Глава 19
Взревев перегретым двигателем, старый «шторхмастер» сбросил обороты и заглох, когда хозяин на железном коне заруливал на стояночную площадку мотеля.
Увидев нового гостя, к площадке было выпорхнули здешние шлюхи, однако поняв, что это байкер, сбавили ход и повернули обратно – байкеры редко платили за плотские утехи, и всякий раз выбивать из них монеты приходилось со скандалом и привлечением прикормленной полиции.
– Что там? – спросила одна из запоздавших проституток.
– «Смоленый», – ответила ей коллега, и обе, развернувшись, пошли обратно – к павильону главного офиса, где коротали время до прибытия более состоятельных кавалеров.
Между тем на смену проституткам к стоянке вышел дилер Раста – известный на северной и юго-восточной окраинах города.
Он имел достаточный штат пушеров, однако и сам выходил на улицу, зарабатывая дополнительные деньги и выясняя из первых рук, что сейчас пользуется наибольшим спросом и хорошо ли работают его торговцы.
– Здорово, «смоленый»! – поздоровался дилер.
– Я дерьмо брать не буду, – с ходу отрезал байкер, выставляя «шторхмастер» на качающуюся подножку.
– Да разве я тебе чего подбрасывал? Вот, гляди – только лучший товар.
– «Гвоздику» возьму, я ее хорошо знаю.
– «Гвоздику?» Ну бери. Сорок удо за пол-унции.
– Подходит, нормальная цена, – сказал байкер, хотя это была самая высокая цена из всех гадюшников на шоссе, которые он посетил за вечер.
Хозяин сказал ему:
– Четыре дыры на тебе, Ролфиц. Плачу по сотне удо за каждую, плюс расходы.
И Ролфиц согласился – хорошая работа, притом что кроме него ее мало кто мог выполнить.
Он три года работал на братьев Барнье, и получалось весьма неплохо, а до этого пару лет крутился сам – в результате долгов было выше крыши, горячую воду и электричество получал только по праздникам – вот тогда и пришлось наниматься.
А нанявшись к Барнье, об утерянной свободе он уже не жалел.
Получив за наличные деньги дозу дряни, Ролфиц подождал, пока дилер исчезнет, и лишь после этого достал безынерциальный сканофотометр, чтобы просеять все корпуса мотеля.
Прибор этот стоил кучу денег, и помимо Ролфица в штате у Барнье была лишь пара человек, которые умели с ним обращаться.
Пока все выглядело вполне ожидаемо – где-то спали – кто на кровати, а кто, перебрав, прямо на полу. Кто-то дремал в кресле перед ТВ-боксом, а их соседи принимали ванну.
Это были живые люди, Ролфиц видел это по теплым краскам силуэтов. В других номерах оказывали услуги шлюхи, выгибаясь и имитируя страсть в зависимости от уплаченного гонорара. Однако это Ролфица мало интересовало, ему были интересны затемненные номера, а в особенности те, на входных дверях которых значилась табличка – «ремонт».
В других мотелях таковых не оказалось, ремонт там проводился весной – перед началом пикового сезона, а тут запоздали и оставили работу на потом, возможно, не наскребли нужной суммы.
«Темно… Темно… Темно… Темно… Ай, нет, не темно…»
Ролфиц провел сканером еще раз и заметил красноватый сполох – кто-то, кто прятался под кроватью, закрылся двумя одеялами или матрасом.
– Хитрый сукин сын, – улыбнулся Ролфиц, и тут ему на плечо легла чья-то рука.
– Ой, ну ты меня напугала! – произнес он, обнаружив юную проститутку, ожесточенно жующую наркотическую жвачку.
– За кем шныришь, падла? – просто спросила она.
– Девчонка моего босса какого-то очкарика за якорь прихватила. Он велел разобраться.
– И что, ты его нашел?
– Думаю, он шхерится в номерах, где ремонт.
– Завалишь его?
– Нет, мое дело найти, а там пусть босс решает.
– Хочешь, я его завалю для тебя?
– Просто так? – улыбнулся Ролфиц, который не обладал такими полномочиями.
– За просто так пусть хомячки пялятся.
«Стелла!» – пронеслась в мозгу Ролфица страшная догадка. Это была вовсе не юная проститутка, а мужчина, переделанный по программе «стелла».
Пять лет назад какая-то антиобщественная организация взяла на себя финансирование дормеров – извращенцев, считающих себя представителями противоположного пола. Они получали полную хирургическую переделку плюс восстановительные процедуры на целых полгода, с одной поправкой – объектам вшивались капсулы с экспериментальными препаратами, за действиями которых «общественники» следили в течение длительного гарантийного срока.
Вскоре проститутки взвыли от нахлынувшей толпы демпингующих шлюх, имевших вид семнадцатилетних гимназисток.
Цены на продажную любовь легли практически на асфальт, начались войны сутенеров, представлявших традиционных шлюх, и дормеров-гимназисток.
В конце концов, кого-то убили, кого-то покалечили или отправили в тюрьму, но за пару лет рынок продажной любви стабилизировался. Однако возникла и неприятная тенденция – дормеры-гимназистки оказались не такими нежными, какими выглядели, и, случалось, убивали своих клиентов и тех, кто находился поблизости.
Очень скоро о них прошла такая слава, что, дескать, это последняя ступень наслаждения, за которой настает расплата.
Клиенты ломанулись прочь от юных с виду «стелл» к проверенным засидевшимся в запасе шлюхам, однако поток новых клиентов все еще западал на внешний вид и формы «юных» гимназисток, пополняя статистику городских происшествий.
– Ладно, сколько ты за это хочешь? – спросил Ролфиц, осторожно нащупывая в кармане короткоствольный пистолет.
– Пятьсот удо.
– У меня с собой столько нет.
– Не вопрос, дружок, если у тебя карта, пойдем в офис Ленни, это наш огрызок, работающий от имени хозяина. Он разблокирует для тебя терминал. Есть карта?
– Да, имеется.
– Ну, тогда выбирай – сначала дело, а потом оплата, или наоборот?
– А с чего ты взяла, что я хочу его замочить?
– Не взяла, а просто предположила, – «гимназистка» улыбнулась припухлыми губами и продемонстрировала ряд безупречно посаженных зубов. Если бы не глаза убийцы, она бы показалась Ролфицу пределом мечтаний любого мужчины. Но не показалась.
– Я не хочу его валить, детка. Это не в моих правилах.
– Как знаешь.
Гимназистка сделала вид, что собирается уйти, но вдруг вогнала в Ролфица нож, а потом выдернула лезвие и ударила еще дважды.
Он охнул и, оседая, продолжал сжимать бесполезный пистолет.
– Вот уж гнида, – произнесла «гимназистка», поглощенная наблюдением за агонией жертвы.
Распрямившись, она поправила прическу и глянула в экран сканофотометра, перелистывая недавно просмотренные предыдущим хозяином файлы.
Вот и последний – темные стены и окна. Желтоватая полоса трубы горячего водоснабжения, красноватая полоска перегретого кабеля, который шел через потолок и питал несколько номеров на другой стороне постройки.
– Пиццу разогревают, уроды, – не по-женски усмехнулась красотка и бросила прибор на асфальт. Когда-то давно, в прошлой жизни, она была инженером-электриком. Но это раньше, а теперь она знала, где следовало искать новую жертву.
Вдруг грянул выстрел! Уже почти коченея, Ролфиц сжал пальцы правой руки, замкнув контакты электронного спуска, и выстрелил себе в ногу. Впрочем, ему это уже не повредило, однако выстрел услышали в главном офисе.
– Вот сука! – воскликнула «гимназистка» и еще раз ударила ножом в холодеющее тело.
