Глава 12. Одуванчики
Откуда-то издалека доносился гул — звуковые сигналы смешивались с человеческими голосами. Холодный белый свет заставил открыть глаза, но потом снова все поглотила мгла.
Я очнулась и увидела перед собой трех человек в желтых комбинезонах, работающих за своими компьютерами. Заметив, что я открыла глаза, один из них торжественно произнес:
— Добро пожаловать на Спеспереннис! Вы находитесь в жилом модуле. Меня зовут Николас Мартинсон, я капитан космического корабля, а это мои помощники — Джон Смит и Хавьер Сантана, — двое других, услышав свои имена, молча кивнули, продолжая заниматься своими делами.
— Мы успешно прошли временной туннель и без происшествий приземлились на Спеспереннис. Во время полета вы находились в состоянии принудительного сна. Как ваше самочувствие сейчас?
— Чувствую небольшую слабость. А где Эрон?
— Это нормально, ваш организм потерял много энергии. Вот, держите, это восстановит ваши силы, — и он протянул мне тюбик с надписью: «Восстановитель энергии уровень 1». — Вам всего лишь нужно немного подкрепиться. Эрон тоже здесь!
Я села и оглянулась. Эрон примостился в глубоком кресле за моей спиной. Почувствовав сладкий карамельно-ореховый вкус во рту, я поняла, как сильно была голодна.
— Прошу вас надеть вот эти костюмы и респираторы.
С этими словами капитан положил на стол два ярко-зеленых свертка и два прозрачных смарт-респиратора.
— Переодевайтесь, наш экипаж будет ждать вас на Спеспереннис. Мы подготовим туристическую капсулу для осмотра планеты.
Мы с Эроном остались вдвоем.
— Как себя чувствуешь? — тут же спросил он.
— Хорошо. Этот восстановитель энергии просто волшебный.
— Ну что, переодеваемся, — сказал Эрон и начал расстегивать молнию на своем черном полетном комбинезоне.
Я встала с места и последовала его примеру. «Вы станете нашими глазами и ушами», — вспомнила я голос генетика, трогая крошечную камеру-родинку у себя под глазом. Эрон захотел показать мне планету, на которой побывал, и генетики наделили меня записывающим устройством, ведь Персонализатор не работает на неосвоенной Системой территории.
Оставшись без одежды, я не торопилась одеваться, мне нравилось дразнить Эрона. Он разворачивал зеленый костюм, стараясь не смотреть на меня. Никаких инструкций я не получала, могла импровизировать и делать, что захочу. Я подошла к нему сзади и обняла, крепко обхватив его руками. Обнаженные, мы простояли какое-то время неподвижно.
Я чувствовала его тепло и слышала, как его глубокое дыхание становится частым. Вдруг он выпустил из рук свой костюм и резко повернулся ко мне. Жадно и быстро он начал целовать мои лицо и шею, а затем, одним движением прижав к стене, мгновенно вошел в меня. Его ненасытные поцелуи стали моим воздухом. Все произошло очень быстро, и мы, обессиленные, упали в кресло.
Я села к нему на колени и открыла еще один тюбик восстановителя энергии, лежащий на подлокотнике. Наши поцелуи приобрели карамельный вкус, и я не могла оторваться.
— Вставай, — вдруг одним легким движением рук он поднял меня со своих колен. — Нас ждут.
Мы оделись и вышли из жилого модуля. Снаружи было пасмурно. Бледно-сиреневое небо тускло освещало пустынный ландшафт; редкие скрюченные деревца да камни — вот что приветствовало нас на Спеспереннис вместо обещанных мне красок удивительной планеты.
Воздух был напряжен — угрюмый застой в ожидании бури или прояснения. Сделав первый шаг, я почувствовала упругую мягкость под ногами. Зеленый мох, будто пружинистый ковер, стелился по земле. Эрон взял меня за руку, и мы пошли в направлении туристической капсулы. Она в виде прозрачного стеклянного шара стояла неподалеку.
— И тебе тут нравится? — спросила я Эрона удивленно.
— Подожди, это только начало, — ответил он, увлекая меня за собой к капсуле. Держась за руку Эрона, я неуверенно шагнула на прозрачный борт. Мы плавно заскользили над землей и через несколько мгновений оказались над пропастью. От того, что открылось моим глазам под стеклянным полом, моментально закружилась голова и подкосились ноги.
— Мы сейчас находимся на высоте ста шестидесяти метров. Посмотрите на водопад, — громко объявил капитан Мартинсон.
Набравшись смелости, я посмотрела вниз. Под нами мощный водопад пробивал себе путь из недр скалистой горы. Поток стремительно бежал вниз, оставляя серебристую водяную пыль в воздухе. Шум водной стихии поглощал наши голоса, и нам приходилось кричать.
— Эту воду брали на анализ? — крикнул Эрон.
— Да, сэр, это чистейшая вода, но при доставке на Землю что-то происходит с химическим составом. Осадок, в котором находят микрочастицы пыльцы леграна, появляется сразу после прохождения тары с водой через временной тоннель. Возьмите бинокль и посмотрите в самый низ, — сказал он, передавая бинокль Эрону.
А я и без бинокля видела, как водопад находит себе пристанище в огромном озере голубого цвета. По берегам росли деревья, но не редкие и скрюченные, как на вершине, — там были густые чащи. Их раскидистые кроны нависали над голубой гладью.
— Видите пурпурные пятна внизу у озера? Это и есть заросли леграна.
Эрон передал мне бинокль, и я увидела внизу ядовитые фиолетовые цветы, о которых мне рассказывали. Они росли по берегам озера, под деревьями, на склонах гор.
— Итак, сейчас мы посетим пару любопытных мест, — произнес Мартинсон. Капсула начала снижаться вдоль склона горы. Я видела восторг в глазах Эрона. Его взгляд сканировал каждую деталь.
— Что это за цветы покрывают скалистый выступ вон на том обрыве? — спросил он.
— Это лаванда. Сейчас мы остановимся у моря. Там вы увидите морских обитателей.
Капсула приземлилась рядом с высокими зарослями леграна на берегу изумрудного моря.
— Вы можете выходить. Дотрагиваться до растения абсолютно безопасно. Самое главное не снимать маску.
Мы вышли из капсулы. Я никогда в жизни не видела столько воды. Бескрайнее зеленое море вдалеке переливалось синим, и я не могла охватить его взглядом. Легкие изумрудные волны набегали одна на другую. Небо обнимало это огромное живое пространство и сливалось с ним на горизонте. Эта красота немного пугала меня своим величием.
Эрон пошел к зарослям леграна, а я все стояла и смотрела на море.
— Видите, там, внутри, в самом цветке, пушистые шарики на ножках. На них находится ядовитая пыльца, — объяснял капитан Эрону. — Легран цветет круглый год. У растения очень мощные корни, они образуют под землей прочные сети.
— Пойдемте к морю, — предложила я.
В прозрачной воде мне открылась невиданная ранее жизнь. Волнистые слизистые пятна извивались точь-в-точь как виртуальная ветошь для пыли.
— Это медузы, — объяснил Эрон, заметив мое удивление.
Вдруг в царство белых пятен ворвалась стая вертлявых плоских рыбешек желтого цвета с синей каймой вдоль плавников. Сквозь их тела проглядывал тонкий скелет. Они бросились врассыпную, когда в стаю врезалась рыба покрупнее. Красная и пузатая, она упрямо пробивала себе путь на мелководье своим большущим шипом на голове.
— Поторопитесь, у нас не так много времени, надо успеть осмотреть и другие места.
И вот наша капсула зачехлилась, и мы куда-то понеслись, вдавившись в свои сидения.
— Мы находимся в режиме «Скоростной полет», для того чтобы быстро перенестись в другой часовой пояс Спеспереннис, — объявил Мартинсон.
Примерно через двадцать минут мы достигли новой, неизведанной территории. Как только капсула расчехлилась для обозрения, я ахнула.
— Что это?! — воскликнула я, отшатнувшись от прозрачной стенки.
Мы зависли в паре метров от ярко-оранжевой поверхности земли. Кругом были высокие и низкие волны из густо окрашенных крупиц. Это песок, догадалась я, просто он необычного цвета! В песчаных насыпях, слегка в них утопая, были раскиданы огромные белые яйца с голубыми пятнами.
— Это яйца хищного ястреба. Он обитает только в этих широтах, — сказал Николас. Капсула начала плавно двигаться вперед над оранжевой землей.
— Вот, смотрите! — воскликнул капитан. — Я был уверен, что нам повезет.
Я проследила за его взглядом. Одно из яиц под нами треснуло и раскололось на части. Из осколков выглянул мокрый несчастный комочек с желтым клювом и глазками-бусинками. Таких странных существ я видела только в Доме Культуры.
— Я могу его потрогать?!
— Ни в коем случае, — строго ответил капитан. — Мы не можем покидать пределы капсулы в этой долине. Песчаный ястреб — жестокий и очень ловкий хищник.
— В капсуле нам ничто не угрожает? — испугавшись непривычного чувства опасности, спросила я.
— Нет, пока ты со мной, ничего не бойся, — сказал Эрон и, обхватив меня за талию, крепко прижал к себе.
Мы еще какое-то время парили над песками, и вдруг перед нашими глазами промелькнуло что-то крупное. Капитан остановил движение, мы зависли в воздухе.
— Вот и ястреб. Взрослая особь собственной персоной, — улыбнулся он. — Посмотрите, как красива эта птица.
Я повернулась в ту сторону, куда указывал капитан, и увидела коричневую птицу, важно расхаживавшую среди яиц. Гордый крючковатый клюв был вскинут вверх, казалось, будто хищник считал нас глупыми зеваками.
Ястреб какое-то время прогуливался, оглядывая свои владения, и вдруг взмыл в воздух, широко раскинув гигантские мощные крылья. А в следующую секунду птица уже пыталась ухватить нашу капсулу когтями. Я вскрикнула от страха, и Эрон еще крепче прижал меня к груди.
Вдруг откуда ни возьмись появились другие. Они тревожно махали крыльями над капсулой. Одна птица ударилась о прозрачную стенку совсем рядом со мной, и я увидела ее большие блестящие глаза и гладкие перья.
— Им не нравится наше вторжение. Они защищают свое потомство, — объяснил капитан, зачехляя поверхность капсулы и быстро набирая высоту.
Следующая остановка поразила меня еще больше. Мы оказались на странной влажной почве, полностью изъеденной мелкими норами. В этот раз капитан позволил нам покинуть борт, и мы с интересом оглядывались по сторонам. Тут и там взмывали в воздух паровые потоки, исходящие из недр земли. В некоторых местах скопления пара достигали высокой концентрации и густым туманом скрывали все, что находилось вокруг. В какой-то момент паровой столб поднялся прямо между мной и Эроном, и мы отскочили друг от друга в разные стороны. Пелена обступила нас, я потеряла своих спутников из виду.
— Где ты, Эрон? — кричала я, почувствовав, как страх ударяет в голову. — Капитан Мартинсон!
Я разгоняла мутный воздух руками и пыталась двигаться вперед, надеясь выйти куда-нибудь, где будет хоть какая-то видимость.
— Эрон! — крикнула я.
В тумане я заметила каких-то мелких насекомых, они поднимались от земли и скрывались в клубах паровых потоков. На рукавах костюма оседали капли. «Как хорошо, что на мне есть респиратор», — подумала я.
— Держись, — услышала я и почувствовала, как кто-то вытягивает меня из мглы.
— Капитан Мартинсон! Как я счастлива видеть вас! — воскликнула я, когда он, обхватив меня за плечи, повел вперед, уверенно ориентируясь в густом тумане.
— Теперь давайте держаться друг друга, — сказал Николас. — Я больше не хочу искать вас по очереди!
— Меня не надо было искать, — пробурчал Эрон.
А я молча стояла рядом, радуясь, что со мной есть они. Это странное чувство единения с людьми… Оно совершенно мне было незнакомо прежде.
Вскоре мы снова неслись в нашей капсуле. На этот раз обратно — к жилому модулю. Капитан сказал, что пора уже начинать готовиться к отлету на Землю, но, несмотря на это, он не отказал в моей просьбе еще разок полюбоваться на море. Наконец мы приземлились и вышли наружу неподалеку от берега. Я с интересом отметила, что угрюмый сумрак разрешился в пользу осторожных солнечных лучей и мелкой мороси. Мы двинулись в сторону изумрудной воды.
— Эрон, посмотри! Я только что потрогала этот зеленый листок, он оторвался от ветки, и я разорвала его на две части, — сказала я, прикладывая половинки друг другу. Они не соединялись. Мой эйрскрин всегда обретает прежнюю форму, когда что-то пересекает его плоскость. — Посмотри, теперь я сгибаю ветку, и она с хрустом ломается. Это просто невероятно! — восторженно восклицала я, когда мы шли вдоль живой изгороди из низких кустов.
— Да, в отличие от предметов на Земле, не меняющих свои молекулярные связи, здесь все очень хрупко. Сломанная ветка, сорванная трава — их структура уже не восстановится, — прокомментировал капитан.
Я подбрасывала кусочки листьев в воздух, и они разлетались в разные стороны.
— Мисс, вы здесь гость и не вправе нарушать молекулярные связи чего бы то ни было. Достаточно того, что вы топчете землю и растительность на ней, — строго сказал капитан.
— Простите, — ответила я.
Стало совсем солнечно. На берегу из высокой травы торчали белые пушистые шарики.
— Капитан, а как называются эти цветы?
— Это одуванчики.
Я заметила, что пушинки легко отделялись от растений при дуновении ветра, и, нагнувшись, потянулась к одному из цветков.
— Можно я дуну?
— Хорошо, — согласился Мартинсон.
Я подула на цветок, и пушинки охотно оторвались от белой сердцевины.
— Ну что ж, вы можете немного побыть наедине, — сказал капитан и покинул нас.
— Зачем им эти парашютики? — спросила я, наблюдая за белыми пушинками в воздухе.
— Это семена. После того, как ты их раздуешь, появятся новые цветы, — ответил Эрон, и мы сели на траву. Я устроилась поудобнее и смотрела, как солнечные лучи целуют его лицо. Через прозрачный респиратор мне была видна его улыбка.
— Ну, как ты управляешься без браслета?
— Как видишь, жива.
— Это только потому, что я за тобой присматриваю, — засмеялся он.
— Вечно ты задираешься, Эрон. А у меня сейчас совсем другое настроение. Тут так хорошо! — сказала я, подставив лицо, скрытое респиратором, солнечным лучам. — Помнишь, ты как-то спросил, что я чувствую, когда ты рядом?
— Конечно, ты еще ответила, что тебе становится жарко, — усмехнулся он.
— Верно. А что ты чувствуешь рядом со мной?
Он задумался, и в его глазах промелькнул страх. Мне нравилось украдкой наблюдать за его лицом, видеть, как меняются настроения, замечать его неуверенность и смущение.
— Мне хорошо с тобой, — ответил он.
— И это все?
— И еще твои губы сводят меня с ума, а также твой запах и бархатная кожа, — он уже потянулся ко мне руками, пытаясь уложить на траву.
— Нет, Эрон, стой, — сказала я строго, и он сразу же отстранился, как будто ошпарился кипятком. — Сначала рыбалка — потом рыба, — повторила я когда-то сказанную им фразу.
Эрон приподнял бровь.
— Когда еще мы сможем поговорить без свидетелей?
Я чувствовала, что то, о чем мы говорим, должно остаться только между нами. Мне впервые не хотелось делиться с миром…
Эрон стал серьезен.
— Прости. Ты права. Мне трудно подобрать слова, но…
— Ничего не говори, я все знаю. Я читала об этом в древней книге. Это любовь.
— Что есть любовь?
— «Безумье от угара, игра огнем, ведущая к пожару. Воспламенившееся море слез. Раздумье — необдуманности ради. Смешенье яда и противоядья. Любовь нежна? Она груба и зла, и колется, и жжется, как терновник», — я вспомнила еще одну строчку: — «Конечно, я так сильно влюблена, что глупою должна тебе казаться».
— Спасибо, — сказал Эрон, его глаза светились и казались почти голубыми. — Теперь у меня есть слово.
Эрон сидел молча, глубоко задумавшись, и я не хотела прерывать тишину. Вдруг он вскочил на ноги и сказал, протягивая мне руку:
— Пойдем.
— Иди, я тебя догоню. Хочу немного посидеть одна и посмотреть на море, — ответила я.
— Конечно, посиди, это мне знакомо, — согласился он и побрел вдоль берега.
Я сняла респиратор, чтобы отклеить камеру-родинку. Покрутив ее на кончике указательного пальца, я дунула, и крошечное устройство упало в песок.
— Оставайся здесь, ты больше мне не нужна.
Я смотрела вдаль, стараясь запомнить все в деталях. Изумрудное море было живым и сильным. Волны, повинуясь ветру, ударялись о берег. Я хотела потрогать воду, но боялась ее, видя, как волны неистово шуршат камнями.
Вдруг в том месте, куда упала камера, появилось легкое свечение. В считанные секунды оно стало ярче, и раскаленный желтый шар выпрыгнул из-под песка и повис в воздухе. Он был словно небольшое солнце. Мне стало тепло и спокойно. Вдруг солнце вспыхнуло и разлетелось маленькими тлеющими огоньками. Образовавшаяся темнота заклубилась голубым туманом. Когда туман улегся, в темноте я увидела очертания круглой капсулы. Она приближалась, освещая себе путь зеленым прожектором. Нет, теперь это была уже не капсула, это огромный объектив. А в нем по центру я увидела свой глаз с родинкой. Он распался на части и разлетелся семенами одуванчика по краям. Я почувствовала, что лишилась чего-то, и закричала. Глаз снова проявился в середине, и все повторилось вновь. Я встала и сделала шаг вперед — почему же так холодно, ведь только что тепло разливалось по моему телу?
— Малин, немедленно надень респиратор и выйди из воды! — донесся до меня искаженный до неузнаваемости крик Эрона. Я обернулась и увидела, как он бежит в мою сторону, и вот уже крепкие руки быстро надели на меня маску.
Я села на песок, и все вокруг приняло привычный облик. Сквозь легкий гул в ушах начал доноситься плеск волн, голос Эрона перестал искажаться. Он поднял меня на руки и понес к кораблю.
— Что случилось? — спросила я, прижимаясь к его груди.
— Ты была без маски и, следуя своему видению, зашла в воду.
* * *
Я сидела в индивидуальной ячейке на пьедестале. Вокруг меня по потолку, полу и в воздухе сновали роботы-лаборанты. Сферические серебряные оболочки камер-полицейских быстро перемещались в пространстве, поблескивая своими корпусами на белоснежном фоне помещения. Я впервые находилась в Центре Генетических Исследований и с интересом наблюдала за суетой в юните. Тодд Макмиллан стоял передо мной.
— Малин, где устройство видеозаписи?
— Вы не найдете его на Земле, — ответила я, наконец решившись сказать все, как есть.
— Вы оставили его на Спеспереннис?
— Я его уничтожила.
— Как глупо! Зачем вы так поступили? — строго спросил он и посмотрел мне в глаза. Макмиллан очень редко так делал. Во мне нарастал протест.
— Я не могу больше выполнять инструкции: «поцелуйте объект, не целуйте объект, молчите, говорите, пригласите его в гости, примите его приглашение, спросите, о чем он думает и что чувствует, перейдите к интимной близости». Может, вы просто оставите нас с Эроном в покое? Я сама разберусь, что делать и о чем его спрашивать, а также когда его целовать, — чем дольше я говорила, тем больше смелела. — Вы можете оштрафовать меня, только, пожалуйста, перестаньте постоянно комментировать, что нам делать, — это просто невыносимо. Именно поэтому на Спеспереннис я и выбросила камеру!
— Что ж, мы думали, вы окажетесь более покладистым пользователем, — после паузы ответил генетик. — Видимо, вы просто устали. Палата понимает вас: вы подвергались большим рискам, пожертвовали своей репутацией и, столкнувшись с иррациональным, пережили слишком много нового и необычного. Если не брать в расчет последнюю вашу выходку, вы отлично потрудились. Рады сообщить вам, что эксперимент окончен.
— Как окончен? — удивилась я.
— Ваш Сомниум пробудился! Малин, мы поздравляем вас!
— Не может быть. Это потрясающе! Когда вы подарите мне вечную молодость? — спросила я, задыхаясь от восторга.
— Мы сделаем это прямо сейчас! Мы приглашаем вас в юнит семьдесят восемь пятого корпуса Центра Генетических Исследований. Кстати, на вашем счете вы найдете сумму десять миллионов мировых единиц.
— Спасибо, это просто сказка! — ответила я, не моргая глядя на ученого.
— А теперь, Малин, откройте вкладку «Программа».
Я молча открыла страницу.
— Доступен новый уровень! — в восторге воскликнула я.
— Да, Малин. Мы подарили вам уровень премиум-класса в качестве благодарности за ваши труды. Только посмотрите — это ваш новый дом и последняя модификация аэро. Вы найдете массу приятных деталей, о которых сейчас я уже не буду рассказывать.
Тот момент, когда тебе доступен новый уровень, не сравнить ни с чем — ты становишься счастливым, глядя на свое будущее, которое сразу же после активации превращается в реальность. Тут есть что-то волшебное. Яркие краски на экране, цифры, фотографии, бонусы и новые покупки — все это твоя жизнь. Я, как обычно, почувствовала это счастье: голова вот-вот закружится от предстоящего успеха и новых сюрпризов программы. Я зашла в раздел Сомниум — там было изображение другого мужчины.
— Кто это?
— Малин, теперь, когда ваш Сомниум пробудился, мы собираемся наделить вас уникальной миссией. Вы должны будете помочь нам активировать ген в других пользователях, чтобы начать великий процесс Сомниумизации. Для начала это будет пользователь Бобби Стамп. Инструкции те же, что и для Эрона, — проводить время вместе, вступить в интимную близость.
Мне стало нехорошо.
— Но я не смогу… — я смотрю на Бобби.
Тревога поселяется внутри и вытесняет только что ликовавшую радость.
— Что значит, не сможете?
— Я не смогу, потому что он не Эрон, — ответила я тихо и обреченно.
— Малин, мы сделаем вид, что не услышали сейчас ваш ответ. Итак, все инструкции вы получите в сообщении.
— Я уже сказала, что не смогу, — ответила я твердо, теперь уже точно зная, что не соглашусь.
— Да что происходит?! — вдруг вышел из себя Тодд Макмиллан, впервые на моей памяти повысив голос. — Значит, можете забыть про сыворотку.
— Вот и отлично, потому что вечная жизнь без Эрона мне не нужна.
Тодд изменился в лице: от выражения на нем привычного спокойствия и довольства не осталось и следа.
— Малин, вы должны кое-что знать: Эрон — государственный преступник. Последние одиннадцать лет своей жизни он провел в тюрьме, в диких тропиках.
Я открыла рот.
— Этого не может быть!
Он молча смотрел на меня.
— Что он совершил?
— Преступление против Палаты и всех пользователей. Он создал вирус, поразивший Систему Планирования.
«Эрон вовсе не такой. Малин, не верь им», — попыталась убедить я сама себя.
— Наверняка вы заметили, что Эрон время от времени говорил загадками, критиковал окружающую реальность и рисовал перед вами дикие картины мира природы.
— Да, такое действительно бывало.
Я прокручивала в голове все его слова, наши споры, его порой вызывающее и агрессивное поведение. Неужели генетик говорит правду?
— Это неспроста. Его тюремное прошлое мешало ему адаптироваться на свободе. Хотя вы сильно помогли ему.
— Почему вы не сказали мне сразу? — воскликнула я, вскочив со своего кресла.
— Если бы мы сказали вам, вы бы ни за что не согласились на участие в эксперименте. Не так ли?
— Конечно, кто захочет спать с преступником? Вы подвергали меня страшной опасности, вы знаете об этом? Зачем? Зачем вы так поступили со мной? — я начала кричать, из глаз полились слезы. — Вы испортили мою программу! В черный список вас! Почему это происходит со мной?
— Малин, мы понимаем ваше возмущение, именно поэтому цена вашего участия в эксперименте так велика. Согласитесь, что сыворотка молодости стоила того. Теперь с Эроном вам видеться не придется — но ваша миссия продолжается.
Я опустилась на стеклянный пол, продолжая реветь. Зеркальная поверхность отражала мое искаженное лицо.
— Эрон, ты чудовище, — прошептала я…
* * *
Открытый космос. На оранжевый шар какой-то встречной планеты проливался метеоритный дождь. Светящиеся объекты с длинными световыми хвостами внедрялись внутрь поверхности шара. Оттуда лился свет, поверхность ярусами вспучивалась и кругами расходилась вширь.
Я шла по просторному залу Дома Культуры, пытаясь отвлечься от печальных мыслей и придумать, что делать дальше.
Один огромный огненный осколок продолжал лететь по бездонной космической синеве. Он направлялся к Земле.
Вдруг я почувствовала легкое прикосновение к плечу и обернулась.
— Здравствуй, — Эрон приблизился, чтобы меня поцеловать.
— Не нужно, — отстранилась я от него и быстро пошла вперед. Он последовал за мной и, снова тронув за плечо, попытался заглянуть в мои глаза.
— Все это время ты обманывал меня! — вдруг услышала я собственный голос, хоть и не хотела ничего ему говорить в публичном месте.
— О чем ты говоришь? — удивился он.
Я остановилась, и он с побелевшим лицом уставился на меня.
— Не могу поверить, что все это время я подвергала себя такой опасности! Ты преступник, — прошептала я, оглядываясь по сторонам в надежде, что другие пользователи нас не слушают. — Я все знаю. Последние одиннадцать лет ты провел в тюрьме за страшное преступление против Системы и всех ее пользователей.
Он внимательно слушал меня, но с каждым сказанным мной словом все больше погружался в себя. Когда я закончила говорить, повисла тяжелая тишина.
— Да, это правда. Я действительно сделал это, — ответил он после долгого молчания. Его голос прозвучал как-то неуверенно.
— И именно поэтому ты так плохо воспитан! Ты дикарь! Дикарь и преступник! Ты разрушил все, что у меня было. Ты не можешь следовать своей программе и вывел из строя мою! — я сорвалась на крик, но меня уже было не остановить.
Пока я говорила, его лицо изменялось у меня на глазах. Теперь он был разъярен и походил на самца гориллы, которого я видела на прошлой неделе в Доме Культуры.
— Так было бы чему следовать! Ты была со мной на Спеспереннис — вот там настоящая жизнь. А что есть у нас? Выжженная пустошь и суррогаты. Ты права, я разрушил свою программу. И знаешь, теперь я даже рад, что это сделал! В тюрьме моя программа была очевидна — не умереть от жажды и голода. Что может быть проще и сложнее одновременно? Меня выпустили, потому что мой Сомниум способен включаться, но я даже под страхом смерти не соглашусь на сыворотку молодости. Нет ничего хуже, чем вечная жизнь в мире, который является тюрьмой!
— Я не хочу тебя слушать! До тебя у меня было все — кровать с удобным убаюкивающим матрасом, пальто с терморегулируемой подкладкой, серебристый аэро. Теперь у меня как будто ничего и нет, хотя все осталось на своих местах. Моя новая программа, объект будущей зависти других пользователей, меня совсем не радует. Я не хочу следовать ей. Я не хочу ничего. Новые модификации мне не нужны, так же как и путешествия в Системе. Ни-че-го не нужно. Но я хочу, чтоб все было как раньше. Хочу быть королевой вечеринок с множеством подписчиков и гостей, но ведь нет, моя репутация испорчена. Теперь потребуется немало времени, чтобы ее восстановить. Если бы я знала, как дорого мне обойдется вечная молодость, никогда бы не согласилась на этот эксперимент.
— Какой еще эксперимент? — настороженно спросил он.
— Что ж, я объясню.
Я знала, что буду жалеть о том, что скажу сейчас, но мне хотелось, чтобы теперь страдал он, страдал так же, как я.
— Все, что было между нами, это был эксперимент. Сомниум отвечает за способность любить, и генетики хотели выяснить, сможет ли ген пробудиться в других людях! Они платили мне, чтобы я каждый день смотрела в твои глаза, прикасалась к тебе, спала с тобой! — я начала смеяться, хотя на глаза накатывались слезы. Я смотрела на него в надежде, что он скажет: «Замолчи, не говори эти глупости» — и крепко поцелует меня в губы. Но Эрон смотрел прямо в мои глаза, я видела, как сужались его зрачки.
— Значит, я жестоко ошибся.
Он сделал паузу.
— Ты не принадлежишь себе, ты всего лишь материал для продолжения рода выродившейся популяции людей, — с ненавистью выдавил он. — Следовать программе — единственное, что ты можешь! Бедняжка, ты думаешь, что запрограммирована на успех и двигаешься по заданной траектории на пути к нему. Но стоит выключить Персонализатор, и окажется, что ты сидишь на месте.
Я никогда не видела Эрона таким злым. Мне стало страшно, но я закричала что есть мочи, так, что начало звенеть в ушах.
— А ты можешь только разрушать!
— Замолчи! Ты продалась генетикам, и ничто не умалит твоей вины, — в ярости прошипел он.
Несколько пользователей оглянулись в нашу сторону. Я на минуту отвлеклась от разговора, увидев, как огненный шар внедрялся в поверхность нашей планеты. Мне было обидно, что Эрон так легко отказался от меня.
— Кстати, если бы не ты, я бы никогда не купила бассейн, спасибо тебе. И если наш Интеллектуальный мир для тебя тюрьма, то давай, прощайся и уходи туда, откуда ты пришел.
— Прощай, — тихо сказал он, сохраняя спокойствие и больше не глядя на меня. Я ждала, что он поднимет глаза, но он этого не сделал и направился к выходу. Какая же это пытка! «Эрон, посмотри на меня, не уходи!» — хотелось мне прокричать, но вместо этого я крикнула ему вслед:
— Как жаль, что в отличие от предметов на Спеспереннис на Земле они не теряют целостность молекулярной структуры. Я бы с удовольствием посмотрела, как мой каблук с датчиком равновесия разбивается о твою голову! — но он не отреагировал, и я по белому снегу инсталляции направилась за ним к выходу. Я прежде совсем не замечала, что вокруг нас уже раскинулась ледяная пустыня.
