейтенант, заполняя бланк временного пропуска.
— Держите и предъявляйте вместе с паспортом, — проинструктировал он, когда все было готово. — И не теряйте, пожалуйста. У нас с этим строго.
Миновав наконец упревшего в своем снаряжении омоновца, милые дамы потопали по сосновой аллее в глубь поселка. Навстречу им прошел милицейский капитан, коротко глянул в лицо незнакомки и проследовал дальше, к кабинке, где заседал лейтенант.
— Ну, все нормально, Валера? — спросил он у молодого коллеги, усаживаясь рядом с ним. — Ишь, какие девчоночки! Не отвлекаешься?
— Да чего там… — Как видно, в женских делах лейтенанту везло не очень и он разговоров на эту тему не любил.
— Ну, не скажи. Эта приезжая — очень даже клевая. Как зовут?
— Оксана. Разведенная, между прочим.
— Еще интереснее! Если она такая же лярва, как эта Ларочка…
— А с чего ты взял, что она это самое?
— По телевизору передавали! Шучу, конечно. Поработаешь с мое — не то узнаешь. Ларкин муж. Клевцов, раньше был первым секретарем горкома комсомола, потом его в Госкомимущество пристроили, а теперь он на учебе в Штатах. С Лариской он еще до этого разругался, поэтому туда не взял. Сулиться-разводиться долго, опять же есть что делить Так что пока они числятся расписанными, приедет — разведется. Не знаю, как он там в Америке, а эта здесь лает духу! Последнее время она с городским прокурором крутит, с Балыбиным. Сегодня у нас что, суббота? Через полчаса приедет. Дальновидная бабенка. Балыбин холостой, молодой, перспективный — не сегодня-завтра на место Иванцова сядет, а потом дальше пойдет. Ему еще и сорока нет, может, и до генерального дослужится…
Тем временем Лара и Оксана все дальше уходили от проходной по аллее, беседуя, как говорится, о своем, о девичьем. Почему-то по мере удаления от проходной радость от долгожданной встречи становилась все меньшей и меньшей.
— …Он мне назло это сделал, — уверенно сказала Лара. — Знает же, стервец, что в субботу я занята. Надо было испортить вечер.
— Не переживай, — жестко сказала Оксана, — мне надо будет только пару раз съездить кой-куда — и все. Ночевать я у тебя сегодня не буду, трахайся в спокойной обстановке. И твоего прокурора уводить не буду. Нужен он мне как рыбе зонтик. Вова тебе все оплатит, безработная ты наша. На проходной вела себя классно, молодец. Менты и не почухали, что мы первый раз видимся.
— Ко мне такие гости раз в месяц да приезжают. Ты с товаром?
— А вот вопросов не треба. Не забивай голову.
— Как скажешь. Вова мне больше доверяет. Зря я, думаешь, с прокурором общаюсь?
— Это меня не колышет. Я твоему Вове не родня. Мне ваши нюансы как-то по фигу. У тебя на даче лишних нет? Домработницы там, шофера, садовника, других холуев?
— Галя уйдет, как только приедет Балыбин. Шофера у меня сейчас нет, мне его Володя нанял, а сейчас забрал. Он ревнивый — ужас!
— К шоферу ревновал? — скривилась Оксана. — «Як на Киивском вокзали выйшла катастрохвия: муж попал пид самосвал, а жинка — пид шохвера!» А было за что?
— Ну… Чуть-чуть, — пококетничала Лара. — Они, эти мужики, думают, будто если им одного раза в неделю хватает, то и нам достаточно.
Дамы рассмеялись в знак половой солидарности и продолжили свой путь…
— Что я тебе говорил? — сказал капитан лейтенанту, указывая в окно на дорогу. — Балыбин едет. Как часы.
Черная «Волга» с неработающей мигалкой подкатила к шлагбауму. Из нее выбрался рослый широкоплечий молодец в джинсах и майке, с «дипломатом» в руках. Он бросил шоферу несколько фраз и бодро зашагал мимо постового сержанта, который вытянулся и отдал честь, несмотря на штатский костюм приехавшего. Служебная «Волга» развернулась и укатила, а молодец, не сбавляя шага, прошел через проходную, показав на ходу пропуск.
— Борзый! — с легкой завистью в голосе заметил капитан, когда Балыбин удалился достаточно далеко. — Широко шагает…
И при этом подумал, что сглупил в свое время, не поступив вовремя ни в юридический, ни в академию. Вполне мог бы сидеть сейчас в прокуратуре, может, даже и в кресле Балыбина. Ведь почти ровесник… А так, торчи тут, как шпала.
Прошло немногим меньше часа. Со стороны поселка долетали разные мирные звуки: звон бадминтонных и теннисных ракеток, азартные удары по мячу, музыка магнитофонов и транзисторов, бряканье посуды, визги и плюхи купальщиков с берега озера. «Среднее звено» отдыхало после трудовой недели Лейтенант, позевывая, глядел на часы: сколько еще до смены? Капитан сосредоточенно играл в электронную игру «Ну, погоди!». Омоновец подпирал стенку пользуясь тем, что офицерам это по фигу, тоже дожидался смены.
Зафырчала машина. На сей раз со стороны поселка появилась вишневая «девятка». Она неторопливо подкатила к воротам.
Лейтенант выглянул в окно. Из машины приветливо улыбнулась Оксана Мотыльская. Капитан отложил игрушку и сказал своему помощнику:
— Давай пропускай ее! Не канителься. Это ж не грузовик.
— Вроде проверить положено… — промямлил лейтенант, но нажал кнопку. Ворота с лязгом отодвинулись, и «девятка» выкатилась к шлагбауму. Сержант вышел, поглядел доверенность на управление машиной, подписанную Ларисой, пропуск и паспорт Оксаны.
— Добрая у вас родня, — заметил он, — машину доверила.
Добрая-то добрая, — вздохнула Мотыльская — я так с ней поговорить хотела, а как к ней мужик приехал, так сразу предложила мне покататься часок-другой.
Се ля ви, сказал милиционер, разводя руками проезжайте. Смотрите, осторожней катайтесь!
Шлагбаум подняли, и «девятка» прошуршала шинами мимо постового. «Уверенно ведет, — отметил про себя сержант, — по-мужицки».
— Девятка» скрылась с глаз долой, вывернула на главную дорогу, с хорошей скоростью промчалась по шоссе километров двадцать, а затем свернула на проселок и запылила по гравию в сторону леса. Успешно разминувшись с трактором, который волок прицеп, загруженный сеном, Оксана проехала еще около километра по проселку, а затем свернула с гравия на узкую просеку. По этому не самому лучшему для холеной «девятки» пути она прокатила еще метров двести и остановилась. Убедившись, что вокруг никого нет, девица перебралась на заднее сиденье, где стояла ее спортивная сумка.
После этого началась серия маленьких чудес. Для начала Оксана аккуратно стянула с головы свою темную короткую прическу — точнее парик, ее изображавший. Выяснилось, что в натуре она — длинноволосая яркая блондинка. Из спортивной сумки явились на свет джинсы, голубая майка, шапочка-бейсболка и кроссовки, а также маленький оранжевый рюкзачок. На их место в сумку отправились летнее платье оранжевых тонов и светлые босоножки с острыми и длинными каблучками. После этого туда же отправились накладные ресницы и карие контактные линзы. Затем Оксана достала из сумки полиэтиленовую бутылку с водой, смыла с лица макияж. Сняв с помощью растворителя перламутровый лак с длинных острых ногтей, Мотыльская наскоро их остригла. Наконец она вынула из бокового кармашка сумки паспорт и пропуск в закрытый поселок, посмотрела на паспортную фотографию, глянула для сравнения в зеркало, а потом изъяла изо рта несколько латексных пластинок, после чего ее лицо заметно поменяло форму, потеряв округлость. Выудив из джинсов зажигалку, Оксана подпалила документы и дождалась, пока они полностью не обратились в пепел, который она тщательно растоптала. Аккуратно протерев тряпочкой баранку, ручной тормоз, рукоятки дверей, Оксана с рюкзаком и сумкой двинулась по просеке пешком.
Через полсотни метров просека вывела к мостику через небольшую, но глубокую речку. Подобрав на берегу пару увесистых булыжников, Оксана положила их в сумку и с недюжинной силой швырнула в омут. Затем сняла с руки маленькие часики — возможно, даже золотые — и кинула туда же. Вместо них она нацепила очень дешевые пластмассовые, электронные.
Глянув на эти часики, Оксана недовольно тряхнула головой, закинула за спину тощий рюкзачок и побежала бегом. Как видно, бегать кроссы для нее было не впервой. Сперва она пробежала еще сто метров по просеке за мостом, а затем свернула на малозаметную боковую тропинку и побежала под уклон, петляя между деревьями. Еще пять минут — и Оксана выбралась на оживленную асфальтированную дорогу метрах в ста от автобусной остановки, где уже толпилось человек двадцать пассажиров. Ждать пришлось минуты две, не больше. Потертый и помятый, не очень понятного цвета автобус, приняв в утробу еше два десятка человек, включая Оксану, поскрипывая и вибрируя, покатил дальше и через полчаса остановился у железнодорожной станции маленького районного городка. Пассажиры, многие из которых были с чемоданами и сумками, заторопились к выходу, намереваясь, опередив конкурентов, встать в очередь за билетами. Те, у кого билеты были куплены загодя, — а к их числу, как ни странно, относилась и Оксана, — расселись по лавочкам дожидаться поезда.
По расписанию он должен был прийти в 19.50 и стоять 10 минут, но пришел с опозданием, и время стоянки немного сократили.
— Граждане! — перекрывая галдеж тех, кто торопился залезть в вагон, заорала здоровенная проводница. — Вместе с билетами паспорта предъявляйте! Без паспортов не сажаем!
— Шамиля Басаева боятся… — отметил кто-то дошлый.
Опять-таки по удивительному стечению обстоятельств, помимо сожженного, у Оксаны Мотыльской оказался второй паспорт. На нем, как ни странно, была приклеена фотография той самой блондинки, которую представляла собой Оксана в настоящий момент. Впрочем, ни о какой Оксане в паспорте не упоминалось. Согласно этому запасному паспорту, в Москву уезжала гражданка Кулагина Елена Петровна…
Назад: ПАН ИЛИ ПРОПАЛ?
Дальше: ЧЕРЕЗ СУТКИ