Глава 28
Рукопожатие на Луне
Трое астронавтов задыхались – в буквальном смысле этого слова. Кабина лунного модуля была рассчитана на двух человек, которые должны были работать на поверхности Луны в течение двух земных суток. А пришлось ютиться втроем гораздо большее время. В итоге ресурс патронов с поглотителем углекислого газа – гидроксидом лития оказался исчерпан гораздо раньше. Уровень углекислого газа в атмосфере кабины повысился до 13 %. Дальше – только медленная и мучительная смерть от удушья.
Такая ситуация была спрогнозирована специалистами наземной команды в Хьюстоне. Но вот только троим «лунным робинзонам» от этого было ничуть не легче.
– Что будем делать, джентльмены? Еще немного – и лунный модуль превратится в первый космический морг. Какие будут предложения по нашему общему спасению? – Джеймс Ловелл отер мелкие бисеринки пота на лице и посмотрел на Суайгерта и Хейза.
Суайгерт от болевого шока находился в полуобморочном состоянии, а Хейз задыхался в приступах кашля.
– Можно сбросить всю атмосферу лунной кабины, предварительно надев скафандры, – ответил сквозь кашель пилот лунного модуля. – Ведь предполагалось, что мы дважды будем выходить на поверхность Луны. Соответственно, атмосферу мы и так должны были два раза сбросить в вакуум и два раза ее восстановить. А еще ведь есть запас в баллонах, который мы захватили из командного модуля перед посадкой.
– Все равно ее нам не хватит надолго. Обновленная атмосфера тоже насытится углекислым газом от нашего дыхания. А патроны-поглотители уже не выдержат. – Суайгерт все же нашел в себе силы включиться в разговор и даже как-то проанализировать их весьма незавидную ситуацию.
– И что мы будем делать?
– А вот что. Я все же прогуляюсь по Луне к спускаемому аппарату, который мы сбросили перед вынужденной посадкой. Там установлены картриджи-поглотители. Мы ведь ими почти и не пользовались. Я сниму их и вернусь, мы подсоединим поглотители и снизим уровень углекислого газа в кабине. А сброс атмосферы выполним во время моего выхода на лунную поверхность – как временную меру.
Стали готовиться к выходу Ловелла. Самым сложным делом было натянуть скафандр на искалеченного Джона Суайгерта. Он стонал и скрипел зубами от боли, но терпел. Проверили скафандры, закрыли щитки гермошлемов, подали кислород. Фред Хейз разгерметизировал лунную кабину и открыл входной люк.
Джеймс Ловелл спустился по лесенке и ступил на поверхность Луны. Тысячи раз он представлял себе этот миг, но даже и представить себе не мог, при каких обстоятельствах это произойдет на самом деле. Командир «Аполлона-13» оглядел лунный модуль и тяжело вздохнул. «Водолей» накренился на бок, одна из опор у него была подломлена. Вокруг были сплошные камни с острыми краями. Луна, как известно, лишена атмосферы, а значит – и ветров, которые могут обточить острые края глыб горной породы.
Выбравшись из каменных завалов, астронавт зашагал к лежащему километрах в трех спускаемому аппарату. В руках у него был небольшой чемоданчик с инструментами и мешок, в который и предполагалось сложить регенерационные патроны. Идти было даже легче, чем думал Ловелл. Вскоре он добрался до совершившего «жесткую посадку» спускаемого аппарата, на котором предполагалось вернуться на Землю. Аппарат успешно пережил соударение с лунной поверхностью. Ловелл открыл входной люк. Оттуда вырвалось полупрозрачное облачко морозного воздуха. Затем он забрался внутрь, открутил расположенные на стенках регенерационные патроны и аккуратно сложил их в мешок. Пришлось, конечно, изрядно повозиться, но все было сделано. Обратно он бежал вприпрыжку – и в прямом, и в переносном смысле. Это была знаменитая «лунная походка» в исполнении Джеймса Ловелла.
Он аккуратно пробрался мимо острых камней, чтобы не разорвать, не дай бог, громоздкий скафандр. Наконец за командиром «Аполлона-13» закрылся входной люк лунного посадочного модуля. Ловелл внимательно следил за тем, как ползет по циферблату тонкая стрелка манометра. Наконец давление кислорода в кабине стало нормальным. Трое астронавтов сняли гермошлемы. Хейз помог Ловеллу отсоединить и снять массивный ранец автономной системы жизнеобеспечения скафандра.
– Я принес регенерационные патроны! Сейчас мы их заменим, и это снизит уровень углекислого газа!
– Йес, командир!
Джеймс Ловелл уставился на картридж регенерации воздуха на стенке лунного модуля – он был круглый, вернее, цилиндрический. Патрон-поглотитель углекислоты в руках командира «Аполлона-13», который он демонтировал в спускаемом аппарате, был квадратный. Все – приехали. Как говорят русские: «суши весла»…
Так Джеймс Ловелл не ругался ни разу в жизни! Командир «несчастливого» «Аполлона-13» и так из последних сил сдерживался, подавая пример подчиненным. Он был опытным «космическим волком»: за плечами – программа «Джемини» и миссия «Аполлон-8», где Джеймс Ловелл был пилотом командного модуля. Командир «Аполлона-13» был первым, кто летел к Луне во второй раз. Он понимал, что самое страшное на борту – паника.
Однако у Джеймса Ловелла уже просто не было сил терпеть постоянные проблемы тринадцатой лунной миссии. Он успокоился только, когда со всего размаха врезал кулаком в стенку многострадального лунного модуля. От неумолимой судьбы ждать было нечего. Идиоты-проектировщики из НАСА, потратив на лунную миссию в общей сложности 26 миллиардов долларов, не смогли сделать взаимозаменяемыми критически важные элементы системы жизнеобеспечения! Ну, как их еще можно было назвать?!
* * *
Прошло еще несколько часов, за которые ни один из троих астронавтов не обмолвился и словечком. Отчаяние заползало в душу, холодными липкими пальцами брало за горло. Они сбросили и снова закачали кислород в герметичной кабине лунного посадочного модуля. Но всего через несколько часов газовая смесь внутри «Водолея» снова насытится углекислым газом от дыхания. Можно попробовать повторить сброс атмосферы, но это всего лишь продлит агонию еще на несколько часов. А потом все трое будут медленно и мучительно умирать, ловя раскрытыми ртами отравленный углекислотой воздух. Пока не заснут тяжелым, последним сном…
* * *
На панели радиосвязи зажегся индикатор. Джеймс Ловелл медленно повернул голову и посмотрел на Фреда Хейза. Кто мог вызывать их, ведь до сеанса радиосвязи с Хьюстоном оставалось несколько часов?
Хейз, как пилот лунного модуля, исполнял обязанности радиста. Он нацепил наушники с микрофоном и нажал тангету рации. А потом вздрогнул, словно его ударили током, медленно повернулся в Ловеллу и тихо произнес:
– Это русские, сэр. Они спускаются на Луну.
* * *
Спускаться на поверхность Луны пришлось «задом наперед». Сориентировав «Спираль» кормой вниз, Юрий включил маршевый двигатель, используя его для торможения. Затем перевел аэрокосмический истребитель, ставший лунным посадочным модулем, и аккуратно подлетел прямо к американскому спускаемому аппарату «Водолей». Еще несколько импульсов тормозными и маневровыми реактивными двигателями, и широкие посадочные лыжи из титана мягко коснулись поверхности Луны. Вслед за командиром так же четко и безукоризненно выполнил посадку и «космический доктор» Игорь Тимофеев.
– Приехали! – просто сказал Космонавт № 1. – Кедр и Эскулап совершили посадку на лунной поверхности. Наблюдаю поврежденный американский модуль примерно в полукилометре от нас. Приступаем к спасательной операции.
Юрий открыл люк и выбрался из кабины. Подошва оставила на коричневато-сером песке четкий рифленый отпечаток. Космонавт наклонился так, чтобы наплечная телекамера запечатлела этот след. К нему подошел Игорь Тимофеев, смешно подпрыгивая в слабом поле тяготения естественного спутника.
Хотелось сказать что-то пафосное, возвышенное. Но все же Юрий сдержался, припомнив русскую народную поговорку: «Не хвались идучи на рать!» Вместо этого оба космонавта разгрузили вторые кабины своих спускаемых аппаратов и направились к американскому лунному модулю, взбивая веками не тронутую лунную пыль при каждом шаге. Раньше ее тревожили лишь удары метеоритов, а теперь серебристо-серый порошок оседал на космических ботинках.
– Командир, мы на Луне!
– Да, Игорь, но ты не сильно-то расслабляйся. Впереди, быть может, – самая ответственная в нашей жизни работа. Пошли американцев спасать.
Вокруг простиралась довольно унылая каменистая пустошь с большим количеством метеоритных кратеров диаметром два-три метра. Были кратеры и еще меньше, словно оспины. Все вокруг было припорошено лунной пылью – реголитом. Ноги увязали в нем примерно до середины подъема стопы. Позади за космонавтами остались две цепочки следов.
Юрий все время вертел головой: он представлял прогулку по Луне несколько иначе – более торжественно, что ли…
«Все-таки насколько непредсказуемой может оказаться судьба. Погибнуть на Донбассе от шального разрыва артиллерийского снаряда, чтобы перенестись через бездну лет и реальностей, чтобы стать совершенно иным человеком. И разделить великую судьбу первопроходца Космоса!» – думал Юрий Савин, на миг вспомнив оба своих жизненных пути. И теперь его новый жизненный путь лежал по поверхности естественного спутника Земли на расстоянии более 384 000 километров от родного дома.
Вес здоровенного вещмешка за плечами сковывал, но несильно. Шаги получались гораздо длиннее, было обманчивое ощущение легкости и собственной мощи. Но все же некоторые усилия приходилось прилагать, для того чтобы согнуть руки и ноги в массивном и несколько громоздком скафандре. К тому же начало припекать Солнце – температура «лунным днем» поднималась до 120 градусов Цельсия, а лунной ночью опускалась до минус 200 градусов. Юрий опустил затемненный щиток светофильтра поверх гермошлема. Цвет лунной поверхности менялся в зависимости от освещения Солнцем – от всех оттенков серого до светло-коричневого. Из-за отсутствия атмосферы на Луне практически невозможно было визировать расстояния до объектов. Все казалось ближе, чем на самом деле.
Юрий Гагарин и Игорь Тимофеев подошли к американскому лунному модулю. «Водолей» стоял, накренившись, с подломленной посадочной опорой. От него уходила куда-то вдаль цепочка человеческих следов.
Космонавт № 1, на гермошлеме которого сияли красные буквы «СССР», тяжело вздохнул: да, не они первые оставили эти следы. Но сейчас именно русские пришли на помощь, преодолев космическую бездну протяженностью 384 000 километров. Юрий положил вещмешок на землю (виноват, на луну) и, подпрыгнув, ухватился за перекладину дюралевой лестницы. Подтянуться и добраться до входного люка американского лунного модуля, при силе тяжести в 1/6 земной, было нетрудно даже в громоздком скафандре «Кречет».
Перебравшись по металлоконструкциям, Юрий приблизился к иллюминатору и постучал по обшивке рукояткой геологического молотка.
За небольшим иллюминатором появилось несколько размытое лицо человека. Таких удивленных глаз Юрий не видел ни до, ни после. Космонавты установили радиосвязь с астронавтами «Аполлона-13» уже на поверхности Луны. «Вот и пригодилась учеба в Академии имени Жуковского! Особенно – английский язык», – подумал Юрий. Из-за космической войны СССР и США он так и не побывал с официальными визитами в Америке и не отобедал с королевой Англии. Так что приходилось довольствоваться теми знаниями, что дали преподаватели в погонах. Но и этого хватило для разговора, предмет которого и космонавты, и астронавты понимали лучше, чем филологи-переводчики.
* * *
Проблема заключалась в том, что у экипажа «Аполлона-13» кислорода оставалось только на один выход из лунного модуля. После этого за счет собственных запасов они могли продержаться не более двух-трех часов. Ну и та же проблема – отсутствие исправных систем регенерации. Советские космонавты привезли запас кислорода в баллонах с подходящими для американской техники штуцерными разъемами. И, конечно же, долгожданные патроны-поглотители углекислого газа. Все это Юрий Гагарин объяснил своим американским «коллегам».
Наконец люк в лунный модуль «Водолея» был открыт. Рукопожатие на Луне оказалось крепким – американцы оценили великодушный поступок русских космонавтов.
Первым делом были подсоединены поглотители углекислого газа – на этот раз цилиндрической формы.
– «Квадратное – катаем, круглое – таскаем!» – Игорь Тимофеев процитировал незамысловатую армейскую шутку. – Командир, а я думал, такой долбо…зм только у нас в армии. А оказывается, у американцев он – еще и в космонавтике!
– Игорь, будь сдержаннее в выражениях, не нагнетай международную обстановку, – улыбнулся Юрий.
– Есть не нагнетать, товарищ командир!
Первым эвакуировали Джона Суайгерта. Астронавт был без сознания и бредил, Юрию Гагарину и Джеймсу Ловеллу пришлось выносить его на руках и тащить до «Спирали».
Транспортировку пострадавших с поверхности Луны на ее орбиту решили выполнять на одном спускаемом аппарате. Второй оставался на Луне – в резерве. Изначально Игорь Тимофеев должен был оставаться в американском лунном модуле, но, учитывая состояние Джона Суайгерта, «космическому доктору» пришлось вылетать первым же рейсом и заниматься раненым.
С американцами остался Юрий Гагарин.
Снова экипаж лунного модуля «Водолей» насчитывал троих человек. Но теперь среди них был русский. Юрий оставался в скафандре, поскольку русские космонавты дышали обычным воздухом при нормальном давлении, а американские астронавты – чистым кислородом при пониженном давлении. Конечно, перепад был небольшой, но и в таком случае могла возникнуть кессонная болезнь.
С первых минут общения между астронавтами и Космонавтом № 1 не было никакой напряженности. Наверное, помогла знаменитая «гагаринская» улыбка и открытый характер Юрия.
В нарушение инструкций Юрий все же снял гермошлем и достал из-за пазухи небольшую плоскую фляжку.
– Oh yes! Russkaya vodka! – заметно оживились астронавты.
– Йес, йес… Давайте, что ли, за встречу на Луне! – улыбнувшись, сказал Юрий. Фляжка пошла по кругу.
Здесь, в 384 000 километрах от Земли, уже не было русских и американцев, приверженцев коммунизма и капитализма, – были люди на крохотном, пригодном для жизни островке среди безвоздушной каменистой пустыни, где дневная и ночная температура меняется от плюс 120 до минус 200 градусов Цельсия.
После этого символического возлияния Юрию Гагарину все же пришлось снова надеть гермошлем. Нужно было дождаться Игоря Тимофеева и вместе с ним продолжить лунную спасательную операцию. Вместе с Джеймсом Ловеллом они решили прогуляться по Луне, провести научные исследования и взять образцы лунного грунта.
Пришло сообщение с «Константина Циолковского». С орбиты на Луну должен был лететь Алексей Леонов. Врач Игорь Тимофеев оставался на космическом корабле и занимался раненым. Состояние Суайгерта было очень тяжелым. Спрогнозировать его в условиях невесомости и прочих факторов космического полета не брался никто.
– Ну вот, Блондин, а ты боялся, что никогда не побываешь на Луне! – рассмеялся Юрий, назвав Леонова по прозвищу, которое дали ему в Отряде космонавтов.
* * *
Русский космонавт и американский астронавт вышли из посадочного модуля. Вместе они установили научные приборы, выполнили необходимые исследования. На борту лунного модуля «Водолей» был бур, с помощью которого взяли образцы лунной породы из более глубоких слоев залегания. И все это время над русским и американцем в бездонной черноте неба висел огромный голубоватый диск их родной планеты. Солнце медленно перемещалось по лунному небосводу, засвечивая блеск далеких звезд.
За работой время пролетело незаметно. Солнце очень медленно, но все же клонилось к горизонту. Остававшийся в лунном модуле Фред Хейз передал, что Алексей Леонов на «Спирали» уже на подлете.
Юрию интересно было наблюдать за его прилунением: как будто смотришь на себя со стороны. Вот аэрокосмический самолет задом наперед идет к лунной поверхности – из сопла маршевого двигателя вырывается факел пламени. Вот летчик-космонавт перевел машину в горизонтальный полет, теперь скорость погашена практически полностью. Небольшой «плотно сбитый» самолетик со вздернутым носом и красными звездами на коротких треугольных крыльях мягко садится на снопах огня маневровых и носовых тормозных двигателей. Посадка подняла тучи мельчайшей наэлектризованной пыли, так что почти скрыла «Спираль».
Алексей Леонов неуклюже и в то же время грациозно из-за малой силы тяжести выбрался из кабины. Юрий и Джеймс подошли к нему, пожали друг другу руки.
– Ну вот, Леша, теперь ты и на Луне побывал! – похлопал товарища по плечу первый человек, полетевший в космос.
– Да уж, не думал не гадал, а на Луну попал! – отшутился первый человек, вышедший в открытый космос.
– Парни, для компании нам еще не хватает Нейла Армстронга! – тоже пошутил Джеймс Ловелл.
* * *
Нужно было собираться в дальнюю дорогу. Возле лунного модуля несчастного «Аполлона-13» установили на флагштоках флаги США и СССР. Некоторое время они колыхались, будто бы под порывами ветра – это были затухающие гармонические колебания. Оба полотнища из полимера были размещены на Г-образных штангах, как раз потому, что на Луне нет атмосферы, следовательно, символы государства сразу бы поникли, как на Земле – в штиль.
Юрий Гагарин и Алексей Леонов оставили на американском лунном модуле памятную бронзовую табличку на русском и английском языках. Она гласила: «Советские космонавты» прибыли на Луну с миссией спасения американских астронавтов «Аполлона-13». Пусть крепкое рукопожатие на Луне станет залогом мира и спокойствия на Земле – нашем общем доме! Апрель 1970 года».
Люк в лунный модуль оставили открытым, он не имел снаружи ручки. В миссии «Аполлон-11», когда Эдвин «Базз» Олдрин вышел на лунную поверхность вслед за первым человеком на Луне, Нилом Армстронгом, важно было не захлопнуть за собой дверь. Сейчас этот жест был весьма символичен – «Лунный дом» будто бы приглашал войти случайного путника. На «Водолее» еще оставалось кислорода из привезенных русскими космонавтами запасов на 124 часа, электроэнергии на четыре часа, воды на пять часов.
Алексей Леонов прямо на лунной поверхности заменил кислородные баллоны в ранце жизнеобеспечения скафандра Юрия Гагарина. Эта операция также отрабатывалась на тренировках в бассейне «гидроневесомости» и на полигоне в Центре подготовки космонавтов. Оба советских космонавта отошли чуть в сторону: дружба – дружбой, но вот секреты устройства русских скафандров «Кречет» американцам знать необязательно…
Русские космонавты и американские астронавты сделали несколько фотографий на память на фоне лунного модуля, флагов и советских «Спиралей». Еще раз пожав друг другу руки, космонавты и астронавты пошли к русским аэрокосмическим самолетам. Первым взлетал Алексей Леонов с Фредом Хейзом во второй кабине. Подняв пыльный вихрь, ЭПОС вознесся на орбиту на ярком столбе пламени маршевого реактивного двигателя. Взлет Леонова снимали Юрий Гагарин и Джеймс Ловелл.
Затем настал черед взлетать и Юрию с Джеймсом. Советский космонавт помог командиру «Аполлона-13» забраться в заднюю кабину «Спирали». Ловелл покинул свой корабль последним, пережив все невзгоды, как и подобает капитану.
Увеличенные за счет демонтажа части оборудования размеры кабины как раз позволяли разместиться астронавту в довольно громоздком скафандре. Советский «Кречет» был все же более компактным.
Юрий в передней кабине привычно провел предполетную проверку:
– Кедр на связи, прием. Произвожу взлет с поверхности Луны. Поехали домой!
