Глава 9

Когда я, стоя у прилавка, вертела в руках большого плюшевого жирафа, мне позвонил Локтев с вопросом:

– Ты где?

– В магазине «Веселый пес», – ответила я, – в торговом центре «Покупочка» на МКАДе, выбираю Хучу игрушку. А что?

– Там на нижнем этаже есть пиццерия, давай слопаем что-нибудь вкусное за мой счет, – предложил Андрей.

– Не испытываю желания с тобой встречаться, – отрезала я.

Локтев издал смешок.

– Фу, Дашенция, злопамятство ведет к сбою сердечно-сосудистой системы. Слушай, медальон Федоровой, ну тот, что в открытом пакете дурак Петр принес, тебя не удивил? Его эксперты сняли с шеи покойной.

Я отдала жирафа кассирше и, прижав плечом к уху трубку, начала рыться в кошельке.

– Красивая вещь, смахивает на старинную. Она показалась мне похожей на ту, что украшала ошейник несчастного йорка Демидовых.

– Почему несчастного? – не понял Андрей. – Собака живет, как при коммунизме.

– Трикси умерла, – доложила я. – Твои распрекрасные информаторы не все знают.

– Опля! – воскликнул Андрей, и трубка замолчала.

Я положила телефон в сумочку, забрала пакет с игрушкой, вспомнила, что хотела зайти в отдел, где торгуют лежаками, переместилась в другой зал и стала внимательно изучать представленный товар. Как всегда, то, что мне нравилось, было расположено под самым потолком. Я взобралась по шаткой стремянке до верхней полки, отыскала симпатичный диванчик и, прижимая его к груди, начала спускаться.

– Давай руку, – сказал до противности знакомый голос.

Я посмотрела вниз.

У подножия стремянки стоял Локтев.

– Не дуйся, – попросил он. – Приглашаю полакомиться пиццей.

– Спасибо, не хочется, – отказалась я.

– Пошли в трактир, – настаивал папарацци.

– Уже объяснила, что я не голодна, – уперлась я.

Локтев вынул из сумки айпад.

– Смотри. Фото тела Вики Федоровой, в таком виде ее нашли в ванной комнате. Она могла там до вечера проваляться. Домработница рассказала, что хозяйка часто спала до обеда, никогда не вставала рано утром. Прислуга лишний раз не совалась на второй этаж, где расположена спальня хозяйки. Вика просыпалась от любого шороха и впадала в ярость, если горничная даже босиком проходила мимо дверей ее комнаты. Слух у Федоровой был как у горной козы. По этой причине спальня ее дочери находилась на первом этаже. Но сегодня в кухне с потолка потекла вода. Экономка Зоя заподозрила, что в ванной хозяйки потоп, решилась приоткрыть дверь в опочивальню и увидела, что там горит люстра. Федорова всегда требовала не только занавешивать гардинами окна, но еще и закрывать жалюзи, потому что даже самый слабый лучик света лишал ее сна.

Зоя осторожно окликнула владелицу особняка, та не ответила. До слуха экономки долетел из санузла звук льющейся воды. Две недели назад Федорова выгнала с работы младшую горничную. Та, думая, что хозяйка отсутствует, вошла в ее ванную и застала там Вику у мойдодыра. Зое не хотелось лишаться места, поэтому она вернулась на кухню и сказала домработнице Элине:

– Виктория Тимофеевна ни свет ни заря встала, душ принимает.

– Вон сколько воды натекло, – покачала головой та, – постоянно ведра выливаю. Надо хозяйке о протечке сказать.

– Сама говори, – огрызнулась Зоя.

– Ты надо мной начальница, – не уступила Элина, – тебе и карты в руки.

– Виктория разозлится и выгонит меня на улицу, – испугалась экономка. – Подождем, пока она марафет наведет.

– Лепнина отвалится, – справедливо предположила домработница. – И тебе попадет за то, что вовремя потоп не остановила.

– Куда ни плюнь, повсюду жаба, – поежилась экономка. – Помешаю хозяйке мыться, не помешаю ей мыться, итог один – ступай, Зоя, вон.

– Есть идея! – обрадовалась Элина. – Давай заглянем в постирочную. Если на кухне вода с потолка бежит, то там вообще труба.

И точно. В кухне случился потоп.

– Надо закрыть кран подачи воды в дом, – заявила Элина. – У Вики душ перестанет работать, она тебя позовет, а ты сделай морду попроще: «Простите, Виктория Тимофеевна, меня дуру. Зашла посмотреть, как белье стирается, заметила протечку и, чтобы потолок на голову не упал, перекрыла кран, слесаря вызвала. Думала, пока вы спите, он беду устранит». Тогда Вике прицепиться будет не к чему. Мы же не знали, что барыня в девять утра из-под одеяла выползла, не случалось этого никогда. В спальню к ней мы не совались. Все шито-крыто.

– Гениально, – восхитилась Зоя и закрутила вентиль.

Вскоре водопад прекратился, но воплей со второго этажа: «Безобразие! Кто мне мыться помешал?!» не последовало. Вот тут женщины испугались, не в характере гневливой Вики молча выйти в мыле из ванной. Подбадривая друг друга, они решились заглянуть в санузел, где на полу нашли госпожу Федорову, не подающую признаков жизни. На ее шее висела цепочка с медальоном. Зоя заорала и убежала. Более смелая и алчная Элина сфотографировала тело владелицы особняка и отправилась звонить Локтеву. Она поняла, почему в ванной случился потоп: в раковину свалился колпачок от тюбика с зубной пастой и закупорил слив.

Андрюша перелистнул изображение на айпаде.

– Это подвеска Вики крупным планом, золотая пластина, на которой с помощью изумрудов, бриллиантов и рубинов выложена сцена превращения Нарцисса в цветок. Ты, наверное, знаешь эту сказку.

– Древнегреческий миф, – поправила я. – Жил-был юноша Нарцисс, славился своей красотой. Но, по предсказанию оракула, Нарциссу было запрещено видеть свое отражение, в противном случае он умрет.

А в прекрасном лесу измученная одиночеством нимфа Эхо искала того, кто смог бы ее полюбить. И однажды нимфу привлек своей красотой гуляющий Нарцисс. Эхо без памяти влюбилась в него, а он не обращал на нее никакого внимания. Обиженная нимфа стала молить богов о наказании Нарцисса за безответную любовь. От безнадежной страсти она превратилась в звук, в эхо и прокляла возлюбленного: «Пусть не ответит Нарциссу взаимностью тот, кого он полюбит».

Боги, которым молилась Эхо, услышали ее просьбу и наказали красавца. Возвращаясь с охоты, уставший и измученный жаждой Нарцисс решил остановиться и попить воды. Наклонившись к источнику, Нарцисс впервые в жизни увидел свое отражение и тут же влюбился в себя, не смог отойти от водоема и зачах от любви. На месте, где умер юноша, вырос прекрасный цветок, который назвали нарциссом.

– Не сомневался в твоей эрудиции, – ухмыльнулся Локтев. – Подвеска оригинальная и, как мне показалось, старинная, не массового производства. Вика славилась любовью к украшениям, у нее была коллекция камней, большинство дамочек менялось в лице, когда Федорова, сверкая, как новогодняя елка, появлялась на вечеринках. Она носила только эксклюзив. Но вот что интересно. Посмотри на фото Трикси, которое Марфа хозяину «Желтухи» показала. На ошейнике йорка точь-в-точь такой же медальон. Я сразу обратил внимание на сходство, потом стал рассматривать снимки под увеличением.

Локтев укрупнил изображение.

– Это собственность Вики. На оправе есть царапинка, теперь обрати внимание на изумруды. Зеленых камней пять, четыре из них крепятся с помощью восьми ножек, а вот у пятого их семь.

– Вижу, – кивнула я, – похоже, одна отвалилась.

– Мне кажется, ее и не было, – возразил Андрей. – Ювелир ошибся. Но полюбуйся на подвеску Демидовой, а именно на изумруды.

– Один придерживает семь креплений, – пробормотала я, – и царапинка на том же месте.

– Как так получилось, что украшение Вики один в один как то, что ты сперла с шеи Трикси? – воскликнул приятель.

Очевидно, мое лицо сильно исказилось, потому что Локтев залебезил.

– Шутка. Хочешь расскажу, что произошло?

Мое любопытство перевесило желание выгнать газетчика. Надо отдать должное главному редактору «Желтухи». Он сразу понял, какие эмоции я испытываю, и заулыбался:

– Пошли в пиццерию, пообедаем, а заодно и поболтаем.