Еще одна из известных инициатив министра-новатора. В 1977 году решением ЦК КПСС и правительства в составе МВД СССР образована новая служба — Главное управление по исполнению наказаний, не связанных с лишением свободы (5-й главк), и соответствующие службы в МВД и УВД. Новый главк возглавил генерал-майор внутренней службы В. М. Соболев.

Министр был решительным противником крайней уголовной репрессии для перевоспитания правонарушителей, совершивших преступления впервые или неумышленно с нетяжкими последствиями. Они попадали за колючую проволоку к рецидивистам и другому преступному элементу, туда, где воспитывается преступная среда. Что могло дать такое «перевоспитание»?

«Нам надо думать, как места заключения все больше превращать в социальную клинику. Этому как раз служит и 5-й главк. Подготовка осужденного в ИТУ как раз и должна отвечать задаче соответствующего воспитания для передачи затем в условия полусвободы на стройки и предприятия народного хозяйства.

Безусловно, не все так легко воспримут этот новый институт. На одних режим ИТУ оставляет глубокий след, для других режим и пребывание в ИТУ не оставляет следа и уходит как с гуся вода.

Для нас не секрет, что тюрьмы портят, калечат людей и служат университетом для арестанта, поставщиком преступности.

Задача юстиции учитывать это и не торопиться отправлять оступившегося человека в тюрьму», — считал Щелоков.

Начала создаваться целая система наказаний, не связанных с лишением свободы. Вернее полусвободы: это спецкомендатуры, колонии-поселения, стройки народного хозяйства (химия), колонии для алкоголиков и др.

Новая служба не имела аналогов в истории органов внутренних дел. Хотя идея (как и с «профилактикой») была не нова, о ней задумывались и ранее. Известен Декрет СНК от 21.3.1921 г. «О лишении свободы и порядке условно-досрочного освобождения заключенных», который установил исполнение наказания на основе перевода осужденных от более строгих форм изоляции к менее строгим, вплоть до досрочного освобождения от наказания.

При Ленине повсеместно при ИТУ были организованы спецкомиссии для определения каждому заключенному наиболее приемлемого режима отбытия наказания, а также для рассмотрения вопросов досрочного освобождения.

Ленин также утверждал, что тюрьма не лучшее место для перевоспитания. В понятие наказание входит и предупреждение, и замечание, и выговор, и передача коллективу для обсуждения, а не только наказание по суду. В общем, не следует торопиться отправлять человека в тюрьму.

Колонии-поселения появились в 1963 году после принятия указа «Об организации исправительно-трудовых колоний-поселений и о порядке перевода в них осужденных к лишению свободы, твердо вставших на путь исправления». В 1964 году Президиум Верховного совета СССР принял указ «Об условном освобождении из мест лишения свободы осужденных, вставших на путь исправления, для работы на строительстве предприятий народного хозяйства». Но оба эти постановления тогда при Н. С. Хрущеве не получили масштабного претворения в жизнь.

Колонии-поселения отличались от других учреждений тем, что они не охранялись. В свободное от работы время осужденные передвигались по территории колонии до отбоя без каких-либо ограничений. Они могли снимать или даже приобретать жилые строения, проживать в них с семьей, обзаводиться собственным хозяйством.

В связи с тем, что подобные колонии создавались чаще всего около химических предприятий, бурное строительство которых пришлось как раз на 60—70-е годы, сам вид наказания получил неофициальное (блатное) название «химия», а отбывающие его — «химики».

7 октября 1971 года МВД СССР утвердило Инструкцию о работе специальных комендатур по учету и надзору за условно осужденными к лишению свободы с обязательным привлечением их к труду и условно освобожденными из мест лишения свободы для работы на строительстве предприятий народного хозяйства. Специальные комендатуры создавались при городских или районных органах внутренних дел по месту нахождения предприятий или строек, на которых должны работать поднадзорные лица.

Создание новой службы основывалось на экспериментах, практике работы с «трудными» взрослыми, которая показала, что какими бы испорченными ни были люди, они не могут не оценивать заботливое, пускай даже строгое, но справедливое отношение.

В 1969 году бригадир «Мурманскпромстроя» В. П. Сериков возглавил бригаду, которая состояла из уголовников и пьяниц. Члены бригады — 25 человек находились в «запое».

Бригадир начал с того, что из знакомых рабочих и демобилизованных солдат собрал актив, сбил ядро крепких людей и ввел его в разложившуюся группу. Актив организовал совет бригады, который стал решать все вопросы работы, быта, дисциплины. Людей, прежде всего, постарались заинтересовать повышением квалификации, а отсюда, конечно, и заработком.

Бригада только умела копать землю. Еще кое-как заколачивали гвозди в доски. И вот актив поставил цель сделать бригаду универсальной, комплексной, чтобы выполняла все виды работ, «от нуля до крыши». Поверивших в эту идею было мало.

А в итоге бывшие уголовники и алкоголики освоили до семи профессий. Они стали хорошо относиться к семье, учиться. С 1971 года коллектив носил звание «лучшая бригада Минтяжстроя».

Пятнадцать человек из бригады награждены орденами и медалями. Двумя орденами Ленина награжден ранее судимый М. Гуня, другой В. Герасимов, полностью порвавший с преступным прошлым, отличный производственник, награжден орденом «Знак Почета». Более того, ненадежные, казалось бы, в прошлом люди сами стали наставниками.

Или вот другой пример. В Ленинграде на заводе «Электросила» бывший фронтовик, полковник в отставке, бригадир Степан Степанович Витченко собрал трудных подростков и за год-два сделал из них примерных рабочих. Щелоков специально ездил познакомиться с Витченко, он преклонялся перед его талантом воспитателя: «Вот если бы на каждом предприятии были бы такие талантливые наставники и такие бригады, поверьте, милиции нечего было бы делать».

Перед сотрудниками 5-го Главка стояла задача — восстановить в социальном отношении личность осужденного и не допустить ее дальнейшей нравственной деформации.

«Привлечение к труду осужденных использовалось с давних времен. После Великой Отечественной войны заключенные восстанавливали БАМ. Только после 1974 года, когда БАМ объявили Всесоюзной ударно-комсомольской стройкой, зэков на БАМе не было.

Был известен такой случай. В мае 1975 года в Тынду привезли «спецконтингент». Но собирался этот «контингент» строить не БАМ, а дома для милицейских чинов. Такое распоряжение исходило от одного из секретарей Амурского обкома КПСС.

Но тындинские комсомольцы отреагировали на это быстро. Через неделю были на приеме у Щелокова и доказали, что заключенные на БАМе только дискредитируют стройку, и ЦК ВЛКСМ за счет комсомольского призыва может обеспечить БАМ достаточным количеством квалифицированных строителей. Щелоков извинился. Заключенные проработали на БАМе всего 26 дней.

«Вся предшествующая социальная практика неопровержимо доказала, что ужесточение наказания не ведет к повышению эффективности уголовной политики. Нет слов, закоренелого вора, убийцу, злостного хулигана надо наказывать по всей строгости закона. Здесь недопустимо какое бы то ни было сентиментальничание. Но совершенно иное отношение должно быть к людям, случайно оступившимся, которые совершили правонарушение, не представляющее большой опасности, и способны исправиться без изоляции от общества».

С принятием Указа Президиума Верховного Совета СССР от 12 июня 1970 года «Об условном осуждении к лишению свободы с обязательным привлечением осужденных к труду» были созданы реальные условия для перевоспитания оступившихся в трудовых коллективах.

Опора на трудовой коллектив, широкие возможности общественности являлась центральной задачей новой службы. Лишение свободы заменялось не просто трудом, а сопутствующим ему идейным и нравственным воспитанием. Этому отводилось первостепенное значение.

Обучение в период отбывания наказания перспективным профессиям, высокая квалификация производственной подготовки давали реальную надежду на то, что после наказания жизнь устроится, как и у всех честных граждан.

Структура новой службы заметно отличалась от других милицейских служб. Здесь уделялось особое внимание социально-психологическому изучению осужденных с тем, чтобы на основе этого разрабатывать индивидуальные карты их перевоспитания. Для этого требовалось обладать определенным базовым образованием (социологи, экономисты, юристы, психологи, педагоги). Поскольку первоначально квалифицированных кадров для такой работы не было, то началась организация системы подготовки и переподготовки при соответствующих учебных заведениях.

По предложению Н. А. Щелокова Президиумом Верховного совета СССР внесены изменения и дополнения в законодательство. Условное осуждение с обязательным привлечением к труду стало применяться к лицам, впервые совершившим правонарушение, за которое предусматривается наказание в виде лишения свободы до трех лет, а за преступления, совершенные по неосторожности, — на срок до пяти лет. Расширились возможности условно-досрочного освобождения от наказания и замены наказания более мягким. Если до этого такое освобождение распространялось на 75 процентов осужденных, то теперь — на 92 процента. Узаконены колонии-поселения для совершивших преступления по неосторожности.

Дела о лицах, совершивших правонарушения, за которые предусмотрено наказание до одного года лишения свободы, можно было передавать в суд для привлечения к административной ответственности. Введен правовой институт отсрочки исполнения приговора к лишению свободы в отношении беременных женщин и женщин, имеющих малолетних детей, до достижения ребенком трехлетнего возраста. Допускалась такая же отсрочка на срок до двух лет в отношении несовершеннолетних, осужденных впервые к лишению свободы на срок до трех лет. Отменена уголовная ответственность за повторное мелкое хулиганство. Мера пресечения в виде ареста могла применяться, как правило, только за преступления, наказание за которое превышает один год лишения свободы. Это исключительно гуманные меры. Гораздо меньше осужденных, способных перевоспитаться без изоляции от общества, стало попадать в колонии, за счет их увеличилось число лиц, направляемых на стройки народного хозяйства.

Щелоков отводил важную роль правильному сочетанию мер убеждения и воспитания с мерами принуждения.

Не будучи сторонником ужесточения карательной практики, он не отрицал необходимости строгой и в то же время обоснованной и справедливой кары за тяжкие преступления, тем более к особо опасным рецидивистам. «Мы видели бандита и убийцу на следствии и на скамье подсудимых, видели и отбывающего 15-летний срок заключения. Слышали и жалобные речи раскаяния и сожаления о случившемся. Я видел даже слезы. Но это, увы, слезы крокодила и верить им нельзя».

Щелоков был также против применения судами кратких сроков лишения свободы за малозначительные преступления. Предлагал шире заменять их штрафом, исправительными работами, условным осуждением.

На стройках народного хозяйства одновременно трудилось около 500 тысяч условно осужденных. Почти в каждой области велось свое крупное строительство, и все хозяйственники, руководители краев и областей стремились получить подкрепление из резерва «условников». Благодаря исправлению на «химии», рецидивная преступность резко сократилась.

Зачастую люди, совершившие тяжкие преступления и осужденные к длительным срокам лишения свободы, теряют веру в дальнейшую нормальную жизнь. Министр призывал думать над тем, как лучше перевоспитать и максимально включить в активную трудовую и общественно-политическую жизнь и этих людей.

Опыт исправления условно осужденных в процессе труда, без изоляции от общества, убедительно доказал свою высокую воспитательную эффективность. Рецидив среди этой категории осужденных составлял менее 3 процентов, то есть в 10–12 раз ниже, чем среди тех, кто был лишен свободы.

После жизни в колонии найти себя в обществе не каждому удается. Колонии-поселения и стройки народного хозяйства являлись для преступника переходным этапом к нормальной жизни. Кто своим поведением оправдывал доверие, хорошо трудился, тот получал право жить с семьей, находиться в трудовом коллективе совсем с другим режимом.

По воспоминаниям Валерия Соболева, большинство «условников» работали хорошо. Ими были построены многие крупные объекты страны, нефтепроводы и газопроводы.

Но становление новой службы проходило непросто. Возникало немало проблем и серьезных недостатков.

Так, в 1977 году условно осуждены и направлены на стройки народного хозяйства 166 тысяч человек, 35 тысяч из них возвращены обратно в тюрьму за нарушения и преступления. Убежали со строек 8 тысяч, 5 тысяч из них найдены.

Слабо проводились воспитательная работа, профессиональное обучение и повышение квалификации «химиков», остро стоял вопрос по созданию необходимых жилищно-бытовых условий, организации труда. В одиночку МВД не в состоянии заниматься такими сложными задачами.

Министр Щелоков добивался от министерств и ведомств, организаторов строек, чтобы условно осужденным выплачивали достойную заработную плату, чтобы был хорошо организован труд и быт и было полноценное питание и нормальные жилищные условия. Без этого все воспитательные усилия были напрасны.

Однако не всегда этому уделялось должное внимание.

Приведу воспоминание Валерия Соболева:

— Мы с Николаем Анисимовичем возвратились из загранкомандировки. В аэропорту нас встречает Папутин:

— Завтра у Н. Тихонова совещание, будет рассматриваться вопрос направления заключенных на стройки народного хозяйства. Я не готов, надо идти вам, Николай Анисимович. Министр, говорит: «Зачем я пойду. Вот у нас начальник Главка — Валерий Михайлович Соболев. Он и пойдет».

На следующий день приезжаю в Совмин. Я стою один у окна, первый раз, никого не знаю. Заходит Николай Тихонов, он исполнял обязанности председателя Совмина, сразу идет прямо ко мне. Здороваемся, объясняю ему:

— Николай Анисимович приболел, поручил выступить мне.

Заходим в зал заседаний, я опять же стою в дверях, не знаю куда сесть. Тихонов заметил мое замешательство, предложил присесть рядом.

Мой вопрос в повестке был в самом конце. Но Тихонов, начав заседание, обратился к министрам, предложив сразу начать с него, чтобы не задерживать меня: «Ему надо торопиться, он военный человек…»

Никто возражать не стал. Министры начали поочередно докладывать, посыпался шквал критики: «условники» убегают со строек, плохо работают, не выполняют план, а план находится на контроле правительства (строились нефтепроводы в Буденновске, Невинномыске, ряд крупных заводов), как нам можно работать, во всем виновато МВД…

Последним дали слово мне. Я согласился с ними во всем, потом продолжил, обращаясь к Тихонову:

— Товарищи министры одно забыли объяснить, почему это происходит? Я буквально неделю назад на вертолете облетел несколько объектов, где в тайге, болотах работают наши «условники». В одном месте трудятся двести человек, а им питание не завозят. Конечно, они будут разбегаться…

Тихонов поднимает одного из министров:

— Так это?..

Тот не знает, что сказать…

Поднимает второго. То же самое…

Тихонов дает им срок месяц:

— Не наведете порядок, я дам команду товарищу Щелокову снять со строек всех людей. А с вас мы спросим за выполнение плана.

Я в министерство возвращаюсь, рассказал министру. Он смеется: «Вот видишь, пошел бы я, на меня бы набросились…»

Вскоре вышло постановление Совета министров СССР «О мерах по устранению недостатков в трудовом использовании и перевоспитании лиц, условно осужденных и условно освобожденных с обязательным привлечением к труду» от 17 января 1980 года.

И служба профилактики, и 5-й Главк успешно проводили свою работу, пока на посту министра внутренних дел СССР был Н. А. Щелоков. С приходом новых властей деятельность 5-го Главка постепенно начала сворачиваться.

Сегодня организовать ее в прежнем масштабе уже не представляется возможным. Хотя, безусловно, экономическая выгода для страны была бы огромна.