Захватить мекленбургские герцогства проблем не составило — их войска были начисто разбиты, пехота в основном взята в плен, а кавалерия уничтожена практически начисто. Какое-то сопротивление оказали только несколько городов, да и то — символическое. Померанские дворяне рвались «восстанавливать справедливость» — то есть жечь, насиловать и убивать. Однако вняли увещеваниям Рюгена и вели себя образцово, хотя сдерживались с трудом.

Особых проблем дипломатического характера не возникло — Мекленбургские герцогства несколько лет назад вышли из состава Германской Империи. И пусть защита, обеспечивающаяся этим аморфным квази государством была скорее символической, но она все же была. Так что решив получить несколько больше самостоятельности, а по мнению Грифича — просто сменить покровителя, Никлотинги крупно просчитались.

Австрия хоть и была младшим союзником у Англо-Франков, но скорее условным и вела свою игру. Пруссия… Фридрих дернулся было, понуждаемый кредиторами из Лондона и Парижа, но тут что Павел, что «голуби» дружно показали зубы. А учитывая плачевное финансовое положение страны и соответственно — сокращенную армию, воевать на два фронта против Румянцева и Рюгена правитель побоялся. Пусть «голуби» и были против войны, но раз разгром вражеского войска уже состоялся, так почему бы и не «погрозить пальчиком»?

Ганновер исходил слюной, захлебываясь от лая — родовые владения английского короля, как ни крути. Но с войсками у герцогства было туго — интересы Англии давно уже были выше собственных и солдаты выгребались едва ли под метелку — в колонии. Дипломатические же методы… Северный Альянс огрызнулся — им хватало проблем и от английского Ганновера, так что «прислонившиеся» к нему в последние годы мекленбуржские герцогства откровенно нервировали и устранение проблемы скорее приветствовалось. Да, потом наверняка начнутся «подковерные» игры в попытке привязать герцогства к себе, но пока всех устраивало, что Мекленбург-Шверин и Мекленбург-Стрелиц отрываются от Англии. «Бодаться» с могущественной державой Альянсу не хотелось, а вот так, чужими руками…

«Гавканья» было много и несколько раз дело едва не дошло до военных действий. Во всяком случае, пруссаки и Ганновер начали проводить «военные маневры» близ границ владений Померанского.

Проблемы нарастали, но к весне резко прекратились — умер Мустафа Третий и на престол взошел Абдул-Хамид. Человек тихий, богобоязненный и… откровенно никчемный. С его приходом благие начинания Мустафы почти мгновенно сошли на нет и власть окончательно перешла к чиновникам, янычарам и имамам. Деньги, с великим трудом собранные на продолжение войны с «неверными», разворованы были моментально. Да что деньги — разворовать ухитрились даже арсеналы и Дивану пришлось окончательно оформить мирный договор, что освободило русские войска от боевого дежурства на границах.

Моментально тон разговоров изменился и Грифич с облегчением выдохнул. Он уже настраивался на частичную разделку завоеванных земель или даже контрибуцию, но разговор пошел о присоединении и завела его Мария-Терезия.

Завела не случайно — близился раздел Польши и австрийская императрица благодаря такому ходу надеялась получить от России более «вкусный» кусочек Речи Посполитой. От Рюгена — массу достаточно интересных договоров и просьбу о встрече.

Путешествие в Вену прошло по несколько непривычному сценарию — солидная свита, рота «Волков» в охране… Набралось больше двухсот человек и ведь что самое интересное — все нужны! Дипломатические протоколы восемнадцатого века были подчас достаточно чудными и архаичными. В некоторых случаях присутствие какого-нибудь «восьмого помощника младшего подметальщика» прямо предписывалось.

Обойтись без них было можно, но по здравому размышлению, Владимир отказался от упрощения. Это только на первый взгляд может показать выгодным решением, а потом — протокол «ломается» и без наличия этих самых «младших подметальщиков» становится проблематично нормально общаться. Впрочем, выход из положения давно был найден и разумеется — до него. Придворные нередко работали «по совместительству». Ну а придворными Грифича в большинстве своем были проверенные «Волки» или такие вот интересные люди, как барон Фольгест и Савватей. Так что свита у Померанского подобралась интересная: придворные мундиры, а рожи такие, что встречные путники ходили едва ли не цыпочках и вели себя невероятно вежливо — не дай бог, придворные решат обратить на них внимание…

Сильно постаревшая, но все еще подвижная и обаятельная Мария-Терезия оказала честь и поселила Рюгена со свитой прямо в Бельведере. Ее сын Иосиф Второй, «работающий» императором Священной Римской Империи Германской Нации, восторга не изъявил — отношения с Владимиром у него были достаточно прохладные, но матери перечить не стал.

Первые несколько дней были посвящены развлечениям — театры, оперы, балет, разговоры ни о чем… Откровенно говоря — понравилась только опера, а актерская игра или балет «зажравшемуся» попаданцу, привыкшему к куда более высокому классу профессионалов двадцать первого века… Не впечатлили.

Не впечатлили и разговоры — правительница упорно вела ничего не значащие беседы о детских болезнях, лошадях… Грифич спокойно беседовал — на него снизошло какое-то буддистское отношение к миру и попытки эрцгерцогини «расшатать» психику и заглянуть к нему в черепушку провалились.

— А вы выросли, герцог, — задумчиво произнесла Мария, давая понять, что пришло время серьезного разговора.

Принц слегка замедлил шаг на парковой дорожке и чуть улыбнувшись сказал:

— На ты.

Правительница заливисто расхохоталась и погрозила пальцем:

— Помнишь наш старый разговор!

— А как же, — улыбнулся Рюген, — А насчет вырос… А куда деваться? Сами знаете…

— На ты, — перебила его женщина. Коротко поклонившись, он продолжил:

— Сама знаешь мой характер — не будь всех этих событий, строил бы потихонечку свое государство и не лез бы к соседям. С тобой хорошие отношения, да с Павлом… Если б не эти англоманы… А так, приходится воевать и лезть в политику ради банального выживания Померании.

— Верю, — мягко сказала женщина, — вижу, какие ты законы вводил и как управлял — ты не авантюрист. И не спорь! На медведя выйти с голыми руками — глупо, пусть и говорят об этом в Европе до сих пор. Тем более, не одного! Но то твой риск, а как управленец ты рисковать не любишь.

Вместо ответа тот развел слегка руками. Оба играли свою роль, но примерное направление разговора Вольгаст просчитал, ну а роль нужна была для посторонних наблюдателей.

— А если я попрошу влезть? — Мягко сказала женщина, — Пруссия и раньше причиняла нам проблемы, так что после своего проигрыша в Семилетней войне, выплате контрибуций и выкупа, мы было успокоились, но как выяснилось — рано. Сильный Фридрих был нам опасен, но сейчас ситуация ничем не лучше. Кредиторы водят его как куклу на веревочке, стараясь опутывать новыми долгами. И знаешь, такую Пруссию я боюсь еще больше.

Мария-Терезия помолчала, затем продолжила тяжело:

— Англия и Франция и без того лезут к нам, а сейчас и вовсе… Время от времени их интересы совпадают с интересами Австрии и тогда мы становимся союзниками. Но они слишком сильны и слишком привыкли всех… нагибать.

Тут она не выдержала и грязно выругалась, что для верующей женщины было делом немыслимым.

— Видишь, если уж я…

Собралась…

— Судя по всему, они хотят сделать из Пруссии что-то вроде Ганновера. Не знаю, кто там будет главным и как они будут делить влияние на Фридриха, но сам понимаешь — допустить этого нельзя. Я не справлюсь — сам знаешь, что Австрия государство лоскутное и проблем у нас хватает. Допускать в Европу Россию… Прости уж, но это еще более худший вариант и я сама поведу войска.

Владимир понимающе кивнул — он прекрасно знал, что европейские правители до одури боялись закрепления Российской Империи в Европе. Гегемония страны станет тогда абсолютной всего за пару десятилетий и все эти короли и курфюсты будут назначаться из Петербурга. Знал он и то, что такое положение дел Европа никогда не допустит и пойдет ради этого на что угодно — начиная от военной агрессии, заканчивая переворотами и отравлениями. И ведь справится… Ну по крайней мере — в отравлениях.

— Нужен противовес и я выбрала тебя на эту роль.

— Прости, но против Пруссии я никак не потяну…

— Не лукавь, — поморщилась женщина, — я помогу оформить тебе Мекленбург. Ты знаешь ведь, что в тебе течет кровь не только Грайфенов, но и Никлотингов?

— Да в ком из немецких правителей ее нет, — философски ответил Грифич, — уже понимая, к чему она ведет.

— Таких не найти, верно. Но вот только Мекленбург у тебя — раз, прямых наследников нет — два, а по женской линии ты все равно входишь в число боковых наследников — три. Тебя можно сажать на престолы герцогств, причем вполне законно. Повозиться придется, но ничего сверхъестественного не вижу, мои юристы уже подготовили документы. Но это так — сам понимаешь, что официально я здесь ни при чем.

— Понимаю, но все равно не потяну — Пруссия все равно намного сильней.

— А кто тебя просит останавливаться на достигнутом?

Вот тут Померанский чуть не сел на дорожку…. ТАКОГО он даже не предполагал — австрийская правительница прямым тестом предлагает ему «откусить» кусок Пруссии, вернув часть владений былой Померании. Таким образом, гегемония Фридриха в германских землях заканчивалась, но и Грифич не становился на его место — и Австрия становилась главной.

Герцога откровенно потряхивало — захватив Мекленбург, превышающий его Померанию-Вольгаст в несколько раз, он уже становился одним из крупнейших правителей Германии. С учетом же исконных земель, вернуть которые предлагала Мария-Терезия, он и в самом деле смог бы потягаться и с Пруссией, причем в одиночку.

Ну а что? Девять тысяч проверенных в боях воинов отменной выучки, да милиция, да захваченные солдаты Мекленбурга, добрая половина которых выразила желание вступить в ряды его войска… И ведь он сможет содержать такую армию без ущерба для экономики! Помимо земель, у него теперь были такие важные порты как Росток и Висмар, приносящие хороший доход.

— Где расписаться кровью? — С легкой улыбкой спросил он австриячку, но глаза принца были серьезны…

Несмотря на тщательно выстраиваемый образ правителя-рыцаря, в который поверила, кажется, даже мудрейшая Мария-Тереза, в голове навсегда засели мысли, что он ДОЛЖЕН сделать что-то, что предотвратит образование настоящей Германской Империи с Пруссией во главе, а не этого… аморфного объединения. Да пусть даже она появится — важно, чтобы часть земель по соседству оставались независимыми и неподконтрольными. И еще важнее, чтобы земли эти были славянские.

Мало кто знал, что даже переселенческие программы писал лично он, тщательно выверяя каждую запятую. Государству, где из-за постоянных войн не хватало населения, нужны были люди и Владимир делал все возможное, чтобы как можно больше переселенцев были славянами.

Объявить, что принимают только их? Рискованно — получается автоматическое противостояние с соседними германскими государствами. Приходилось работать «на косвенных» и как-то «само-собой» получалось, что ехали переселенцы не абы как, а к родственникам, знакомым и бывшим землякам. И как-то так оказывалось, что именно славяне готовы были принять знакомцев, именно они нуждались в помощниках и рабочих руках. Подобных хитростей было немало — и все придумывались до ничтожнейших мелочей, причем «адвокатом дьявола» работала супруга.

Были и программы «ославянивания» остальной части населения. Благо, о «неполноценности» славян речи пока не было, да и вряд ли возникнет — все-таки рядом могущественная Россия, где от крепостного права остались только ошметки, а развитие промышленности и образования идет полным ходом. Помогала в этом небольшая хитрость — Рюген, а точнее его агенты, упирали на вендов.

Поскольку территория некогда звалась «Вендской Державой» и сами венды считались лютыми бойцами, многие охотно велись, выискивая славянских — желательно местных предков. Другим упирали на честь принадлежать к вендам, поскольку правитель-то — Грифич. Они выискивали предков, старясь найти хоть какую-то родственную связь с правящей династией. Часто находили — бастардов и всевозможных боковых линий, давно сошедших с политической сцены, было предостаточно. Преимуществ это не давало, что не мешало задирать перед соседями нос и считать себя если не аристократией, то кем-то вроде «коренных москвичей».

Было еще и в третьих, в двадцатых… Но главное — даже немцы и скандинавы, кичащиеся «чистой» кровью, непосредственно к вендам относились с куда большим уважением, чем к остальным славянам — они были как бы «своими». Столь специфическое отношение было во многом нелогичным, но если вспомнить, что те же Грифичи сиживали на престоле королевства Швеция… Придется либо признать своих предков ничтожествами, либо искать у этих самых вендов признаки величия. Находили…

Нельзя сказать, что попаданец действовал исключительно во благо Руси и славян. Нет, ему хотелось не просто пресечь немецкую экспансию и сделать государство еще одним центром славянского мир — пусть даже региональным. Были и другие мысли — оставить своим детям хорошее наследство, восстановить (или основать — неважно) династию.

Разговор о религии так и не состоялся. Австриячка все-таки немного прижала католических иерархов и во владениях Померанского те стали вести себя более адекватно.