Глава вторая
На восстановление шведской экономики потребовалось почти два года, но к 1779 году королевство вновь стало благополучным. Благополучным стало и Поморье, которое вошло в состав Померании.
Экономических чудес и бурного роста промышленности не было. Да и откуда им взяться? На это нужны деньги, деньги и еще раз деньги… Так что благополучие заключалось прежде всего в том, что люди наконец-то перестали голодать, появилось какое-то производство, велось строительство. Но ни о чем серьезном речи не шло. Производить товары для других стран? Англия и Франция старались «задавить» конкурентов. Торговля? К «давке» присоединялась еще и Голландия с ее крупнейшим в мире торговым флотом. И это только самые крупные игроки… Так что развитие шло пока внутри земель, принадлежащих Померанскому, а таким образом сделать «Большой Скачок» крайне проблематично.
Впрочем, на фоне нищей Польши и Пруссии, которая только-только начала вылезать из долговой ямы, Померания выглядела весьма неплохо. Во всяком случае, постоянный приток переселенцев свидетельствовал об этом. Из Пруссии достаточно тоненький, а вот из Польши — полноводной рекой.
Большая часть поморян уже перебралась к Рюгену из Польши, но нужно сказать, что причиной тому было не только плачевное экономическое состояние магнатского государства. Ляхи аж зубами скрипели, что рядом с ними снова появилось государство, в котором главенствующую роль играют поморяне. То есть представители тех самых народностей, которые на протяжении веков считались у них «второсортными». И без того неважное отношение к «неправильным» национальностям постепенно выросло до уровня нетерпимости…
Результат — даже лояльные поморяне и представители малых народов Польши, которые давно уже считали себя скорее поляками, начали чувствовать себя ОЧЕНЬ некомфортно. Из страны начали уходить не только крестьяне и рыбаки, но и горожане, шляхта поморян… Причем чем дальше, тем более негативно они были настроены по отношению к бывшей Речи Посполитой. Ну что говорить, если дело дошло до погромов… Магнаты весьма ловко свалили свою вину за развал страны на национальные меньшинства. «Удар в спину», «предатели»… Ерунда, конечно, но не говорить же, что виноваты ясновельможные Потоцкие, Вишневецкие, Любомирские и прочие представители знатнейших фамилий?
Евреи от погромов откупились и шляхетские отряды защищали их, нередко вполне официально (!) нанимаясь охранять гетто и местечки. Впрочем, особой радости у иудеев не было — деньги на защиту тратились совершенно фантастические и диаспора начала перебираться потихонечку в другие страны. Поскольку Россию Павел закрыл от них вполне официально, да и в Европе нужны были только финансисты и ремесленники, то основным направлением эмиграции стали мусульманские страны. Прежде всего — Турция.
Как только экономика выправилась, пришла пора денежной реформы и деньги стали печатать на бумаге. Народ, как ни странно, воспринял это достаточно спокойно — благо, примеров такой реформы по Европе было предостаточно. Тем более, повелитель Швеции и Померании провел их осторожно, можно сказать — половинчато.
Но дела были и помимо экономики — Мария-Терезия постоянно намекала на аннексию части Пруссии. Императрица была права — он обещал ей покончить с «Прусской угрозой», но так до сих пор и не нашел времени. Правда, этого самого времени никак не хватало — присоединение Поморья, а потом и шведская корона, показали, что браться за «Прусский проект» пока рано. Ну то есть ослабить Фридриха можно, но и его земли истекут кровью.
Самое же поганое, что если вначале австриячка МОЖЕТ БЫТЬ была настроена играть честно, то после того, как Владимир короновался в Стокгольме, испугалась. Агентура доносила четкие и недвусмысленные планы правительницы — втравить Померанию и Пруссию в войну, максимально ослабив оба государства. Затем — развалить их… Удивления это не вызвало — привычная тактика для Европы.
Хуже было другое — война намечалась в ближайшие год-два. Причем намечалась так, чтобы Пруссия и Померания не сумели к ней подготовиться.
— Да, Сир, уверен, — Юрген навытяжку стоял перед Грифичем, показывая всю серьезность происходящего.
— А это не может быть игрой? — Осторожно предположил король, — ну знаешь — вызвать панику, да чтоб мы засуетились и сами вляпались… Да ты садись.
— Спасибо, нет, — улыбнулся фон Бо, — два дня в седле. Насчет провокации… Да возможно, конечно. Скорее даже — можно быть уверенным, что провокацию нам подготовят колоссальную. Просто… Данные косвенные, но очень уж источники серьезные. Основная идея австрияков заключается в том, чтобы столкнуть наши войска так, чтобы потери исчислялись десятками тысяч — у обоих. Дальше — война на истощение экономики и вмешательство австрийцев «Ради мира в Европе». Ну и далее как обычно — соседи, то есть мы, остаемся с уничтоженной экономикой и кучей долгов. Ну а австрийцы приобретают какие-то земли и становятся нашими кредиторами. В идеале — Пруссия распадается на несколько государств, но их устроит даже если Фридрих просто потеряет вассальные земли.
— Интересно… А на нас какие планы?
— К нам вроде бы более лояльны и развал экономики без территориальных потерь их устроит.
Владимир засвистел похоронный марш — настроение стремительно испортилось. Нет, он и без того знал, что Австрия хреновый союзник, но как же не ко времени… Будь у него еще несколько лет в запасе — и тогда «Прусский Проект» мог бы воплотиться в реальность, а сейчас… Сейчас он даже не может подключить к войне шведскую армию.
То есть теоретически-то может, но настроения в шведском обществе сильно отличаются от померанских. И если Фридрих догадается обставить дела так, что претензии у него только к герцогу Померанскому, а не королю Швеции… А он не дурак, обставит…
А значит что? Значит, ригсдаг может отказаться выделить финансирование или вовсе — отказаться выставлять на войну шведские полки. Дескать — это проблема Померании, а не наша. Пусть в свое время он и проредил ригсдаг, пусть там заседают не взяточники, а шведские патриоты… Так в том и проблема, что патриоты! Пусть они любят и уважают Вольдемара Первого, но еще больше любят свой народ… А численность его сейчас ой как мала! И очередная крупномасштабная война может снова ввергнуть страну в демографическую яму. Да какую там яму?! Из демографической ямы, получившейся после Пирровых побед Карла Двенадцатого, положившего ради своих амбиций едва ли не три четверти шведов-мужчин на полях сражений, страна не выбралась по сию пору. Будет крупная война с большими потерями — и все, пропасть! Населения просто не останется для ее защиты! Швеция исчезнет.
— Надо искать союзников, — глухо молвил король, — и предупредить Павла, что скоро у него начнутся проблемы с Турцией и возможно Персией.
Не надо быть гением, чтобы понять — если начнутся военные действия с Померанией, союзную Россию тоже постараются «занять». Даже не обязательно ради этого объявлять войну — достаточно проплатить мусульманам и те начнут бряцать оружием рядом с границами. Ну а там — «международное сообщество» в лице Англии и Франции появится, ноты протеста выдаст — неважно, против чего. И все — русские войска уже заняты.
Проблемы начали решать сразу несколькими путями: предупредили Павла, начали подготавливать общественное мнение подданных и искать способы нейтрализации Австрии. Интересную идею подала Наталья:
— Мария-Терезия совсем плоха? — Задумчиво спросила она за завтраком.
— Ну не совсем, но больше пары-тройки лет не протянет.
— А если Иосиф умрет, то это может ускорить ее свидание с богом?
— Может… Спасибо, родная.
Королева чуть улыбнулась и принялась за еду. В самом деле — если правители какого-то государства хотят принести хаос, то нанести им ответный удар будет честным. Даже заранее.
— Начинай операцию «Восстание», — распорядился Померанский.
— А не рано? — Осторожно осведомился Андрей Трауб, который был у него не только главой МИДа, но и главой не недавно появившейся Службы Внешней Разведки.
— Мне не надо, что они успехом кончились, пусть австрияки просто ПОВЕРЯТ в них.
Дипломат подергал воротник и сел.
— По какому принципу показывать восстание? «Тлеет», «В самом разгаре» или «Вот-вот вспыхнет»?
— Пожалуй… «Вот-вот вспыхнет» будет лучше всего, — отозвался герцог, — мне нужно, чтобы австрияки влезли туда как можно быстрей и наломали как можно больше дров. Сможешь?
Трауб задумался ненадолго, породистое лицо его превратилось в подобие восковой маски.
— Смогу, — уверенно сказал он, — только мне подробности нужны.
В Андрее король был уверен — экстрасенсорика все-таки большое преимущество, особенно умение отличать правду от лжи и читать эмоции. Коротко рассказав суть, Владимир пояснил:
— Мне нужно, чтобы Мария-Терезия с сыном было твердо уверены в существовании заговора против них. Кто там будет главным заговорщиком, не важно, но желательно — чтобы не сами австрийцы, а венгры там или чехи… Если будет выглядеть не просто как попытка переворота, а как желание отделиться — вообще идеально.
— Можно, в Вене этих заговоров… Если не нужно никого конкретного подставлять, задача упрощается.
— Никого. Напротив, в идеале след должен оказаться очень запутанным, лишь бы вел в нужную сторону. А там… Они сами решат — кто прав, кто виноват…
Организацией «Венской весны» начали заниматься не только Андрей Трауб с Юргеном фон Бо, причем независимо друг от друга. К делу подключились еще и староверы, офицеры, некоторые иностранные дипломаты. Но тут уже доверия не было, просто отдельным людям поручались какие-то вполне невинные задания: отправить письмо из конкретного городка, обронить несколько слов в известной кондитерской… В сочетании с операциями спецслужб, должно было сложиться впечатление всеобъемлющего заговора.
СВР принесла достаточно забавные сведения о поляках, эмигрировавших в Америку. Шляхтичи после репрессий потеряли не только земли, но и влияние. Очень и очень многие не смогли доказать не то что права на землю, но даже и дворянское происхождение. А как же — постоянные войны и набеги соседей как-то не способствуют сохранности документов… Справедливости ради нужно сказать, что и самозванцев хватало, причем было их на удивление много. Ну не суть — эти самые обиженные начали массово эмигрировать в другие страны. Не сразу, разумеется, были попытки «рокошей», восстаний и мятежей, но самых опасных нейтрализовали сразу, после чего Владимир давил такие попытки в самом начале.
Пруссии гонористые шляхтичи не были нужны, как и Австрии — последняя выдавливала их даже из доставшейся ей части Польши, отдавая землю своим дворянам. Мягче, чем Рюген, но все же.
Польское дворянство оказалось просто не нужным в Европе — идти рядовыми солдатами мало кто хотел, ну а больше они ничего не умели. Претензий же было…
Вмешались англичане с французами и… начали перевозить поляков в свои колонии. Понятное дело, что самые «вкусные» места им не достались, так что ехали они в Северную Америку, причем в совсем уж захолустные уголки. Что самое интересное, все они были уверены, что сразу после приезда они станут как минимум управляющими, а как максимум — им дадут поместья с крестьянами. Убеждение было глубочайшим и когда оказалось, что они, «высокородная» шляхта, нужны в качестве крестьян, подсобных рабочих или в самом «козырном» случае — солдат где-нибудь на границе с индейцами… Начались бунты.
Естественно, бунты легко (в основном) подавлялись, но поляки быстро заработали крайне негативную репутацию лентяев и дураков. В итоге, капитаны кораблей начали… продавать их в качестве рабов. Формально это обставлялось достаточно грамотно, как контракт — те должны были «покрыть долги за перевозку» или еще что-нибудь, но фактически…
В общем, паны на своей шкуре испытали — каково быть «быдлом». Судьба польских дворян никого не заинтересовала и по оценкам СВР, в рабство попало как минимум тысяч пять шляхтичей.