1921 год: Кто и как готовил «Кавказский брестский мир»
В самом начале нам бы хотелось ответить небольшой репликой на комментарий уважаемого коллеги из Армении политолога Ваграма Атанесяна, который несколько своеобразно воспринял направленность публикуемых исторических очерков. На сайте Analitika.at.ua он поставил несколько вопросов. Первый: «Зачем ему (Тарасову) подставлять агентство, у которого вовсе не «дурная» репутация в российском медиа-пространстве. Ведь «откровенничать» по таким деликатным вопросам, какими, несомненно, считаются российско-турецкие отношения времен Ленина — Ататюрка, дело, в общем-то, сегодня неблагодарное. Если, конечно, не иметь в виду, что подобное «откровенничанье» не поддержано определенными структурами?». Автор понимает намек коллеги и заявляет, что очерки печатаются в порядке полемики, которая была «спровоцирована» нашими бакинскими оппонентами, а не «определенными структурами». Это — во-первых. Во-вторых, проблемы, во взаимоотношениях между РСФСР и кемалистами хорошо известны историкам и экспертному сообществу, точно также, как и публикуемые документы. Так что в данном случае, скорее всего, приходится иметь дело с политизированным подходом к истории самого армянского политолога.
Второй вопрос Ваграма Атанесяна: «Зачем надо было касаться этих «документов», если они и документами-то по большому счету не являются. Можно ли считать разговор по прямому проводу, скажем Орджоникидзе со Сталиным, независимо от того, идет ли речь о передаче НК Армении или — Азербайджану, вообще «документом?». Такая реплика для историка звучит более чем странно, поскольку большинство хранящихся в архивах документов той эпохи — это переписка, телеграфные ленты, различные записки, которыми обменивались советские дипломаты в Ангоре с Москвой и закавказскими властями, между этими властями и Кремлем и т. д. Так разрабатывались и принимались важнейшие судьбоносные для народов Закавказья решения. Игнорировать это — тогда можно вообще остаться без истории.
Наконец, третий вопрос: «Зачем ворошить «раны прошлого», если «при нынешней ситуации в переговорном процессе по карабахскому урегулированию, в которой велика роль России, как главного модератора, российское аналитическое сообщество должно было, по логике вещей, всячески дистанцироваться от вопроса «где зарыта собака» армяно-азербайджанского конфликта»? Ответим так. Как замечал в свое время русский историк Ключевский, «история, увы, ничему не учит, она только жестоко наказывает за незнание ее уроков». К тому же нынешняя Россия — это не большевистский Кремль. Поэтому используемая большевиками политическая технология при решении проблем Зангезура — Карабаха — Нахичевани сегодня неприемлема, да и невозможна. Россия, выступая в роли посредника в процессе карабахского урегулирования, официально занимает нейтральную позицию и пытается продвинуть так называемые «базовые принципы», разработанные Минской группой ОБСЕ. Именно в этом главная особенность нынешней ситуации.
* * *
Но сейчас мы вернемся к очеркам. В предыдущем речь шла о сложной политико-дипломатической борьбе, которая развернулась на разных переговорных площадках в начале 1920-х годов относительно перспектив решения «армянского вопроса» в связи с подготовкой советско-турецкого мирного договора. Московские переговоры сопровождались активной перепиской, в которой затрагивалась проблема статуса Нахичевани. И. Сталин переносил решение этого вопроса «на усмотрение азербайджанских делегатов». В то же время полномочный представитель Азербайджанской ССР и представитель НКИД РСФСР Б. Шахтахтинский считал: что «Нахичеванский край, как важнейший по стратегическим соображениям уголок, ни под каким видом нельзя отдавать под протекторат турок, нельзя допускать сейчас его присоединения к Армении, нужно «превратить этот край в самоуправляющуюся под протекторатом Советской России область», потому, что «когда-нибудь обстоятельства заставят нас от имени самостоятельного Нахичеванского района делать диверсию в сторону Персидского Азербайджана, а может быть, даже и против Турции, но подобных ходов никогда нельзя делать со стороны или от имени Армении».
В такой позиции не было ничего странного, ведь еще недавно в Советской России существовали Криворожско-Донецкая советская республика, Донское советское правительство, Кубано-Черноморская республика и т. д., в Петрограде функционировал Совнарком Северной области, был образован Совнарком Уральской области и т. д. Этот опыт можно было перенести, и он был перенесен впоследствии и в Закавказье, где вопрос государственных образований проживающих там народов приобретал особую политическую значимость.
В то же время в позиции Б. Шахтахтинского просматривается попытка практического применения тезиса Льва Троцкого о перманентной революции на мусульманском Востоке. Дело было в том, что Кремль тогда занимался не только проблемами выстраивания отношений с кемалистами, но и большевизацией Ирана. «Идея «революционизирования» Ирана звучала еще в обращении НКИД «К рабочим и крестьянам Персии» (30 августа 1919 года). При этом Иран был лишь частью плана «революционизирования» (с помощью Красной армии) всего Востока, — пишет историк Юрий Дёмин. — В мае 1920 года большевики приступили к практическому осуществлению своей цели: высадили десантные отряды в иранском городе Энзели (Гилянская провинция) и установили военный союз с Кучек-ханом, что привело к Гилянской революции. Предпринятое летом 1920 года наступление «красных» на Тегеран провалилось, им с трудом удалось удержаться в Гиляне. В результате Москва решила временно прекратить «гилянский эксперимент» и начала переговоры с иранской стороной, которые завершились подписанием 26 февраля 1921 года — накануне подписания советско-британского торгового соглашения — советско-иранского договора о дружбе и согласии».
По сути, речь шла об осуществлении проекта «Большого Азербайджана», включающего Северный и Южный (Персидский) Азербайджан. В этой связи нахичеванский плацдарм приобретал для Баку особую значимость. Согласно Александропольскому договору, между кемалистами и дашнакским правительством правовой статус этого региона должен был определяться путем референдума. Но вновь произошел очень странный разворот событий. Радиограмма председателя Военно-революционного комитета Северных районов Армении Г. Атарбекова В. Ленину и Г. Орджоникидзе:
«4 марта 1921 г. Всем, всем. Москва, Тифлис из Эривани. Москва, Ленину, Тифлис, Орджоникидзе. Сегодня усилиями армянских трудовых масс при поддержке частей Красной армии ликвидирована гнусная авантюра партии Дашнакцутюн, которая, опираясь на деклассированную часть турецкоподданных беженцев, кулаков и маузеристов в последний раз перед своей смертью попыталась сыграть лакейскую роль перед Антантой: ввергать в пучину полных бедствий несчастную, истерзанную страну. За короткое время своего господства дашнаки довели страну до полного истощения и отчаяния: армянское крестьянство и рабочие, которые, разбив банды кучки авантюристов, заняли столицу Советской Армении, Эривань, водрузив окончательно красное знамя труда. Все население города, со слезами на глазах торжественно встретило красные отряды. Рабочие и крестьяне шлют горячий привет Третьему Интернационалу, вождям всемирной революции тов. Ленину, Троцкому, Зиновьеву, Сталину и закаленному вождю трудящихся Кавказа Орджоникидзе. Председатель Военно-революционного Комитета Советской Социалистической Республики Армении. Атарбеков» (РГАСПИ. Ф. 85. On. 14. Д. 62. лл. 2–2 об.).
Это означало, что кемалисты могли уже без оглядки на ранее существовавшее де-юре дашнакское правительство решать проблемы Нахичевани. В то же время 11-я армия почему-то придерживала свое наступление на находившиеся тогда под контролем дашнаков Зангезур и часть Нагорного Карабаха. Но далее слово только документам.
Шифрованное письмо члена Кавбюро Г. Орджоникидзе ЦК РКП (б) В. Ленину:
«9–12 февраля 1921 г. Баку. Москва, Кремль, тов. Чичерину, Ленину, Троцкому, Сталину. Шифр т. Сталина. Турецкая делегация выехала 6/II с.г., задерживать их не надо. Нужно как можно скорее заключить договор. Положение в Турции, по имеющимся сведениям, таково: требования Чичерина Мушавана — Битлиса сразу усилило сторонников Антанты, и Мустафа Кемаль стал искать пути сближения с Константинополем-Антантой. Этим был вызван приезд Иззет-паши (сообщение Упмала). В настоящее время в Анатолии идет борьба двух групп, одна за соглашение с нами (народники), другая — за Антанту. Последняя, не смея открыто выступать за Антанту, всячески провоцирует против нас, она сознательно выкидывает всевозможные эксцессы в Армении, распространяет всевозможные провокационные слухи против нас. В частях армии противной нам группы ведется агитация, что будто бы мы из-за армян уже прервали сношения с Ангорой, по этому поводу командованием Карабекира разослан приказ по армии, что все это ложь и провокация. Не могу умолчать, что многие товарищи-армяне — сторонники войны с турками. Вне всякого сомнения, требование Муша, Вана и Битлиса будут использовать для демонстрации нашего отношения с турками. Все подобного характера требования должны быть сняты, и должен быть заключен договор, который имел бы чисто агитационный характер (!), чтобы наши противники сразу были лишены возможности провоцировать. В этом случае, если Ангора перекинется на сторону Антанты, восточная Анатолия останется с нами, а это для нас весьма важно. Армянский вопрос — это вопрос восточной Анатолии (!). Из-за того, что Антанта требовала передачи Муша-Вана-Битлиса и др. Армении, население восточной Анатолии ненавидит Антанту. Александрополь турки очистят, без особых уговоров можно будет их отодвинуть еще дальше, но Карс едва ли очистят.
Орджоникидзе.
Приписка:
т. Ленин. Я вчера только узнал, что Чичерин действительно послал когда-то туркам дурацкое (и провокационное) требование об очищении Вана, Муша и Битлиса (турецкие провинции с громадным преобладанием турок) в пользу Армении. Это армянско — империалистское требование не может быть нашим требованием. Нужно запретить Чичерину посылку нот туркам под диктовку националистически настроенных армян. 12/II. Сталин» (РГАСПИ. Ф. 558. On. 1. Д. 5214. лл. 1–2).
Протокол неофициальной встречи делегации РСФСР и правительства АНСТ: «23 февраля 1921 г. Чичерин: Я надеюсь, что сегодня мы сможем завершить подготовительные переговоры с тем, чтобы провести в скором времени первое официальное заседание нашей конференции.
Юсуф Кемаль бей: Объяснения, данные господином Народным Комиссаром о необходимости нашего объединения и о природе двух наших дел, полностью соответствуют точке зрения турецкой делегации. Наше правительство всегда понимало необходимость работать в согласии с Коммунистической Россией — очагом одной из двух сил, борющихся против империализма. В течение целого года мы подтверждали нашу добрую волю, правительство Великого Национального Собрания всегда делало все от него зависевшее для обеспечения взаимопонимания и сотрудничества между Турцией и Россией. Оно всегда стремилось обеспечить и укрепить связи, объединяющие эти две силы. Вот почему турецкая делегация с большим удовлетворением восприняла тот факт, что инциденты, которые имели место, были вызваны только отсутствием опыта и другими ошибками молодых коммунистов некоторых стран, которые пока не способны воспринять коммунистическую пропаганду и ни в чем не связывают центральное правительство…Возможно, и у нас были некоторые ошибки. Но наше правительство всегда прилагало усилия, чтобы принять превентивные меры, но не против коммунистов, но напротив, против самого себя, чтобы избежать создания у народа всякого рода плохой интерпретации… В одном случае отказ от принятия посредничества во время заключения договора был оправдан со стороны нашего Правительства, так как в это время решение, которое вы приняли бы, было заранее известно, по крайней мере мы могли думать так, и таким образом, говоря юридически, арбитраж был невозможен. Тогда мы еще не знали то, что вы нам сказали на днях, и мы думали, что русское Правительство требует от нас цессии вилайетов, о которых идет речь.
Вы протестовали также против оккупации некоторых местностей. Это и есть все препятствия, которые имели место. Как показывает договор, Турция всегда готова эвакуировать, но при условии, что статьи договора будут реализованы. Например, эвакуации может помешать состояние транспорта: если коммуникации с Карсом-Эрзерумом находятся в плохом состоянии (на линии всего 4 локомотива), то естественно, что солдаты требуют обеспечить их продовольствием у тех, у кого оно имеется. Делегация не видит никакого противоречия в этом естественном положении. К тому же в Эрзеруме у нас очень мало военнопленных и нет совсем гражданских лиц. Турция всегда делала все возможное для укрепления связей между двумя народами. Для реализации нашей общей идеи имеется негативная часть: укреплять наши связи. Делегация придает этой позитивной части крайне важное значение. Если Турция не в состоянии осуществить то, что от нее требуют, если у нее не будет необходимых материалов, то нужно серьезно заняться этой проблемой, ибо если мы будем оставаться в состоянии бессилия, между нами будет фактический разрыв и опасность быть уничтоженными. На днях извиняясь за то, что не принимаете слово союз, вы сказали, что находитесь в процессе заключения торгового соглашения с Англией. Я думаю, что с помощью этого соглашения вы добиваетесь ослабления наших врагов. Нужно как можно скорее помочь нам и доверять друг другу. Не следует ставить под сомнение нашу добрую волю. Мы можем сказать, что наша турецкая история является доказательством того, что Турция всегда будет верна своему слову. Турция дала России свое слово. Мы надеемся, что после этих объяснений вы убедитесь, что мы не хотели создавать препятствия (de heurts) между коммунистической силой и восточной силой. Нужно нам помочь как можно скорее и самым эффективным образом. Вы сказали, что мы можем заключить договор для точного определения того, что нам необходимо. Очевидно, что до тех пор, пока мы будем слабы, это strict necessaire будет иметь большее значение. Например, мы нуждались в немецких патронах уже тогда, когда покидали Москву. До сих пор Турция получила только 250 000 штук из 4 миллионов. Одним словом, мы просим вас придать крайнюю важность позитивным сторонам наших отношений, поскольку в отношении негативной стороны уже имеется искреннее желание Правительства Национального Собрания объединить свои усилия с Россией. Давайте действовать быстрее и эффективнее. Вы сказали, что в договоре, который мы заключили, есть статья о помощи дашнакам против коммунистов. Я думаю, что положение обстоит как раз наоборот. Речь идет о помощи против империалистических подстрекательств правительств стран Антанты, как это видно из статьи 4. К тому же разве не турецкая армия создала революционные комитеты в армянской стране? Турецкая армия является силой, на которую опираются коммунисты в Армении.
Чичерин: Вы правы, когда говорите, что нужно позитивную сторону ставить на первое место. Не нужно продолжать взаимные упреки. Я должен сказать, что не могу принять данное вами объяснение о том, что наше решение было принято заранее, вы должны были понять, что наша точка зрения могла измениться и что наши идеи в ходе наших бесед были лишь общими соображениями, которые рассматривались бы будущей смешанной Комиссией. Последовавшие события изменили ситуацию, и наша точка зрения тоже могла измениться. Довод представляется мне совсем не удовлетворительным, но лучше ограничиться настоящим моментом. Противоречия являются делом прошлого. Нужно будет только, чтобы эти вопросы рассматривались во имя будущего и решались. Самый важный вопрос — это вопрос вашей безопасности, это помощь, которую мы можем предложить вам — с одной стороны, а с другой — это различные спорные вопросы, по которым надо немедленно принять решения, и, наконец, вопрос о том, какую юридическую форму (!) следует придать нашему соглашению. Таков будет план наших переговоров. Некоторые решения должны оставаться секретными, другие — будут включены в текст договора, принимая за основу прежний договор с необходимыми изменениями при решении спорных вопросов, и в то же время мы окончательно договоримся по вопросу помощи. Я дал вам все объяснения относительно наших отношений с Англией. Мы хотели бы получить от вас объяснения о ваших отношениях с Константинополем и Антантой. Содержание депеш, которые нам прислало ваше Правительство, представляет очень ценную, но недостаточную информацию. Нужно будет до начала официальных переговоров получить из ваших уст сведения об отношениях с Антантой. Этого требует доверие, которое должно быть в основе наших отношений. Наше Правительство очень хотело бы знать о ваших намерениях в отношении Антанты, об условиях, которые вы предполагаете выдвинуть, о ваших отношениях с Константинополем, с соседними странами, о ваших идеях относительно территориальной ситуации Турции, о Сирии, Месопотамии и Смирне. Мы ничего не знаем по этому вопросу. Рассчитываете ли вы остаться в ограниченных пределах или же стремитесь к восстановлению границ, которыми Турция когда-то обладала? Ваши отношения с арабами? Рассчитываете ли вы получить от Антанты гарантию для вашей территории и в особенности от Англии, куда ваша делегация направляется в настоящее время?
Риза Нури бей: Султан должен оставаться как мусульманский Папа.
Чичерин: Я не видел депешу, в которой Ангорское правительство делает Султану предложения относительно его власти. Телеграмма стала нам известна через агентства, и у нас нет его официального текста.
Риза Нури бей: Вопрос о пределах власти Султана составляет отдельную статью новой конституции. Эта статья уже принята Великим Национальным Собранием.
Чичерин: Вы знаете, что Антанта требует объединения двух делегаций — Константинопольской и Ангорской.
Юсуф Кемаль бей: Это неприемлемо. Мы всегда будем работать с вами, и от имени моего правительства, я прошу вас отбросить какие бы то ни было подозрения. Когда нам в Баку сказали, что нас опасаются, — я не знаю почему, — мы засмеялись.
Чичерин: Какие формы самоопределения были применены в отношении соседних народов?
Юсуф Кемаль бей: В нашем Национальном пакте мы оставили свободу жителям арабских вилайетов с правом самоопределения. Но в случае необходимости мы отнюдь не отказываемся поддерживать их и, действительно, мы им дали оружие, деньги, офицеров, мы создали войска и т. д.
Чичерин: Несмотря на упрочение вашего положения, вы всегда должны, как вы сказали, опасаться нападения. Если когда-нибудь Антанта предложит такую сделку: Азия — вам, Фракия и Сирия — нам, откажетесь вы от этого или примете? Или вы потеряли интерес к этим странам?
Юсуф Кемаль бей: Нет. Я не думаю, что Национальное Собрание примет.
Али Фуад паша: Если нас строго обяжут уступить, мы будем dans la striete obligation уступить, мы тем не менее будем продолжать тайно делать то, что мы делаем сегодня открыто.
Чичерин: Теперь следовало бы обменяться мнениями относительно хода нашей работы. Технические и военные вопросы нужно отложить в сторону, нужно, чтобы вы виделись со Склянским, Каменевым и Лебедевым, результаты не должны быть изложены на бумаге и останутся секретными. С другой стороны, мы должны рассмотреть договор дружбы и братства, решить, какие статьи добавить или изменить в первоначальном договоре и т. д. Наконец, мы должны рассеять все недоразумения. Для этого мы предложили бы пригласить представителя Азербайджана, который, будучи мусульманской Республикой, должен внушать вам полное доверие. Азербайджан к тому же играет определенную роль на Кавказе. Я узнал, что уступка им Армении областей вызвала у вас некоторое беспокойство. (!) Мы проведем, таким образом, 3 отдельные консультации.
Юсуф Кемаль бей: Вопросы, которые интересуют нас самым непосредственным образом и должны быть урегулированы возможно скорее, — это военные вопросы. Мы хотим, прежде всего, иметь возможность послать телеграммы, свидетельствующие о реальных результатах в то время, когда наши делегаты находятся в Лондоне. Нам нужны определенные эффективные доказательства со стороны России. Позвольте мне настоять на этом, это абсолютно необходимая вещь для Великого Национального Собрания. Мы предпочитаем начать и закончить военные переговоры о посылке военного снаряжения и после этого приступить к другим вопросам».
Телеграмма полпреда РСФСР в Ангоре П. Мдивани Г. Чичерину:
«24 февраля 1921 г. События в Грузии развили аппетиты Ангорского правительства. По всем данным, оно не ограничивается Ардаганом и Артвином, о чем я сообщал Вам вчера, а будут стремиться взять и Батум. Подозрительны также отношения турок к перевороту в Армении. О чем сообщают ОДД, заметна тенденция сговориться и поддержать всплывшее дашнакское правительство в расчете легче слопать Армению при дашнаках, чем советскую при поддержке России. В правительственных сферах ставится вопрос: захочет ли снова Россия советизировать Армению, находя такое желание большой ошибкой. Можно допустить, что на Лондонской конференции будет ими с лихом использована тенденция турок расширяться в сторону Востока и сделать их более сговорчивыми относительно западных границ. Нахожу положение полезным быстрее покончить с грузинским вопросом и воскресшим дашнакским правительством или, что еще лучше, прекратить военные действия против Грузии, чреватые большими осложнениями. Думается, что у Грузии можно отнять все захваченное ими обратно, ибо они находятся в критическом положении, несмотря на свои успехи. Ангора. Мдивани».
Из турецкого проекта Московского договора «февраль-март 1921 г. Статья XII. Россия обязуется принять в отношении закавказских республик шаги, необходимые для признания этими республиками в договорах, которые будут заключены между ними и Турцией, статей настоящего Договора, непосредственно их касающиеся…» (АВПР. ф. 04. оп. 39. п. 2).
Письмо Б. Шахтахтинского Г. Орджоникидзе: «Не позднее марта 1921 г. Между Ангорой и Карабекиром идет глухая борьба, но принимаются все меры, чтобы это разногласие не стало достоянием общества. Карабекир против всякого соглашения с Антантой, но Ангора настаивает вступить в соглашение с последней, если Московская конференция не даст желательных для турок результатов… Весьма трудно вырвать у Карабекира согласие на заключение какого-либо соглашения с Антантой, т. к. он хорошо знает, что у чересчур пострадавшего в течение многолетней войны населения Восточной Анатолии сложилось твердое убеждение, что Россия есть бездонный человеческий резервуар и тягаться с Россией Турция не может… На Карабекира удручающее впечатление произвел акт Азревкома об уступке Армении Зангезура и Нахичеванского района (!) после телеграммы Мустафы Кемаля, выражавшего чувство глубокого удовлетворения ввиду окончательно определившегося положения Азербайджана и умолявшего от имени Великого национального собрания сохранить это положение, дабы не дать врагам материал для провокации(!). Карабекир особенно резко не реагирует на этот акт, но он находит, что по тактическим соображениям Азревком не должен был поторопиться разрешением этого вопроса, хотя бы до окончания конференции, так как акт этот приписывается влиянию России» (РГАСПИ. ф. 85, оп. С/Турция. д. 31. лл. 1–2.)
Г. Чичерин секретарю ЦК РКП (б) Н. Крестинскому: «1 марта 1921 г. Уважаемый товарищ. Отношения к Турции достигли крайне серьезного, критического момента.
Вся ориентация Турции может сделаться иной, и результаты такого поворота могут быть крайне тяжелыми для всей нашей политики на Востоке. Совершенно недопустимо, что в такое серьезное время мы не имеем настоящего посла в Ангоре. Там был секретарем Упмал, бывший совершенно не на высоте сложного положения. Временно туда направился тов. Мдивани, но он чрезвычайно легко поддается туркам и за последнее время сделал по этой причине ряд бестактностей. Я уже неоднократно указывал на то, что в Ангоре необходим человек очень стойкий и в то же время способный импонировать туркам, необходима крупная и сильная личность. Мы предлагали и Данишевского, и Менжинского, но обе кандидатуры были отклонены. Послать заурядного работника на эту в высшей степени ответственную и сложную работу совершенно невозможно. Между тем, если бы там был наш посол, многое сложилось бы иначе. В данный момент отношения с Турцией дошли до серьезного кризиса. Турецкая делегация объявила, что национальный пакт, по которому Батум, Ардаган и Карс объявляются турецкими и там допускается лишь еще раз плебисцит, и Александропольский договор, отдающий Турции значительную часть Армении, а все остальные ее части превращающий фактически в вассальные провинции Турции, должны считаться неприкосновенными. Со дня на день можно опасаться занятия Батума турками. Каков бы ни был исход нынешней конференции, нам, несомненно, предстоит пройти через крайне трудный период в наших отношениях с Турцией. Пост нашего посла в Ангоре оказывается теперь одним из главнейших узлов мировой политики. При той роли, которую играет Турция на Востоке, и при значении восточного вопроса в данный момент, Ангора — один из главнейших пунктов нашей дипломатической работы. По всем этим соображениям мы считаем, что в Ангору должен быть послан один из выдающихся наших дипломатов. Ввиду того, что тов. Литвинов приблизительно закончил в Ревеле ликвидацию имевшегося там хаоса, мы предлагаем назначить нашим полномочным представителем в Ангору тов. Литвинова. Он еще о нашем предложении не знает, но можно будет ему указать на чрезвычайную важность поездки туда именно в данный момент. Если бы в Лондоне стали выражать по этому поводу неудовольствие, можно будет указать, что с тех пор как советские республики стали соседями Турции, тем самым наши отношения с Турцией вступили в такой фазис, когда урегулирование отношений между нами делается особенно серьезным. Легко будет объяснить, что поездка Литвинова не означает агрессивных планов, а означает только необходимость установления мирных сношений с Турцией, относительно которых вопрос ставится особенно выпукло после советизации всего Кавказа. Ввиду того, что не устранена возможность разрыва русско-турецкой конференции и немедленного отъезда турок, необходимо поспешить с назначением тов. Литвинова, чтобы можно было сейчас же об этом опубликовать, так как назначение такого крупного лица в Ангору будет ярким доказательством нашего желания мира и, если турецкая делегация уедет из-за национального пакта и Александропольского договора, назначение тов. Литвинова всем покажет, что мы желаем мира и дружбы с Турцией. Оно уничтожит до некоторой степени крайне вредные последствия отъезда отсюда турецкой делегации. Необходимо поэтому немедленно это сделать, так как турецкие делегаты потребовали назначения следующего заседания на четверг и исход может быть очень скорым. С коммунистическим приветом, Чичерин» (РГАСПИ. Ф. 5. On. 2. Д. 315. лл. 20–21).
Г. Чичерин П. Мдивани: «4 марта 1921 г. Турецкая делегация много говорит о своих революционных стремлениях и единстве интересов с нами против империализма, но на деле она выставляет непомерные притязания: начала с неприкосновенности национального пакта и Александропольского договора, что фактически означает передачу Турции Батума и всей Армении частью явно, частью прикрыто. Это для нас совершенно неприемлемо, и мы сначала не знали: приехала ли делегация заключать с нами союз или устраивать разрыв и готовить материалы против нас. Теперь идет торг. Мы отдаем Карс и Ардаган, но ни в коем случае не можем отдать Батум, и требуем двадцативерстной полосы к западу от Александропольской желдороги и к югу от Аракса. В Батуме будет Грузия, в Александрополе и Эривани — Армения, а Нахичевань будет непосредственно зависеть от России. Таковы наши основы. Турки сначала настаивали на слове союз, но мы им заявили, что ввиду переговоров с Англией мы не можем пользоваться этим словом. Они также заявляли, что их отношения к Грузии и Армении не касаются нас, но мы это абсолютно отвергаем. Таково положение. Надо объяснять туркам, что советские республики составляют естественный союз, и уступка Карса и Ардагана есть максимум возможного. Они напуганы действиями коммунистов и их агитацией в Анатолии. Мы должны быть в этом отношении очень осторожными и тактичными. Мы подчеркиваем, что движение в Турции есть национальное и она не созрела для коммунизма. Чичерин» (РГАСПИ. Ф. 5. On. 1. Д. 2117. л. 182).
Статья члена Совета пропаганды и действия народов Востока А. Скачко: «4 марта 1921 г. Предстоящая конференция четырех восточных государств: Советской России, Армении, Азербайджана и Турции, борющихся с империализмом наций, является событием исключительной важности, одним из поворотных пунктов в истории мировой революции. Здесь должно произойти одно из двух: или восточные государства крепко свяжутся между собою, и тогда борьба с империализмом развернется в еще более небывалой силе и широте, или, не придя к взаимному соглашению, они отвернутся друг от друга и нанесут тем самым удар развитию революции на Востоке. А угасание революции на Востоке — это бесконечное оттягивание революции на Западе. Победа мировой социальной революции теперь одинаково зависит как от революционного пролетариата Запада, так и от угнетенных империалистами стран Востока. В силу этого надлежит принять все усилия, чтобы собирающиеся на конференции восточные государства вышли бы неразрывно связанными для борьбы с западно-европейским империализмом. А для этого необходимо, чтобы участвующие в конференции государства сделали бы друг другу такие уступки, которые устранили бы все поводы к взаимному неудовольствию и недоверию.
Каковы могут быть эти уступки и кто должен взять на себя инициативу уступчивости, долженствующей установить дружеские отношения на Востоке? Здесь не следует упускать из виду, что на конференции встретятся три государства социалистические и одно буржуазно-националистическое. Встретятся два мировоззрения, из сущности последних должно вытекать, какие уступки и кому должны казаться важными и значительными, приемлемыми и неприемлемыми. Тогда, как для Ангорского правительства, преследующего государственно-национальные интересы, чрезвычайно важно сохранение, а может быть, и увеличение турецкой территории, для социалистических государств ни территория, ни национальные интересы не играют никакой роли. Социалистические государства на предстоящей конференции, конечно, будут руководствоваться великим принципом, поставленным товарищем Лениным в его тезисах о национально-колониальных вопросах, гласящим: «Пролетарский интернационализм требует: во-первых, подчинения интересов пролетарской борьбы в одной стране интересам этой борьбы во всемирном масштабе. Во-вторых, требует способности и готовности со стороны нации, осуществляющей борьбу с буржуазией, идти на величайшие национальные жертвы ради свержения международного капитала».
Интересы пролетарской борьбы во всемирном масштабе требуют освобождения национальных и полуколониальных стран, питающих своими силами международный капитализм, из-под ига стран империалистических, а потому интересы этой борьбы требуют всемерной поддержки Турции, как единственной пока колониальной страны Востока, ведущей активную борьбу против империалистических правительств Антанты. Для поддержки Турции в этой борьбе необходимо удовлетворение ее национально-государственных интересов договаривающимися с нею странами. Ведь даже если подозревать Ангорское правительство в империализме и воинствующем империализме, в желании держать под своей властью территории с армянским населением и даже захватить Кавказ, то и тогда нечего бояться Турции, ибо все ее империалистические замыслы (если они существуют) обречены на бесплодие, так как при победе пролетарской революции в Европе неизбежна победа коммунизма и в Турции, не имеющей своей промышленности и потому не могущей быть независимой от Европы. Если в 1918 году Россия могла отдать Украину, то есть могла принести в жертву (по существу) саму себя во имя спасения только что загоревшего очага коммунизма, то сейчас социалистические государства должны во имя интересов развития революции на Востоке пойти на некоторые уступки Турции, являющейся первым очагом борьбы восточных стран с империализмом.
Все эти соображения относятся к Армении, ибо ни Россия, ни Азербайджан не имеют спорных вопросов с Турцией.
Главным вопросом конференции является вопрос армянский, то есть устранение всех недоразумений и установление дружеских отношений между Турцией и Арменией. Армении, безусловно, придется руководствоваться ленинским принципом о величайших национальных пожертвованиях. Ей придется отказаться не только от империалистических дашнакских замыслов и Великой Армении, но, возможно, и от более скромного желания объединения тех земель, которые всегда назывались армянскими. Так, ей придется отказаться от претензий на Ванский и Битлисский вилайеты, ибо в настоящий момент эти претензии должны быть признаны беспочвенными. Правда, в этих вилайетах армянское население составляло около 40 %, а в некоторых санджаках даже абсолютное большинство, точно так же верно, что во время войны это армянское население подвергалось насилиям со стороны правительства Энвера, что оно было выселено с земли, также перебито, а часть его рассеяна по всей Малой Азии и Кавказу. Но также правда то, что сейчас в этих местностях армянское население составляет едва 5–10 % (по данным американской комиссии Харборда в 1919 году, которая, конечно не была склонна преуменьшать процент армянского населения). Кроме того, действительными хозяевами (по реальной силе) Вана и Битлиса являются не турки, а курды, которые ни за что не согласятся на передачу их земель Армении. Когда представитель чрезвычайного Турецкого посольства по возвращении из Москвы докладывал Ангорскому национальному собранию, что Россия условием соглашения ставит уступки Вана и Битлиса Армении, то курдские депутаты кричали: «Отдавайте, но пусть армяне попробуют прийти и взять!» При трезвом учете сил армяне должны понимать, что взять эти вилайеты нечем. Взять их они могут только при помощи России, но они должны также понимать, что русская Красная Армия никогда при таких условиях не станет для них завоевывать Вана и Битлиса. Вторгаться во имя интересов Армении в Турцию — это значило бы доказать турецкому народу и всему Востоку, что Советская Россия продолжает политику царской России и российский коммунизм есть только замаскированный российский империализм. Начать войну с
Турцией — это значило бы провалить революцию и борьбу с английским империализмом на всем Востоке, и, конечно, на это Советская Россия никогда не пойдет. Армении придется отказаться не только от территорий, на которые она претендовала, но даже и от тех, которые уже входили в состав независимой Армении. Карсская и Ардаганская области отнюдь не должны являться яблоком раздора между Арменией и Турцией, ибо надо принять во внимание, что захват этих областей армянским правительством был акт империалистический, так как 67 % их населения составляют мусульмане, и требовать их себе по принципу самоопределения народов Армения не имеет никакого права. Конечно, можно сказать, что в Карсе и Ардагане заинтересована не только Армения, но и Россия, ибо эти местности являются плацдармом и подступами к Кавказу: «Кто владеет Карсом, тот владеет Закавказьем». Но Советская Россия не смотрит на международные вопросы с точки зрения своих государственных интересов, она верит в победу мировой пролетарской революции и знает, что с этой победой все плацдармы и подступы теряют всякое значение, и поэтому Советская Россия не будет считать неприемлемой для себя уступку и временное оставление Карса и Ардагана в руках Турции до той поры, пока мировая революция все разберет и каждому куску земли найдет настоящего хозяина — работающего на нем трудового народа.
Но если Советская Россия и Советская Армения во имя развития революции на Востоке пойдут на известные уступки Турции, то, с другой стороны, Ангорское правительство должно будет понять, что современная Советская Армения — не дашнакская Армения, что между армянскими коммунистами и дашнаками нет никакой преемственной связи, и потому нелепо относиться к Советской Армении с такой же враждебностью, как и к дашнакской, и требовать от армянских коммунистов выполнения договора, заключенного с дашнаками. Ангорское правительство должно понять, что враждебная революционной Турции дашнакская Армения умерла. Теперь, с исчезновением царской России и с выходом Армении из-под влияния Антанты, причина армяно-турецкой вражды исчезает, и нет никаких оснований ожидать ее продолжения. Влиятельный публицист М. Павлович в своей недавно вышедшей книге «Вопросы национальной и колониальной политики» говорит: «Утверждение советского строя в Армении является первым шагом к созданию федерации Кавказа — Грузии, Армении и Анатолийской Турции, федерации, которая явится ядром, вокруг которого в скором времени объединятся и другие государства Востока. И Ангорское правительство должно понять, что после советизации Армении для Турции уже встает вопрос не о борьбе с ней, а об объединении для общей борьбы с империализмом. Если с одной стороны Ангорское правительство поймет это и сможет встать выше слепой стихийной национальной ненависти, а с другой — Советская Армения последует завету Ленина «о необходимости национальных жертв для наций, осуществляющих победу над буржуазией», то тогда можно с уверенностью предсказать, что предстоящая конференция положит конец всем недоразумениям, всем недовериям и скует все участвующие в ней государства крепкой цепью неразрывной дружбы, и тогда для революции на Востоке откроется новая блестящая эра беспрерывных побед над угнетающим мир империализмом» (Газета «Жизнь национальностей». 4 марта. 1921 г.).
Командующий Восточным фронтом турецкой армии К. Карабекир командующему 11-ой Красной армии: «5 марта 1921 г. В последние времена в Нахичевани и в Шаруре постоянная дружба не была соблюдена полностью, и на основании нашего Александропольского договора с армянами, причиной было некоторое недоразумение по делам управления Шарура и Нахичевани, т. к. наши отряды заняли Шахтахты, Согласно принципу договора, дашнаки заняли пространство между Ордубадом и Боюк-Дева и дашнакские отряды, таким образом, были в Кизиль-Куте, откуда они наводнили опять всю страну. Отныне турецкие власти в Шахтахтах должны быть под властью красных сил. Прошу Вас очень поэтому отдать приказание командованию красными войсками в вышеуказанном направлении. Примите мои самые лучшие пожелания. Главнокомандующий Восточным фронтом Кязим Карабекир» (РГАСПИ. ф. 85. оп. С/Турция. Д. 37. лл. 15–16).
В. Ленин Г. Чичерину: «9 марта 1921 г. Тов. Чичерин! Я крайне обеспокоен тем, что турки оттягивают подписание договора о Батуме, выигрывая время, пока их войска идут к Батуму. Мы не должны позволить им такие оттяжки. Обсудите такую меру: вы перервете вашу конференцию на полчаса для разговора со мной, а Сталин в это время поговорит начистоту с турецкой делегацией, чтобы выяснить дело и довести до конца сегодня же. Ленин» (РГАСПИ. Ф. 2. On. 1. Д. 17 433. Лл. 1–2).
Г. Чичерин в ЦК РКП(б): «9 марта 1921 г. Турецкая делегация окончательно согласилась на нижеследующую северо-восточную границу Турции. На Черном море граница начинается от местечка Сарп и идет к юго-востоку до горы Хедисмта, а оттуда к востоку на Шавшетский хребет. Она идет по северной границе Артвинского уезда до границы Ардаганского уезда, а именно перевала Квехисирели, далее по северной границе Ардаганского уезда. На запад от Александрополя граница (как было в Александропольском договоре) оставляет за советскими республиками весь угол с озером Арпагель, причем граница проходит западнее гор Ахбара и Кизилдаш. Эта граница была признана Турцией по Александропольскому договору. Дальше граница идет по Арпачаю и Араксу, но в тех участках, где Арпачай близко подходит к железной дороге, турки обязуются не держать войск в 8-ми верстах расстояния от границы. Нахичевань объявляется автономной областью под протекторатом Азербайджана. Ввиду ведущихся в Лондоне переговоров между Антантой и Турцией, причем Антанта уже дошла до того, что вопрос о Карсе решила передать арбитражу, французская же печать говорит о заключении договора между Францией и Турцией с передачей последней Батума, нам следует поскорее с турками кончить. Предлагаю поэтому немедленно заключить с ними соглашение, приняв их последнее предложение, в которое мы внесем еще некоторые оговорки и детальные улучшения, например, гарантию против набега банд. Наркоминдел» (АвПр. Ф. 04. On. 39. П. 232. Д. 53 001. л. 28).
Протокол заседания политической комиссии Московской российско-турецкой конференции: «10 марта 1921 г. Заседание открывается в 19 час. 30 мин. Присутствуют: члены турецкой делегации: Юсуф Кемаль Бей, Риза Hyp Бей, Али Фуад Паша; члены российской делегации: Чичерин, Коркмасов. Председательствует Юсуф Кемаль Бей.
Конференция ставит, прежде всего, на очередь вопрос о границах. Российская делегация заявляет, что, с одной стороны, она согласна объявить о признании Советской Республикой Основного национального пакта, с другой, она требует известных исправлений границ; ввиду тесных связей, соединяющих между собой все советские республики, российская делегация считает, что Батум, эта дверь к Кавказу и единственный порт Черного моря, могущий служить таковым, жизненно необходим для всего Советского мира. Необходимо, чтобы указанный порт и обслуживающие его железные и шоссейные дороги принадлежали советским республикам, а в данном случае — Грузинской советской республике. Наибольшей уступкой, на каковую может согласиться Российская делегация, это чтобы пограничная линия шла приблизительно следующим образом: Сарп (на Черном море), гора Хедизмта, Шавшетский хребет, прежняя административная граница до Ардаганского округа, далее за Арменией остаются горы Акбаба и Килил-Даш, а также вся территория, присоединенная к Армении по Александропольскому миру. Российское правительство не будет настаивать на проведении границы восточнее Арпачая и южнее Аракса, но необходимость охраны железнодорожной линии Александрополь-Нахичевань с военной точки зрения, а также и против возможных набегов курдов и других банд, побуждают Российское правительство просить Турцию о принятии на себя обязательства не содержать войск и не строить блокгаузов на известном расстоянии от границы, в полосе, ширина которой не превышает 8 верст и которая может быть сокращена там, где река отходит от железной дороги. Таковы общие условия, на коих, после зрелого размышления, Российское правительство согласно заключить соглашение с Турцией о ее северо-восточных границах. Подробности должны быть точно установлены военными экспертами обеих сторон.
Турецкая делегация заявляет, что она принимает эту границу, равно как и обязательство об очищении от войск и блокгаузов восьмиверстной полосы в районе Арпачай вдоль железнодорожной линии Александрополь-Эривань. В отношении Батума она изъявляет согласие на то, чтобы город и порт с территорией были поставлены под сюзеренитет Турции при условии: 1) широкой автономии населения, 2) признания за мусульманами прав, касающихся их культуры, религии и свободного пользования землей и
3) свободного транзита идущих в Турцию или из Турции товаров и предметов торговли всякого рода, с бесплатным пользованием портом и изъятием от всех сборов и пошлин. Способ осуществления сего был бы нижеследующий: Россия признает границы, провозглашенные Национальным Основным Актом; северо-восточная граница территории, установленная сим договором, подлежит определению; Турция берет на себя просимые обязательства, вытекающие из требований безопасности Эрнванской ж.д.; наконец, Турция передает Грузии сюзеренитет над Батумом, при условии гарантирования последней турецких требований, а именно: автономии и указанных выше льгот. Если Грузия эти условия примет, Турция проведет в жизнь те уступки, на которые она согласилась, в противном случае она считает себя свободной от всяких обязательств.
Российская делегация предлагает включить в торговый договор вопрос о свободном транзите через Батум; Российское правительство желает лишь того, чтобы за советскими республиками, в той или иной форме, было признано право требовать взаимности в отношении некоторых портов Малой Азии, причем подробности и оговорки будут определены торговыми экспертами. Признание сего права за советскими республиками совершенно необходимо, принимая во внимание непрочный характер их отношений с Англией, могущей остаться еще на долгое время Владычицей Проливов.
Турецкая делегация возражает, указывая помимо материальной трудности для России пользоваться портами Малой Азии, свободный транзит через Батум является для Турции компенсацией за ее отказ от сюзеренитета, на который она соглашается, и составляет поэтому совершенно обособленный вопрос, не подлежащий обсуждению на началах взаимности. Эвентуально Турции придется просить льготы в отношении транзита через Россию для товаров, закупленных Турцией, например, в Германии. Этот вопрос должен обсуждаться особо, независимо от Батума.
Российская делегация соглашается, что льготное пользование малоазиатскими портами должно составить отдельную от Батумского вопроса статью, но настаивает, чтобы принципиально право на это пользование было признано теперь же. Что касается других заявленных условий, то Россия принципиально их принимает, но подробности должны быть выработаны с Грузинским правительством. Сие могло бы быть произведено двумя способами: или путем основательного обсуждения вопроса с Цхакаем, которого Грузинское правительство назначило для сего по телеграфу своим представителем, или же отложить выработку подробностей впредь до имеющих состояться в Тифлисе переговоров, причем обе делегации установят теперь же общие основания, из рамок коих нельзя уже будет выходить во время этих переговоров. Таким образом, удастся избегнуть того, что настоящее соглашение в столь важном своем пункте будет поставлено в зависимость от других переговоров, где этот вопрос может не получить разрешения. (!) Принимая во внимание принципы, провозглашенные всеми советскими республиками, не подлежит сомнению, что Грузинское правительство примет эту формулу. Российская делегация констатирует, что Конференция достигла соглашения о следующей схеме: Россия торжественно признает Основной национальный акт, Батумская область будет пользоваться широким местным самоуправлением под сюзеренитетом Грузии; термин сюзеренитета признан предпочтительным перед термином суверенитета. Конференция приступает к рассмотрению вопроса о границе с Арменией. Устанавливается, что, соглашаясь на указанную зону, Турция обязуется не содержать в ней постоянных войск, но сохраняет свою администрацию и полицию. Российская делегация обращает внимание на границу по р. Араксу ввиду того, что курды составляют постоянную угрозу для безопасности всех советских республик. Турецкая делегация указывает в ответ, что установление восьмиверстной полосы есть крупная уступка, так как она представляет двойную дистанцию ружейного выстрела, и неприменима к району Аракса, где река может быть рассматриваема как достаточная защита и где, кроме того, эта полоса должна была бы простираться на протяжении 80–100 километров, делая практически весьма затруднительной защиту этой зоны турецкими войсками в случае надобности. Так как конкретные данные по этому вопросу еще недостаточно выяснены, постановлено передать его на рассмотрение военных экспертов. По вопросу о Нахичевани Турецкая делегация полагает, что в силу самого факта признания населением турецких войск Нахичевань состоит под покровительством Турции. Тем не менее, она согласна уступить это покровительство Азербайджану при условии получения от Азербайджана обязательства не переуступать этого покровительства третьему государству. Турецким войскам трудно было бы оставаться безучастными, если бы это вновь произошло, как это раз уже имело место, и если бы вновь повторилось избиение населения.
Российская делегация отмечает опасность принятия подобного принципа интервенции, так, избиения немусульманского населения равным образом имели место, например, в Карсе. Поэтому надлежит окончательно установить как режим, так и границу. Российская делегация предлагает поэтому просто поставить автономию Нахичевани под покровительство Азербайджана. Если подобная переуступка и могла иметь место, то это было вследствие отсутствия договора, но если бы эта статья договора была нарушена ныне, то это было бы нарушением всего договора. Вследствие сего не представляется необходимым включать постановление о специальной гарантии. Кроме того, Российская делегация не может принять формулу, по которой Турция уступает свое право покровительства, ввиду того, что Александропольский договор не был ратификован, а призыв турецких войск населением не усвоил должного характера юридической достоверности, чтобы служить основанием для такового покровительства. С другой стороны, достоинство народного суверенитета не допускает переуступки своих прав над живыми существами, наконец, представляется затруднительным включить в договор обязательство, имеющее быть исполненным Азербайджаном, тогда как это государство не представлено. Российская делегация предлагает поэтому найти формулу, определяющую, что область Нахичевань будет непрерывно связана с Азербайджаном и будет пользоваться автономией под его покровительством. По просьбе Турецкой делегации, вторая часть этой формулы редактируется следующим образом: «При условии, что Азербайджан не уступит этого протектората третьему государству».
Граница самой Нахичевани подлежит определению военными экспертами. По вопросу о форме договора обе делегации соглашаются, что дабы избежать загромождения договора и сохранить за ним его идейное значение, подробное описание границы будет включено в особый акт, имеющий ту же юридическую силу, в то время как договор будет содержать лишь основные постановления.
Российская делегация заявляет, что раз эта граница будет установлена, само собой разумеется, что суверенность всех заинтересованных государств в пределах своих границ будет осуществляться в полной мере и что в имеющих быть заключенными между Турцией, с одной стороны, и Арменией и Грузией, с другой, договорах ничто не может ее ограничить. Это является существенным условием соглашения. Российское правительство не могло бы признать никакого постановления такого рода, как ограничение вооруженных сил, или установление права контроля, что означало бы ограничение суверенных прав советских республик в пределах их границ. Если Турецкое правительство в переговорах с советскими республиками понуждало бы их согласиться на подобные ограничения, Российская Советская республика сочла бы таковые действия направленными против нее самой. Турецкая делегация принимает к сведению, что из сего явствует, что Российское правительство не имеет возражений против заключения Турецким правительством договоров с сими Республиками. Конференция приступает к постатейному чтению договора, и каждая делегация предлагает свои поправки и дополнения… Заседание закрывается в 24 часа» (АВПР. Ф. 04. On. 39. П. 232. Д. 52 998. лл. 36–42).
Сообщение Г. Чичерина в ЦК РКП(б): «10 марта 1921 г. О договоре с Турцией. Территориальное соглашение с Турцией будет составной частью договора, причем в основном договоре будут упомянуты лишь основные пункты, подробное же описание границы будет в особом протоколе. Предлагаю принятый в прошлом году проект статей договора и проекты обоюдных нот, а также сделанные теперь новые предложения и предположения, из которых некоторые еще окончательно не сформулированы и должны получить окончательную формулировку в субботу. То, что принято в принципе, не может быть в принципе отменено, но могут быть сделаны еще прибавления и могут быть вносимы изменения в том, в чем еще нет окончательного обязательства. Во вступлении к договору турки предлагают политически важное прибавление, требующее особого внимания. После слов «Согласно принципу братства народов» они хотят прибавить: «и права народов располагать собственной судьбой, сознавая свою солидарность в борьбе против империализма и будучи уверены, что гибель одного из них обеспечит гибель другого…» (речь идет о двух правительствах). Здесь в форме придаточного предложения турки ввели то, что мы устранили, назвав договор трактатом о дружбе и братстве, а не союзным договором. Турки ввели нечто вроде союза против Англии в форме придаточного предложения. Их формулировка, однако, чрезвычайно осторожна. Они хотят заставить нас высказать, что мы идем с ними против империализма, и высказать это в договоре, но сделать это так, чтобы не было нарушения Красинского соглашения. Мне кажется, что мы можем их формулировку принять. В конце вступления после слов «договор о дружбе» они хотят прибавить «и братстве». В первой статье, вместо упоминания о национальном пакте в территориальном отношении, мы уже условились (обязательство, которое назад нельзя и которое составляет одно из оснований нашего соглашения) ввести принципиальное признание Турецкого национального пакта. Этот пакт есть применение к ним принципа самоопределения. По вопросу же о Батуме будет сделана не только оговорка, но будет указано, как пройдет граница. Во второй статье мною было предложено не ограничиться общей отменой старых договоров между Россией и Турцией, а специально подчеркнуть отмену капитуляции и старого турецкого долга России. Это принципиально принято окончательно.
Я предложил, и это принято, ввести еще статью, аналогичную тем, которые имеются во всех наших договорах, о взаимном обязательстве не допускать на свою территорию организаций и групп, претендующих на роль правительства другой страны или готовящих против нее враждебные действия, и не допускать через свою территорию и территориальные воды прохождение военных и морских сил, направленных против другой стороны. Прошлогодние проекты обоюдных мест, остающиеся в силе, как принятые с обеих сторон проекты, могущие еще быть измененными и дополненными, говорят о взаимном осведомлении в случае переговоров с Англией и другими державами, ведущими в Азии расходящуюся с нами политику, и обязательстве сообщать друг другу о всяких предложениях этих держав. Это не есть враждебный акт против Англии, ибо речь идет только о полном осведомлении. Я предложил прибавить еще общее обоюдное обязательство не заключать договоров, затрагивающих интересы другой стороны, без предварительного осведомления. Это есть лишь дальнейшее развитие той же мысли. Наркоминдел Георгий Чичерин» (АВПР. Ф. 04. оп. 39. п. 232. д. 53 001. лл. 34–35).
Сообщение Г. Чичерина в ЦК РКП(б): «10 марта 1921 г. Турецкая делегация согласна передать Батум вместе с требуемой нами территорией под сюзеренитет Грузии при условии широкой местной административной автономии для населения, признания за мусульманами прав в области их культуры, религии и земельной собственности и предоставления свободного транзита для товаров и всякого рода предметов торговли с Турцией без пошлин и налогов и с правом беспошлинного пользования гаванью. Нахичевань будет признана автономной территорией под протекторатом Азербайджана под тем условием, чтобы Азербайджан не передавал этот протекторат другому государству. Все вышеуказанные оговорки являются непременным условием соглашения с Турцией и поэтому мною приняты. Наркоминдел Георгий Чичерин» (РГАСПИ. Ф. 5. On. 2. Д. 315. л. 24).
Письмо Г. Чичерина И. Сталину: «10 марта 1921 г. Уважаемый товарищ, Турецкая делегация заявила, что имеет императивный мандат заключить письменное, а не устное соглашение об оказании ей нами помощи оружием и золотом. Раньше она об этом не упоминала, и, вспоминая все разговоры и переговоры с ней, я убежден, что она это придумала теперь. Названная турками сумма в 150 млн рублей золотом есть, несомненно, запрос восточных людей. В прошлом году Бекир-Сами настаивал на 8 млн рублей. Центральный комитет согласился выдать 5 млн рублей золотом, из которых турки уже получили 3 млн рублей. Итак, осталось получить еще 2 млн рублей. Мы им об этих 2 млн рублях и вообще о цифре 5 млн до сих пор не говорили, а все время говорили лишь в общей форме, что еще сколько-нибудь будет оказана помощь. Для их бюджета это, конечно, ничтожная помощь. Ввиду того, что оружия мы можем дать очень мало, они настаивают на выдаче им большей суммы золотом, чтобы они сами могли приобретать оружие. Этот пункт играет, по существу, громадную роль, ибо сближение с нами дает туркам очень мало реального, если мы им не помогаем таким ощутительным образом. Если им не помочь, они могут фактически увидеть себя вынужденными изменить свою политику. Поэтому этот пункт заслуживает особенно серьезного внимания. С коммунистическим приветом Чичерин» (АВПР. ф. 04. оп. 39. п. 232. д. 53 001. л. 31).
Г. Чичерин В. Ленину: «10 марта 1921 г. Товарищу Ленину. Многоуважаемый Владимир Ильич, Предварительное проведение договоров через различные инстанции и, в частности, через Малый Совет, возможно тогда, когда речь идет, например, о договоре с Бухарой, где мы можем позволить себе выяснить все новые изменения и где нет особенной спешки. В других случаях это совершенно невозможно, можно сказать, что всякая возможность этого исключена. При вырабатываемом теперь договоре с Турцией нам во что бы то ни стало необходимо кончить немедленно. Если на следующем заседании в субботу мы окончательно столкуемся с турками о тексте всех статей, необходимо будет тут же подписать этот текст. При таких случаях, как заключение договора с турками, с которыми приходится долго торговаться, каждое слово, каждая запятая являются результатом долгой борьбы. Никаких изменений в этих случаях нельзя вносить, не начиная всю историю сначала. Турецкая делегация окончательно представит те или другие проекты, окончательно примет ту или другую формулировку, и для нашей делегации совершенно невозможно принимать ту или иную статью неокончательно, а с дальнейшим перенесением во всякие инстанции. Когда мы с турками столкуемся в тексте, остается только ратификация. Турки представят договор на ратификацию Великому Национальному Собранию, мы представим его во ВЦИК или его Президиум. Ратификация означает принятие целиком, отказ в ратификации есть политический акт срыва данного договора. Частичные изменения при этом уже невозможны, речь идет о полном принятии или о срыве. Я рассылаю членам Политбюро как старый текст договора, выработанный в прошлом году, так и новые приложения, частью принявшие уже окончательную форму, частью выдвинутые лишь по существу без окончательной формулировки. В субботу, на заключительном заседании, если оно действительно будет таковым, можно еще будет предлагать изменения и дополнения, за исключением тех пунктов, по которым мы уже связались. Если в субботу мы столкуемся, будет безусловно необходимо тут же подписать принятые формулировки и сейчас же изготовить окончательные официальные экземпляры для окончательного подписания. С коммунистическим приветом Георгий Чичерин» (РГАСПИ. ф. 5. оп. 1. д. 2056. лл. 6–7).
Протокол заседания политической комиссии московской русско-турецкой конференции: «12 марта 1921 г. Заседание открывается в 19 час. 45 мин. Присутствуют: члены российской делегации Чичерин, Коркмасов, члены турецкой делегации Юсуф Кемаль бей, Риза Hyp бей, Али Фуад паша, российские военные эксперты Самойло, Бобрищев, турецкие военные эксперты Сейфи бей, Сафвет бей. Председательствует Чичерин. Конференция рассматривает протокол заседания от 10 марта.
Турецкая делегация сообщает о поправках, каковые должны быть внесены в означенный протокол, и замечаниях, которые будут включены в протокол настоящего заседания. В ответ на замечания относительно приблизительного описания границы (стр. 1), российская делегация заявляет, что внесение здесь поправок не представляется необходимым ввиду принятого решения, что границей, на каковую согласилась турецкая делегация, явится линия, подлежащая определению военными экспертами, занесению в их протокол и нанесению на картах, которые будут подписаны обеими делегациями. В ответ на заявление российской делегации об угрозе безопасности советских республик со стороны курдов, турецкая делегация делает нижеследующую декларацию: «Английские империалисты действительно стремились использовать курдов, чтобы задушить турецкое революционное движение. Они послали с этой целью офицеров, войска и деньги для поднятия восстания среди курдов под предлогом их независимости, а в действительности лишь для того, чтобы поработить их Англии. Но курды ясно поняли, что их спасение заключается в сохранении единения с турками в борьбе за общее дело. Они задержали офицеров и английские отряды, равно как пропагандистов — англофилов и стали на сторону Турции. При всяком повторении попыток такого рода курды неизменно действовали таким же образом, никогда не упуская случая заявить о своей преданности Турции. Ввиду того, что российская делегация, говоря об ограничении суверенитета, указала как на таковое на ограничение вооруженных сил и контроль, и так как, с другой стороны, не представляется надобности в том, чтобы Россия заявляла о неимении возражений к заключению договоров между Турцией и Закавказскими советскими республиками, независимость коих была признана, турецкая делегация просит о внесении в протокол нижеследующей декларации: «Турецкая делегация, принимая к сведению, что заявление Российской делегации о суверенности Армянской и Грузинской республик сводится к двум пунктам:
1. Ограничение вооруженных сил и 2. Право контроля со стороны Турции, находит, что из этого естественно вытекает обязательство со стороны России не возражать против заключения договоров между Турцией и Закавказскими республиками». Принятие этой формулы в значительной мере облегчит разрешение всех вопросов в пользу Турции, России и республик, о коих идет речь.
При обсуждении вопроса о суверенитете советских республик российская делегация действительно указала на ограничение военных сил и право контроля, и к сим двум пунктам относится декларация турецкой делегации, но российская делегация сделала вместе с сим более общие заявления, включающие и эти два случая: Советские республики состоят с Российской республикой в столь тесном союзе, что российская делегация не считает возможным делать декларацию, которая стала бы своего рода бланкетным листом для Турции в ее отношениях с этими республиками. По мнению российской делегации, из настоящих переговоров вытекает, что Турция заключит специальные соглашения с этими республиками. Но она заранее утверждает, что эти последние не потерпят ограничения их суверенитета и они получат в этом полную поддержку Российского правительства. Указывая на неимение препятствий к заключению сепаратных договоров с Закавказскими советскими республиками, Россия не может допустить включения в эти договоры постановлений, ограничивающих суверенные права означенных государств. Турецкая делегация отвечает, что надлежит обсудить два весьма существенных вопроса:
1) Правительство Великого Национального Собрания и своим образом действий, и своими заявлениями доказало всем, что в его намерения отнюдь не входят покушения на суверенность какого бы то ни было народа. Основные принципы и постоянные усилия сего правительства и поддерживающего его народа направлены к борьбе за собственную свободу и свободу других.
2) Необходимо установить, являются ли вышеуказанные республики независимыми или таковыми не являются. Россия провозгласила их независимость, и в этом честь и хвала Великой Советской республике. Независимое государство может заключать договоры; тесная же связь, существующая между этими республиками и Великой Российской Республикой, должна выражаться лишь в том, что эта последняя может давать им советы. Если Российская делегация остается при своем намерении возражать против всякого договора, ограничивающего их суверенитет, то представляется неизбежным определить, что должно понимать под таковым. В противном же случае, принимая во внимание, что всякий договор является в известном смысле взаимным ограничением суверенитета, открывается возможность для конфликтов между Турцией и Россией, поэтому безусловно необходимо установить, какие именно пункты ограничивают суверенитет.
Российская делегация отмечает, что ввиду независимости Закавказских республик, как то было признано турецкой делегацией, Россия лишена возможности установить, не согласившись предварительно с означенными республиками, пункты, могущие оказаться для них неприемлемыми. Поэтому следовало бы или пригласить делегатов этих республик на более обширную конференцию в Москве, как это предлагала российская делегация, но что было отклонено турецкой делегацией со ссылкой на отсутствие полномочий; или же оставить вопрос открытым до ведения Турцией переговоров с этими республиками и ждать, пока они сами укажут пункты, которые они считают неприемлемыми, или же, наконец, прервать обсуждение до того момента, пока Российское правительство войдет в соглашение с заинтересованными правительствами о том, какие условия являются приемлемыми, и в таковом случае переговоры Турции с этими государствами заменились бы непосредственными переговорами с Россией. Уже было раньше решено избрать второй способ, то есть ожидать вступления в переговоры турецкой делегации с заинтересованными республиками на Кавказе с той оговоркой, что, если эти последние укажут на нарушение их суверенитета, Российское правительство окажет им всемерную дипломатическую поддержку. Турецкая делегация отвечает, что она желала бы точно установить одно положение, а именно, что будет почитаться ограничением суверенитета означенных республик. Помимо того, она сохраняет свою первоначальную точку зрения и заявляет, что Турция войдет в переговоры с этими республиками, чтобы прийти с ними, как с независимыми государствами, к соглашению по всем неразрешенным вопросам. В качестве таковых они будут вольны принять или отвергнуть те предложения, которые им будут сделаны. Впрочем, во время этих переговоров Турции придется обсуждать лишь вопросы, установленные в настоящем соглашении с Россией. Российская делегация добавляет, что заранее и теоретически невозможно предвидеть все возможные нарушения принципов суверенитета. В таковом случае Российское советское правительство окажет свою дипломатическую поддержку данным государствам исключительно в целях сохранения их независимости. Декларация турецкой делегации позволяет однако оставить этот вопрос в стороне, основываясь на презумпции, что предложения, которые сделает Турция этим республикам, не будут заключать в себе какого-либо ограничения их суверенитета. Турецкая делегация заверяет, что Турция готова принять участие в столь благородном начинании России, имеющем целью поддержание независимости Закавказских республик. Российская делегация принимает к сведению это заявление и подтверждает неуклонное стремление России обеспечить независимость означенных республик.
По вопросу о границе между Нахичеванским округом и Арменией Российская делегация отмечает, что установленная экспертами линия превышает максимум требований Азербайджана, никогда не выражавшего желания осуществлять свое покровительство над какой-либо частью Эриванского уезда и неизменно признававшего своей крайней границей Волчьи Ворота ВОЛЧЬИ. Хотя этот вопрос не имеет первостепенной важности ввиду тесных связей, существующих между советскими республиками, однако, представлялось бы предпочтительным придерживаться границы округа Шаруро-Даралагес как наиболее соответствующей этнографическому принципу. Турецкая делегация напоминает, что именно в этой местности имели место прискорбные события, вызвавшие призвание турецких войск, и что весь этот округ населен мусульманами. Турция уверена, что Советский Азербайджан сделает все находящееся в его власти, чтобы выполнить свой долг перед Турцией, Россией и человечеством, и поэтому желательно поручить ему также покровительство над этой территорией. Российская делегация указывает, что граница между Нахичеванью и Арменией могла бы почитаться временной. Если впоследствии при непосредственных переговорах между этими двумя государствами были бы установлены какие-либо изменения, то эти изменения не должны быть рассматриваемы как нарушение принятых на себя Азербайджаном обязательств — не уступать своего протектората. Турецкая делегация настаивает, что этот вопрос является весьма важным для безопасности восточной границы Турции и что он должен получить окончательное разрешение с исключением возможности каких бы то ни было переговоров по этому поводу между Арменией и Азербайджаном.(!) Российская делегация заявляет, что в таковом случае надлежит придерживаться границы, которую прежде требовал сам Азербайджан, так как невозможно установить из Москвы изменения означенной пограничной линии, не запросив заинтересованное правительство и население. Текст этого протокола принят с вышеуказанными изменениями» (АВПР. ф. 04. оп.39. п. 232.д 52 998. лл. 48–56).
Протокол пленарного заседания Московской русско-турецкой конференции: «16 марта 1921 г. Заседание открывается в 22 часа. Присутствуют: члены Турецкой делегации: Юсуф Кемаль бей, Риза Hyp бей, Али Фуад паша. Члены Российской делегации: Чичерин, Коркмасов. Председательствует Юсуф Кемаль бей.
Делегации ознакомляются с работами Политической комиссии, одобряют их и принимают текст Договора, выработанный означенной комиссией. Затем происходит обмен полномочий, признанных составленными в надлежащей и законной форме, и делегаты приступают к подписанию договора, приложений и карты, согласно установленному обычаю. В то же время производится обмен нот, предусмотренных Политической комиссией (Протокол заседания от 16 марта 1921 года). По окончании формальностей Председатель Русской делегации выражает удовлетворения, с которыми Россия приветствует укрепление уз дружбы и братства между этими народами. Председатель Турецкой делегации, принося благодарность Русской делегации за выражение чувства, высказывает уверенность, что добрые отношения неизменно будут существовать между Россией и Турцией на благо обеих стран и всех народов Востока» (АВПР. ф. 04. оп. 39. п. 232. д. 52 998. Л. 85).
Г. Чичерин В. Ленину: В. Ленину: «17 марта 1921 г. Многоуважаемый Владимир Ильич. Когда на прошлом заседании я сообщил туркам, что мы даем всего такое-то количество оружия и 10 млн рублей золотом (половину теперь после очищения турками Батума и остальное позднее), они ничего не сказали. Сегодня, однако, они к этому вопросу вернулись, заявили, что мало, и потребовали непременно письменного заявления. Начались долгие споры, после которых они, в конце концов, заявили, что согласны подписать договор на следующих условиях: 1. Я должен дать обещание, что в течение нескольких лет мы будем давать по 10 миллионов ежегодно; 2. Они согласны, чтобы не было письменного заявления относительно оружия, но настаивают на письменном заявлении о выдаче им 10 миллионов ежегодно несколько лет, причем можно написать, что это для экономического восстановления страны, это не будет враждебным актом против Англии, которая сама предлагает им заем; эти деньги нужны для оружия, так как мы даем мало и оружие им необходимо для защиты от Антанты; 3. Все готово для подписания, договор подпишем завтра вечером, но до подписания они должны получить от меня эту бумажку. Они напомнили, что в Лондон вызван Джавид, специалист по заключению займов, и опасность взятия их Антантой путем займов серьезнее военной опасности. Бумажка о ежегодных 10 миллионах, по их словам, успокоит меджлис и заткнет рот противникам. Я решительно за то, чтобы дать такую бумажку. Советские республики безболезненно получают Батум, самый договор произведет впечатление, дипломатическое же положение их блестяще, особенно Франция подольщается к ним, а ежегодные субсидии — дело будущего. В наши дни ничто не устойчиво. Ответ мне нужен сегодня до 6 часов вечера, чтобы успеть написать бумажку и не задержать подписания. Договор будет датирован 16, когда мы еще не знали о подписании Красиным договора с Англией. С коммунистическим приветом Чичерин» (АВПР. Ф. 04. On. 39. П. 232. Д. 53 001. Л. 44).
Г. Чичерин в торговое представительство России в Стокгольме П. Керженцеву: «19 марта 1921 г. В Москве 16 марта был подписан русско-турецкий договор. Батум будет принадлежать Грузии, но пользоваться автономией. Нахичевань будет находиться под протекторатом Азербайджана. Турецкий долг России аннулирован. Территория Турции определена на основе Турецкого национального пакта. Статут проливов будет разработан комиссией Черноморских государств» (АВПР. Ф. 04. On. 39. П. 232. Д. 53 001. Л. 45).
Обращение Совета пропаганды народов Востока: «Баку, 20 марта 1921 г. 16 марта 1921 года заключен договор братства и содружества между Советской Россией и Турцией. Две наиболее могущественные восточные державы, много веков враждовавшие между собою по прихоти правивших ими деспотов — царей, султанов, ныне при революционных правительствах Ленина и Мустафы Кемаля соединились в тесном союзе для общей борьбы с общим врагом — с империалистической Англией. Россия и Турция из вековых врагов сделались друзьями и братьями по оружию. Забыта вся старая вражда, зачеркнуты все старые счеты. Россия отказалась от того государственного долга, который числился за Турцией еще со времени войны 1877 года, равно как отказалась и от капитуляций. Без всякой войны, без всякого спора и принуждения Россия вполне добровольно возвратила Турции не отнятые у нее в 1877 году земли на Кавказе, которые были заселены мусульманами, естественно, тяготеющими к Турции. Карсский, Ардаганский и Артвинский округи вновь перешли к Турции, Батум хотя и остался за Грузией, но открыт для турецкой торговли. Нахичеванская область объявлена автономной и находящейся под протекторатом Советского мусульманского Азербайджана. На такие уступки, конечно, никогда не пошла бы старая царская Россия, вечно стремившаяся к захвату все новых и новых земель, жадно раззевавшая свою пасть на Эрзерум и Константинополь, но на эти уступки легко и свободно пошла новая Рабоче-крестьянская Россия, ибо эта новая Россия стремится не к захвату новых земель, не к подчинению себе новых народов, но к освобождению всех народов от всякого угнетения и эксплуатации. На эти уступки Советская Россия пошла во имя справедливости, для того, чтобы покончить навсегда все раздоры между народами Востока и объединить их в одну дружескую семью… 20 марта 1921 г. г. Баку» (РГАСПИ. ф. 544. оп. 3. д. 38. лл. 9 об-10).
Письмо Г. Чичерина полпреду НКИД и НКВТ В. Коппу: «20 марта 1921 г. Уважаемый товарищ. Почти одновременное заключение семи договоров значительно укрепляет наше международное положение. Я убедительно прошу тов. Михальского прислать нам анализ положения, в особенности, что касается Ближнего Востока (вроде тех, которые он нам присылал, из-под пера известного Вам публициста). Договор с Персией подписан еще 26 февраля, договор с Афганистаном — 28 февраля, а договор с Турцией 16 марта, в самый день подписания Красиным соглашения с Англией. Укажите, пожалуйста, тов. Михальскому на крупное политическое значение этих 3 восточных договоров в связи с нашим желанием получить освещение данного ими положения от того публициста, который уже писал нам такие интересные записки. Договор с Турцией должен упрочить ориентацию национального турецкого движения на Советскую Россию. После подписания нашего договора переход национальной Турции на сторону Антанты сильно затруднен. После советизации Грузии, мы в лице Кавказских советских республик делались непосредственными соседями Турции и, раз путем определения границы между нами и Турцией устранены территориальные споры, это соседство перестает быть источником раздоров, а, наоборот, служит непререкаемым аргументом для турок, чтобы не обращаться против нас и поддерживать нашу ориентацию. Их территориальные притязания удовлетворены, итак, больше войны не из-за чего вести. Установление границы есть результат самой ожесточенной торговли с турецкой делегацией, причем вначале нашей конференции положение представлялось очень опасным, и долгое время мы казались накануне разрыва. Уступки Турции Карса и Ардагана являются довольно тяжелой жертвой, ибо эти крепости составляют сильную оборонительную систему, служащую в то же время базисом для наступления. Карс с окружающими его фортами и находящийся далеко впереди Ардаган — последняя сильная позиция на пути в Тифлис — это в стратегическом отношении ключ к Кавказу. Население в этих округах смешанное, причем в восточной части Карсского округа перевешивают армяне, в западной — мусульмане, а в Ардаганском округе мусульмане уже в значительном большинстве. Как раз в этих местах имеется воинственное и фанатичное, довольно первобытное мусульманское население, которое является для Турции резервуаром ее военного могущества. Анатолия уже бедна ими. Народные массы в ней устали от войны. Первобытное и фанатичное население Карса и Ардагана является поэтому для турок очень важным подспорьем для военной силы Турции, причем полное значение это имело бы в том случае, если бы турецкая политика снова вступила на путь завоеваний на Кавказе. Это население неохотно пойдет на Западный фронт, но очень охотно пойдет драться на Кавказе. Уступка Карса и Ардагана является поэтому очень серьезной. Она оказалась, однако, неизбежной, и без этого наступил бы разрыв и как раз в нынешний решающий момент, когда Антанта усиленно зазывает к себе кемалистов, это могло бы оказаться роковым поворотным пунктом. На это пришлось пойти. Зато без предоставления Батума Грузии и Нахичевани Азербайджану никакой мир с Турцией не был бы возможен, и этот пункт, существеннейший пункт, нами достигнут. Проведение границы по Арпачаю и Араксу является также тяжелой жертвой, причем армянские коммунисты называют эти условия новым Брестом, создание специальных зон является, однако, предохранительною мерою для Александропольско-Эриванско-Нахичеванской железной дороги. И соединение кавказских республик в единый союз с Советской Российской республикой будет такою силою, которая не даст этой границе превратиться в фикцию. Какие бы шаги ни предпринимала Англия после заключенного нами соглашения в связи с этими восточными договорами, факт их подписания является фактом и их политического и морального влияния топором не вырубишь… Англия никак не может заставить нас взять обратно сделанные Турции территориальные уступки. Соглашение с Англией есть только начало, за которым должны последовать и другие соглашения. Нам крайне необходимо иметь оценку этого положения из-под пера вдумчивых знатоков современной мировой политики» (РГАСПИ. Ф. 85. оп. С/Турция. д. 25. лл. 40–43).
