Очередной год в школе магии начался с серого неба, с которого вместо обещанного дождя о каменную брусчатку шлепались омерзительные жабы. Бородавок у них было даже больше, чем у нашей преподавательницы по нумерологии — профессора Альтеи. Каждую осень, когда в лесу наконец-то появляются всякие грибы, травы и ягоды, годящиеся для зелий и превращений, соскучившиеся по учебе студенты выкидывают что-нибудь эдакое.

Вот, на этот раз — жабы.

В этом году соседские дети, близнецы Карти и Шлюз, впервые пойдут в академию. Все лето они мечтали о новых друзьях и строили коварные планы о том, как пойдут забивать дракона сразу же, как только им расскажут про заклятье Смерти. Я не хотела расстраивать мальчишек и не сказала, что подобные заклинания раньше Десятой Ступени и не проходят.

К тому же, посвященные связываются сложным магическим обязательством, при нарушении которого у несчастного могут быть серьезные проблемы с имперским патрулем.

Но ничего — когда-то и мои надежды рухнули точно так же, когда я узнала, насколько все это скучно и нудно. От теоретической магии в действительности ведь никакой пользы! В быту ей пользоваться нельзя, а всякие войны, междоусобицы и вторжения нечисти случаются в лучшем случае раз в несколько лунных лет. После школы настоящими магами становится один человек из сотни, потому что в академию волшебства поступить трудно, но еще труднее найти себе Наставника — учителя, который передаст тебе все свои секреты, а не унесет их с собой в могилу.

На самом деле, в реальности все маги до тролля жадные. Поговаривают, что скорее сменится три поколения драконов, чем вы найдете мага, который не был бы сумасшедшим. С некоторыми из них связываться даже опасно для жизни!

В общем, перспективы становиться магом лично у меня — никакой. Нет у моей семьи столько золота, чтобы найти и оплатить мне достойного Наставника. Мы с ним расплачиваться будем до конца своих дней, или еще лучше — придется моим родителям выплачивать Наставнику эту сумму посмертно, потому что, если верить слухам с Главного рынка, нормальные маги долго не живут.

Посудите сами: жить практикующим магам надо непосредственно на «поле битвы», так сказать. Тут тебе и гарпии кучкуются (от одного запаха концы отдать можно, а уж про инфекции вообще молчу), и голодные циноцефалы тут как тут. Последние находятся в особом положении: родственники-оборотни десять лет через имперский суд пытались убедить Верховный совет, что циноцефалы совершенно не опасны для магического сообщества. А то, что они людей едят — так это изредка, да и то, едят они только недостойных, воров и лгунов. В итоге циноцефалов вынесли в отдельную группу, но оговорили, что при исключительных обстоятельствах полуволки-полулюди лишаются своей неприкосновенности. Когда пытаются поужинать магом, например.

Стоит заметить, что у нас в городе всего двенадцать магов, из которых практикующих — только два. Остальные — преподаватели в школе магии, и не думаю, что всю свою жизнь они мечтали о толпе орущих учеников, которые даже снег в воду превратить не могут, а при виде порошка из крысиных костей едва сдерживают рвотные позывы.

Оно и понятно: образование в таком маленьком городке как Урга не ценится ни в грош. Девочкам еще хорошо — подцепят себе какого-нибудь эльфа и укатят с ним за Холмы, а что делать бедным мальчикам, которым так или иначе придется потом всю жизнь провести в отцовской мастерской или пекарне? К счастью, мне повезло родиться девочкой, к несчастью — эльфы меня совсем не привлекают.

Тяжело вздохнув, я прервала нестройный ход грустных мыслей и резким движением задернула занавеску. Жабы, тоже мне, нашли, чем народ пугать! Особо суеверные мамаши, наверное, сегодня и носу со своими чадами из дома не покажут: думают, что прикосновение жабы накладывает на неокрепшие умы слабоумие.

Я сама узнала, что это полная чушь, только когда мне было восемь. Причем ликбез мне провели не друзья, а преподаватель по некромантии. Как по мне, зря этот предмет вводят так рано, ведь препарировать жаб и крыс может не каждый. Нет, конечно, сначала полгода идет теория — тоска зеленая! — но вот потом появляются первые «испытуемые».

Как прошло мое первое практическое занятие, я не помню. Была занята — валялась в обмороке.

Когда пришла в себя, то понадеялась уж было, что найдется еще какой-нибудь слабонервный, но я оказалась одна такая. Стыдно было — не передать! Зато потом я всегда по некромантии получала самый высокий бал. Из принципа, а не потому что мне так нравилось копаться в змеиных внутренностях.

Не скажу, что учусь я лучше всех, но и в отстающих не хожу. Единственная моя вечная проблема — это зелья. Когда дело доходит до них, у меня сразу пропадает все настроение.

Во-первых, нет ничего хуже, чем суетиться вокруг общего котла, откуда с шипением летит медвежий жир вместе с растертыми змеиными шкурками и дроблеными лошадиными копытцами. От ожогов не помогают даже перчатки из драконьей чешуи — готова поспорить, в классе на зельях гораздо жарче, чем в мастерской у кузнеца.

Во-вторых, нет ничего страшней, чем сварить неправильное зелье — в лучшем случае, рванет — в худшем — не завидую я тому, кто выпьет такое зелье. Одна капля неправильно сваренного зелья способна превратить человека в песок или, как вариант, подарить ему третью руку, ногу или вторую голову. Однако ума это, поверьте, не прибавляет.

Учебу в академии я не люблю, наверное, именно из-за зелий. Не видели бы мои глаза все эти сушеные ногти горгулий и лягушачьи перепонки… Бе-е… Как вспоминаю, аж в дрожь бросает.

Но ничего не попишешь: государство строго следит за посещаемостью учеников. Если будешь увлекаться прогулами — не получишь заветный свиток, по которому тебе даруется право покидать пределы родного города в туристических целях или чтобы навестить родственника в другой крепости, например. Мне остался всего год, и я не позволю хоть одному «неудовлетворительно» забраться в итоговые оценки! Иначе не видать мне свободы как собственных ушей.

Схватив со стула заплечный мешок с учебниками, я поплотнее надвинула на голову капюшон, чтобы какая-нибудь неосторожная жаба случайно не плюхнулась мне на голову, и вышла из дома на мостовую.

Родители с самой первой ступени приучили меня к самостоятельности. Сами они много работают. Они — сборщики налогов, и это не самая уважаемая должность, хотя и высокооплачиваемая. Зато у меня, как у дочери сборщиков налогов, авторитет зазнайки. Ну и пусть думают, что хотят. Уже через год я навсегда сотру из своей памяти лица сплетников-соседей, одногруппников и прочих недоброжелателей. Друзья у меня, конечно, есть, хотя их крайне мало. Моя лучшая подруга — Тигрия (я зову ее просто Тигра) — наполовину оборотень. Нормальные люди с такими не якшаются, но как по мне, лишь бы человек был хороший. Или оборотень… Ну, в общем, не важно.

Шум на мостовой стоял поистине музыкальный: уродливые земноводные как заводные скрипели одну и ту же «песню». Хотя умом я и понимала, что жабы ненастоящие, но каждый раз, когда наступала на чью-то лапку, вполголоса приносила свои глубочайшие извинения:

— Как же вы не вовремя выскочили на мостовую, уважаемый! Жаль, бесконечно жаль… Обратитесь в лечебницу тетушки Хвои — она поставит вас на ноги всего за несколько дней.

Готова побиться об заклад, большинство учеников сегодня попросту не явится на занятия из-за какого-то жалкого жабьего дождя! Тоже мне, вселенская катастрофа. Я еще понимаю: черная чума напала или дракон объявился. Пусть греют свои мягкие места дома, а мне лишний балл за посещаемость не помешает.

К своему удивлению у самых ворот академии теоретического волшебства я застала группку девчонок, о чем-то увлеченно перешептывающихся. Причина очередной любовной лихорадки пока оставалась загадкой, но уже к концу недели меня, как обычно, будет передергивать от имени нового всеобщего идола. Так что меньше знаешь — крепче спишь.

Среди разноцветных дождевиков я умудрилась разглядеть и малиновый, принадлежавший Рутель — нашей старосте. Нет, я ничего не имею против старост, но уж больно важный у нее всегда вид. Как будто она уже заочно стала магом, а мы и ногтя пальца ее левой ноги не стоим. Несмотря на несколько натянутые отношения, мы с Рутель скорее ладим, чем нет: порой приходится закрывать глаза на некоторые ее недостатки. А все дело в характеристике от старосты, которую каждый студент получает к концу семестра. В общем, как вы уже поняли, дело болото.

— Эй, Тина!

Малиновый дождевик начал стремительно приближаться, и я зашагала еще быстрее, уткнувшись под ноги и скороговоркой извиняясь перед изувеченными жабами:

— Прошу прощения… Да, господин, это моя вина… Надеюсь, вам не очень больно?..

— С кем это ты там разговариваешь? — послышался знакомый голос, и я нехотя подняла глаза на одногруппника.

Знакомьтесь, Орон. Мозгов не больше, чем у начарованной жабы, что я только что с торжественным хлюпаньем раздавила. Ходят слухи, бабушка у него была гоблином, что сам недотепа Орон не отрицает, не зная, впрочем, что гоблины не бывают женского пола. Но лично я вообще сомневаюсь, что если парень узнает правду, то что-то изменится.

— Повторяю кое-какие заклинания, — процедила я сквозь зубы.

Пусть бабушка Орона на сто процентов не была гоблином, по ширине и высоте он даже мог дать фору некоторым представителям этого недружелюбного народца. Орон был без дождевика и, похоже, единственным, кого жабы вообще не волновали.

— А! — с видом знатока произнес он.

Некоторое время он еще простоял молча, составляя в уме складное предложение, но так ничего и не выдал, потому что маленькое торнадо по имени Рутель таки настигло меня.

— Тина, подруга, сколько лет — сколько зим! — Низкий противный голосок старосты пилой врезался мне в мозг. Я попыталась приветливо улыбнуться — вышло, наверное, страшно, потому что Рутель вдруг воскликнула:

— Что у тебя с лицом, Тина?! Неудачно начаровала макияж? Понимаю — с кем не бывает!

Сама Рутель слыла спецом в косметике и даже из-под полы поставляла кое-какие порошочки и мази для поддержания молодости и красоты. Конечно, это то, что нужно молодым колдуньям в девятнадцать-то лет. Судя по нарядам и внешнему виду самой Рутель, бизнес шел хорошо.

— Угу, — буркнула я в ответ, желая побыстрее отделаться от ненавистных однокурсничков. Орон в это время все еще составлял предложение.

Спасла меня очередная жаба, удачно приземлившаяся прямиком на голову надоедливой старосте. Зрелище оказалось настолько забавным, что я тихонько прыснула от смеха, а Орон же заржал во всю мощь. И пока Рутель угрожала парню отрицательной заметкой в журнале в первый же учебный день, я незаметно улизнула со внутреннего двора и направилась прямиком к вестибюлю.

В любую погоду и при любых обстоятельствах в классе я должна появляться первой: это показывает преподавателям то, как ты относишься к их предмету. Картину омрачала только Тигрия, которая вечно опаздывала, однако в этот день, как ни странно, она явилась прямиком ко звонку. Кого-то этот факт обрадовал бы, но видя ее сияющее загорелое лицо, я только насторожилась.

— Звездопадище, Тинка, я тебе сейчас такое расскажу! — зашептала она мне на ухо и вывалила на парту сразу все учебники, что были у нее в мешке.

На первый взгляд Тигрию внешне ничто не выдавало то, что она оборотень. Если бы не тонкие черные полоски у нее на щеках и руках. Ну, еще и пара клыков. Но этот признак не был заметен до тех пор, пока она не открывала рот.

— Ты не поверишь, — продолжала она, — какую штуковину мне удалось раздобыть! — Тигра заговорщически подмигнула и понизила голос до абсолютного шепота: — На черном рынке купила, все до копеечки спустила… Рецепт…

Но что за рецепт, Тигра так и не успела сказать: в аудиторию вошел профессор Круг. Общего в его внешности и его фамилии не было ровным счетом ничего: угловатый, костлявый, с глазами навыкате и тонкими длинными пальцами, похожими на паучьи лапки.

— Так, тринадцатая ступень? — осведомился он уверенным голосом.

Дело в том, что профессор Круг преподавал у нас уже вот как восемь ступеней, но до сих пор каждый раз делал вид, будто видит впервые. То ли у него действительно проблемы с памятью, то ли ему просто нравилось воображать, будто до учеников ему нет никакого дела. В любом случае, каждый семестр начинался с переклички, которую шуты класса благополучно превращали в шоу.

Рутель встала со своего места и с важным видом вручила профессору журнал, будто это была священная реликвия, а она сама благородным крестоносцем. Даже жаба и та не вызывает столько отвращения, сколько эта рыжеволосая девица.

— Эльза Абер! — назвал Круг первую фамилию.

— Я! — послышался звучный бас с последней парты. Класс разразился дружным хохотом.

— Нет, я!

— И я тоже!

Дело было в том, что Эльза несколько ступеней назад осталась на второй год, а ее имя из журнала так и не вычеркнули. Если посмотреть на ситуацию с другой стороны, все это было довольно забавно, если не считать побледневшего лица и без того белокожего профессора.

Когда время урока уже перевалило за половину, мы наконец подошли к последней фамилии из списка.

— Лис Эйлер!

Никто не проронил ни звука. Группка парней с задних парт благоразумно притихла, а сидящие рядом со мной девочки активно зашушукались. Так, понятно, кому у них в этом году выпала роль «парня, которого хотят все». Ирония судьбы была в том, что Лис был единственным человеком в этой академии, которого я действительно не могла выносить сразу по нескольким причинам.

Во-первых, он слишком много себе позволял. Самоуверенный, развязный, бескультурный… В общем, именно благодаря ему я залезла в словарь и узнала значения всех этих нелестных эпитетов. Во-вторых, он был младшим сыном городского главы, а посему место в магах ему было обеспечено с пеленок. А я не выношу людей, которым что-то достается просто так. И в-третьих, когда-то он был моим лучшим другом. Но об этой истории как-нибудь в другой раз.

И при всех этих обстоятельствах только болваны вроде Орона не мечтали заручиться его поддержкой. Как же: вполне можно было надеяться на будущее место ассистента мага. Не так прибыльно, как получить титул мага самому, но все же лучше, чем ничего. Я же была той, кому на расположение Лиса не стоило рассчитывать ни при каких обстоятельствах.

Все знали, что прогул в первый же день сойдет Лису с рук. По-другому и не бывало. Помню, несколько лет назад он и вовсе появлялся в академии только для того, чтобы сдать экзамены. Преподаватели смотрели на это сквозь пальцы, даже Рутель — и та — никогда не акцентировала внимание на слабой посещаемости Лиса. Похоже, все они знали что-то, чего не знала я. С другой стороны: мне-то какое дело?

В оставшиеся десять минут от урока мы успели открыть карты Плоских земель и перерисовать границы нескольких особо крупных городов. Ургу на карте нельзя было разглядеть даже под лупой, но профессор Круг с пятой попытки уверенно указал на какую-то точку посредине Узких гор у самой границе бескрайней лесной чащи. Там наша крепость находится или нет, похоже, мы не узнаем никогда.

Следующие два урока прошли более продуктивно, хотя после долгих летних каникул соображали все с трудом.

Профессор Альтея дала нам очередную бессмысленную формулу, по которой мы должны были вычислить число нашей ауры. У Орана получился ноль. Никто даже не сомневался.

А профессор Пака весь урок сверкал своими многочисленными кольцами, предоставив нам самим нарисовать материальную схему превращения живой воды в мертвую. Скучно, но и этим искусством необходимо овладеть, чтобы хорошо закончить академию.

«Вспомни о том, что ты читала в книгах о мире, что откроется тебе за стенами города», — напоминала я себе, чертя три идеальные параллельные линии («без помощи вспомогательных средств!»). Сама мысль о том, чтобы остаться в этом затхлом местечке, выводила меня из себя. В случае крайней необходимости я уже готова была записаться в имперскую армию, но ни для кого не секрет, во сколько раз во время службы сокращается срок жизни солдата. Чего уж говорить про участь женщин-воительниц в мужской компании.

Между тем, Тигра больше о таинственном рецепте до обеда не упоминала и заговорила о нем только в столовой:

— Ты должна это попробовать, — заявила мне она, уписывая за обе щеки наваристый бульон и закусывая маковой булочкой.

— Что? — не поняла я. — Суп или булочку?

— Да нет же, дуреха! Этот рецепт.

— Тигра, не говори загадками! — Со скуки я перегоняла по тарелке недозрелые горошинки. — О каком рецепте ты говоришь?

Вместо ответа подруга многозначно толкнула меня в бок.

— Ой! Да что с тобой такое?! Больно же!

— Ты еще благодарить меня будешь. — Тигра улыбнулась, и при свете керосиновых ламп блеснули острые клыки.

— За что же это? — продолжала допытываться я.

— За то, что тебе не придется больше корячиться над учебниками и строить из себя всезнайку. Подруга, я нашла решение всех твоих проблем!

Мне было очень интересно, что же это было за решение, но нутром я чувствовала, что к добру ее затея не приведет.

— Ты получишь место ассистента мага при любом раскладе, — завершила Тигра с гордостью и целиком засунула в рот очередную булочку с маком и добавила, — а также сердце одного красавчика, по которому ты сохнешь с еще с кентавр знает какой ступени.

Ну дала! «Интересно, насколько это законно», — сразу подумала я, о чем не преминула спросить у подруги.

— Не боись, все схвачено, — успокоила она меня. — Если нас поймают, никто ничего не сможет доказать. Побочных эффектов ноль.

— Ну так что за рецепт? Не говори только, что это… любовное зелье. — Я старалась говорить как можно тише, но младшекурсницы за соседним столиком все равно как-то резко притихли и подозрительно покосились в нашу сторону.

— А что такого? — Тигра пожала плечами. — Можно подумать, все последние императрицы не благодаря ему получили себе власть и покорных мужей. К тому времени, как твой благоверный очнется от любовных чар, все документы уже будут подписаны, и он не сможет отвертеться.

Затея Тигры казалась интересной. В конце концов, какая разница, честным ли способом я получу место помощника мага? К тому же, Тигра еще что-то упоминала про моего возлюбленного…

— А объектом ты избрала случайно не Герольда?

— У тебя, что, есть другие варианты, подруга? Девочки из дам-совета уже «туалетные бойни» из-за него устраивают, а ты все носом клюешь!

Герольд получал звание «парня, которого хотят все» шесть лет подряд, а потом дамский совет академии (во главе, конечно, с Рутель) присудил ему титул «парня, которого всегда все будут хотеть» и стали ежегодно для разнообразия выбирать себе новых жертв.

Не то чтобы я была влюблена в Герольда… Но да, он мне нравился. И довольно сильно. И довольно давно. Только Герольд Эйлер если и знал о моем существовании, то видел во мне то же, что и все: заучку, которая думает только об учебе. К тому же, ни для кого не было секретом, что Герольд собирался выпуститься раньше остальных, так как для него уже был найден маг-наставник. А еще Герольд был старшим братом Лиса. Несмотря на разницу в полтора года, родители решили отправить мальчишек учиться в академию одновременно, что позволило Герольду перевестись на итоговую ступень уже взрослым красивым мужчиной. О том, чтобы он обратил на меня внимание, я могла только мечтать.

В тот самый момент, когда я уже представляла себя ассистентом Герольда, а по совместительству еще и матерью его пятерых детей, иллюзия рассеялась, и на ее место пришла жестокая реальность в лица Эйлера-младшего.

Лис появился как всегда — неожиданно, помпезно и в гордом одиночестве. У него было множество приятелей, но, насколько мне было известно, совсем не было по-настоящему близких друзей. С братом он вообще был в довольно натянутых отношениях, что не помешало ему в этом году стать целью охотниц академии.

Из еды Лис взял только тарелку супа и сливовый сок и сел в одиночестве за столиком, негласно предназначавшимся только для него.

Лис, безусловно, был красив, однако не так сильно, как Герольд. У него были светлые волосы, большие глаза небесно-голубого цвета и вздернутый озорной нос, который бы больше подошел для девчонки. Да, он был высок, но, опять же, почти на голову ниже Герольда. Больше в нем не было ничего примечательного, кроме, пожалуй, холеных рук, которые тот берег для игре на арфе. Девочки от его игры просто в экстазе, а вот я единственная помню, как Лис десятки раз грозился выбросить непослушный инструмент. Ребенком он был капризным, а юношей стал капризней в два раза.

Я сама не заметила, как засмотрелась на Лиса, и неожиданно встретилась с ним взглядом. Это произошло всего на сотую долю секунды, но я успела уловить то презрение, с которым он на меня смотрел. Идиот.

А ведь я могла бы… Нет, сейчас это неважно. Нечего думать о том, чего уже никогда не произойдет.

Домой я шла, уже без всяких угрызений совести наступая на начарованных жаб. Те валялись тут и там, сжавшись до размера изюма. Теперь у меня практически не оставалось сомнений, что дождем из жаб мы обязаны именно Лису, который единственный заявился только к середине учебного дня. И этот его поступок в очередной раз доказывал, каким все-таки он еще был незрелым мальчишкой. Совсем не изменился.

Родителей дома еще не было. Они частенько возвращались за полночь или вовсе оставались ночевать на работе. Иногда мне казалось, что когда-то они сошлись вовсе не из-за симпатии друг к другу, а из-за любви к налоговому департаменту. При этом никто из них никогда не был за пределами города и даже не мечтал о такой возможности, поэтому рассказывать родителям о своих мечтах и планах было не просто бесполезно, но и опасно.

Они и так с трудом пережили мое поступление в академию. Ведь по их представлению я непременно так или иначе должна буду работать в налоговой службе. Да скорее у меня копыта отрастут вместо ног, чем я пойду на подобное. (Не то что бы я так уж хотела обратиться в копытное животное.)

Кстати, о птичках. На ужин я разогрела себе остатки вчерашней телятины и, не успев донести до рта и кусочка, вдруг услышала знакомый стук в стекло. Это прилетел здоровенный откормленный почтовый голубь Тигры. Я узнала птицу по отсутствующему глазу и помятому правому крылу. Подруга рассказывала, что птицу она подобрала в лесу, когда сама была еще ребенком и жила за пределами Урги. Если бы отцу Тигры не предложили в городе работу, они бы сюда не переехали. Одна проблема: не все, кто пересекает городскую черту, потом могут выйти обратно. И это надо учитывать. Короче говоря, с визовым режимом у нас тут явно была напряженка.

К лапке голубя была привязана накаляканная наспех записка:

Прочитав, я тут же сожгла послание в печи и устроилась поудобней с учебником в кресле-качалке. Несмотря на то, что домашнего задания нам еще дать не успели, кое-какие знания надо было освежить, да и отвлечься от неприятных мыслей это помогало хорошо.

Однако вместо формул и схем мне почему-то все мерещился Герольд в походном плаще с посохом мага в руках и я, покорно следующая за ним по извилистой горной тропе. Мне всего на один раз надо закрыть глаза на свои принципы и убеждения, всего один раз подмешать волшебное зелье в крепкий зеленый чай, который Герольд обычно пьет на завтрак…

Я не хотела. И все же — соблазн был слишком велик. Вскоре я сама не заметила, как заснула в кресле-качалке, и мне снилась перевоплощенная Тигра, а рядом я. И мы вместе резвились на лесной опушке, вдыхали пьянящий запах цветов и нежились в молочной весенней траве. Все это могло стать реальностью, стоило мне только послушаться подруги.

А затем на поляне появился маленький черный лис. Он разъяренно скалил зубы и все пытался меня укусить.

Проснулась я в холодном поту. Да, меньше надо читать бессмысленных учебников перед сном, а то скоро и не такое сниться будет.

Я взглянула на часы: начало шестого утра. Проверила спальню родителей: пуста. Ясно. Значит, можно уже собираться в академию.

На улице пахло прохладой и свежестью. По дороге мне не встретилось ни единой души, кроме, разве что, черного кота, который, как обычно, услышав мои шаги, побежал мне навстречу и подставил гладкую спинку, чтобы его погладили. Кто бы ни был хозяином этого чудовища, он явно предоставляет ему очень много свободы.

— Хороший котик, хороший… — приговаривала я, запуская руки в шелковистую шерсть.

Родители запрещали мне заводить домашних животных, кроме, разумеется, почтового голубя. («Только смотри, чтобы он не нагадил в доме!» — сказала мама. «Только смотри, чтобы он не курлыкал по ночам!» — сказал отец.) В итоге я купила на рынке самого маленького и слабого голубя — такого, чтобы громко не стучался в стекло и как можно тише ворковал.

Имени черного кота я не знала, поэтому так и звала его — кот. Мы с ним вроде как приятели, если так можно сказать.

Когда я подошла к зданию академии (единственному зданию в городе, которое не охраняется по ночам по той простой причине, что никто кроме студентов и преподавателей сюда войти не может), оставалось еще где-то пятнадцать минут до назначенного Тигрой времени. Только тогда я поняла, что действительно готова пойти на все ради желаемого. Даже если меня поймают, и это будет стоить мне свободы. Выходит, Тигра знала меня гораздо лучше меня самой, поэтому и рассчитывала на мое легкое согласие.

Позади меня раздалось мяуканье: черный кот впервые последовал за мной до самых дверей академии. А затем и вовсе шмыгнул внутрь, как черная тень. Однако особого значения я этому не придала.

Как и ожидалось, в астрономической башне я оказалась первой. Она представляла собой круглый зал с куполообразным потолком и расставленными по окружности пыльными телескопами. Середина зала пустовала и часто использовалась для прочих отличных от астрономии занятий.

Тигра тяжело дыша ворвалась в башню на двадцать минут позже объявленного времени.

— Прости, — выдохнула она и указала на причину своего опоздания: тяжеленный заплечный мешок, полный, как я догадывалась, необходимых ингредиентов.

Я улыбнулась подруге.

— Ну что ж, приступим! — обрадовалась та.

Я уже говорила, что ненавижу зелья?