Во Франции начали разворачиваться достаточно интересные события: Англия слишком уж увлеклась вмешательством в жизнь другого государства — настолько, что даже революционный угар уже не заслонял этот факт, французы закономерно возмутились и… Количество английских агентов в высших эшелонах власти начало стремительно сокращаться. Разными путями: некоторых линчевал на улицах разгневанный народ, других вешали или гильотинировали после приговора суда, третьи «перекрашивались». Были и четвёртые, пятые…

Нельзя сказать, что Британия потерпела окончательное поражение, но галлы заметно воспряли духом и Померанский решил разыграть карту «Национального самосознания». Риск — поскольку он тоже заметно «откусил» от Франции… Но Англия — враг для галлов давний и можно сказать — проверенный. Тем более, что Рюген забрал у французов Эльзас с Лотарингией, которые сами же французы не привыкли ещё считать своими. Англичане же захватывали французские колонии — а это лишало прибыли великое множество акционеров; уничтожали французский флот без всякого объявления войны; перехватывали торговые французские суда и делали столь же привычные для себя вещи.

«Добил» галлов тот факт, что в Британии начали формировать части из эмигрантов-французов. Прямо об этом не говорилось, но особо и не скрывалось — эмигранты должны были пойти первым эшелоном во время английского десанта во Францию…

— Прямо так и обещают? Вернуть королевскую семью на трон, привилегии дворянам — и себе почти ничего? О Франции пекутся? — недоверчиво спросил Богуслав после слов агента, лично прибывшего из Альбиона. Агент — симпатичный валлиец средних лет, очень улыбчивый торговец рыбой, без особого стеснения пожал плечами. Без стеснения — потому что был он потомком одного из знатных валлийских родов и имел неоспоримые права на один из многочисленных королевских престолов Уэльса. Трон был потерян ещё до прихода ненавистных англов, да и те потом не признали за его родом даже дворянских прав. Пятнадцать лет назад он почти не вспоминал о своём происхождении и в валлийские патриотические организации входил только «краешком». После того, как на него наткнулся один из самых лучших агентов Трауба, потомок королей быстро уверовал в своё особое, несомненно великое предназначение и теперь являлся одной из ключевых фигур валлийского Сопротивления.

— Могут и обещать, — отпустив агента, медленно сказал попаданец сыну, припоминая действия англичан в своём времени, — «Обещать — не значит жениться».

— Умом-то я это понимаю, — прошипел Богуслав, — как понимаю и то, что у них нет чести. Но неужели людям не понятно, что это ложь? Ведь англы постоянно предают своих союзников…

— Людям свойственно обманываться, — философски заметил император, — да и англичане… Вернее — те, кто правит Англией… Они далеко не дураки и умело играют на эмоциях. Обещали, но не выполнили? Ну так ситуация изменилась… Понятно, что на одной лжи далеко не уедешь… но когда она подкрепляется английскими агентами при Дворах, военным давлением, шантажом…

Злой Наследник слушал рассуждения Владимира, крепко сжимая подлокотник кресла. Когда тот замолк, Богуслав ненадолго задумался и рассмеялся зло:

— Перестарались они с ложью — слишком много и слишком грубо, концентрация излишне высока, работать метОда перестаёт.

— Не перестаёт, — вздохнул Рюген, — если только на время…

— А нам и надо на время! Вон, сам вспомни — переселенцы из Европы едут к нам, считая при этом, что ты настоящее чудовище. Перестарались… слова английские повторяют, ан веры им уже нет… Зато мы — ни разу ведь не солгали! Преувеличивали что-то преуменьшали… Но никогда не лгали! Зато теперь мы можем сказать, что луна квадратная — и нам поверят.

— Ты понял суть правильной пропаганды, — чуточку печально улыбнулся император.

На волне недовольства Жан-Франсуа Ребель перехватил власть над Конвентом и стал единоличным правителем. Его мало кто любил: слишком он был фанатичным, слишком ограниченным и не признающим компромиссов. Но в качестве переходной фигуры для консолидации французов под одним знаменем более подходящей фигуры просто не нашлось — одних выбили при бесконечных «чистках», другие имели потенциал, но были незнакомы широкой публике.

Ребель взялся за дело рьяно, прежде всего начав наводить порядок на флоте и в войсках — как умел, то есть казнями… Но тем не менее — справился и французский флот вновь стал боеспособным. Не слишком — очень уж много специалистов было выбито благодаря англичанам.

Британцы тоже не сидели на месте и достаточно активно противодействовали возрождению мало-мальского порядка у галлов. Единственное — Лорды Адмиралтейства в данном случае решили прежде всего набить карманы и уже потом думать об Англии. Потому приоритет отдавался операциям по перехвату караванов, везущих трофеи из разоряемой Италии.

Лорды в итоге обогатились нешуточно, но настроили против себя буквально всю французскую верхушку: таких денег лишили! К 1796 году начались уже не отдельные столкновения рот и батальонов на чужих территориях, а полноценные сухопутные и морские сражения.

По результатам сражений было видно, насколько «просела» французская армия, которая сейчас при равных силах практически всегда проигрывала англичанам. Флот держался заметно лучше и если бы не ранее проведённые британцами диверсии по уничтожению лучших французских капитанов и судов, то пожалуй, термин «Владычица Морей» от Англии бы однозначно ушёл. Но увы — и постепенно флот Франции сдавал свои позиции — не в последнюю очередь потому, что экономика страны была далека от идеала.

Венедия, Уния и Империя выступили в данном конфликте на стороне франков. Точнее — против англичан. Поправка существенная, потому как какого-либо договора заключать не стали — помешала фанатичность Ребеля.

И тем не менее…

«— Выдвигай время от времени балтийский флот на позиции, — приказал император Святославу, — в бой не вступай… Точнее — первым не атакуй и не провоцируй».

— Ну и зачем? — Недовольно спросил сын, — могли бы вместе навалиться на бриттов да задавить их.

Владимир демонстративно закатил глаза — Святослав сегодня продемонстрировал вопиющее нежелание думать…

— А зачем — вместе? — Ядовито спросил он, — Мы что — Договор заключали с Францией? Нет… Постараются ли они обмануть нас? Безусловно — проверенно временем… Да ещё и Ребель — чокнутый фанатик, считающий, что всех королей нужно убивать… Так что пусть воюют, а мы будет руководствоваться английской тактикой — пожинать плоды чужих побед.

«Морской конунг» смущённо отвёл глаза…

— Я это… вчера…

— Да вижу, — ворчливо ответил отец, — что ты «это». Что отмечали-то?

— Повышение Ганса Большого, я ему патент подписал. Ну а поскольку его сын — мой крестник, то и вот…

— Ладно уж… крестник… иди.

В мае 1796 года, воспользовавшись тем, что английская армия завязла в многочисленных противостояниях с французами, Легионы Империи внезапным броском захватили Нидерланды. Каких-либо серьёзных боё просто не было — бюргеры не успели вовремя отреагировать.

Звучит странно, но такова обратная сторона оголтелой масонской пропаганды — обыватели были твёрдо уверены, что Рюген «не посмеет». Частично надежда была на весьма сомнительный, ими же попранный нейтралитет, частично — на Британию, с коей Нидерланды связывали давние торговые и родственные связи.

Вялые попытки сопротивления в уже захваченных провинциях пресекались максимально жёстко — виселицами. Поскольку при этом не было сопутствующих грабежей и насилия, жители достаточно быстро успокоились. Протестантская этика: если завоеватель не лезет к тебе в кошелёк, религию и постель (именно в такой последовательности), то зачем сопротивляться?

Вообще, захват Нидерландов, где главную роль сыграл командующий Легионами однорукий Фёдор Головин, прошёл на удивление буднично. В мае начались боевые действия, а к середине июня Нидерланды были не только полностью захвачены, но и «умиротворены», прекратив военное сопротивление как таковое.

Не полностью — какая-то часть моряков ушла в Британию вместе с пассажирами, составив Вспомогательный Британский Флот. Но поскольку они и без того выполняли аналогичные функции и при «нейтралитете», то император не слишком расстроился…

— Да скверно, конечно, — сказал он Богуславу, с которым и обсуждал сложившуюся ситуацию в кабинете Штральзундского дворца, — но куда деваться-то? Нейтралитет их… сам знаешь.

— Да уж знаю, — недовольно прогудел сын, не отрываясь от кружки с кофе, — сталкивался! Сколько раз было, когда они припасы доставляли нашим врагам или даже десант перевозили. Скверно, конечно… Но я думал, что больше к Георгу уйдут.

Рюген философски пожал плечами и облокотился на спинку кресла, обитого шкурой собственноручно добытого медведя.

— Ушли те, кто с англами был тесно связан…

— Да таких там каждый первый! — Запальчиво воскликнул Наследник.

— Не скажи… Те, кто очень уж тесно связан — они уехали ещё раньше. Сейчас же большинство присматривается к новым реалиям. Вот сам посуди: Георгу путь в Индию перекрыт и большей части доходов он лишился, с продовольствием там тоже не слишком хорошо, да с припасами для кораблей. И тут мы — пусть тоже не всё гладко и проиграть можем… Можем-можем… Но зато в отличие от Англии мы даже проиграв, останемся на сегодняшних позициях. Ну разве что потеснимся чутка. Но Венедия, Норвегия, Дания, Швеция, большая часть земель германских — всё равно нашими останутся, в любом случае. Так что… о переходе под покровительство Померанского Дома там сейчас многие думают. Тем более, что масоны-то по большей части уехали и пропаганда резко прекратилась.

На деле ситуация в Нидерландах оказалась не настолько гладкой, как хотелось: если открытого Сопротивления там не оказывали, то диверсии пошли одна за одной. Горели склады с продовольствием, канатами и парусиной, верфи, легионеров травили в трактирах, взрывали… Ведомство Юргена буквально сбивалось с ног — и результаты были. Диверсантов практически всегда вылавливали и по большей части — ещё до совершения диверсий.

Как и ожидалось, масоны и прочие тайные организации были весьма густо замешаны в этом. «Всплыла» масса «спящих агентов»; были обыкновенные уголовники, польстившиеся на вознаграждение; были диверсии из-за шантажа близких; были «потеряшки» со сломанным сознанием, плохо понимавшие происходящее. Ну да последнее — явление не новое — «шалости» с изменённым сознанием и психологической обработкой были известны со времён едва ли не допотопных. Во всяком случае — византийским спецслужбам, исмаилитам, иезуитам и прочим серьёзным организациям, включая масонов, иллюминатов, розенкрейцеров и прочую нечисть.

Их гребли сотнями, стараясь проводить затем открытые суды — по возможности, поскольку обращение с ними было самое жёсткое и пытки применялись только так. Нидерланды бурлили — подробности во время судов всплывали порой такие пикантные… Граждане обсуждали, шумели… и потихонечку многие становились на сторону Померанского Дома. Не полностью, разумеется, но отношение к завоеванию стало более лояльным.

И тем не менее, несмотря на захват территории, победы в общем-то не получилось. Из-за постоянных диверсий, облав и весьма вероятных английских десантов, пришлось оставить Легионы, обеспечивая какой-то порядок.