Глава 11. Сны Белоратки

Радистав был хорошим рассказчиком. За время дороги я узнала много полезного и интересного. Единственное, что являлось серьёзной проблемой — нельзя расслабляться и забывать, что со мной едет далеко не хороший мальчик, а славный сказочник и… враг.

Шарик тихонько посапывал в сумке, уже приспособившись к покачиванию на ходу, и не высказывал какого-либо недовольства. Поначалу, конечно, шаркань пытался давать дельные и не очень советы: куда нам лучше ехать, но Радистав кинул на него такой взгляд, что советы тут прекратились.

С одной стороны вы можете меня спросить: почему я не подождала помощи Огняна и дала дёру вместе с нарвийским плохим парнем?

Ответить могу не очень благородно, зато честно. Первая причина: нужно найти янтарный глобус раньше Радистава. Вторая: не очень-то я после случившегося доверяю ирийским ребятам. Конечно, хотелось бы, чтобы появился Огнян, постелил красную дорожку, отпёр дверь красивым золотым ключиком и сказал: «Выходи, Виктория Алексеевна, скатертью тебе дорога!».

Но почему-то мне верилось больше в другой исход истории: прости, подруга, у нас не получилось, так что тебя немножко казнят. Но не переживай — выжить всё равно не удастся. Палачи у нас ребята добросовестные, проходили обучение в мародёрско-убийцевской Гильдии, так что всё путём. Не волнуйся, на службу к царю принимают исключительно выпускников с красными дипломами. Так что переживать не стоит, всё будет просто замечательно.

Как вы понимаете, подобный поворот меня мало порадует. Поэтому, чтобы быть хоть немного уверенной, что утром следующего дня меня не казнят, я сделала ноги из ирийского королевства. То есть, царства.

Да. Оставался ещё вопрос болезни царя Силорада. Жалко? Да. Мне действительно искренне жаль человека. Но всё же он мне не настолько близок, чтобы рисковать собственной жизнью. Я бы никогда не отказалась помочь, но сажать в тюрьму тоже не стоило. Матушка говорит, что у меня очень скверный характер и недостаточно развита любовь к людям, но я предпочитаю радеть за гармонию. Если сильно кого-то буду любить, а он меня ни разу, то лучше тогда со своей любовью не нарываться. Поверьте мне, это мудро.

— Послушай. — Я посмотрела на Радистава. — А почему Белоратка? Каким образом отсюда можно попасть в Нарвь?

Он чуть улыбнулся и покачал головой:

— Для тех, кто не владеет магией и не имеет знакомств среди местных жителей, — это невозможно. Есть только один ход из одного государства в другое — это через завесу Ашья. Официально и красиво. Но случается такое, что таким методом лучше не пользоваться.

Я хмыкнула. Да уж, неудивительно. Впрочем, завеса тоже особого восторга не вызывала. Поэтому не особо уверена, что смогла бы перейти её в одиночку.

— Белоратские горы выделяются среди других. Дело в том, что мы действительно не понимаем, откуда в них столько драгоценностей. — Радистав бросил на меня взгляд. — Я имею в виду алатар и бурштын. Этих камней больше нигде нет. Ирийцы берегут своё богатство.

— А белораты тоже, выходит, люди, подчиняющиеся ирийским законам?

Радистав кивнул:

— Все, кто проживает на земле, считаются подданными Силорада. Другой вопрос, что народов здесь много. У каждого свои традиции и… тайны.

— Например?

Я искренне надеялась, что у белоратских граждан нет доброго обычая — кушать чужестранцев на завтрак. Конечно, нехорошо думать о незнакомых людях таким образом, но надеяться на лучшее не стоило.

— Считается, что жители Белоратки произошли от каменных воинов, которых создали боги. Поэтому держатся от остальных народов они в стороне, браков с равнинными, долинными и степными ирийцами не заключают. Ездят только, чтобы торговать. Хотя и враждебного отношения никогда и ни к кому они не проявляли. Впрочем, ты увидишь сама.

Признаться честно, почти после суток дороги меня как-то не особо тянуло рассматривать жителей другой страны. Однако Радистав, кажется, этого не замечал. Да и синие глаза нарвийца горели каким-то странным воодушевлением.

В отличие от Даарьи, Белоратка казалась маленьким провинциальным городком. Чистым, уютным, с аккуратными садами возле домиков из бежевого и белого камня; с прямыми дорогами. Так как мы прибыли почти в ночь, на улицах практически не было людей. Лишь изредка встречались спешившие по своим делам мужчины — воины и купцы. Да и то быстро скрывались в переулках.

— У тебя тут есть знакомые? — спросила я, приоткрывая сумку и проверяя как там Шарик. Оттуда доносилось довольное посапывание.

— Вот кому сейчас хорошо, — покосился Радистав на сумку, видно тоже совсем не прочь вздремнуть, позабыв о долгой дороге. — Да здесь живёт мой друг Алуш. Он не то, чтобы не любит ирийцев, но у него свои понятия о жизни в этом крае.

Мы подъехали к небольшому дому. Оставив коней во дворе (кое-как за время дороги я приспособилась, и теперь позор «как слезть с лошадки и не упасть на четвереньки» мне не грозил). Взяв сумку, я быстро направилась за Радиставом. Постучав три раза в дверь, а потом дёрнув за колокольчик, он замер перед дверью.

Первые секунды ответом нам была лишь ночная тишина и стрекот цикад (или кого-то другого, жутко похожих на этих говорливых насекомых). Потом дверь отворилась.

— Кого ещё… — начал было хозяин, но потом, удивлённо моргнул. — Радистав? Какими судьбами?

— Долго рассказывать, Алуш, — ответил тот. — Но я рад тебя видеть. И если пропустишь, то узнаешь нашу историю.

— Да, конечно, — мужчина посторонился, но, глянув на меня, тут же спросил. — А кто она?

— Дхайя. Но человек слова. Она со мной, ей можно верить, — ответил Радистав, проскальзывая мимо хозяина в дом.

Надо же. С чего это он взял? Впрочем, ладно, потом разберёмся.

— Добрый вечер, — решила я показать свою воспитанность и прошмыгнула вслед за Радиставом.

— Скорее уж ночь, — пробормотал Алуш, закрывая за нами дверь. — Но это ничего. Это мы переживём.

Белоратский дом — вещь уникальная, чистая и уютная. Похожа на общепринятую. Только каждое окно украшено удивительно матово-белой и перламутровой мозаикой. Кое-где украшения занимают больше двух третей от размера всего окна и для истинная загадка, какие цели у неё, кроме эстетических. Всё осмотреть я толком не сумела. Да и, признаться, попросту падала с ног, поэтому заметила лишь самое необычное и, на мой взгляд… странное.

Хозяин выглядел приблизительно на сорок лет. Но возможно, он был и старше. Ручаться в этом странном месте нельзя. Статный крепкий мужчина, чуть ниже Радистава. Снежно-белые волосы, придерживаемые узкой лентой; приятные черты лица, просторная льняная одежда. Правда, глаза жутковатые. Эмалево-голубые. Причем, настолько бледные, что порой казалось они такого же цвета, как и мозаика на окнах. Позже Радистав рассказал, что украшают стекла они из-за старинного поверья: души воинов-великанов, охраняющих край, могут войти в любой дом и защитить его от недобрых сил только через специальную дверь. Именно этой дверью и считалась «мраморная мозаика». Глядя на него, я почему-то не мог отделаться от ощущения, что смотрю на хорошо загримированного деда Бойко, решившего немного подкорректировать внешность.

Алуш быстро собрал на стол. При этом он не спрашивал: голодны ли мы. В Белоратке тоже в ходу обычай — накорми гостя, он всё равно захочет в процессе. Еда не отличалась изысканностью и экзотичностью, но была сытной и недурной на вкус. Лепешки, напоминающие армянский лаваш, мясо, сыр, зелень, в которой я заподозрила далёкого родственника петрушки, и прохладный мятный сок сделали своё дело. Голод и жажда исчезли, их место заняло искреннее желание поспать и не видеть снов. Не говоря уже о том, чтобы рассказывать Алушу откуда мы приехали и, собственно, почему. Однако вежливость не отменяли. Поэтому пришлось постараться прийти в себя. (Дома это обычно удавалось при помощи кофе. Матушка вообще вечно шутит, что я буду счастлива, бодра и весела только тогда, когда драгоценная кофеиносодержащая жидкость начнет поступать мне прямо в вены.) И отвечать на вопросы белората. Кажется, это мне почти удалось. Потому что я сумела, не запинаясь и не путаясь в деталях, рассказать Алушу кто я, откуда взялась и почему не полюбилась ирийцам.

Видя наше убитое состояние, он не стал долго мучить нежданных гостей. Однако снабдив постельными принадлежностями в виде продолговатого валика (видимо служившего подушкой) и одеяла, развёл руками, извиняясь, что спать нам придётся на улице. В первый момент меня это не воодушевило, однако Радистав наоборот обрадовался и, не дав мне одуматься, ухватил за рукав и потянул за собой.

…Бездонно и черно белоратское небо. Усеяно мириадом звёзд, что путь освещают заплутавшим да потерявшимся. Коронованный полумесяцем луны взирает на спящую землю Повелитель ночи, оберегает своих детей. Остались дневные заботы на порогах домов, ждут они восхода Солнца. Только с ним они снова имеют право войти и подхватить, закружить людей в хлопотах да заботах. Но ночь — дочь тишины. Ночь — время для сна. И нет места здесь другому.

Подперев скулу кулаком, я смотрела на вершины гор. Казалось, даже при свете звёзд они светятся каким-то невероятным огнём. Словно Белые боги жили внутри них, передавая собственную жизнь камню.

А во дворе Алуша… Нет, это не было двором. Скорее уж комната, просто без крыши и сплетёнными из удивительно крепкой лозы стенами. Радистав сказал, что здесь принято иметь такое помещение на случай жаркого времени. Кроватями нам служили широченные лавки, на которых лежали набитые соломой матрацы и несколько пледов. При добавлении к этой композиции одеяла и подушки получилось королевское ложе. Да и ещё на свежем воздухе.

Признаться честно, я сразу думала, что едва добравшись до кровати, упаду и засну как Шарик. Его мы, кстати, не беспокоили. Только положили в сумку лепешку с сыром. Если шаркань сильно проголодается, то сразу найдёт, чем подкрепиться.

Стоило мне только блаженно растянуться на кровати, как желание спать куда-то улетучилось. Озадаченная таким поворотом событий, я быстро глянула на Радистава. Поймав мой взгляд, он рассмеялся.

— В первый раз я тоже не мог понять, что произошло. Но это ненадолго. Белоратский воздух имеет удивительное свойство бодрить. Особенно ночной. Заметно это только тогда, когда находишься в расслабленном состоянии.

Я хмыкнула. Обычно наоборот: расслабилась, нанюхалась свежего воздуха и отключилась. И хорошо, если вовремя разбудят. А то есть вероятность проспать всё на свете.

— Слушай, а кем были эти Белые боги? И в них верят только здесь? Или на территории Ирийского княжества есть ещё кто-то?

Радистав удивлённо посмотрел на меня. Через секунду до меня дошло, что слово «княжество» здесь не используют и пришлось сделать вид, что я — дхайя и мне по паспорту положено говорить чудно и странно.

— Здесь проживает масса людей и существ, которых нельзя так назвать, — сказал он. — В Нарви, Фалрьян’Оле и на острове Туа-Атла-Ка картина та же. Все в целом носят имя той народности, представителей которой больше. Здесь, например, это ирийцы. Белораты являются этакой обособленной группой. Ещё плюс обычай.

— Обычай? — Я с интересом глянула на него. — То есть?

— Любое существо, несмотря на происхождение, облик и способности может стать полноправным членом белоратской общины. Для этого нужно принести клятву Белым богам и жить в этих краях.

— Так просто, — пробормотала я.

Теперь понятно, почему мы могли спокойно выдавать себя за торговцев этих месте в ирийской столице.

— Я бы не сказал, — покачал головой Радистав. — Тайна ритуала хорошо оберегается. Желающего уводят далеко в горы. О том, что там происходит, никто не рассказывает. Единственное, что я понял, так это то, что там действительно есть могущественные силы. Не такие, чтобы захватить мир, но удержать это место от врагов точно сумеют. Есть, правда, легенда о снах Белоратки. Что каждый, желающий называть её своим домом, погружается богами в глубокий сон. Там они беседуют, спрашивая каковы его цели и желания. И, если понравятся им ответы, то он просыпается. Если нет… длится его сон вечно.

— Какие добрые боги, однако, — вздохнула я, поправляя одеяло.

— С одной стороны, я не в восторге от подобных методов, — заметил Радистав. — А с другой — их можно понять. Узнал тайну, чужестранцам неположенную, — нет пути назад.

Мне совершенно не понравилось, как он произнес эти слова, однако спорить не имело смысла. Но при этом не стоило забывать, с кем приходится иметь дело.

— Радистав, внешность нашего хозяина, скажем, несколько…

— Необычная? — чуть улыбнулся он.

— Можно и так сказать. К кому принадлежит Алуш?

— К коренным белоратам. Раньше они все такими были, — Радистав на несколько секунд замолчал, словно пытался подобрать слово, — светлоглазыми. Смотрится это чудно и непривычно, но уж какие есть. Я-то, привычный к чёрным и карим глазам Нарви, вообще первое время не мог бессовестно не таращится на Алуша.

— Да? — я удивлённо посмотрела на него. — Но тогда ты и сам не очень-то типичный сын своего народа. У тебя-то они синие!

Даже тёмно-синие, необычно глубокого оттенка — как сапфир в перстне Елизара, который он никогда не снимал. Значит ли, что Радистав не тот, за кого себя выдаёт? Или просто в его венах течёт не только нарвийская кровь?

Маг пожал плечами и улыбнулся:

— Моя мать из туатов. Правда, я видел её очень давно. Потом она вернулась к себе на родину, так не смогла жить среди нарви. А отец… отец не мог жить там. Впрочем, вот уже пять лет, как его нет.

Я чуть нахмурилась, но посчитала невежливым расспрашивать что произошло. Однако Радистав будто почувствовал интерес и, глянув на меня, чуть усмехнулся.

— Он изучал полуразрушенные строения подземного народа, который, как предполагают, был нашими предками. Но есть места, куда одному лучше не соваться. Произошёл обвал. Сколько мы не пытались, ничего отыскать так и не получилось. Я могу лишь догадываться, насколько далеко он зашёл.

Некоторое время я молчала. Да уж, история. Но потом всё же произнесла:

— А мать? Она знает об этом?

— Жрица богов бескрайних вод, госпожа Аятха Дората, знает всё. Но это всё равно не достаточная причина, чтобы приехать сюда.

Так-с, значит, имеем погибшего папеньку, сбежавшую маменьку и такого вот сыночка. Милая компания, чего уж тут. А вообще-то, так и хочется сказать: матери, не оставляйте своих детей! Из них потом получаются Радиставы Покойники. Впрочем… оставлять не надо в любом случае. Тогда и проблем не будет.

— А теперь расскажи о себе, — неожиданно попросил он. — А то, кроме того, что ты дхайя, можешь ладить со змеем и живёшь далеко отсюда, я ничего о тебе и не знаю.

Этот вопрос застал меня врасплох. Нет, не то, чтобы я не знала, что рано или поздно придётся с ним столкнуться, но сейчас был не готова совершенно. К тому же медленно, но верно глаза начинали закрываться. Я устроилась на кровати удобнее и посмотрела на Радистава.

— Хорошо, только давай завтра? А то я засну посреди рассказа.

Он улыбнулся… как-то очень мягко, почти ласково и кивнул.

— Договорились. Но завтра уже не отвертишься.

— Не отверчусь, куда уж мне!

В ответ — довольный смех, а потом звенящая белоратская тишина.

…Сон. А может, и нет. На меня внимательно смотрел изящный белокожий юноша. И не юноша вовсе, а заключенные в человеческую форму океанские волны. Волосы, как бледная бирюза с зеленоватым оттенком, скрывают его до талии. Запястья и лодыжки украшены браслетами с хризолитами и демантоидами. Молочно-белые ногти впились в ладонь. Он внимательно смотрит на меня. Я скорее чувствую взгляд, чем вижу. Его лицо скрыто серебристой дымкой, словно не предназначено для взглядов простых смертных. И хоть я никогда его не видела, тем не менее, прекрасно знаю, что это Нихетх — будущий правитель Туа-Атла-Ка. Тот, который будет править далёким островом и повелевать волнами бескрайних вод.

— У тебя мало времени, — тихо произнес он, и мне послышалось, что в мелодичном голосе прозвучала бесконечная печаль. — Ты нужна туатам. Ты нужна ирийцам. И Фалрьян’Ола не справится.

Я изумлённо смотрела на него. Нужно было что-то сказать, спросить, но губы почему-то не слушались.

— У тебя есть то, чего нет у здешних жителей. Ты много знаешь. Владеешь силой, которая сумеет сохранить этот мир, даже если приключится… страшное.

Радужная перспективка, ничего не скажешь.

— Но что я могу сделать?

— Сила, — повторил Нихетх, его длинные пальцы коснулись моих ладоней. — Если бы ты родилась в наше время, это было бы в нашей стране. В тебе энергия жизни и созидания. Ты чужда разрушению. Тебе нельзя в Нарвь. Но… — он вздохнул и чуть грустно улыбнулся. — Я знаю, что ты всё равно меня не послушаешь.

— Мне нужно отыскать янтарную сферу, — автоматически сказала я. — Радистав…

— Ты её отыщешь, пока нарвийцы не знают, что бурштын находится в их пределах. Но как только найдёшь — сразу отправляйся к нам. Только в Туа-Атла-Ка можно найти ключ к заключенным в сфере силам.

Я чуть не подпрыгнула.

— Так в ней всё же что-то есть?

— Есть, — мягко прозвучал голос жрица. — Но, пожалуйста, будь осторожна.

Некоторое время я молча смотрела на Нихетха. Хотелось спросить, задать ещё не один вопрос, но при этом мысли никак не хотели выстраиваться в слова.

— Не волнуйся. Наши помощники будут везде. — Изящная ладонь погладила меня по плечу. — Просто научись видеть и читать знаки. Мы поможем.

От его прикосновения по коже пробежали мурашки. Словно рядом стоял не человек, а нечто большее. Правда, при этом точно разобраться — нравится мне это или нет — я не могла.

— Спасибо, буду стараться, — чуть улыбнулась я и посмотрела в его лицо.

На долю секунды мне показалось, что серебристая дымка начала таять, и открылись прозрачные, как изумрудные волны, глаза. Нежные и улыбающиеся, но полные огромной тревоги. Причем это тревога не за меня, не за людей, а за все просторы бескрайних вод и землю. И глядя в эти глаза нельзя было сказать что-то кроме:

— Я помогу вам. Всё наладится.

Бледные, но красивые и чувственные губы улыбнулись. А потом он вдруг склонился и поцеловал меня.