Глава 116

Прибытия сил флота пришлось ждать недолго, и скоро ко второму стыковочному узлу подошел десантный катер, с которого на борт тюремного судна высадилось около полусотни штурмовиков.

Они уже точно знали, где располагалось помещение архива, и быстро добрались до места. Таут открыл им и тут же полетел на пол, сбитый ударом фонового парализатора.

С остальными офицерами поступили не менее жестко, но арестантам досталось особенно, хотя они уже лежали на полу безоружные с заложенными за голову руками.

Брейн слышал, как затрещали суставы, когда его руки за спиной сковали самозатягивающимися путами, одновременно утягивающими шею и ноги. Затем по арестантам прошлись фоновыми разрядами, и Брейн, единственный, не потерял сознание, а Сингер с Фофо сразу отключились.

И все это происходило под дулами неведомого Брейну оружия, но, судя по калибру, имевшему страшную убойную силу.

Штурмовики были суперами или какой-то их разновидностью. На них была тяжелая броня, закрытые маски и множество неизвестной Брейну навесной оснастки. Никаких команд ему расслышать не удалось, но, очевидно, они как-то общались.

Чтобы не вызвать агрессии, Брейн прикрыл глаза и стоически выносил все мучения, которые пришлось пережить, пока его и остальных транспортировали в катер.

Между тем к сцепке двух кораблей подходили десантные транспорты покрупнее, и с них высаживались новые команды. Там начинался новый этап зачистки.

Брейна затащили в какой-то темный бокс и поставили к стене, разомкнув одни путы и зафиксировав его другими – стационарными и более мощными. Но они были посвободнее, и Брейн с облегчением перевел дух, чувствуя, как болят потянутые конечности. Однако относительной свободой он наслаждался недолго – выходя из помещения, последний конвоир щелкнул каким-то тумблером на стене, и Брейна пронзил шокирующий разряд, заставив потерять сознание.

Очнулся он от яркого света, который кто-то направил ему в глаза, приподняв веки.

– Ага, пришел в себя… – произнес отстраненный голос.

– А что у него с показателями?

– Я не знаю. Я такую породу варваров вижу впервые, у нас в контрразведке небольшой опыт работы с малоразвитыми культурами. Попробуйте запросить Синверион, уж они-то наверняка располагают соответствующими специалистами.

– Мы с ними как-то… не слишком контачим.

– Я наслышан. Но повторяю: мне неизвестны его нормальные показатели, и я не могу отвечать за его состояние во время допроса.

– Хорошо, доктор Свом. Спасибо и на этом.

– Всего хорошего.

Щелкнула замком герметичная дверь, и стало тихо, лишь шуршание вентилятора где-то в стене давало понять Брейну, что он не спит.

Наконец послышался вздох.

– Ладно, Рейлин, переворачивай его, надо же с чего-то начинать.

Послышались тяжелые шаги, и Брейн ощутил легкое головокружение – платформа, к которой он оказался прикован, была переведена в вертикальное положение.

Открыв глаза, он увидел перед собой стол, за которым восседал суперколвер в строгом темном мундире, на котором в отличие от тех, что Брейн видел в военной тюрьме, не было никаких аксельбантов, сверкающих металлом погонных планок, ромбов, петлиц или нарукавников.

Только пара полосок на плечах с какими-то гербами, серебристые пуговицы с тем же гербом и воротник стоечкой, украшенный тонким золотистым узором.

– Панель убери…

– А стоит ли, сэр, ведь эта тварь может плюнуть в вас ядом, мы совсем не знаем, с чем имеем дело.

– Панель убери, я сказал, и выйди.

– Совсем?

– Совсем.

Брейн краем глаза видел помощника важного господина. Темный широкий силуэт, серая униформа, на поясе какое-то оружие.

Помощник вздохнул, не одобряя действия начальника, и вышел в служебное помещение через заднюю дверь.

– Ты слышишь меня? – спросил следователь, глядя на Брейна с некоторым сомнением.

Брейн медленно кивнул. Похоже, кроме парализаторов, на нем испытали какие-то лекарства или химикаты, и он плохо себя чувствовал.

– Ты что же, по-нашему понимаешь?

Брейн снова кивнул и прикрыл глаза.

– Ты это… Плохо себя чувствуешь? Может, хочешь чего?

– Воды… – прошептал Брейн, не будучи уверенным, что его услышат, но здесь было хорошо настроено акустическое поле, и следователь понял. Он выдвинул из стола какой-то ящик, достал уже знакомый Брейну баллон, но с кристально прозрачным содержимым.

– Ты точно не плюнешь в меня ядом? – с усмешкой поинтересовался хозяин кабинета и, обойдя стол, сунул мундштук баллончика пленнику в рот. Это была настоящая вода, и Брейну даже не верилось, что такое возможно. Какие-то поллитра, но как же это изменило его состояние!

– О да, я вижу, что это пошло тебе на пользу, – заметил хозяин кабинета и вернулся за стол. – Готов говорить?

– Готов… – произнес Брейн.

– Ну хорошо. Кто ты и как попал в военную тюрьму? А главное – за какие преступления?

– Я Томас Брейн. Я не местный, то есть – не ваш гражданин, не подданный вашей страны или что тут у вас. Я был ранен, и один из ваших предложил помощь за согласие в сотрудничестве. Я успел дать согласие и потерял сознание. Очнулся уже в этой тюрьме, где, как оказалось, я еще проходил курс реабилитации.

– Это все?

– Это все.

– А кем ты был у себя там?

– Солдатом.

– Ну да, – кивнул следователь. – А где по-нашему научился говорить?

– По моим сведениям – проходил интенсивный курс на территории тюрьмы.

– То есть ты не помнишь?

– Нет, сэр. Я тогда был слаб и даже, извините, ходил под себя.

– Кто делал предложение о сотрудничестве, тоже не знаешь?

– Какие-то ваши спецслужбы, я полагаю.

– Слово «Синверион» тебе не кажется знакомым?

– Нет, сэр, первый раз слышу.

Следователь взглянул на варвара, потом на показания присоединенных датчиков – они показывали все, что угодно, вплоть до погоды, но методики обработки их данных вида в службе не существовало. Впрочем, следователь был склонен верить этому уродцу. Чем-то он был ему симпатичен.

– Ну, поскольку здесь от тебя толку мало, придется передать тебя партнерам.

– Партнерам? – переспросил Брейн.

– Да. Тем, кто скорее всего тебя и завербовал. Так что радуйся, ты возвращаешься в семью.