Глава третья

Крепость Дуб-Линн, приземистая и уродливая, сколоченная на скорую руку, стояла на болотистых берегах реки Лиффи. Смотреть здесь было особо не на что. Небольшой деревянный форт со стенами в сотню футов длиной располагался на расстоянии в четверть мили от реки. Обращенная к суше бревенчатая стена форта протянулась с запада на восток, изгибаясь к Лиффи и образуя огромный полумесяц, словно деревянный щит, который прикрывал город от нападений со стороны всей Ирландии.

Дорога с дощатым настилом, утопавшим в вездесущей грязи, спускалась от крепости к докам, которые тянулись от мелей до глубокой воды.

По обе стороны дороги теснились дома — небольшие, одноэтажные, построенные из смешанного с глиной лозняка и крытые соломой. В них жили и держали свои лавки столяры, кузнецы, ювелиры и купцы. Только два деревянных здания казались большими и основательными: храм Тора на юге и медовый зал возле доков.

Дуб-Линн и в лучшие дни не пленял взоры, но сегодня, под низкими тучами, отбрасывавшими серые, коричневые и болотно-зеленые тени, под холодным дождем, которым ветер хлестал со всех сторон, город казался особенно отвратительным.

Орму сыну Ульфа до этого не было никакого дела.

Он стоял в воротах форта и смотрел вниз, на склон, выходящий к реке, совершенно уверенный в том, что именно невзрачный вид города и приносит ему все растущую прибыль.

Дуб-Линн, несомненно, не мог соперничать с крупными торговыми центрами вроде Копенга в вестфольдском округе Норвегии или датского Хедебю. Пока не мог. Но Дуб- Линн однажды займет свое место среди величайших портов мира. Орм был уверен в этом. Именно поэтому после кровавой бойни он выгнал отсюда норвежцев, основавших город, и объявил это место своим.

Процветанию Дуб-Линна уже было положено начало. Толпы людей месили грязь на дороге, пряча головы от ветра, сутулясь в меховых плащах, и они, как и Орм, понимали, какое будущее ждет Дуб-Линн. Это были ремесленники, купцы и воины, которые прибыли в Дуб-Линн, чтобы поселиться здесь. Они привезли с собой своих женщин, ирландок и северянок, сопровождавших их в качестве жен или рабынь.

И теперь, глядя на заполненную людьми дорогу и переулки, где гудела деловая суета, несмотря на грозу, глядя мимо доков на покачивающиеся на волнах драккары, куррахи, кнорры и торговые корабли из северных земель и теплых стран, Орм вполне мог бы радоваться. Но не радовался.

Он не сводил глаз с изувеченного штормом драккара, который боролся с течением. Рей сломанным крылом свисал с гарделя, покосившись в сторону моря. Высокий ахтерштевень тоже был сломан, на бортах не хватало изрядного количества щитов. В одном месте, справа по носу, планширьпровалился внутрь.

Асбьерн сын Гудрода, хорошо известный как Асбьерн Толстый, стоял за спиной Орма. При виде драккара он тихо присвистнул.

— Магнуса, как я вижу, здорово потрепал шторм, — сказал он.

Орм хмыкнул. Его совсем не трогали заботы Магнуса, его волновал лишь возможный успех. Потому что, если Магнус вернулся с пустыми руками, он пожалеет, что не утонул во время шторма. Уж Орм позаботится об этом.

Драккар еле полз по волнам к доку, так что больно было смотреть. Орм резко развернулся на каблуках.

— Если он когда-нибудь причалит, отправь Магнуса ко мне, сразу же, — сказал он Асбьерну.

Орм натянул свой меховой плащ повыше на плечи и провел рукой по густой бороде, отжимая воду. А затем двинулся сквозь ветер и дождь обратно в свои покои.

Прошел час, прежде чем Орм дождался стука в дверь. К тому времени он сидел в роскошном деревянном кресле, закинув ногу на подлокотник и сжимая в руке чашу теплого сидра. Низкий квадратный очаг, больше похожий на костровище, располагался, по обычаю северян, в центре комнаты. Огонь ревел, заливая желтым светом земляной пол и мрачное убранство домика, построенного возле северного угла внутреннего забора форта. Тот дым, который не мог выбраться через окна, скапливался под камышовой крышей.

Нетерпение Орма уже давно превратилось в жгучую ярость, но, после того как раздался долгожданный стук, он лишь сделал долгий глоток сидра, выжидая, когда Магнус постучит еще раз.

— Входи!

Дверь со скрипом открылась. На пороге стоял Магнус сын Магнуса. Штормовой ветер ворвался вслед за ним и разбросал бумаги, лежавшие на столе возле кресла Орма, но пропитанный влагой меховой плащ Магнуса и его длинные волосы, прилипшие к голове, мокрые от дождя и соленых брызг, даже не шелохнулись. Асбьерн маячил за спиной Магнуса, едва не подпрыгивая, — то ли от излишнего рвения, то ли из-за нестерпимой нужды: Орм не мог определить, от чего именно.

Магнус зашел в дом, Асбьерн шагнул следом, закрыв за собой дверь. Магнус слегка склонил голову. Он был красив и чисто выбрит. Магнус знал, что заслужил свою репутацию, и, претендуя на большее, плохо воспринимал свое подчиненное положение.

— Ну? — спросил Орм.

Магнус покачал головой.

— Ты потерпел неудачу?

— Они потерпели. Они либо не осмелились выйти в море, либо их потопил шторм. Так или иначе, в реку Бойн они не вошли.

Орм сжал губы в тонкую линию и уставился в темный угол. «Будь проклят этот наглый ублюдок…» — подумал он. Магнус редко терпел поражение, но, если уж такое случалось, умел ловко выкрутиться, доказывая, что это было вовсе не поражение или что виноват в нем кто-то другой.

— Откуда ты знаешь, что они не зашли в реку? Откуда ты знаешь, что они сейчас в нее не входят? Прямо сейчас, когда ты стоишь тут и заливаешь водой пол?

— Мы продержались в устье, сколько могли, пока мой корабль не дал понять, что дольше не выдержит. Мы раз шесть едва не потонули. И если уж мой драккар едва уцелел, то ни одна ирландская лохань не сумела бы выкарабкаться.

Орм хмыкнул. Магнус вполне мог оказаться прав. Орм и сам удивился, увидев возле доков потрепанный корабль Магнуса, поскольку считал, что тот наверняка потерян. Будь на месте Магнуса любой другой человек, он наверняка заслужил бы завистливое уважение Орма тем, что ухитрился уцелеть в такой шторм посреди открытого моря. Но Магнус, как искренне считал Орм, и без того купался во всеобщем уважении. Обойдется.

— Полагаю, — сказал Орм наконец, — о твоем провале мы не узнаем, пока эти ирландские ублюдки не насадят наши головы на копья, чтобы поднести своему Иисусу. Ладно, хорошо. Можешь идти.

Магнус ответил очередным быстрым поклоном, развернулся и вышел. Асбьерн остался, явно дожидаясь возможности завести разговор о новой интриге, но Орм был уже по горло сыт своим толстым и приторно-льстивым советником.

— Ты тоже можешь идти, — рыкнул он на Асбьерна.

Тот, мудро промолчав, бросил на Орма тоскливый взгляд и поспешил за дверь.

«Чтоб его…» — подумал Орм, не зная даже, кого проклинает. Всех, наверное.

От Магнуса не было никакого проку. Тот ничего не нашел, ничего не решил, зато подбросил новых сомнений. И ему не хватило такта самому утопиться!

Кельты представляли собой совершенно неорганизованное стадо голодранцев, и королей у них было примерно столько же, сколько овец, а потому особой тревоги они не вызывали. Однако, если они найдут способ объединиться против северян, дело примет совсем иной оборот.

Орм осушил свой кубок.

— Проклятье! — рявкнул он вслух.

Морриган, рабыня-ирландка, которую он заполучил вместе с Дуб-Линном, настороженно выглянула из смежной комнаты, и Орм швырнул в нее кубком. Мало ему было проблем с захватом и удержанием города, с тем, чтобы отстроить его и укрепить, как ни один идиот норвежец никогда не смел бы и надеяться. Теперь ему приходилось ждать ирландского удара из-за спины и норвежской мести с моря. Порой Орм задумывался, стоит ли эта овчинка выделки.