Глава 33

Шон не обращался к Пакстону, если только у него не появлялось какого-нибудь специфического вопроса. Ему было противно находиться с ним в одной комнате. Размышляя над ежедневниками и списками, которые тот составил, Роган какой-то частью мозга обдумывал, как бы сломать сенатору карьеру – как только истечет срок давности его дела в Массачусетсе, до которого осталось всего несколько месяцев.

Шон проверил все данные по сотрудникам Пакстона, но ничего не нашел. Никаких жен, мужей, приятелей или подружек, или странных расходов, или родственников – ни у кого нет никаких причин похищать медальон и угрожать Пакстону.

– Почему Крис Тейлор покинул службу у вас?

– Потому что он заслуживал поста начальника штаба, а Дейл Хартлайн – из моего штата. Я рекомендовал ему Криса.

– Вы хотели иметь верного человека у Хартлайна.

– Дейл – новичок. И он хороший человек. Слишком доверчив. Крис никогда не предал бы его.

– Или вас.

Пакстон шлепнул ладонью по столу.

– Я переиграл свои планы на вечер, чтобы встретиться с тобой. Медальон пропал три недели назад, через неделю после того, как я дал журналистам снимки Алана Кроули и той проститутки. Я уже проверил записи с камер. Никто не заходил ко мне в кабинет, разве что во время этих встреч.

– Кстати, почему вы держали его в своем кабинете в сенате, а не дома, где куда как безопаснее?

– Безопаснее? Ты сюда легко влез.

– Я – не все.

– Медальон всегда лежал в моем столе в кабинете в сенате, за исключением тех моментов, когда я уезжал домой отдохнуть. Тогда я брал его с собой.

Шон не думал, что Пакстон честен перед ним, но чего он ожидал?

– Положим, тот, кто пришел к вам в кабинет, имел повод, – сказал Шон. – Они должны были подозревать, что у вас в кабинете есть какая-то улика.

– Я думал об этом. И просмотрел список всех, с кем встречался, – в нем нет никого, кто мог бы знать о медальоне или записке.

– Но все же кто-то знал. Иначе записка и медальон ничего для них не значили бы. – Шон склонился над ноутбуком и вернулся к своим спискам. – Кто, кроме Мэллори, взял на себя ответственность за убийство Мортона? Кто знал правду? Руссо?

Пакстон кивнул.

– И?..

– Больше никто. Дэйв Бигглер, который сидит после аферы с кредитами, там не был. Только Мэллори, Руссо и я. – Пакстон вздохнул. – Я не был хорошим отцом, – тихо сказал он.

– Мне все равно.

– Я был трудоголиком, – продолжал тот, словно не слыша Шона. – Я не давал Монике того, что ей было нужно.

Шон пропустил его слова мимо ушей. Он не хотел втягиваться в разговор с сенатором о его дочери, поскольку это неизбежно приведет к разговору о Люси. Он смотрел то на ноутбук, то на шредер, в котором на миллионы кусочков распалась стенограмма допроса Люси.

– Мы в одной команде, – чуть ли не умоляюще сказал Пакстон.

– Мы играем даже не на одном поле.

– Никогда не знаешь, на что ты способен, – сказал Пакстон.

Хотя трудно было не ответить на это утверждение, Шон сказал:

– Я разделил встречи на две категории – на частные и групповые. Я не могу не учитывать групповых, поскольку вижу несколько вариантов, когда кто-то из группы может остаться вне наблюдения или выйти под предлогом, что забыл документы, бумажник или кейс.

Пакстон ничего не говорил. Шон понял, что такую возможность он не рассматривал.

– Еще одно: я более чем уверен, что этот человек не раз бывал в вашем кабинете. Могли искать просто какой-нибудь компромат, не зная, что именно. Могли знать, что искать. Кто знает, что вы убили Роджера Мортона?

Пакстон побагровел.

– Я терпел твое хамство весь день. Не доводи меня.

– Вы сами поставили себя в такое положение.

– Я уже говорил тебе. Там были только Мик Мэллори и Сержио, – спокойно ответил Пакстон.

– А кто-нибудь мог что-то заподозрить?

– Фрэн Бакли говорила со мной о Мэллори, но я никогда ей не рассказывал, что даже был там, не то что спустил курок.

– Человеку надо всего лишь представить, что нечто есть правда. Некто, кто знает о медальоне, должен был предполагать, что в нем есть какой-то секрет, который может вам угрожать, – даже если он и не знает, что это за секрет.

Шон посмотрел в экран, развернул его и показал Пакстону.

– Я сделал список имен, объединив их по общим коллегам, интересам, прочим факторам, и получил вот этот короткий список людей, которые побывали у вас в кабинете больше одного раза с начала года.

– Шантажировали не меня одного.

Почему Шона удивило, что Пакстон не все ему рассказал?

– А кого еще?

– Точно знаю только про одного человека. Судью Роберта Моргана.

Роган порылся в памяти – имя было знакомое, но он не понимал, почему.

– Три месяца назад, – сказал Пакстон, – Боб покончил с собой в своем кабинете.

Теперь Шон вспомнил.

– Он объявил перерыв в заседании по делу об убийстве и вынес себе мозги, да?

– Он был моим другом.

– Извините. А почему вы думаете, что его шантажировали?

Пакстон не ответил.

Шон закрыл ноутбук и встал.

– Ну, с меня хватит. – Он направился к двери.

– Подожди.

– Нет. Или вы выкладываете мне все, или я ухожу. Я расскажу Люси, что случилось, и она разберется с этим так же, как со всем тем дерьмом, которое вывалила на нее жизнь. А вы будете по уши в грязи из-за того, что поставили женщину, которую якобы любите как дочь, в невыносимое положение, лишили ее карьеры и всего, что ей дорого, из-за того, что она защищала вас.

Пакстон явно переживал какую-то внутреннюю битву, но Шон не собирался ждать бесконечно. Он открыл дверь.

– Крис рассказал мне.

– Крис Тейлор, – тупо проговорил Шон.

Пакстон стиснул зубы.

– Если я выйду, нам конец, – заявил Роган. – Я пойду к Ною. Если надо – сяду в тюрьму. Но я расскажу ему и Люси все, что вы рассказали мне.

Он отчасти блефовал. Шон покинул бы страну, прежде чем его успели посадить.

– В прошлом году Криса стала беспокоить работа его жены. Он действительно боялся за нее. Я знал о ОПДБ и их работе, я хотел им помочь. Если были нужны деньги – давал. Если дело касалось проблем с законом, – находил им адвоката или разрабатывал законопроект и все улаживал. Вот чем я занимаюсь, Шон. Я хочу помогать людям, которым никто не хочет помочь.

– Приберегите это для вашей выборной кампании.

Роган прямо-таки чувствовал волны ненависти, исходящие от Пакстона.

– Мы с Сержио, – сказал сенатор, – пригласили его выпить. Он быстро пьянеет. И рассказал нам, что Джослин помогала одной молодой проститутке и что он считает, что она слишком глубоко влезает в это дело. Для нее вся ее работа как миссия. Не знаю, кто это был на сей раз, но Сержио стал следить за Джослин. Он сделал снимки и выяснил, каким проституткам помогала Джослин. Среди них была и Айви. Легко было вычислить, что она и те девушки работали на Венди Джеймс. Я знал, что Венди путается с Бристоу, придурком-конгрессменом из Колорадо. Но он был холост, так что я не думал, чтобы здесь был какой-то криминал. Затем Сержио сказал, что у него есть доказательства, что Венди не его любовница, а проститутка, как Айви и прочие. Сержио сфотографировал Айви, Венди и прочих с некоторыми известными людьми – но ничего компрометирующего не нашел. Затем Боб… – он замолчал.

Шон ждал. Он был готов ждать всю ночь, поскольку эта история становилась все более интересной. И невероятной. В ней все труднее было отделить правду от лжи.

– Сержио выяснил, что Боб путается с Айви. Он был холост, но мне показалось странным, что он платит девушке по вызову, с учетом того, что он судья и старше меня. Мы дружили давно, но я просто не понимал, как можно быть на дружеской ноге с человеком, который спит с такой молодой девочкой, как Айви.

Через день после самоубийства Моргана я послал Сержио к Айви, чтобы тот устроил нам встречу. Сначала она не хотела приходить, но я сказал, что Боб мой старый друг и что я хочу знать, почему он покончил с собой. Она призналась, что Венди Джеймс платила ей за запись ее секса с клиентами. И тогда я понял, что Венди шантажировала этих людей.

– Двадцативосьмилетняя секретарша шантажировала конгрессменов и судей? Вы думаете, что ей это удавалось?

– Айви действительно была испугана самоубийством Боба. Она сказала, что он уже три года был ее клиентом и что она жалеет, что записала его, но Венди заплатила ей вдвое больше обычного. Я предложил ей тысячу за доказательство, что Венди Джеймс кого-нибудь шантажировала, предпочтительно человека на важном посту. Чтобы как-то отомстить за смерть Боба, которая явно была с этим связана. Но из-за этого они с Венди поссорились. Все, что она смогла добыть, были снимки Кроули. Я пустил их в ход, надеясь, что, когда они будут опубликованы, правда выйдет наружу. Но Кроули и Венди скрыли ее, назвав это романом!.. Это был не роман. Это была связь за деньги.

– И вы разорвали сделку с Айви Харрис.

– Черт, нет! Ты знаешь, кто она. Ты проводил поиск.

– Я знаю, что она якобы погибшая дочь богатого телепроповедника.

– Ее отец – сволочь. Он у меня в списке.

– Стоп. – Шон закрыл глаза и глубоко вздохнул. Он уже переступил черту, но не мог заходить дальше. – Не рассказывайте мне о планах ваших будущих преступлений.

– Каких преступлений? – искренне удивился Пакстон. Или изобразил искренность.

– Кто убил Венди Джеймс?

– Я не знаю.

– Вы должны пойти с этой информацией в ФБР. Они ничего не знают о судье Моргане и только сейчас узнали о шантаже, но не знают ни имен, ни мотивов.

– Я не собираюсь сотрудничать с ФБР. Они должны все выяснить сами. И они уже близко подобрались. Думаю, после разговора с Ноем и тобой они уже очень близко к истине.

– И сколько еще неповинных людей должны умереть из-за того, что вы прикрываете свою задницу?

– Я не понимал этого, пока утром не убили Криса. – Сенатор посмотрел на часы. – Вчера утром. Я поверить не могу, что федералы не сложили два и два!

– Ной не все вам рассказал, но у них нет всей вашей информации. Они не знают, что Венди была проституткой, зато обнаружили комнату, где прежде находилась записывающая аппаратура.

– Прежде?

– Все вычистили.

Шон внимательно смотрел на Пакстона. Тот привык играть в бога. Роган хотел сбить с него спесь.

– Пять человек погибли из-за вашего молчания.

– Нет! – Джонатан снова стукнул кулаком по столу. – У меня ничего не было, чтобы идти в полицию! Меня даже еще не шантажировали по-настоящему. Я просто получил угрозу неизвестно от кого насчет записки Люси и медальона. Их еще не использовали, они ждут. Я должен найти их прежде, чем они это сделают.

– Эти встречи были три недели назад.

– Верно.

– И пока никто ни о чем таком вас не попросил.

– Верно.

Шон сел и открыл ноутбук.

– Помните, какое разбирательство вел судья Морган в день самоубийства?

– Нет. Думаю, убийство. Он разбирал много тяжких преступлений.

Роган провел быстрый поиск в Интернете.

– Штат Вирджиния против Томаса Джозефа Крэндалла. Ни о чем не говорит?

Пакстон покачал головой.

Шон запустил программу поиска сведений о Крэндалле.

– Что-нибудь еще?

– То есть?

– Вы знаете кого-нибудь еще, кого шантажировали Айви и Венди? Нам нужна связь между этими жертвами шантажа. И поскольку пока вас ни о чем не просили, у нас нет этой связи – разве что список людей, которые имели доступ в ваш кабинет на той неделе. Думайте! Кто-нибудь еще в последний год голосовал подозрительным образом?

Пакстон откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. Шон подумал, что он заснул. Может, продажны все и список слишком длинен, чтобы запомнить…

Шон прочел отчет по Крэндаллу. Тридцатитрехлетний механик обвинялся в убийстве банковского служащего без видимых причин. Он отказывался говорить, в «послужном списке» у него значились мелкие правонарушения и одно бегство с места аварии в восемнадцать лет, за что он отсидел три года. Дело казалось очевидным, хотя странно было то, что даже сторона обвинения не видела мотива.

Это было повторное рассмотрение, с переменой судебного округа, поскольку адвокат Крэндалла настаивал, что после самоубийства судьи Моргана этот пул присяжных лишился доверия. Морган был известным строгим судьей с жесткими стандартами вынесения приговора. Слушание перевели из Фэрфакса в Ричмонд, и судья прекратил дело в связи с нарушениями при ведении следствия. Крэндалл вышел на свободу. Во время всего процесса длиной в год он не разговаривал ни с кем, кроме своего адвоката.

– Джин Карпентер.

Шон посмотрел на сенатора, который по-прежнему сидел с закрытыми глазами.

– Кто это?

– Сенатор Карпентер. Это было больше года назад. Он мой друг, и я поверил его оправданиям, но на прошлой неделе он сказал мне, что не пойдет на перевыборы. Один срок в сенате – такое редко бывает.

– И что конкретно он сделал?

– Какой-то законопроект по поводу федеральных грантов, но он относился к правительственным организациям. Джин в целом очень поддерживал профсоюзы, но был против правительственных профсоюзов на основании того, что при переговорах никто не представляет налогоплательщиков. Он не стал бы так радикально менять свое мнение без открытого заявления. Я позвонил ему, и он сказал, что его жена убедила его изменить свое мнение. Звучало неубедительно, поскольку я несколько раз встречался с нею, и она казалась безразличной к политике. Но я спустил это на тормозах. Поскольку ночная кукушка дневную всегда перекукует.

Пакстон подался вперед, вывел на экран своего компьютера законопроект и распечатал для Шона копию.

– Не знаю, пригодится ли это, – сказал он.

Роган взял бумагу.

– Если вы правы насчет Карпентера, то в деле замешан некто, кто получил выгоду от этого законопроекта. Вместе с вашим списком это сузит область поиска… Минуточку…

Шон осекся на середине предложения.

– Венди Джеймс ведь работала на лоббистскую фирму, верно?

– ДСП.

– «Девон Салливан и партнеры»?

– Да, – Пакстон встал и нагнулся, чтобы заглянуть в ноутбук Шона.

– Бинго! ДСП проталкивала законопроект, на котором споткнулся ваш друг. И Девон Салливан встречалась с вами в тот день, когда вы обнаружили пропажу медальона.

– Девон Салливан…

– Вы ее знаете?

– Да, но ее мужа я знаю лучше. – Пакстон снова сел в кресло с на удивление спокойным лицом. – Я его убью, – решительно сказал он.

– Вы о ком?

– О ее втором муже, Кларке Джагере.

Имя звучало знакомо.

– Адвокат по уголовным делам, верно?

– Да. Он…

– Он защищал Крэндалла, – перебил Шон, – того парня, в ходе процесса которого Морган застрелился.

– Он также защищал Фрэн Бакли.

– Бывшую начальницу Люси?

– Она женщина злая и ненавидит меня. Бакли знает, что должна помалкивать, поскольку я знаю о ней гораздо больше. Но она знала также, что я хочу вернуть медальон Моники. Могла подумать, что не только ради воспоминаний…

– Думаю, она права.

Пакстон уставился на Шона и покачал головой, но губы его скривились в усмешке, напомнившей Рогану, что они враги.

– Похоже, мы нашли шантажиста.

– Мы должны рассказать об этом федералам.

– Сейчас два часа ночи. Я придумаю приличный предлог поговорить с Ноем Армстронгом в девять утра о Девон Салливан. Направлю его в нужную сторону. У тебя семь часов на поиск медальона.