Глава 8
От порта и до самой станции Роберт почти что бежал, местами спотыкаясь и постоянно оглядываясь – в полумраке ему повсюду чудилась погоня.
Роберт не был уверен, что его не накажут за самостоятельный уход. Да, рядом уже не было никого, и он не знал, что еще делать. К тому же самый главный бандит сказал, что продавца преследовать не станут, а значит, и Роберт мог уходить. Впрочем, он понимал и то, что все еще могло перемениться, и тогда его сделают крайним. Обязательно сделают.
Однажды, когда он еще учился в школе, его крепко избили в городском парке, и Роберт на всю жизнь запомнил страшные лица мучителей. И у этих были такие же.
Вот и станция, а на платформе полицейский. Роберту сразу полегчало. Он перешел на шаг, поднялся по ступеням и прошел мимо полицейского, а тот проводил его внимательным взглядом.
На платформе было человек двадцать, и все они скучали в ожидании состава.
Вскоре появился первый – лакированный «Роял электрик» на магнитной подушке. Он подошел почти беззвучно и замер, ожидая пассажиров, но лишь двое из всех на платформе шагнули в распахнутые двери, и «Роял» умчался в темноту, унося с собой запах дорогих духов, обтянутые кожей и велюром кресла и господ, просматривающих на планшетах выпуски свежих экономических новостей.
Роберт вздохнул. Хотел бы он хоть разок прокатиться на «Рояле», и это было возможно, однако он не делал этого из принципа, ведь за одну поездку в люксовом составе он мог тридцать семь раз прокатиться на обычной «железке», грохот которой уже слышался издалека.
Скрипя тормозами и шипя пневматической подвеской, состав на колесах подкатил к платформе. Открылись скрипучие двери, запахло гидравлической жидкостью, и Роберт вошел в вагон, где все места были заняты. Он смиренно встал у прохода и привычно уставился в бежавшие по стенам салона бесконечные ролики рекламы.
Реклама была на потолке, реклама бежала по поцарапанному пластиниту пола. Реклама бежала по спинкам сидений, выглядывая то из-под локтя дремлющего старика, то над головой ребенка.
Роберт слышал, что в «Роял электрик» рекламы нет, и этому можно было верить – он столько раз заглядывал через окна на богатые интерьеры, и ему не удалось увидеть там ни одного экрана.
«Может, на полу что-то и есть», – подумал он, глядя на привлекательную пышную блондинку. Та перехватила его взгляд и, вздернув подбородок, уставилась в темное окно. Роберт вздохнул и стал смотреть в другую сторону, туда, где была видна трасса магнитохода.
Она сходилась с железкой только у платформы, а дальше они разделялись, и обычный поезд шел по своей колее, а магнитоходы на полном ходу вписывались в бетонные профили, которые позволяли поездам накреняться и не сбрасывать скорость на поворотах.
Когда Роберт смотрел на эти забавные конструкции, он сразу вспоминал соревнования по вар-лодингу, где команды по двадцать и пятьдесят человек спускались на круглых жестянках по ледяным желобам, держась за руки.
Это было забавное зрелище, на которое многие делали ставки. Победившей считалась команда, которая пришла к финишу быстрее других и соединенной вместе.
Оторвавшиеся от основной массы участники не засчитывались, и за них начислялись штрафы.
Трассы вар-лодинга нарочно делались очень крутыми, чтобы участникам труднее было удержаться, и случалось, что они вылетали из желобов и получали увечья, а иногда даже гибли.
Сорок минут Роберт созерцал переполненную рекламой поверхность, но железка наконец остановила свой бег, сгрузив его на станции «Номер Пятьсот двенадцать», не забыв снять четыре удо с его счета, опознав Роберта по отпечаткам пальцев, когда он держался за поручень.
«Наконец-то я в городе», – подумал Роберт, проходя через лазерный турникет. На улицах повсюду горели фонари и ходили люди, здесь Роберт и думать забыл про каких-то бандитов.
Поток автомобилей был плотнее обычного в это время, такое случалось в предпраздничную неделю. Люди много покупали, сметая с полок спиртное, колбасы, сувениры, фейерверки и установки мьюзик-ин-скай – с ними можно было проецировать на облака световые эффекты и любимые клипы.
У Роберта даже настроение улучшилось, такая на улицах царила суета.
– Эй, красавчик, хочешь провести со мной незабываемую ночь? – спросила нарисовавшаяся справа блондинка.
– Я… – Роберт задержал взгляд на глубоком декольте леопардового платья.
«Неужели эти шары настоящие?» – подумал он.
– Я женат, детка, – произнес он, стараясь, чтобы это звучало как можно более независимо.
– О’кей, дружок. Ну хотя бы один незабываемый час ты потянешь?
– Я же сказал – женат, – отрезал Роберт, злясь на себя за то, что и это прозвучало недостаточно убедительно.
Он избегал проституток по той же причине, что и поездов «Роял электрик» – из принципиальных соображений, то есть из экономии.
– Отвали-ка, принцесса, – пробурчал мутный субъект, отталкивая локтем блондинку с ненатуральными шарами. – Привет, Рэнди!
– Я не Рэнди, – попался на удочку Роберт.
– Нет, я не мог ошибиться! Ты – Рэнди Дулсвинт!.. – воскликнул мутный и хлопнул Роберта по плечу.
– Я Гардни Роберт, мистер, так что вы ошибаетесь.
– А – точно! – кивнул мутный. – Извини, Гардни, у меня слишком много друзей, но только для тебя сегодня скидка.
– Я ничего не покупаю! – закрылся руками Роберт и попытался сдвинуться на край тротуара.
– Так я и не продаю, я даю на пробу, врубаешься? Пробнички, чувак, полная халява! Ты втыкаешь, а я оплачиваю, годится?
– Да что вы продаете? – задал вопрос Роберт, чтобы только выиграть время и отвязаться от привязчивого торговца.
– Я продаю счастье, чувак.
– Блондинка предлагала мне то же, – отмахнулся Роберт, ускоряя шаг, но мутный не отставал.
– Шлюхи дадут тебе десять минут кайфа! А я за те же деньги сморщу твою рожу на четыре часа, улавливаешь?
Роберт попытался представить, как он толкает этого пройдоху, но нет, у него бы не вышло. Как жаль, что в детстве он не ходил на бокс. Сейчас бы дал этому гаду по лицу. Ан нет! Лучше бы дал по лицу тем гадам, которые избили его в городском парке!
– Надо было ходить на бокс… – вырвалось у Роберта.
– Чего? – спросил мутный.
– Ничего. Я не принимаю химию, засунь ее себе в одно место.
– Да кто же говорит про химию, чувак, это же прошлый век! Сегодня у нас только лучшие образцы электронной дури! Я лишь коснусь электродами твоих рук, и ты…
Не дожидаясь разрешения, торговец ткнул электродами в руку Роберта, и тот вдруг прямо посреди города увидел горизонт, где солнце садилось в теплое море.
И были пальмы, был тихий вечерний прибой и полное спокойствие. Никаких забот, никаких проблем. А потом болью резанула реальность, когда мутный отнял электроды от рук Роберта.
В тот момент Роберт был готов растерзать мерзавца, однако, распознав ловушку, вовремя взял себя в руки.
– Так… себе картинка, – сказал он и прикрыл глаза, чтобы не разрыдаться от отчаяния.
Он понимал, что был почти что съеден этим электронно-наркотическим мерзавцем.
– Да ладно тебе, – усмехнулся мутный, который уже был знаком со всякого рода покупателями. Некоторые до последнего оборонялись от нахлынувших новых ощущений, а потом вдруг ломались и отдавали все – из карманов и с банковских карт, уходя домой без денег, но с картриджем на несколько соединений.
Роберт также был близок к катастрофе, но каким-то отчаянным усилием все же оттолкнул мутного и побежал прочь, до самого поворота от магазина «Кибигас», дальше – направо, сорок метров до мусорного контейнера ресторана «Молодой лашмишарак», затем налево и еще двести метров до родного переулка, где в тупике стояли арендные дома, в одном из которых и жил Роберт.
– Ладно, сучонок, в следующий раз я тебя дожму! – проорал мутный, и Роберт выдохнул, понимая, что в этот раз сумел вырваться из западни.
– В следующий раз оставлю карту дома, – пообещал себе Роберт.
– Стоять! Руки на забор! – прогремело из громкоговорителя. – Содержимое карманов на капот – быстро!
От неожиданности Роберт выполнил все команды, за исключением «содержимого карманов», потому что не было капота.
К нему подкатили две полицейские машины, и вышедший офицер посветил Роберту в глаза фонариком.
– Это не тот, Билли! – сказал он и вернулся в машину. Моторы взревели, и полицейские авто убрались восвояси, а Роберт только через минуту пришел в себя и, вспомнив, что давно терпел, отошел к тыльной стене городской библиотеки и отлил, чувствуя, как постепенно к нему возвращается уверенность.
