Глава 4
Времена не выбирают…
Вот чего не было в истории мира, который покинул не по своей воле Юрий Савин, так это боевых тренировок будущих космонавтов. По крайней мере, он про такое в «своем» времени не читал.
В иных, более привычных Савину временах и обстоятельствах Отряд космонавтов занимался только по программе полета в космос. А здесь были еще и учебно-боевые пуски ракет по реальным, пусть и тренировочным, мишеням.
Будущие космонавты летали на первых сверхзвуковых истребителях «МиГ-19ПМ» и новейших «Су-9», вооруженных четырьмя управляемыми ракетами «РС-1У» и «РС-2УС». Все кандидаты из Отряда космонавтов радовались, ведь они были молодыми летчиками и перерыв в полетах воспринимали особенно остро. Недоумевал только Юрий. Ведь об этом «вираже истории» он и слыхом не слыхивал!
Тем не менее на полеты он, как и все будущие космонавты, шел в приподнятом настроении. Тем более – в ночную летную смену.
* * *
Взлетные полосы подмосковного аэродрома были окаймлены гирляндами зеленых сигнальных ламп. Дорожки огоньков бежали вперед – к самому краю летного поля, но казалось, что они отрываются от земли, становясь созвездиями, мерцающими на бархатно-черном куполе ночного неба.
На земле черные фигуры техников под вспышки ручных фонариков проводили последнюю или, как говорят в авиации, крайнюю проверку перед полетами. Угрюмые темно-зеленые тягачи вывели из ангаров изящные серебристые «птички» сверхзвуковых истребителей. «МиГи» и «Су» заправили керосином, сжатым воздухом, проверили давление в основной и резервной гидросистемах, электропитание и механику.
Желто-черные электрокары подвезли вереницы тележек-ложементов, на которых покоились управляемые ракеты класса «воздух – воздух». Оружейники подвесили их под треугольные, заломленные назад крылья «Су-9», по две на каждый истребитель. Еще два пилона занимали подвесные топливные баки. Сверхзвуковые «Су-9» были чрезвычайно «прожорливы».
Летчики осмотрели машины и расписались в журналах технической готовности.
Привязные ремни мягко обняли воздушных бойцов, прозрачные фонари кабин с едва слышным шипением опустились, загерметизировав кабины.
– Кедру – запуск и взлет! Перехват скоростной высотной цели по наведению с земли. – Острый и прямой клинок прожекторного света рассек темноту и лег на взлетно-посадочную полосу, указывая направление взлета.
– Вас понял, я – Кедр, выполняю. – Рука, затянутая в кожаную перчатку, двинула вперед сектор газа.
Турбина послушно взревела, и «Су-9» коротким и стремительным росчерком форсажного пламени несется по бетонке. И взмывает к дрожащим в ночном небе звездам. Стремительный сверхзвуковой истребитель уверенно набирал высоту. Грудь сдавили привычные уже перегрузки. После центрифуги с ее двенадцатью «же» нагрузки в полете воспринимались тренированным организмом абсолютно нормально. К тому же высотно-компенсирующий костюм оптимизировал нагрузки при резких маневрах сверхзвукового истребителя.
Истребитель-перехватчик «Су-9» был для своего времени уникальной машиной, он разгонялся до 2230 километров в час на высоте 12 000 метров. Его максимальная высота, летчики говорят – «потолок», составляет 20 000 метров, а скороподъемность – 200 метров в секунду. Настоящий «самолет-ракета»!
В 1959 году летчиком-испытателем Владимиром Ильюшиным на модифицированном «Су-9» был установлен мировой рекорд высоты – 28 857 метров, а в 1960 году Борис Адрианов на таком же истребителе-перехватчике пронесся по стокилометровому замкнутому маршруту со скоростью 2092 километра в час. Это был абсолютный мировой рекорд скорости! До конца шестидесятых годов, когда на вооружение стали поступать истребители «МиГ-25», перехватчик «Су-9» оставался самым скоростным и высотным боевым самолетом в СССР.
– Я – Кедр, прием. Занял эшелон пятнадцать тысяч, на курсе двести семьдесят градусов. К работе готов. – Савин переключил несколько тумблеров на приборной панели. Светящиеся шкалы приборов бросали на лицо в кислородной маске зеленоватые отблески.
Мерцающим светом ожил экран радиолокатора – именно с его помощью и выполнялось наведение управляемых ракет «РС-2УС». Это были довольно неуклюжие реактивные «изделия» первого поколения. Атака воздушной цели возможна была только на догоне. Да и то – по бомбардировщику, крупной и не слишком энергично маневрирующей цели. Но для будущих космонавтов было важно не потерять боевую хватку летчиков-истребителей.
– Кедр, прием. Вам курс триста тридцать, высота пятнадцать.
– Вас понял, эшелон по высоте занял, я – Кедр, прием.
– Цель на встречных, приготовиться к развороту влево.
– Разворот выполнен. – Юрий отклонил ручку управления в сторону, одновременно двинув ногой левую педаль. Стремительный истребитель накренил треугольные крылья в широком, размашистом развороте. Качнулась «птичка» авиагоризонта на приборной панели. А потом так же плавно снова пришла в норму.
– Кедр, прием. Вам наведение: выше на полторы тысячи, курс двести семьдесят пять градусов. Бомбардировщик противника. Приказываю, цель – уничтожить!
– Вас понял, выполняю перехват.
Заметить ночью реактивную мишень, имитирующую вражеский бомбардировщик, было просто немыслимо. Визуальное обнаружение цели уступило место радару. Истребитель лейтенанта Гагарина наводили по командам с земли по данным радиолокатора. Юрий Савин знал больше, чем сам лейтенант-истребитель. Все же инженерная подготовка и 30 лет работы на донецком «Топазе» давали солидный опыт. Он знал, что первые радиолокаторы советских истребителей могли захватывать цель только на дальности шести километров и только вдогон, с задней полусферы.
Поэтому летчик вел истребитель осторожно, чтобы не проскочить самолет-мишень. Или же, не дай бог, не врезаться в него из-за разницы в скоростях. Левая рука Юрия лежала на секторе газа, и он был готов мгновенно убрать обороты двигателя и выпустить аэродинамические тормоза.
– Я – Кедр, цель вижу, прием. – На экране радиолокатора появился мерцающий огонек. – Выше полста, двадцать градусов влево.
– Кедру! Перехват по данным радиолокатора разрешаю.
Савин движениями ручки управления самолета и педалями, связанными с рулями поворота, загонял мерцающую зеленоватым светом метку цели в пространство, которое именуется на экране радиолокатора «лузой захвата». Вот верхняя и нижняя метки совпали, Юрий нажал кнопку автосопровождения. Вместо двух меток на экране прицела появилась одна, которую летчики на своем профессиональном жаргоне называли «птичкой». Теперь «противник» находился в центре сетки прицела.
– Кедр! Захват произвел, к пуску готов.
– Кедру. Пуск разрешаю.
Юрий щелкнул предохранительной скобой на ручке управления самолетом и мягко нажал на гашетку. Под стреловидной правой плоскостью истребителя полыхнуло пламя реактивного двигателя. Разорвалось специальное калибровочное кольцо, и самонаводящаяся ракета «РС-2УС» пошла к цели. Ее головка самонаведения воспринимала отраженный от цели радиолуч и точно корректировала траекторию полета.
Вслед за первой стартовала и вторая ракета.
Вскоре метка на экране бортового радиолокатора вспыхнула и рассыпалась искрящимися брызгами. Юрий увидел в кромешной тьме яркую вспышку и россыпь огненных падающих звезд.
– Я – Кедр, прием. Наблюдаю поражение цели.
– Вас понял, прием. Кедру – отход курсом двести десять и возврат на «точку».
Юрий огляделся через прозрачный каплевидный фонарь кабины. Истребитель уверенно рассекал мрак ночи, «глотал» спрессованный скоростью воздух круглой «пастью» воздухозаборника с острым носовым конусом, скручивал его в тугой узел и пережигал в ревущей топке камеры сгорания. Позади новейшего на то время сверхзвукового истребителя «Су-9» тянулся чуть подсвеченный из сопла полупрозрачный след инверсии.
А звезды – вот они! Кажется, что рукой можно дотянуться. На мгновение летчику показалось, что он уже летит в межпланетном пространстве, оставив позади крохотный голубой шарик. Но все же пришлось возвращаться – в прямом смысле с небес на землю. Юрий двинул ручку управления от себя, переводя истребитель в пологое пикирование, и одновременно с этим прибрал обороты двигателя. Дальний привод, ближний, и вот уже видна двойная светящаяся цепочка, окаймляющая взлетно-посадочную полосу. Снова на бетон осторожно, чтобы не ослепить летчика, лег луч прожектора.
Посадка ночью даже на знакомый аэродром – дело достаточно сложное, тут нужны предельное внимание и концентрация. Получив разрешение по радио, Савин подобрал чуть на себя ручку управления, выпустил в посадочное положение щитки и закрылки, прибрал обороты двигателя. Есть касание. Хлопнул тормозной парашют, гася скорость.
Истребитель зарулил на стоянку, в последний раз взвыл и затих его турбореактивный двигатель. Юрий спустился по приставленной к борту стремянке.
– Порядок? – На земле его встречал лично заместитель по боевой подготовке, дважды Герой Советского Союза Евгений Пепеляев.
Пепеляев свои Звезды получил в небе Кореи, в жестоких и молниеносных схватках с «Шутингстарами», «Сейбрами» и «Стратокрепостями». В той войне новейшие на тот момент советские истребители «МиГ-15» показали себя превосходно, а летчики получили первый боевой опыт реактивных воздушных боев.
– Лейтенант Гагарин перехват воздушной цели выполнил. Цель поражена, расход ракет – две штуки.
– Молодец, Юра!
– Служу Советскому Союзу!
Ночные полеты на аэродроме шли своим чередом. Взлетали и приземлялись истребители, грохоча турбинами. Авиатехники на стоянках со старательностью муравьев суетились у самолетов. Летчики отдельной, «космической» эскадрильи получали крайние перед вылетом наставления инструкторов и командиров. За мерцающими пультами круговой развертки дежурили радиолокаторщики, на вышке командно-диспетчерского пункта руководитель полетов и офицеры боевого управления наводили на воздушные цели истребители-перехватчики.
* * *
Времена стояли лютые. Первый в мире искусственный спутник был выведен на орбиту Земли 4 октября 1957 года.
Но «космическая гонка» двух сверхдержав началась гораздо раньше. Еще в 1954 году правительство США одобряет проект запуска спутника на околоземную орбиту. А 19 июля 1955 года американцы конкретизируют дату запуска: в Международный геофизический год, с середины 1957-го до конца 1958-го.
15 мая 1957 года происходит первый пуск советской ракеты-носителя «Р-7». Ее конструктор Сергей Павлович Королев убеждает ЦК КПСС, что необходимо опередить американцев в запуске первого искусственного спутника Земли.
«Космическая гонка» начинается 3 августа 1957 года с двух пресс-конференций, где США и СССР один за другим заявили о намерении быть первыми в космосе. Именно в этот момент благодаря газетчикам разных стран и рождается это выражение.
И хотя планы сторон были известны заранее, американцы испытали шок, сравнимый, наверное, только с Пёрл-Харбором, когда 4 октября 1957 года советский спутник совершенно внезапно выдал свое знаменитое «бип-бип-бип» с околоземной орбиты.
Директор Института космической политики Джон Логсон писал тогда:
«В реакции на запуск советского спутника было больше страха, чем удивления, потому что он ясно показал, что Соединенные Штаты не могут теперь чувствовать себя в безопасности за своими океанскими границами. Стало ясно: кто владеет контролем над космосом, тот сможет управлять Землей, и Советский Союз сделал первый шаг к такому контролю».
Советник президента Эйзенхауэра Джон Киллиан выразился по-военному кратко:
«Спутник вызвал кризис доверия, который пронесся по стране как ураган».
А вот как описывает реакцию на маленький шарик с четырьмя антеннами и гордой надписью «СССР» нынешний классик американской литературы Стивен Кинг:
«Мы сидели на стульях, как манекены, и пялились на управляющего. Вид у него был встревоженный и болезненный – а может, было виновато освещение. Мы сидели и гадали, какая глобальная катастрофа заставила его остановить фильм в самый напряженный момент, и, когда управляющий заговорил, дрожь в его голосе ещё больше нас напугала.
– Я хочу сообщить вам, – сказал он этим дрожащим голосом, – что русские вывели на околоземную орбиту космический аппарат. Они назвали его… «спутник».
Это заумное послание было встречено абсолютным, гробовым молчанием. Мы все сидели неподвижно, полный кинотеатр детишек с ежиками и хвостиками, в джинсах и юбках, с кольцами Капитана Полночь… Помню очень отчетливо: страшное мертвое молчание кинозала вдруг было нарушено одиноким истеричным выкриком; не знаю, был это мальчик или девочка, но голос был полон слез и испуганной злости: «Хватит врать, давай кино показывай!» Управляющий даже не посмотрел в ту сторону, откуда донесся голос, и почему-то это было хуже всего. Это было доказательство. Русские опередили нас в космосе. Где-то над нашими головами, триумфально попискивая, несется электронный шарик, сконструированный и запущенный за железным занавесом. Ни Капитан Полночь, ни Ричард Карлсон (который играл в «Звездных всадниках» (Riders to the Stars), боже, какая горькая ирония) не смогли его остановить. Он летел там, вверху… и они назвали его «спутником». Управляющий еще немного постоял, глядя на нас; казалось, он ищет, что бы еще добавить, но не находит. Потом он ушел, и вскоре фильм возобновился».
Так что на тот момент, как, впрочем, и во времена Юрия Савина, Соединенные Штаты Америки покоряли космос больше на киноэкране, нежели в действительности. Юрий знал, что и в начале XXI века американцы снимают продолжение «Звездных войн», но покупают у России, правопреемницы СССР, реактивные двигатели «РД-180» и ставят на свои ракеты-носители.
Так было и в те времена, и в той параллельной вселенной, куда попал сейчас Савин. Так было и во времена его юности. По факту советская инженерно-конструкторская школа, ориентирование на политехническое образование оправдали себя, что называется, «на сто десять процентов»!
* * *
Уже через месяц, 3 ноября 1957 года, в космос был запущен «Спутник-2» с собакой Лайкой на борту. В этот раз советский обитаемый аппарат, выведенный на околоземную орбиту для медико-биологических исследований, был сбит американским управляемым спутником-камикадзе. Американский космический аппарат с красноречивым названием «Explosive-1» нацелился на советский «Спутник-2». Подойдя на расстояние в две тысячи метров, то есть по космическим меркам – практически вплотную, он взорвался по команде из Хьюстона. В условиях космоса, где царит невесомость и нет сопротивления воздуха, обломки американского спутника превратились в смертоносную шрапнель. Они с легкостью пробили достаточно тонкую оболочку «Спутника-2» и убили собаку Лайку. Она стала первым живым существом, погибшим на орбите, и первой жертвой уже космической войны, которую США навязали Советскому Союзу.
В США и не скрывали, что совершили этот подрыв намеренно. Так американские военные решили успокоить общественность Соединенных Штатов, мол, у нас хватит сил, чтобы уничтожить любой советский спутник, в том числе и с оружием на борту. И действительно, системы наведения и автоматика у США были совершеннее, что позволяло им контролировать околоземные орбиты.
Но на самом деле после такой дикой выходки военного ведомства США от Белого дома отвернулись наиболее либеральные круги американского общества. «Вашингтонский ястреб», генерал Дуглас Маккартур – непримиримый борец с «красной угрозой» – в очередной раз после Корейской войны оказался в меньшинстве.
И уж совсем трагикомично, с переходом в фарс, выглядела попытка выступить «от лица американской общественности» и осудить Советский Союз за «негуманное отношение к животным», которое он продемонстрировал, выведя Лайку на орбиту. В Организацию Объединенных Наций пришло письмо от женщин города Миссисипи. В своем письме они требовали осудить Советский Союз за бесчеловечное отношение к животным и предложили: «Раз уже в космос надо посылать живое существо, то у нас на улице есть много негритят».
А вот другое выступление в ООН привлекло большое внимание и вызвало общественный резонанс во всем мире. По факту нападения американцев на советский искусственный спутник Земли с живым существом на борту Министерство иностранных дел СССР выразило протест. Было созвано внеочередное заседание Генеральной Ассамблеи стран – участниц Организации Объединенных Наций.
Делегацию Советского Союза представлял лично Василий Иосифович Сталин вместе с министром обороны маршалом Георгием Константиновичем Жуковым.
Чуть прихрамывая, молодой Сталин подошел к трибуне.
– Мы резко осуждаем космическую агрессию США, приведшую к уничтожению нашего исследовательского спутника с живым существом на борту. Этот акт жестокости мы не оставим безнаказанным. В дальнейшем Союз Советских Социалистических Республик оставляет за собой право сбивать любые космические объекты, пролетающие над его территорией на высотах орбит до четырехсот километров включительно. В противном случае ситуация будет напоминать ту же, что случилась год назад, первого мая, с американским самолетом-шпионом «U-2», который пилотировал пилот ЦРУ Фрэнсис Гарри Пауэрс. Хочу напомнить, что он и поныне отбывает заслуженное наказание за шпионскую деятельность в одной из тюрем. Без надежды на помилование.
Виктор Савин несколько раз пересматривал кинохронику с выступлением Василия Сталина на Генеральной Ассамблее ООН. Выходец из современного мира XXI века, он удивлялся, насколько спокойная речь и уверенное поведение Верховного на трибуне ООН контрастировали с обезьяньими ужимками Никиты Сергеевича, с его суетливым и беспардонным стуком ладонью по столешнице! Да, Василий Сталин был достоин славы отца – энергичной и жесткой манерой речи он держал аудиторию в напряжении от первого до последнего слова.
Президент Дуайт Эйзенхауэр был вынужден лично принести свои извинения советской стороне.
Но это не значило, что американцы успокоились на достигнутом. Первый виток по орбите все ускоряющейся гонки вооружений только раззадорил их. Янки решили победить в развязанной ими же военно-космической гонке. Пока что на орбите Земли летали собаки и шимпанзе. Но вскоре в четырехстах километрах от поверхности нашей планеты жить и умирать будет суждено людям…
Поэтому и зубрили наизусть советские космонавты силуэты американских боевых спутников. С логарифмической линейкой просчитывали возможные варианты траекторий сближения и атаки. Заучивали по детальным картам США важные военные объекты на территории Североамериканского континента.
Еще летом 1960 года из основного состава Отряда космонавтов выделилась небольшая группа: шесть человек – для ускоренной подготовки к первым пилотируемым орбитальным полетам. В нее вошли Юрий Гагарин, Валентин Варламов, Анатолий Карташов, Андриян Николаев, Павел Попович и Герман Титов. Эта шестерка получила приоритет на тренировках и доступ к первому тренажеру «Востока». Остальные слушатели готовились по менее интенсивной программе.
Инструктором-методистом летной практики первой группы космонавтов был заслуженный летчик-испытатель Герой Советского Союза Марк Лазаревич Галлай. А учебно-боевую подготовку возглавил Евгений Георгиевич Пепеляев, сбивший на истребителе «МиГ-15» в небе Кореи двадцать американских самолетов, в том числе и восемнадцать «Сейбров».
* * *
Не менее напряженной была и теоретическая подготовка будущих космонавтов. Они изучали астрономию и астрофизику, медицину и биологию, учились ориентироваться по звездам и уясняли законы реактивного движения и небесную механику.
На засекреченном производстве знакомились с устройством первого космического корабля «Восток». Причем экзамены будущие космонавты сдавали непосредственно Главному конструктору и инженерам-разработчикам сложнейших систем и комплексов «Востока». А Сергей Павлович Королев отличался крутым нравом – он признавал только две оценки «неуд» или «отлично». Такими же были и его конструкторы.
Юрий перечитывал теперь уже свои дневниковые записи. В них старший лейтенант Гагарин рассуждал:
«Больше всего я сейчас ощущаю нехватку знаний, свою слабую начитанность, недостаточную информированность. Нужны знания. Необходимо учиться! И опять читать!..»
В другом месте дневников он пишет:
«Нужна работа ума: ежеминутная, каждодневная, всевозрастающая, нужно шлифовать свой ум об умы других, как учил великий француз Монтень».
И это пишет человек, буквально с детства привыкший быть первым. Он и так много читал, интересовался проблемами космических полетов и был к тому же отличным летчиком-истребителем. Для Юрия Гагарина стремление к постоянному самосовершенствованию было естественной потребностью, как и для миллионов советских людей. Разделял его взгляды и Савин, которому по совершенно фантастическому стечению обстоятельств довелось прожить жизнь Космонавта № 1.
